Map of the Problematique

Первым, что вспомнил Сынри после пробуждения, был вчерашний разговор с отцом. "Дело всей моей жизни наконец дало результаты, сынок. Партия выдвигает меня кандидатом в президенты на следующих выборах. У меня хорошие шансы. Главная цель - заручиться поддержкой простых обывателей. Снизить субсидирование компаний. Нужно обезопасить себя, ты же понимаешь. Я уверен, что ты в курсе грязных делишек семьи Квон." Сынри застонал и зарылся лицом в подушку. Случилось то, чего он всегда боялся - пришла пора делать выбор между семьей и друзьями. Джиен проснулся, но не мог не то, что встать, но и глаза открыть боялся. Голова раскалывалась даже так, в состоянии покоя. Какого хрена ему вчера приспичило надраться? Он же столько раз обещал сам себе, что будет следить за нормой. Потому что с его тщедушной комплекцией алкоголь противопоказан от слова совсем. Даже от небольшой дозы наутро ощущение, что по тебе проехался товарняк. - Ри-аа… Сынхён-аа… - жалобно и слабо тянет Джиен, кое-как переворачиваясь на бок. – Сгоняй за минералочкой, я умираю. Чхве отрывает взгляд от ноутбука и удивленно вглядывается в неадекватное тело на кровати. Квон явно, в очередной раз, забыл, что сосед у него уже сменился. Джиён ещё что-то пробормотал и совсем затих, стискивая своего медведя. Сынхёну снова стало его жаль, да и отношения с соседом надо как-то налаживать, поэтому он встал, потянулся всем телом и решил «сгонять за минералочкой». Мысли в похмельной голове перекатывались тяжело и неохотно. Джиён вспоминал, с чего решил накиряться. В голове всплыл разговор с директором, а потом и сцена с Сынри. Черт! Квон кое-как разлепил один глаз и просканировал комнату. Никого. Хвала всем богам, Чхве где-то носит и он не слышал стонов умирающего. Сынхён вернулся, когда Джиен только умудрился принять более-менее вертикальное положение, усевшись на кровати. - Доброе утро. Квон уже готовился ляпнуть какую-нибудь гадость, но заметил протянутую бутылку воды и пластинку аспирина. Заметил, и не поверил своим глазам. Сынхён тоже не поверил, когда Джиен, благодарно и немного смущенно улыбнулся ему, протягивая руки за водой и лекарством. - Спасибо, - скрутив пробку, Квон жадно присосался к бутылке. Потом вспомнил про таблетки и заглотил парочку, снова запивая большим количеством воды. – Ты просто мой спаситель. Сынхён хмыкнул и усилием воли заставил себя отвести взгляд. Улыбка у Джиена была просто потрясающая, сияющая, даже в таком плачевном состоянии. Чхве снова уселся перед ноутбуком и напомнил себе, что Джиен - редкостная скотина. - Прости, - донеслось со стороны Квоновой кровати через несколько минут. Сынхён скосил взгляд - Джиен снова лежал на боку, глядя чуть в сторону. – Я не должен был говорить такое про твоего друга… И за фотографии тоже прости. - Забудем, - ответил Чхве, снова вглядываясь в экран. – Но я не шутил – ещё раз устроишь что-то подобное, и я не буду церемониться. Джиен прикрывает глаза, блаженно ощущая, как муть в голове потихоньку оседает, и улыбается уголками губ. Всё-таки его сосед совсем не прост. Примерно минут через десять тишину комнаты прорезает звонок телефона и Джиен, вздохнув, тянется к мобильнику. Увидев номер абонента, сразу подбирается и стягивает себя в постели, собираясь выйти в коридор. Перед тем, как дверь за ним закрывается, Сынхён успевает услышать ровное «Слушаю, отец». Джиен ужасно не любил, когда ему звонил кто-то из семьи. Просто потому, что отец в очередной раз напоминал отпрыску о его никчёмности, мать никогда не была трезвой, а сестра… Об этом даже вспоминать не хотелось. - Как обстоят дела с наследником Чхве? Вот оно, ни здравствуй, ни до свидания, ни «как твои дела, сын?». Джиён неслышно вздыхает и хочет разнести себе голову из дробовика, потому что про «подружиться с новеньким» он благополучно забыл, и если отец об этом узнает - то просто сживёт его со свету. - Все … нормально. Два дня всего прошло. - Я очень надеюсь, что ты не провалишь такое простое задание, как подружиться с одноклассником. В трубке