Призраки

      В воздухе стоял мерзкий запах гнили, водорослей и лишь богу известно, чего еще. Разрушенные дома неприветливо смотрели на меня пустыми глазницами разбитых окон, криво усмехались длинными трещинами стен. Обломки кирпичей хрустели под ногами, но я не мог этого слышать: шум разливающейся из-за пробитой плотины воды все перебивал. Никогда не любил, громких звуков на этой улице, а теперь, когда все вокруг замолчало, особенно. Я осмотрелся вокруг в поисках знакомых силуэтов. Едва виднеющийся над водой козырек пиццерии, фонари, словно склонившие головы в скорбном жесте, старая цистерна на крыше соседнего здания… Ну, вот я и дома.       Странно. Я думал, что возвращение вызовет у меня больше сожалений. Проведенные здесь годы словно и не оставили в моей душе заметного отпечатка, или же душа истончилась настолько, что все переживания давно стерлись. Я стоял на короткой балке, раньше бывшей частью балкона, и всматривался в мутную воду под собой. Словно из такого же грязного омута в моем сознании всплывали воспоминания: вокруг этой колонны я бегал в детстве, пока ждал родителей из магазина. А потом мой собственный сын делал так же. Пожалуй, я скучаю по его выходкам. Как мерзко, что приходится об этом говорить так неуверенно. Вопреки всеобщим утверждениям, что семья — главное и самое ценное в жизни человека, я думал иначе. Если она есть — хорошо, нет — тоже не плохо. Плохо не понимать, зачем тебе любящий человек и дети. Я не понимал и не понимаю до сих пор. Собственно, за этим и вернулся домой, как только появилась возможность — разобраться в себе.       Когда командованию понадобились добровольцы для миссии в моем городе, я вызвался, не задумавшись. Потом торопился получить все инструкции, спешил забрать снаряжение, бежал до пункта назначения, не хотел останавливаться, чтобы тихий звук голоса разума не догнал меня. А когда притормозил, понял, разум не останавливал меня. Он молчал. Вот так я и понял, что потерял рассудок. Гоняюсь за призраками прошлого, но если нахожу их, то вспоминаю, что в загробную жизнь не верю, а потому привидений не существует и я не должен их видеть. Однако, продолжая вглядываться в темный поток под ногами, я все больше убеждался в своей неправоте. Я четко слышал в шуме бегущей воды шепот, рассказывающий о загубленных жизнях. В чем была наша ошибка? Почему все пошло не так? Долгие недели я пытаюсь собрать кусочки в единое целое, вспоминая почему же так случилось. Последствия химической атаки, выбросы с воздуха, радиоактивный взрыв? Уже, на самом деле, не важно. Теперь мы, все люди до единого, такие… Все ищем свои погибшие мечты, надежды, семьи. И никто не находит.       Скрипнув зубами, я медленно оторвал взгляд от воды. Не было времени на прошлое, пока будущее оставалось под большим вопросом. Уйти с балки оказалось труднее, чем ожидалось. Хотелось спрыгнуть вниз, чтобы все закончилось быстро. Впрочем, из-за экзоскелета смерть быстрой бы не вышла. Слишком много защиты для одного человека, когда не удавалось сохранить планету. Мне всегда казалось, что апокалипсис должен начаться из-за биологического оружия или ядерной войны, хотя бы из-за нападения пришельцев, если люди сами друг друга не перебьют. Что ж, до ядерных боеголовок не дошло, но свою долю радиации мы получили из-за нескольких взрывов на атомных электростанциях. Экзоскелет — единственная тонкая перегородка между слабым человеком и жестоким миром. Еще бы ему не стать жестоким после наших деяний…       Я пробирался по просевшим крышам домов. В некоторых местах черепица сползла вниз, кое-где были дыры, сквозь которые можно было заметить в спешке оставленные вещи, покинутую мебель в теперь ничейных квартирах: перевернутые столы, разворошенные шкафы, кучи промокших бумаг, дорогая электроника. А фотографий в рамках почти не осталось, меньше было только еды в распахнутых холодильниках.       