Think of me

Вы когда-нибудь задумывались о том, какой смысл несут в себе цветы? Розы, фиалки, лилии, незабудки… Да, даже у них существует свой собственный язык, который помогает людям передать их чувства и невысказанные мысли. Далеко не всем знаком этот необычный способ общения. Но волшебники на то и волшебники! Изучать всё оригинальное для них в порядке вещей. — Да кому вообще нужен этот язык цветов? — захлопнув потрепанный пыльный учебник, протянул темноволосый юноша, прислонившийся к большому раскидистому дубу. — Сириус, ты же знаешь, что скоро экзамены, нам всем нужно готовиться, — спокойно проговорил сидящий под деревом товарищ, из последних сил буквально впившийся глазами в очередную книгу. Яркое майское солнце яростно палило, припекая и без того «горячие» головы учеников, закипавших у кого от учёбы, у кого от переизбытка гормонов… Погода стояла жаркая и совершенно непригодная для учёбы. Юные волшебники изнывали от жары, скрываясь от солнца в тени. Ремус и Сириус были предоставлены друг другу, ведь Джеймс в очередной раз предпринимал попытку обратить на себя внимание Лили Эванс, а Питер отрабатывал случайно взорванное на уроке зелье. — Рем, да когда ты уже вылезешь из своих книженций? Тебя еще не тошнит от передозировки информацией? — усмехнулся Блэк, вырывая из рук друга толстый учебник и в ту же минуту плюхаясь рядом с ним на траву. — Хм, что тут у нас… Клевер (белый) имеет значение «Пожалуйста, посмотри на меня. Думай обо мне», — Сириус не удержался от смеха. — Что это за учебник такой? Прямо-таки путеводитель по флирту для «чайников». Луни, если тебе нужна помощь в обольщении, перед тобой лучший учитель, — при этом парень игриво подмигнул Ремусу. Ремус Люпин, хоть и мягкий по характеру человек, не любил посягательств на свои вещи, а уж тем более, помех его обучению. Но непомерное терпение и преданность друзьям помогали юноше сдерживать порывы праведного гнева. Раскаленное солнце не давало думать осознанно, что делало его беспомощным и лишало обычной работоспособности. Сейчас же Ремусу было откровенно лень сопротивляться попыткам Блэка отвлечь его от занятий. — Если бы мне нужно было кого-то охмурить, ты был бы последним, к кому я обратился. Еще насоветуешь, — мягко улыбнувшись, Лунатик устало прикрыл потяжелевшие от жары и сонливости веки. В последнее время Ремусу не удавалось высыпаться должным образом из-за зубрёжки перед экзаменами. Среди мародёров именно его они волновали больше всего. Остальным же не было дела до учёбы, впрочем, как и всегда. Мальчишки искренне надеялись на чудо или же на то, что успеют подготовиться за день. Сириус и Джеймс, несмотря на лень и бунтарство, подавали большие надежды (безусловно, не без помощи Рема), а вот Питер был на уровень ниже их, что часто его задевало. Тем временем, Бродяга скользил взглядом по лицу друга, мирно посапывающего под старым деревом. Голова его непроизвольно упала на плечо Сириуса. Тот был совершенно не против, а даже слегка улыбнувшись, осторожно дотронулся до мягких волос Ремуса, боясь разбудить его своим касанием. Умиротворенный вид Лунатика так отличался от его обычного выражения своей непринуждённостью, что Блэк невольно засмотрелся. Он искренне не мог понять, что вызывает в нем это противное ноющее чувство где-то в районе груди. Но в то же время на душе было тепло и спокойно, словно что-то доброе и хорошее должно приключиться в ближайшее время. К вечеру потемневшее от свинцовых туч небо разразилось нешуточным проливным дождем. Спавшие под дубом до этого момента друзья сломя голову устремились в замок, дабы не промокнуть до нитки. Теплый