Сладость корицы

Снег хлопьями скользил вниз. Окно местами покрылось узорами. Словно тонкие змеи ползли по стеклу, сворачиваясь так, будто пытались укусить себя же. На кухне пахло только что приготовленным кофе. Легкий аромат, проникающий в нос и такой дразнящий... Кисе вздохнул. Канун Рождества как всегда подкрался незаметно. Он обычно не отмечал этот праздник. Ну, как не отмечал? Ему не нравилось наряжать квартиру всякой мишурой. Ее замучаешься доставать, распутывать, вешать. Куда можно прибить этот венок? А эту картинку? А как же гирлянды? Ах, нет… Негармонично. Рёта не мог оценить подобные хлопоты. Елка – это уже другое. Блондин мог бы поставить большую пушистую елку, ведь именно такая была у него в детстве. Но ему казалось, что в его квартире это будет выглядеть нелепо. Пустынно, одиноко… Его работа моделью постоянно его изматывала. На праздники постоянно была запланировано столько фотосессий, телепередач, корпоративов, что времени на что-либо еще попросту не оставалось. И ведь нельзя ни одно мероприятие пропустить. А точнее не хотелось. Кисе обычно встречал Рождество один. В небольшой своей квартирке. Поэтому он всегда ограничивался маленькой елочкой, которая больше напоминала статуэтку, о которой довольно быстро забывал, и она покрывалась пылью. Но в это Рождество все было по-другому. Рёта этого даже не ожидал. Просто в один прекрасный день он вернулся домой и увидел, что стены были украшены гирляндами, шариками и венками. Все это блестело, переливалось от света. Казалось, что сами украшения счастливы от того, что ими наконец-то воспользовались по назначению, а не держат в пыльной коробке под шкафом. Помнится, тогда, Кисе не мог ничего толком сказать. Он просто стоял в коридоре и моргал, не веря в то, что это его квартира. А в гостиной его ждало еще одно чудо. Неизвестно откуда появилась большая пушистая елка. Ненастоящая, правда. От нее слишком было много иголок, а после праздников ее и вовсе придется выбросить. Но это была такая же елка, как из детства Рёты! Яркие шары, игрушки, хлопушки, фонарики и гирлянды. Они были столь пестрыми, столь праздничными, что у Кисе на секунду зарябило в глазах. Но ему стало действительно тепло, когда он это увидел. Все же для него постарался любимый человек! Это Рождество он встретит не один. Мужчина даже отменил все фотосессии на этот день. Решил, что в этот раз ему можно и отдохнуть. И сегодня как раз был канун Рождества! Кисе тайком прошел в гостиную и приоткрыл дверь шкафа. Типично, но ничего лучше он не придумал. Подарок был спрятан среди его сумок. Нежно-розовая подарочная упаковка и кокетливый желтоватый бантик. Блондин сам упаковывал… Пришлось даже попросить у знакомого обучить его этому мастерству. Сбоку висел ярлычок, который тоже подписывал мужчина. Аккуратным красивым подчерком. Кисе гордился этим подарком. До такой степени, что порой зависал, осматривая каждый уголок подарка, чтобы убедиться в том, что нигде не видно ни скрепки, ни скотча… - Кисе-кун, ты уже встал? – раздался все еще сонный тихий голос, от которого мужчина резко подскочил, ударившись головой об полку. Наспех припрятав подарок за вещами, блондин вывалился из шкафа, запутавшись ногами в каком-то ранее уроненном им же свитере и распластавшись на полу перед босым Куроко. Тецуя стоял, потирая кулаком глаза. Он всегда выглядел по утрам столь нежным, невинным… Футболка Рёты ему была почти до середины бедра, так что можно было заметить обычные серые боксеры. На груди футболка, как и ожидалось, болталась. Если поднапрячься, то в вырезе можно было разглядеть сосок Куроко, о чем Кисе знал и чем порой пользовался. Обычно такие хитрые планы