Гостья

В его жизни она — девушка-гостья. Она приходит, когда хочет, не спрашивая на то разрешения, так как знает: он не будет против. Он для нее — развлечение, очередная страница жизни, а для него она и есть вся жизнь. Без нее он просто опустошенное, лишенное сердца, мозга и всех других важных органов, набитое опилками тело, жалкое подобие человека. Без нее только одна вещь напоминает ему, что он живой. И имя этой вещи — Боль. Когда ее нет рядом, приходит боль, словно любовница. Все больше и больше вовлекая его в свои сети, подчиняя его разум и чувства, заставляя забыть о том, кто он. Боль заставляет его раз за разом пить таблетки, напиваться. Но даже в адских мучениях он помнит имя той, которая дорога и ненавистна ему одновременно. Гермиона… Такое обычное женское имя, да и женщина, которой оно принадлежит, тоже простая. Русые вьющиеся волосы, зелёные глаза, милая улыбка и острый ум — это все она, Гермиона Грейнджер. Для всех обычная и неприметная, но только не для него. Он и сам не знает, что в ней нашел. Всю школьную жизнь — враги, а после школы — любовники. Почему любовники? Да потому, что она замужем за Роном Уизли. Этот рыжий парень чем-то, совершенно непонятным ему, — одному из лучших учеников Хогвартса, — привлек одну-единственную девушку в его жизни. Но в адских агониях он все же вырезает её имя на стенах, на мебели, на паркетных полах, даже на своей белой, словно снег, коже. Везде. Люди, которые приходят к нему, недоумевают, почему везде её имя. Этого никто не знает, кроме него. Но его мучениям всегда приходит конец. Ну, или начало — это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Но, в любом случае, к нему приходит его любовь, Гермиона. Тихо, словно какая-нибудь служанка, она вытирает кровь, что накапала на полы из его порезов, словно розовые лепестки, что опадают поздним летом. Потом она идёт к нему в комнату, все так же тихо ступая маленькими ножками по холодному полу поместья Малфоев. Придя в его в комнату, она раз за разом наблюдает одну и ту же картину: опьяненный от алкоголя или наркотиков блондин лежит на кровати. На нем испачканная кровью и облитая выпивкой рубашка, чёрные штаны и порезы. Их, конечно, больше всего. Гермиона уже успела привыкнуть к этому, поэтому, ничуть не колеблясь, она снимает с него грязные рубашку и штаны, отдаёт их эльфам-домовикам. Она пыталась заставить его отпустить своих маленьких слуг на свободу, но он отказался, хоть в чем-то проявил твёрдость. После приходит черед порезов. Девушка достаёт из кармана волшебную палочку и начинает тихо шептать какие-то заклинания, медленно проводя палочкой над порезами на коже своего любовника. Однако полностью она их не заживляет. В моменты их близости ей нравится водить кончиком пальца по испещренной узорами шрамов коже и шептать какие-то слова; они каждый раз новые, нет чего-то определённого. Потом настаёт время отрезвлять блондина. Все так же тихо и спокойно она целует его в губы. Без использования каких-либо заклинаний серые глаза партнёра открываются. Сначала в них проскальзывают страх, ведь она является ему во время агоний на протяжении вот уже пяти лет. После появляется недоверие, так как в страшных кошмарах она вонзает нож ему в сердце. И, наконец, радость, но она мимолетна, потому что рано или поздно Гермиона уйдёт, а когда вернётся — неизвестно. Разбудив его, она отправляется на кухню, чтобы что-нибудь приготовить, будто она тут действительно хозяйка. Он же идёт в душ, чтобы смыть с себя агонию прошлых дней и ночей. Готовить Гермиона не умеет, поэтому всегда зовёт какую-нибудь эльфийку, чтобы та приготовила еду. Но, тем не менее, хозяину дома она говорит, что готовила сама, без чьей-либо помощи. Когда он приходит на кухню, на столе уже стоят блюда и бокалы темно-красного, словно кровь, вина. Едят они всегда молча, изредка задавая друг другу вопросы, но чаще всего проскакивает этот: — Когда ты вернешься к своему рыжему, Гермиона? — спрашивает блондин. Он никогда не называет мужа любимой по имени; он даже рыжим его не всегда называл. Раньше Рон вообще в этом поместье назывался исключительно «этот». — Не знаю, хорек, — отвечает она. Разумеется, это — ложь. И он знает это. После этого короткого разговора наступает молчание. Слышны только звуки режущих ножей и дыхания двух людей. Потом он подходит к стулу, на котором сидит Гермиона, берёт её на руки и относит в спальню. В отличие от большинства любовников, которым спальня нужна лишь для одной вещи, эти двое просто лежат в кровати и разговаривают, ведь у них есть столько разных тем, столько невысказанных слов и мыслей, а жизнь так коротка… Вот так, лёжа в кровати, они разговаривают, обсуждают книги и музыку, вспоминают юношеские годы. Когда темы одного из вечеров заканчиваются, Гермиона кладет свою руку ему на грудь и аккуратно водит своим тоненьким пальчиком по всем шрамам, что появились у него за многие годы. Перед тем, как уснуть, она целует его, словно маленького мальчика, в лоб и желает ему спокойной ночи. Но эта идиллия, как правило, длится только одну ночь. Гермиона уходит, не оставляя даже записки, без предупреждения. Она уходит, как и приходит, не думая о последствиях. И хоть это повторяется каждый раз, снова и снова, он не может к этому привыкнуть. Он каждый раз все чувствует заново. Вся тоска, злость и гнев приходят снова, разрушая нервные клетки. Но это не самое страшное, ужасней всего — боль, которая верно, раз за разом оставляет в его памяти все меньше воспоминаний, не связанных с Гермионой. Так и получилось, что однажды, после её ухода, он не вспомнил своего имени — это знание, как и многие другие, слилось с вечностью. Каждый раз после её ухода он думает о самоубийстве, думает о том, как покончить с болью. Но всегда его останавливает один и тот же интерес, который заключается в одном-единственном вопросе: «Вернётся ли она?» Из-за этого он раз за разом чувствует боль. И все ради Гермионы, которая вновь возвращается и вновь уходит, принося все новые и новые страдания, забирая старые воспоминания…