ливень начался как нельзя кстати, прибив накопившуюся в эту жару пыль к земле крупными тяжелыми каплями. — Хей, Луни, спорим, я быстрее добегу до замка? — прокричал сквозь дождь Сириус, который обожал из всего делать маленькое приключение. — Это мы еще посмотрим, — неожиданно усмехнулся Люпин, державший над головой книгу, что никак не спасало его от дождя. Блэку показалось, что во взгляде друга что-то загадочно сверкнуло. — Да неужто ты собрался обогнать меня?! Тогда на старт, внимание, марш! — парни припустили в одно мгновение, не уступая друг другу в скорости. Они бежали так, словно бы это было настоящее соревнование. В обычном состоянии Люпин отстал бы от Сириуса на добрых несколько метров, но не сегодня. Не в день полнолуния. Приближение «волчьего времени» лишь усиливало рефлексы юного оборотня. Все его чувства резко обострялись, а горячая кровь вскипала в жилах. Ребята забежали в холл замка. Быстрее на долю секунды оказался Люпин. — Рем! Ты — жулик, — с трудом пытаясь отдышаться, вымолвил Блэк. — А ты что хотел, чтобы я дал тебе фору? — улыбнулся Люпин, прекрасно зная, что Бродяга никогда бы не попросил о таком унижении. — Ты смеёшься? Наш волчонок один раз победил и уже нос задирает? Сириус своим любимым «собачьим» движением встряхнул мокрыми волосами. Ребята направились в свою комнату, чтобы, наконец, переодеться, ведь оставаться в промокшей насквозь одежде не очень-то хотелось. Со смехом миновав гостиную Гриффиндора, друзья буквально завалились в свою комнату. Сириус на ходу начал снимать с себя форму. Мокрая рубашка полетела в направлении кровати, неудачно приземлившись на пол, но никто не собирался ее поднимать. Ремус же наоборот не спеша и как бы нехотя стягивал с себя галстук и расстегивал пуговицы. Оттянутый ворот рубашки оголил выступающие ключицы. Худое тело, истерзанное когтями монстра, так и завораживало своей болезненной бледностью и кажущейся на первый взгляд хрупкостью. Блэк искоса наблюдал за белой тканью, спадающей с плеч Люпина, за каплями воды, тяжело падающими на пол с его русых волос. Он следил за тонкими «дорожками», стекающими по шее Ремуса. И это казалось странно волшебным, заставляло затаить дыхание. Блэк буквально знал, откуда появился практически каждый шрам на теле друга. Ему было больно. И Сириус это чувствовал. В воздухе застыло невесомое напряжение. Ремус тяжело вздохнул, натягивая футболку. Этот вздох был наполнен усталостью и обреченностью. Блэк, конечно же, знал, что сегодня полнолуние. И даже если он пытался хоть на немного оттянуть «время зверя», оно неотвратимо для Люпина. Подойдя вплотную, одним легким движением Сириус взъерошил волосы Ремуса, такие мягкие и пахнущие летним дождем. Ладонь Бродяги так и осталась лежать на голове Лунатика. Оборотень тепло улыбнулся, подняв глаза на друга. Ему было достаточно того, что Сириус рядом — стоит и улыбается своей широкой улыбкой. Но во взгляде Люпина помимо благодарности сквозила печаль. Он считал себя монстром, не имеющим права на такое отношение к себе, кто бы что ни говорил. Особенно, если это человек, в которого он давно безответно влюблен. От этого сердце сжималось еще больнее, отдаваясь тяжелым гулким биением в груди, когда губы Блэка изгибались в доброй ухмылке, и такая родная рука непринужденно касалась макушки оборотня. Он считал себя недостойным, пытался запихнуть свои мысли о друге куда-нибудь в самый потаенный уголок души. И ему это с трудом, но удавалось. И снова Лунатик по уши «зарывался» в книги, чему никто не пытался мешать, зная его натуру. Этой ночью Люпину вновь предстояло выпустить внутреннего зверя на свободу.

