Две королевы

      Брось собаке кость, Гвиневера. Позволь черни думать, что в супружеской жизни у вас всё хорошо. Покои короля и королевы находятся в разных частях замка, но для зачатия сына мужчина и женщина должны разделить ложе.       Мужчина и женщина.       Дочь короля Лодегранса скользит гребнем по волосам и наблюдает за той, кому отдана в жены перед Богом и людьми.       Артурия Пендрагон задумчиво смотрит в окно, облачённая в полный доспех, будто с минуты на минуту сотни труб позовут её в битву. Она отослала всех слуг, даже оруженосца, и Гвиневера - единственная, кто поможет ей снять латы. Там, под панцирем, закалённым кровью и потом - девичье тельце. Тоньше, чем у самой королевы.       Сталь под сталью.       Шёлк под шёлком.       Лепесток под лепестком.       Артурия раздевается до лёгкой сорочки, погружённая в свои мысли. Распускает волосы, садится на край постели. Её словно нет в этой комнате.       - Сегодня холодно, - говорит Гвиневера.       И с другой половины ложа доносится:       - Да. Весьма прохладно.       За окнами в кронах деревьев шепчет пасмурная ночь сентября. Дочь Лодегранса не ропщет на судьбу, на холодные простыни и то, что слуга не вытащил из сундука меховые одеяла. Для неё привычны бессонные часы, привычно своё одиночество под звуки чужого дыхания. Она знала отлично, на что идёт, отвечая согласием Королю Рыцарей.       Или, точнее сказать, Королеве?       Королева, которая и королевой стать не могла, лежит спиной к жене, лицом к своим мыслями. Соседи, законы, государственные дела, вопросы, которые надо вынести на обсуждение за Круглым столом - какие образы блуждают перед её внутренним взором?       - Я немного замёрзла, - шепчет дочь Лодегранса. - Можно я тебя обниму?       - Конечно.       Гвиневера знает, что бесполезно, поэтому и не пытается заменить себе мужчину этим маленьким девичьим телом, к которому прижимается грудью и обнимает рукой. Просто так кажется, что теперь их действительно двое. Здесь, в тишине могилы, где они сами себя похоронили ради Святых Идеалов.       Весь мир сужается до постели, маленького Авалона, а снаружи во тьме блуждают чудовища. Будь они из плоти и крови, Экскалибур давно разрубил их от пасти и до хвоста. Но монстры бесплотны. После захода солнца они распахивают врата человеческого разума и выходят наружу. С восходом - возвращаются обратно.       Гвиневера не может не думать о мужчине, которому не суждено обнять её ночью.       И не может не думать о девушке, которую не обнимет никто.       Тонкие иглы ревности прокладывают стежки вдоль позвоночника. Идеалы, в конце-то концов - так далеко. А сердце - вот оно, бьётся.       Гвиневера не может не помнить о мужчине, который разделяет настроения своего короля. Отчего же ему не любить короля больше, чем дозволено любить простую смертную женщину?       Но дочь Лодегранса закрывает глаза и молитвой гонит чёрные мысли. Утешает себя тем, что сама, по-крайней мере, остаётся для всех и себя той, кем её создал Бог.       А та, что спокойно дышит в её объятиях? Жалеет ли о том, что потеряла? Хотелось ли ей хоть раз, чтобы кто-то обнял её ночью?       Гвиневера закрывает глаза и вспоминает взгляд Короля Рыцарей. Этой жажды Идеального Государства хватает не только на то, чтобы согревать королевское сердце, но и на то, чтобы растопить лёд других.       Эта девочка воистину - Король.       Но королеве так хочется спросить у неё: "Тебе..."       - ... бывает холодно?       Гордая дочь Лодегранса беззвучно плачет, как всегда плакала по ночам. Она чувствует, что девушка в её объятиях тоже вздрогнула, и тянется дрожащей рукой к её лицу проверить, есть ли там слёзы.       Но Артурия Пендрагон галантно сжимает её пальцы и тянет к губам, а затем к сердцу, бьющемуся спокойно и размеренно. Она прекрасно знает, о ком плачет женщина за её спиной, но не может её осудить, хоть бы сам Бог указал на Законы, которые преступило сердце королевы.       Благородный король Артур - первый виновник одиночества своей жены. Хотя народ и государство для него всегда стояли на первом месте, здесь, на супружеском ложе, нет ни того ни другого.       "Здесь, - шепчут монстры во тьме, - есть только две несчастные женщины".       июнь 2012