пресекались в своем начале, поскольку Тецуя читал своего любовника, как открытую книгу. Легкий тычок под ребра или же удар макушкой в нос были призваны отрезвить его в такие моменты. Но по утрам Куроко был чертовски вялым. Рёта нагло этим пользовался, чуть ли не нося любимого на руках. Ему даже иногда удавалось переодеть Куроко или же покормить его. - Куро-чи, ты уже встал? – спросил Рёта, потирая ушибленную макушку и вставая. – Я не слышал… Впрочем, это было обычным явлением. Тецуя и в обычной жизни передвигался очень тихо. Настоящий невидимка. И именно этот неприметный парень стал для блондина самым важным человеком. Его всегда окружали камеры, знаменитости, самые красивые люди, самые необычные, но все это было несравнимо с тем, что он обрел сейчас. Куроко стал самым важным для него. Потому что только рядом с ним Кисе мог побыть таким, каким он был: иногда наглым избалованным ребенком, иногда неконтролируемым зверем, жаждущим близости и худенького тела, а иногда и просто ненормальным… - Я замерз, - тихо сказал Тецуя, сжав пальцами края футболки и смотря в лицо любовника. - Почему ты вылез из постели? – посмеялся Кисе, подходя к нему и поправляя взъерошенные волосы, которые всегда торчали после сна, словно иглы у дикобраза. Куроко уткнулся носом в грудь блондина, прикрыв глаза. Он всегда был немногословен. Его мысли витали где-то в совершенно другом месте. Порой Рёте казалось, что его возлюбленный и вовсе пришелец. Столь непроницаемое лицо, бездонные глаза и тихий голос... Может, андроид из будущего? Да нет. Только он знал, какой Тецуя нежный и благодарный. Такой теплый и милый. Во сне он обязательно прижимался к мужчине. Когда они смотрели фильмы, Куроко любил прижаться к боку блондина, позволяя тому гладить его по голове. Может Тецуя и не показывал все свои чувства, как это делал Кисе или их общий знакомый Тайга, но они проявлялись в мелочах. - Ты весь холодный! Я ведь говорил, что те тапочки твои! – возмутился Рёта, понимая, что уши любимого заледенели. Блондин без проблем взял любовника на руки. Сейчас он был еще слишком сонным, чтобы начать возмущаться. Поэтому Кисе без стеснения отнес его на кухню, где на всякий случай (похожий случай) лежал плед. Куроко тут же замотался в него, садясь на высокий стул с ногами, прижав свои худющие колени к груди. И ведь ему даже не надо было сидеть на диете, чтобы быть таким худым. Редкая особенность. Кисе порой завидовал, хотя на деле жаждал откормить своего парня самолично. - Ты почему не надел тапочки? – спросил мужчина, притащив грешные тапочки-кролики на кухню. Тецуя флегматично посмотрел на них. В духе Рёты считать ЭТО «милым». Пушистые комки с так называемыми ушами, которые больше напоминали кучку пыли, назывались тапочками? Куроко ни за что не хотел их надевать. Хоть они и были ужасно теплыми. Кисе тяжело вздохнул и поставил перед любовником тапки. Не хотелось, чтобы он заболел. Именно в канун праздника! Кстати, надо было развесить парочку омел. Почему бы и нет? Появлялся шанс лишний раз поцеловать возлюбленного и не получить под ребра кулаком. - Ладно. Я сделал тебе кофе, - заметил мужчина, поставив перед возлюбленным чашку, от которой шел небольшой пар. Куроко с удовольствием обхватил кружку руками и придвинул ближе к себе, продолжая греть пальцы. Кисе обеспокоенно осмотрел его, решив, что возлюбленному все еще холодно. Если ему представляется возможность поухаживать за Тецуей, надо этой возможностью воспользоваться. Мужчина уселся напротив, взяв свою чашку с кофе, который он по-праздничному украсил взбитыми сливками и корицей. Сама по себе корица так себе. Но вот кофе с корицей дарит незабываемый