Чем ниже по улице я спускался, тем выше поднималась вода. Когда она стала тонким слоем покрывать крыши, я остановился, чтобы поискать более сухой путь, если таковой вообще имелся. Город был в тени высоких деревьев, да и редкие лучи солнца пробивались сквозь тяжелые облака. Днем было темно, как поздним вечером, поэтому приходилось пользоваться прибором ночного видения. Пришлось потратить довольно много времени, чтобы увидеть несколько зданий чуть выступающих над рекой вдали на другой стороне улицы. Шлепая по воде тяжелыми сапогами, я направился туда. Перепрыгивать между крышами становилось все труднее, а плавать под весом экзоскелета совершенно не представлялось возможным. Если бы не крюк, я не прошел бы и половины пути.       Добравшись, наконец, до нужного дома на моей стороне, я задумался, как перебраться. Впереди было несколько низких одноэтажных домов, так что дальше я идти не мог, а поворачивать назад не имело смысла: там поток воды быстрее, меня бы точно снесло. Единственным вариантом было перекинуть крюк на другую сторону и переползти туда по тросу. Размяв плечи, я приготовился к броску, как вдруг краем глаза заметил движение у себя за спиной. Уронив крюк под ноги, я схватился за висевший на ремне автомат и развернулся, но никого не увидел. Нахмурившись, я повертел головой в разные стороны. Показалось? Так и не найдя источник своего беспокойства, я медленно присел, чтобы поднять крюк обратно, так и не решившись отвести взгляд от нескольких деревьев возле меня. Трудно было разглядеть снизу, но я был почти уверен, что на свисающей вниз тине был отпечаток чьей-то ноги. Вряд ли какое-нибудь животное могло пережить химическую войну, так что повод для волнения у меня был. Если рядом со мной человек и он не показывается, значит он — враг.       Уже решив, что мне лишь только почудилось чье-то присутствие, я начал медленно поворачиваться обратно, однако снова поймал себя на мысли, что не одинок. На этот раз я почувствовал изучающий взгляд на затылке. Я шепотом выругался и, не выдержав напряжения, понял, что должен точно убедиться в своем одиночестве. Стряхнув с крюка воду, я закинул его на широкую ветку. Не был уверен, что влажное дерево не растрескается под моим весом, но совершенно не волновался об этом. Как только поднялся наверх, занял устойчивую позицию, что было непросто из-за склизких водорослей. Дерево еле слышно поскрипывало, под ногами пошла трещина, что заставило меня спуститься на полметра вниз, на более толстую ветку. Я раздвинул листву и занялся поисками чужих следов. Здесь совершенно точно кто-то был. Я почувствовал себя гончей, взявшей след слабого зверя. Главное было не угодить в засаду, а все остальное я бы точно пережил.       Присмотревшись к отпечаткам маленьких ног, я с удивлением понял, что кто-то ходил рядом со мной босым. А как же заражение? Либо незнакомец не успел в убежище, либо чего-то не понимал. Хотя как было не понять, в какой мы опасности, если почти всё вокруг погибло? Ближе к месту бомбардировок даже растения были выжжены химической отравой, добиты радиацией. Здесь, возможно, было не менее опасно, ведь без специальных исследований мы не могли сказать наверняка, достигло ли заражение города или нет. И ходить босиком точно было нельзя. Хотя бы из-за обломков.       За несколькими вплотную стоявшими деревьями был холм, я помнил его с детства. Следы шли как раз туда. Я переползал с ветки на ветку, боясь оступиться, изредка теряя отпечатки, но находя их именно там, где ожидал увидеть. Когда был ребенком, представлял, что именно так однажды и пробегу по деревьям. Возможно, это просто был единственный способ не упасть без помощи крюка. Наконец, добравшись до последнего дерева, я спустил трос вниз и, отталкиваясь от ствола, спустился вниз. Длины каната не хватило до земли, потому пришлось спрыгнуть, оставив крюк висеть на дереве. Так я не оставил себе других путей для отступления, только с разбега прыгнуть вверх и схватить трос, а потом подняться.       