слышатся гудки, и Джиен обессилено прижимается пылающим лбом к прохладному оконному стеклу. Он стоит так всего минуту, потом берёт себя в руки. Комната Ёнбэ и Сынри заперта, поэтому приходится возвращаться к себе. Сынхён всё так же залипает в ноутбук. Роясь в шкафу, Джиен искоса на него поглядывает, хочет что-то сказать, но раздумывает и уходит в ванную. Прохладная вода окончательно приводит в чувство и, переодевшись в чистую одежду, Квон чувствует себя почти бодро и свежо. Мозг начинает, наконец, работать как нужно и в голове складывается картинка. Чхве Сынхен, ну конечно. Он нужен отцу, но и самому Джиену тоже может сгодиться. Главное всё правильно обыграть. Из ванной Квон выскочил, мурлыча под нос какую-то песенку. Сынхён поднял на него удивлённый взгляд и получил в ответ хитрую заговорщицкую улыбку. Подхватив со стола мобильник, Джиен снова выскочил за дверь. - Сынри-а, - пропел Квон в трубку, спускаясь вниз по лестнице. – Мне нужно с тобой поговорить. Сейчас. Жду в парке. *** После разговора с Квоном Сынри ещё долго в одиночестве бродил по территории вокруг общежития, пытаясь уложить в голове сложившуюся ситуацию. Сегодня Джиен доверил в его руки ещё две карты, которые могут нанести существенный вред семье Квон. Будто специально провоцируя. Ёнбэ удивленно рассматривал вечно неугомонного соседа. Тот был мрачнее тучи и вообще излучал уныние всем своим видом. - Ри-а, что-то случилось? – Застывший посреди комнаты Ли удивленно сморгнул и уставился на Дона. Потом неуверенно подошел ближе и уселся радом с ним на кровать. - Ёнбэ, как ты думаешь, что важнее - семья или друзья? - Что это тебя на философские мысли потянуло? – улыбнулся Дон. - Просто ответь, - не сдавался Сынри. - Ну… - Ёнбэ задумался. – Это зависит от самих людей. Иногда даже самые близкие родственники не больше, чем люди со схожей ДНК, а друзья становятся роднее братьев и сестёр. Всё индивидуально, нужно прислушиваться к сердцу и совести. Сынри кивает и снова погружается в свои мысли. - А с чего вообще такие вопросы? - Да так, - Ли заставляет себя улыбнуться. – Просто в голову пришло. *** Джиён шлёпает босыми ногами по прохладной плитке. Каждый шаг гулко отдается в пустом пространстве бассейна. Помещение освещается только подсветкой на дне резервуара с водой, по стенам скачут голубоватые отсветы, отдаленные углы тонут в тени. Заметить, что он здесь не один, у Квона нет никакой возможности. Сынхён сидит на втором ярусе зрительских трибун. Он пришёл сюда, потому что думал, что хоть здесь можно будет побыть в одиночестве, но Квон достал его и здесь. Джиен сбрасывает с себя халат и остаётся в одних плавках. Сынхён не отрываясь следит за тем, как парень потягивается, взмахивает руками, разгоняя кровь. Под тонкой кожей перекатываются мышцы. Джиен только кажется тщедушным, на самом деле в его худом поджаром теле скрыта немаленькая сила. Взгляд Сынхена скользит по стройным ногам, плоскому животу, груди, шее. Как для парня, Квон сложен исключительно гармонично. Почти женственно, если бы не мышцы и угловатость фигуры. Чхве трясёт головой, пытаясь отогнать от себя странные мысли, но Джиен одним плавным движение ныряет в бассейн, и Сынхен даже подается вперёд, чтобы видеть лучше. Негромкие всплески эхом отражаются от стен, когда Квон, поднимая тучи брызг, плывет от одного бортика к противоположному, уходит под воду, разворачивается и плывёт обратно. И так раз за разом, с таким остервенением, как будто всерьез намерился побить мировой рекорд по плаванию вольным стилем. Сынхён завороженно следит за его руками и плечами. Когда Джиен выдыхается, он снова подплывает к бортику и, опершись о него ладонями, выталкивает свое тело из воды. Чхве тяжело сглатывает, глядя, как дорожки воды стекают с острых плеч на спину с выпирающими лопатками, и оттуда ниже, на крепкую задницу и худые бедра. Выбравшись из воды, Джиён подхватывает халат и, всё так же не глядя по сторонам, уходит обратно в раздевалку. Тяжело дышащий, раскрасневшийся Сынхен всё так же сидит на своем месте в темноте.