вкус. Успокаивающий, нежный… Куроко вот уже успел выпить половину кружки. Бледные щеки чуть порозовели. Блондин отметил про себя, что его любовник больше не выглядит больным и замерзшим. Но желание его обнять и никуда не отпускать от себя все еще было велико. Тецуя слегка испытывающе на него посмотрел. Он никак не мог привыкнуть к столь пристальному вниманию. По его мнению, Кисе был слишком открыт, слишком энергичен и порой даже слишком надоедлив. Но любовь - странная штука. Сегодня был выходной - Рёта специально его взял, чтобы побыть с любимым в канун праздника. А завтра его вновь ожидал загруженный график, так что Тецуя ценил это. Он и сам подрабатывал и старался сам себя обеспечивать, хоть его партнер всячески старался «сорить» деньгами на «благо» своей паре. Куроко больше были по душе такие моменты, как сейчас. Когда они могли заботиться друг о друге и проводить время в тишине, только вдвоем. Даже такой незначительный поступок, как приготовление кофе, казался более значимым, чем все подарки, которые Кисе покупал в самом начале их отношений. И, зная Рёту, следовало пользоваться моментом, пока его не потянуло куда-нибудь, где можно найти кучу «милых», по его мнению, вещей, которые обязательно нужно было прикупить тихому и незаметному Куроко. Юноша (хоть они и были одногодками, но миленького Тецую было сложно назвать мужчиной) робко схватил блондина за рукав кофты, когда тот подорвался убирать грязную посуду и приступать еще к сотне дел, которые лишь отдалят их друг от друга. Кисе затормозил и слегка удивленно покосился на возлюбленного. Обычно Куроко старался избегать излишнего физического контакта. Он был еще таким невинным и робким, как казалось мужчине. - Ты ведь сегодня выходной? – поинтересовался Тецуя тихо. Так тихо, что Кисе пришлось поднапрячь слух, чтобы только понять возлюбленного. Блондин не задумываясь кивнул. Разве вчера он не сказал это Куроко? Впрочем, вернулся Рёта вчера поздно. Так поздно, что все его силы ушли на то, чтобы раздеться, принять душ и улечься спать. Мужчина даже не сумел съесть ужин, заботливо приготовленный Куроко. Тецуя лишь замялся, теребя края футболки. Плед разъехался, оголяя бедра юноши. Такая молочная прохладная кожа. На ней так легко было оставить след. Хотя сейчас кожа Куроко вновь была гладкой и чистой. Все потому, что их последний раз был аж месяц назад. К сожалению, и такое случалось. Плотный график, вечная усталость, несовпадение выходных… Кисе стоило больших усилий, чтобы сейчас не наброситься на возлюбленного. Тот ведь вчера тоже работал. Может не стоит даже заикаться о близости? Сегодня был Канун Рождества. Такой священный праздник, а он думает о том, как бы сорвать с тела любимого всю одежду и облизать его с ног до головы. Большее внимание хотелось уделить груди Тецуи. Хоть тот и не был девушкой, но его соски были очень чувствительны. Или же они стали столь чувствительными после того, как тот стал встречаться с блондином? Такие розовые идеальные сосочки… Его вновь ощутимо дернули за кофту, заставляя Кисе вернуться в мир живых. Он вновь погрузился в свои мысли, позабыв обо всем на свете. В свои похотливые мысли. Куроко слегка нахмурился, понимая, что блондин явно не облегчит его участь. Ну, не признаваться же в том, что ему тоже не хватает близости? Он был слишком нерешительным и робким, а Рёта больше напоминал торнадо, которое просто врывается в жизни людей, не спрашивая. В начале их отношений, тот просто мог ворваться в дом, в ванную, залезть в кровать или полезь целоваться при всех… Но то было в начале. Что же сейчас сдерживало Кисе, Куроко было непонятно. - Я хотел провести этот день с тобой, - заметил