Холм был почти сухим, и здесь не было вони от сгнивших растений. По крайней мере, не было такой сильной, чтобы проникнуть под шлем. На поредевшей желтоватой траве было почти невозможно различить следы, но это было и не нужно — я видел убегающий вдаль невысокий силуэт. Я помчался за ним, пытаясь понять, кто это. То ли ребенок, то ли просто низкий человек, в любом случае, неадекватный. Вряд ли ребенок, ведь кто бы оставил его одного на улице? Но, чем больше я приближался, тем больше убеждался в своей неправоте. Тонкая фигура мальчика казалась такой хрупкой и нереальной, что я ожидал, что еще пара шагов — и он растворится в воздухе, словно его здесь и не было, а я останусь с пустыми попытками не усомниться в собственном рассудке еще раз.       Однако ребенок не пропадал. — Стой! — выкрикнул я, не уверенный, слышно ли меня из-за шлема.       Но мальчик бежал дальше. — Не поскользнись на спуске, там опасно!       К сожалению, он не слушал — или действительно не слышал, — и на полной своей скорости полетел вниз. Как я и боялся, он споткнулся и кубарем покатился с холма. Я ускорился, как мог, и все же догнал его, поймал, остановил. Мальчик оказался еще худее, чем виделся издалека, низковатый для своего возраста, если я не ошибся, что ему лет десять. Из одежды на нем были только рваные джинсы и футболка, так что он явно замерзал, но виду не подавал. Весь испачканный свежей грязью после падения и засохшей пылью от жизни на улице, мальчик отполз от меня, собрав еще немного земли в складках одежды. В его светлых глазах было удивление и совсем чуть-чуть страха. Где-то я уже видел такие глаза. — Не бойся меня, — попросил я, подняв руки вверх, показывая, что я безоружен. — Я не боюсь, — хмыкнув, ответил он. — Зачем ты бежал за мной? — Чтобы поймать тебя и отвести к семье. Где твои родители?       Мальчик задумался перед ответом. — Не знаю. А ты? — Я могу помочь их найти.       Он слабо улыбнулся, зная о чем-то, о чем не догадывался я. Странный ребенок в странном месте. Как бы там ни было, его надо было увести в убежище, показать докторам. Я отправил сигнал SOS и поднял взгляд обратно на мальчика. Он с любопытством разглядывал экзоскелет, тонким пальцем прикоснулся к броне на колене. Потом неуверенно постучал по нему, быстро взглянул на меня, ожидая реакции. Я промолчал, но улыбнулся. Мальчик совершенно точно не мог этого видеть, однако поступил точно так же в ответ. — Ты кто вообще такой? — вдруг спросил он. — Алекс, — представился я. — И тебя зовут?.. — Меня? Тоже Алекс, — он пожал плечами. — Алекс, почему ты не снимаешь шлем? — Тут может быть опасно без него. — Ну, мне же не опасно, — мальчик надулся, поджал губы. — Все ушли из города, а я не ушел. Я убежал сюда, потому что мне здесь нравится. Тут так тихо и спокойно. Знаешь, я даже шалаш построил вон там, внизу. Хочешь, покажу?       Не до конца понимая, что вообще происходит, я кивнул. Алекс хихикнул, вскочил на ноги и, схватив меня за руку, побежал к подножью холма. Лет пятнадцать назад я тоже пытался построить шалаш недалеко от города, у меня даже почти получилось. А потом пришли взрослые и сказали, что это не похоже на то, что я хотел сделать, разобрали ветки и отправили меня домой. Алекса домой не отправят, да и некому, так что ему в этом плане повезло чуть больше. Хоть в чем-то… Я хотя бы вырос в нормальном мире, чего-то добился, дослужился до не самого низкого ранга в армии, а мальчишка лишен этого всего.       Шалаш, как и мой, больше был похож на кучу веток, на которые была накинута тряпка. Впрочем, в таком убежище можно было бы спрятаться от дождя или несильного ветра. — Заходи! — Алекс заполз внутрь и рукой поманил меня за собой. — Не думаю, что мне там хватит места.       Я был выше шалаша, и слегка неуклюжим из-за экзоскелета. Боюсь, я бы сломал постройку. — Тогда и я не буду заходить, — мальчик сел напротив меня, поджал ноги, скопировав мою позу. — Тебе не холодно? — после неловкого молчания спросил я. — Не-а. Мне никогда не бывает холодно. А когда ты поведешь меня к родителям? — Скоро, — я медлил с ответом.       Трудно было точно сказать, когда придет помощь. Обычно ждать приходилось недолго, однако многое могло случиться по пути. Я залез непонятно куда, отступил от прочерченного картой маршрута. — Алекс, — мальчик позвал меня, ткнул пальцем в колено. — Да? — Хочешь, я тебе подарок сделаю?       