***

Новое утро, благодаря дождю, выдалось не таким жарким, как прошлое. Яркие лучи солнца били в распахнутое окно больничного крыла. Еле слышно шелестели кроны деревьев под легкими порывами восточного ветра. Все койки в лазарете были свободны, кроме одной, занимаемой Ремусом Люпином каждое утро после полнолуния. На щеке юноши появилась свежая рана, оставившая довольно глубокий след. Но мадам Помфри, к счастью, была прекрасной целительницей. И поэтому сейчас на лице Ремуса красовался уже затянувшийся, слегка красноватый шрам, постепенно бледнеющий и едва ли заметный на фоне других «боевых ранений», которых на теле оборотня было предостаточно. Голова гудела, тело казалось ватным и таким тяжелым, что пошевелить хоть какой-нибудь частью тела представлялось просто невозможным. Навязчивый запах лекарств и всевозможных целебных зелий смешивался с приятным цветочным ароматом, влетевшим в помещение через окно. Легкий ветерок развевал белоснежные занавески, едва ли касаясь тонкой кожи Лунатика, покрывая её множеством мелких мурашек. Ремус открыл глаза. В них будто отражалась вселенская усталость. Он повернул голову, и взгляд его наткнулся на маленький букетик из белого клевера, небрежно перевязанный алой лентой и лежащий на прикроватной тумбочке. Рядом он заметил плитку так любимого им шоколада. Губы Люпина невольно расплылись в счастливой улыбке, той на которую ему хватало сил. В ту же секунду к открытому окну подошла мадам Помфри, что-то причитая о том, что оно должно быть закрыто. Не нужно было больше слов, чтобы Лунатик легко догадался, кто был его «тайным другом». Распахнутое настежь окно и подарки, в особенности клевер, сами говорили за себя. Присев на кровати, он усмехнулся своим же мыслям. Ведь если Сириус имел в виду именно то, что означают эти цветы, значит, у Ремуса появилась маленькая надежда. Надежда на то, что его чувства окажутся взаимными. Довольный тем, что день начался с такой неожиданно приятной ноты, Ремус нашел в себе силы отправиться на занятия. На душе было светло, хоть и немного тревожно. Кто знает этого Блэка? Что же он все-таки хотел сказать? Не могло же это быть простой шуткой. Этого юноша опасался больше всего, искоса поглядывая со своей парты на Сириуса, который чему-то улыбался, перешептываясь с Джеймсом. Наверняка затевают какую-нибудь очередную шалость. Ремус вздохнул и вновь попытался внять словам учителя, запустив пальцы в копну взъерошенных русых волос. Тело не слушалось, как, собственно, и голова. Единственной мыслью в данный момент было не заснуть прямо во время урока. Остальная часть дня проходила примерно в том же духе. Разве что, проиграв в ожесточённой битве со сном, Люпин все же засопел, подперев щеку рукой, при этом удостоившись укоризненного взгляда со стороны профессора Бинса. Ремус проснулся от мягкого прикосновения к плечу и до боли знакомого, приятно щекочущего голоса, шепчущего: "Просыпайся, Луни..." Парень нехотя открыл глаза и в ту же секунду слегка отпрянул. Его лицо находилось буквально в паре сантиметров от лица склонившегося над ним Блэка. Тот лишь улыбнулся, в его глазах искрилось что-то солнечное. - Урок уже закончился, Засоня. Все ушли. Даже наш призрачный профессор куда-то намылился, - усмехнулся Сириус, все еще не сводя хитрых глаз с заспанного друга. - Ох, я все пропустил и ничего не записал... Скоро же экзамены! - Ремус схватился за голову, которая все еще казалась ватной. В опустевшем классе его слова отзывались особенно громко. Это смутило Люпина, и он слегка нахмурил брови, отведя взгляд от любопытного взора Блэка. - Посмотри на меня, - проговорил Сириус, точно заклинание. Казалось, что за этими словами скрывалось что-то большее. Не просто просьба повернуть голову. Ремуса будто кольнуло током. И кажется, прямо в сердце. Он опешил и немного ошарашенно уставился на друга. - До сих пор не могу понять, какое же из выражений твоего лица мне нравится больше всего. Но мне кажется, что я еще не все видел. Щеки Лунатика моментально покрыл румянец. - Это был ты? Сегодня утром? Больше никто не мог. Ответом на риторический вопрос послужил поцелуй. Сначала осторожный и нежный, затем более глубокий, чувственный. Сколько бы раз Ремус не пытался понять, что ощутил в тот момент, он не мог подобрать слов. Но то, что его переполняло невероятное чувство счастья, было неоспоримым фактом. Губы Сириуса оказались немного шершавыми, но приятными на вкус. Может быть, горьковатыми, но в сочетании с ароматом его одеколона, они сводили Люпина с ума. Он вдыхал этот аромат, зарывшись пальцами в густую тёмную копну волос. Блэк же почувствовал сладость шоколада и легкий запах лекарств и корицы, исходящий от русоволосого. Тело Лунатика было всё ещё теплым ото сна, что делало его ещё более милым и немного беззащитным в глазах Сириуса. - Впредь я хочу, чтобы ты думал только обо мне, - отстранившись проговорил Сириус. - Знаешь, мне кажется, что в последнее время я просто больше не могу думать о чём-либо ещё! Радостный смех Ремуса наполнил пространство пустой комнаты светом и уютом. Бродяга рассмеялся в ответ, покрепче стиснув своего оборотня в объятиях и уткнувшись носом в его шею. Теперь он мог полной грудью вдохнуть запах любимого Лунатика, который мысленно поблагодарил клевер, ведь этот маленький цветочек помог ему обрести счастье.