он, посмотрев в упор на собеседника. - Эм… Я тоже это планировал, - не понимая истинной цели разговора, ответил Рёта и немного замешкался. Он что-то не то сделал? Куроко посмотрел на него, слегка нахмурившись. Впрочем, это не мешало ему так мило краснеть. Кисе всегда умилялся его пунцовым ушам, которые тот всячески старался спрятать под приглаженными волосами. Блондин легко поцеловал парня в лоб, улыбнувшись. От Куро-чи всегда так приятно пахло. Чем-то молочным или же ванильным? Едва заметный аромат сложно было чем-то заменить в жизни Рёты. Он всегда переживал, что Тецуя начнет пользоваться парфюмом. - Не ходи раздетый. Иначе простудишься, - заметил блондин, отстранившись и занявшись мытьем посуды. Куроко нахмурился еще больше. Пусть он и занимал место девушки в их отношениях, но его потребности оставались мужскими. Иногда Кисе тупил по-страшному. Впрочем, в начале их отношений Тецуя его постоянно осаживал. Не позволял лишний раз распустить руки, целовать его… И это было не потому, что юноша был против. Он просто жутко стеснялся такого потока эмоций. Но, видимо, блондин привык себя сдерживать. Встречались они достаточно давно, и такие проблемы начались совсем недавно. Тецуя не винил любимого в таком отношении. Ведь это он сам создал такую ситуацию. Но оставлять все так, как есть, было нельзя. Иначе они еще сильнее отдалятся друг от друга. Куроко спустил ноги на пол и прошел к Кисе, обнимая его и утыкаясь носом между лопатками мужчины. Розоватый фартук с рюшечками, который изначально предназначался для парнишки, портил всю картину. Тецуе казалось, что мужественный Кисе не должен подобное носить. Да никто в здравом уме не должен был подобное носить! Неизвестно откуда у Рёты вообще появились такие предпочтения. Впрочем, на ум приходила только одна наиболее вероятная кандидатура – Момои. Куроко был бы больше рад, если бы сейчас блондин мыл посуду в одних боксерах. Или вообще голый. Модель с интересом наблюдал за поведением любимого человека. У него так мило краснели ушки. Так и хотелось укусить. - Куро-чи, что случилось? – спросил Кисе, улыбнувшись. Тецуя нехотя чуть отстранился, но отпускать мужчину явно не собирался. Отводя взгляд и краснея еще больше, юноша решил сказать напрямик. По-другому до Рёты все равно не достучаться. - Я думал, что этот день мы проведем вместе. В постели, - пробурчал он. – Мы все это время так усердно работали. Редко виделись… Я думал, что ты набросишься на меня в первые же секунды выходного дня, а ты уснул поверх одеяла. Кисе мог поклясться, что где-то что-то разбилось. Или же это был его самоконтроль? Куроко выглядел сейчас таким невинным и пошлым одновременно. Обычно он так себя не вел, но вполне мог использовать такие грязные приемы, когда нужно было сдвинуть дело с мертвой точки. Рёта глубоко поцеловал Тецую, выключив наспех воду и вытерев руки о фартук. Юноша не препятствовал, привстав на мысочки. Все же разница в росте у них была немаленькой. Чужие руки так приятно запутались в мягких волосах, слегка сжимая их на затылке. Все же ладонь Кисе была достаточно большой. Куроко всегда нравилось, когда Рёта его гладил по голове, перебирал пряди его волос или просто клал свою ладонь ему на макушку. Тут же становилось так тепло и уютно... Языком Рёта толкнулся глубже, проходясь по небу паренька, а затем захватил губами язычок Тецуи, начиная его посасывать. Ему порой было достаточно поцелуя, чтобы завестись. К примеру, как сейчас. Рёта легко взял Куроко на руки. Обычно тот вырывался, бил его. Смущался того факта, что его несет одногодка. Однако сейчас ни одного недовольного слова не было сказано. Тецуя лишь сильнее прижался к