Я удивился. Это что он мог подарить? Вытащил из разрушенного города что-нибудь или еще до этого припас? — Вот, смотри.       Алекс достал что-то из кармана и протянул мне. У него на ладони лежала небольшая подвеска: камешек из тех, что приносят удачу и все такое. Я аккуратно поднял амулет, рассмотрел его сквозь стекла шлема. — Он твой? — мальчик чуть склонился ко мне, вглядываясь в им же подаренный камень.       Я немного напрягся. Никогда раньше не думал, что дети и их любопытство могут быть пугающими. С одной стороны, вопрос звучал как самый обычный вопрос. С другой, Алекс словно спрашивал, не был ли амулет моим еще до этого, годы назад. — Если даришь, то мой, — уклончиво ответил я, еще больше нахмурившись. — Наденешь?       Я попытался, но веревочка оказалось слишком короткой, чтобы продеть в нее голову в шлеме. Мальчик грустно посмотрел на меня, кивнул своим мыслям. — Сними шлем, тебе точно нечего бояться. Я здесь уже несколько недель живу один, и ничего.       Стоило ли соглашаться с мальчиком? Я сам видел, что с ним все хорошо, но недоверие всему происходящему не оставляло меня. Какова вообще вероятность, что ребенку удастся выжить в пустом затопленном городе, когда все вокруг погибает? И сам по себе мальчик все еще казался нереальным, иллюзорным, но вот его подарок, я держу его в руке, чувствую вес и могу прощупать неровности, сглаженные моими перчатками. Слишком много совпадений с ним связано или же мне только кажется? Говорят, когда человек умирает, он видит всю свою жизнь. Может, я давно уже погиб, а в родной город пришел только затем, чтобы посмотреть на свою ушедшую жизнь? Мальчик, в целом, похож на меня: то же имя, те же развлечения, что были у меня в этом возрасте, цвет волос тоже одинаковый. Что, если он пришел ко мне только затем, чтобы провести меня в иной мир, напомнить об ошибках? Я готов был во многом раскаяться, чтобы хоть как-то повысить свои шансы предстать перед Страшным Судом и быть отправленным в Рай, к своей семье.       Все так же отказываясь снимать шлем, я шепотом читал молитву и изредка поглядывал на жуткого мальчика, который отчего-то улыбался все шире и шире. У меня все похолодело, слегка закололо в сердце, а ребенок не сводил с меня взгляда, почти не моргал. — Алекс?       Я услышал еще один голос. Он доносился из-за моей спины, и по реакции мальчика я понял, что здесь появился кто-то весьма неожиданный: Алекс широко раскрыл глаза, коротко вскрикнул от удивления и напрягся, подскочил и убежал в свой шалаш. Мне было страшно даже представить, кто за нами пришел. Бог? Дьявол? Еще один я из другого промежутка своей жизни? По коже пробежали мурашки, волосы встали дыбом. Я чувствовал, как сильно дрожу. Словно старый ржавый механизм, я с трудом повернулся к источнику звука и только и смог издать истеричный смешок. Кого угодно я ждал, только не их.       Со стороны города приближались трое. Всех я, конечно, знал, но все равно отказывался поверить, что это именно они. Появление отреагировавших на SOS солдат — совсем не то, чего я ждал в этот момент. Двое бежали вперед, а еще один шел чуть поодаль, проверяя воздух специальными приборами. — Алекс! — один из солдат пробежал мимо меня, к шалашу, по пути снял шлем и кинул его на землю. — Сынок, это ты? О, Господи, Алекс, почему ты прячешься? Что? Не буду я тебя наказывать, ты что! Иди сюда! — Алекс, привет, — один из подошедших обратился уже ко мне. — Что с тобой? Трясешься, как осиновый лист. — Ты не поверишь, что со мной сейчас было… — слабым голосом отозвался я.       Никогда не замечал за собой такой впечатлительности. Конец света изменил меня, заставил не только стать сильнее и храбрее, но и сломал что-то внутри. Ожидание смерти и даже желание ее принять все сильнее сводили с ума с каждым днем. Если мне не суждено пережить катастрофу, то я надеюсь погибнуть не безумцем. Пускай конец близко, я должен его отсрочить для других. И перестать, наконец, ловить призраков. Если бы все смогли отпустить своих приведений…