(Не) в этой вселенной

Он умер с улыбкой на лице. Ученики провожали его стоя, а после развязали войну с Магнето и людьми. Вновь война, и ее развязка — смерть — уже не кажется плохим концом. Профессор Икс знал, что его смерть не конец. Еще при жизни он столкнулся с тем, что иногда его засасывало в другие вселенные. Это случалось по ночам, когда его имя еще не было Профессор Икс, а Чарльз Ксавье. Когда он перенапрягал свой разум или засиживался в Церебро, то сон казался ему раем. Он перемещался в другие вселенные, где мог спокойно отдохнуть от реальной жизни, быть счастливым и имеющим возможность обнять тех, кого любил всем сердцем, зная, что эта любовь взаимна. Тело похоронено скорбящими учениками, но его разум жив. Сначала это было непривычно: вновь молод и на ногах. Блуждающий по миру призрак Профессора Икс. Он думал, что так и останется, наблюдать за войной и разрушениями со стороны, оставаясь тайным зрителем сей драмы. Судьба распорядилась иначе — его отправило в главную точку невозврата. Точка невозврата. Так для своих «полетов » по вселенным Ксавье обозначил момент, с которого решение будет иметь последствия. Жизнь превращается в дешёвую видеоигру, в которой нет кнопки «выход». Ему это нравилось, пока судьба не принесла ему отравленным яблоком на золотом подносе бессмертие разума и вечное скитание в поиске тела, «сосуда». Чарльз мог бы переигрывать свою жизнь сколько угодно, но имеет ли это смысл, если финал один. Он заново переживал войну, появление Рейвен, отчима, подростковый возраст, учебу в Оксфорде, проблемы с мутацией. Но главное, Чарльз вновь пережил знакомство с мутантом по имени Эрик Леншерр. Чарльз стоял у стены здания ЦРУ. Теплый ветер забирался под синий кардиган, вихрем врывался в прическу, укладывая карамельные пряди по-своему. Он закрыл глаза и склонил голову; сердце оглушало своими ударами в груди. Уверенные шаги где-то неподалеку раздавались как грохот в голове Ксавье, будто их хозяин вовсе не скрывал то, что только что украл документы и собирался скрыться. Пуговица с кардигана летит вниз, катится ребром по гладкому асфальту и останавливается около выхода из здания. Молодой профессор судорожно вдыхает. Чарльз был благодарен за то, что помнил все с прошлой жизни. Это помогало избежать ошибок. Он помнил все: вечера за шахматными партиями, разбавленные алкоголем разговоры, худую спину Эрика, его отчаянные поцелуи и смелые прикосновения, следы на своей коже и легкий стыд по этому поводу, помнил Кубу, последнее шевеление пальцев ног, десятилетие запоя и депрессии, а после разгребание проблем Леншерра. Его жизнь — кино. Смотришь первый раз и захлёбываешься от эмоций и чувств. Смотришь второй, третий, четвертый, другое кино и все мелочи, мимолетные фразы, секундные мысли об ненавистном любимом — всё это становится так очевидно и глупо, что и плачешь, и смеёшься, и ненавидишь. Чарльз физически не мог испытывать к Эрику ненависть. Даже совсем чуть-чуть, хоть каплю. Не мог. Он много раз хотел просто к чертям пристрелить Леншерра, но, казалось, легче выстрелить себе в висок, чем поднять оружие на него. Даже на Кубе Чарльз старался лишь стащить шлем с Эрика, а не ранить его. Спустя жизнь Чарльз не чувствовал ничего. К Эрику он не испытывал никаких чувств, даже злости или усталости от его бесконечного «Мир никогда не был целью», «Не лезь мне в голову», «Перестань смотреть на меня так, Рейвен ревнует». Как горькая кофейная гуща после сладкого мокко с двойным шоколадом. Ты просто не пьешь до конца, до противного песка из сахара и порошка. Порой их любовь так напоминала этот напиток. Чарльз как некстати вовремя понял, что после множества кружек кофе, которые оставляют на зубах налет, улыбаться труднее. Эрик выходит на улицу и идет вперед. Раньше бы Чарльз остановил его, просил бы остаться. Не сейчас. Не сегодня. Не в этой вселенной. Эрик Леншерр уходит вперед, звук его шагов растворяется в темноте и тишине. Чарльз словно выныривает из омута. Резкий вдох прожёг легкие, по щеке прокатилась хрусталем слеза, а смех лишь защитная реакция на стресс, ничего более. Он зажимает ладонями рот, скатывается по стене и плачет, плачет, обхватив голову и давя на виски. У Чарльза Ксавье полная школа учеников, любящая семья и здоровые ноги. Пожалуй, такой жизни ему и не хватало. Спокойной. Мирной. Но Чарльзу все равно одиноко, пусть в особняке свыше ста учеников. Змея обвила грудную клетку, сдавливая легкие и сердце, из-за чего профессор задыхается и хрипит ночью. В один день все становится на круги своя. Утром весть о смерти группы мутантов близ Кубы принесла облегчение, а ночью оставила после себя послевкусие в виде мокрой подушки и опухших глаз. Через десять лет в особняк Ксавье стучатся. Не став напрягать никого из жильцов, Чарльз спускается и открывает дверь. Открывает и делает шаг назад, сглатывая тяжелый ком в горле и слезы. Он не хочет верить своим глазам. Он не хочет этого. Чарльз Ксавье не хочет этой судьбы. На пороге особняка Ксавье стоит мутант по имени Эрик Леншерр.