телу партнера, обняв того за шею. Кисе с благоговением провел ладонью по бедру любовника, оголяя добрую часть. Куроко казался ему пушинкой. Такой легкий и маленький. Его можно было легко донести до спальни. По случаю того, что они стали жить вместе, Рёта приобрел огромную двуспальную кровать, хотя поначалу Куроко и был не шибко рад. Это слишком бросалось в глаза. Так что пришедшие гости сразу бы все поняли. Но Кисе был упертым. Ему хотелось разделять свою кровать с любимым. И сейчас эта самая кровать сослужила им верную службу. Слегка помятые простыни напоминали про теплую ночь, когда они жались друг к другу и мирно спали под едва различимое дыхание партнера. Одеяло было скомкано и лежало в ногах. Видно Куроко просто его с себя скинул. Две подушки лежали на приличном расстоянии друг от друга, и их следовало бы поправить. Но на данный момент оба были увлечены поцелуем. Куроко так мило краснел, когда ему из-за поцелуя не хватало воздуха. Ресницы слегка трепетали, губы были такими мягкими и сладкими. Наверное, сказывалось то, что Тецуя обожал молочные коктейли. От него всегда едва заметно пахло то ванилью, то корицей. Кисе осторожно уложил его на простыни, нависая сверху и упираясь широкой ладонью в матрас рядом с головой юноши. Поцелуй был прерван. Куроко слегка обиженно посмотрел на мужчину. Тот вновь издевался? И это после столь долгого времени, что им пришлось довольствоваться только ночными объятиями и легкими поцелуями, которыми могли довольствоваться лишь дети?! Рёта улыбнулся, заставляя тем самым любовника покраснеть еще сильнее. Куроко вздрогнул, когда чужая ладонь партнера прошлась по его впалому животу, задирая кофту. Легкий холодок прошелся по бледной коже, вызывая мурашки. Кисе будто бы случайно задел большим пальцем торчащий сосок паренька. Тот прикусил губу и зажмурился, силясь не застонать. Он был сейчас слишком чувствительным. Сказывалось то, что они давно не занимались ничем подобным. Рёта это прекрасно знал, поэтому поцеловал юношу в быстро бьющуюся венку на шее, слегка сжимая ее губами и тем самым дразня. Его ладонь массировала грудь возлюбленного, и пальцы теперь специально касались его торчащих сосков, задевая их и слегка вдавливая в кожу. Куроко рефлекторно сжал бедра, ощущая внизу живота жар. Возбуждение накрыло его волной, поэтому ему уже было плевать на собственные принципы. Он поспешил раздеть блондина. Не только ведь ему мучиться. Кисе рыкнул, почувствовав, как бедро любовника упирается ему в пах, потираясь о вставший член. Это послужило толчком. Прикосновения Рёты стали грубее. Он захватил губами сосок юноши, заставляя того все же пропустить стон. Куроко сдерживался, как и в обычной жизни. Но этот стон был сладким для блондина. Он лишь активнее стал облизывать сосок паренька, вдавливая его в кожу и поддевая горячим кончиком языка. Мужчина опустил одну руку вниз и сжал сквозь ткань белья плоть партнера, вырывая тем самым из легких любовника еще один полустон-полувсхлип, что вызвало улыбку на губах блондина. Он поспешно стянул с Тецуи белье. Его пальцы легонько прошлись по внутренней стороне бедра, миновав твердый член. Куроко сжимал ладонями плечи Кисе, выгибаясь и тянясь за новыми ласками. Мужчина улыбнулся и надавил на розовенькое колечко мышц. Оно тоже увлажнилось. Пальцы легко скользнули внутрь. Рёта пошло улыбнулся, посмотрев в помутневшие глаза паренька. Значит, он не все время был слишком уставшим. Как жалко, что в обычное время его не упросишь себя подготовить. Кисе сильно хотел бы увидеть, как его возлюбленный ласкает сам себя. Хотя можно было и сейчас заставить его сделать подобное. Тецуя был сильно возбужден и крайне послушен. Но и сам Рёта едва сдерживался, заставляя себя подождать. Он толкнулся сразу двумя пальцами внутрь узенького прохода, скользнув подушечками пальцев по мокрым стенкам. Юноша развел подрагивающие бедра, слегка приподнимая их и силясь насадиться, пропустить любовника глубже. Но два пальца – это слишком мало. Ему хотелось больше. Хотелось прочувствовать на себе желание партнера, его силу, жар его тела. Прилипшая к спине простынь лишь сильнее скомкалась. Сегодня придется постирать ее в машинке, ибо Кисе не подготовился к подобному времяпрепровождению. Он не думал, что Тецуя захочет заниматься подобным с самого утра. Впрочем, он ведь тоже мужчина со своими потребностями. - Кисе… - простонал парень, скользнув по напряженному животу блондина и вцепившись пальцами в резинку его спальных штанов. Рёта рыкнул, резко прижав ноги Куроко к его груди. Штаны наспех были стянуты до бедер, сковывая движения. Но сейчас снять их было достаточно проблематично. Кисе сделал толчок, входя в еще суженный проход Тецуи. Тот вздрогнул, слегка сжавшись от легкой боли, что отдалась пульсацией в узеньком колечке мышц, а затем застонал, ощутив внутри себя нечто горячее и твердое. Член блондина тут же сжали стенки прохода, зажимая его и засасывая глубже. Кисе задвигался, сжимая пальцами бедра партнера. - Внутри Куро-чи так мокро и скользко… Никогда бы не подумал, что такой маленький парень будет таким глубоким, - выдохнул Кисе, улыбнувшись и смотря в пошлое, молящее личико любимого. Куроко теперь не сдерживался, открыто постанывая и приоткрыв влажный ротик. Рёту всегда умиляло в таких моментах то, как подрагивал язычок возлюбленного. Будто бы он пытался с кем-то целоваться, или же желал поцеловать блондина, но сил не хватало. Глаза Тецуи так потемнели, что Кисе видел в них свое собственное отражение. Это было до ужаса приятно: знать, что твой любимый человек смотрит только на тебя, и в его мыслях только ты. Хотелось быть нежным, внимательным, но не выходило. И Рёта срывался на грубость, вбиваясь в послушное тело под собой, широко разводя пальцами ягодицы партнера и растягивая узенькое колечко мышц. Куроко перестал себя контролировать, постанывая. Он сам сжал свои ноги под коленками, прижав их к своей груди, чтобы любимому было легче двигаться. Его член подрагивал, а головка терлась о низ живота, размазывая смазку. Член мужчины стал протискиваться глубже. Все же он растянул возлюбленного. Они так давно этим не занимались, что будет неудивительно, если позже у Тецуи будет все болеть. Но сейчас он так послушно подставлял свою попку, постанывая и тяжело дыша... Рёта наклонился ниже и глубоко поцеловал любовника, сплетаясь с его языком своим. Скрип кровати смешивался со шлепками, создавая ни с чем не сравнимый ритм. Ритм похоти, страсти и любви. Кисе иногда не верилось в то, что этот невозмутимый холодный Куроко был с ним, так сладко стонал, пытаясь прижаться к нему сильнее. Блондин закинул ножки возлюбленного на свою поясницу и сел, усаживая партнера на себя. Тецуя простонал, ощутив, как пухлая головка надавила на его слабенькое местечко. Он обнял Рёту, стараясь не прерывать поцелуй и продолжать двигаться. Мужчина сжал бедра юноши, насаживая его на себя. В комнате становилось чертовски жарко. На телах появились капельки пота, окна запотели, а в легких не хватало кислорода. Голова кружилась от всех этих прикосновений, ласк, поцелуев. Анус паренька так сильно раздвигался и вытягивался следом за членом блондина, сладко пульсируя по краям. Сдерживаться становилось все труднее. Кисе зарычал, разорвав поцелуй и впившись зубами в открытое плечико. Он даже успел пожалеть о том, что все же не снял кофту с любимого, и та сейчас закрыла весь обзор на худенькое тело. Тецуя и сам жалел об этом, но ничего поделать не мог. Ему не хотелось отстраняться, не хотелось прекращать эту сладкую пытку. Хотелось лишь сильнее насадиться, глубже пропустить твердый член в себя. Он никогда не думал, что станет таким извращенцем. Но юноша все-таки им стал рядом с этим неконтролируемым блондином, который порой напоминал ему песика. Тяжелое дыхание Кисе обжигало бледную кожу, сдувая капельки пота. След от зубов постепенно наливался кровью и тоже начинал болезненно пульсировать. Позже Куроко наверняка будет ругаться на него за такое, но в душе будет чертовски доволен и будет частенько обводить пальцами его, вспоминая их страсть. Широкие ладони блондина прошлись по груди Тецуи, а ногти нетерпеливо царапнули торчащие соски, которые тоже жаждали прикосновений. Все тело Куроко наполнилось жаром. Он был напряжен. Словно натянутая нить. Юноша положил ладошки на лопатки любовника, ощущая, как под розоватой кожей перекатываются мышцы, как горит тело любимого, как он напрягается от его прикосновений, как становится еще более жадным. Тецуя простонал, ощутив, как член Рёты надавил на еще одно слабенькое местечко. Блондин провел языком по подбородку паренька, сжав пальцами короткие волосы партнера и заставив его откинуть голову назад. Вскоре он ощутил, как стенки прохода стали сильнее сжиматься, зажимая его плоть внутри. Кисе закрыл глаза, растворяясь в ощущениях. Вначале он услышал стон Куроко, затем ощутил его дрожь. На низ живота брызнула какая-то липкая жидкость. Затем Рёта и сам содрогнулся в экстазе, подрагивая. Его член выпустил струю спермы внутри тесного прохода, заполняя его своим жаром. Он сделал это без презерватива, хотя прекрасно знал, что парочка завалялась в ящике тумбочки и что его возлюбленный будет потом мучиться в душе, пытаясь избавиться от чужого семени. Помощи Куроко никогда не просил. Скорее всего потому, что ему было стыдно. Да и… Был случай, когда помощь Рёты превратилась во второй заход. И с тех пор Тецуя не решается даже мыться вместе. Тогда он сильно разбил коленку. Пришлось остановиться на самом пикантном месте, чтобы только сбегать за аптечкой и перебинтовать пострадавшую часть. Да и Кисе тогда ударился ощутимо спиной. И на фотосессии до конца месяца приходилось ходить полностью одетым. Кисе уткнулся носом в макушку паренька, завалив его на матрас и прижавшись сверху. Сейчас у них была небольшая фора, а затем Куроко вновь наденет на себя маску ледяного спокойствия и пойдет в душ. Рёта как обычно попросится с ним и получит свой отказ. Но это потом… А вечером, когда они оба будут уставшие и довольные собой, сидя на ковре в полутьме, создаваемой только светом свечей и гирлянд, он достанет подарок, который так трепетно выбирал около двух месяцев. Блондин, конечно, помнил, что Тецуя настаивал на том, чтобы в этот праздник они обошлись без подарков… Впрочем, Куроко знал, что Кисе его не послушал. Наверное, поэтому с его стороны кровати торчал синеватый пакетик, в котором лежала новая пара сережек и небольшой кулончик. Мужчина до сих пор любил подобные украшения. Но это будет потом. Вечером. - От тебя так вкусно пахнет, Куро-чи… Твой новый шампунь? – выдохнул довольный Рёта, потираясь носом о макушку любовника. - Нет. Это простая корица… Ты ведь мне кофе с ней готовишь, - проворчал смущенный Тецуя. Блондин закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Да, пахло корицей… Он был таким счастливым. Ведь этот запах он сам привил любимому. Это было его личной меткой, говорящей о том, что Куроко принадлежал только ему. Его сладкий Куро-чи.