sunshine.

Айзека Лейхи считают солнцем. Виной тому его светлые волосы, отливающие золотом, которые вызывают именно такие ассоциации. Ему никогда не нравилось это сравнение, а доносящееся от одноклассников "гляди, солнышко идет" раздражало до зубного скрежета и гортанного рыка. Айзек Лейхи - парень без прошлого, настоящего, будущего. Айзек Лейхи - парень, который всю свою сознательную жизнь бежал от себя и своих проблем. Айзек Лейхи - на самом деле совсем не человек, и уж тем более не "солнышко", он м о н с т р .

Стайлз Стилински думает иначе.

" - Солнышко", - слышит Айзек в свой адрес, и, кажется, это был кто-то из мимо проходящих парней. Стайлз. Да, это был Стилински - болтливый кареглазый мальчишка с россыпью родинок по всему телу и лицу, больше напоминающих созвездия ночного неба, на которое Лейхи может смотреть очень долго, при этом пытаясь вспомнить название каждой звезды. Впрочем, на Стайлза юноша мог бы смотреть вечно, если бы ему это только позволили. А Стилински почему-то очень хочет прикоснуться к постоянно мелькающим перед его глазами кудряшкам [оборотень как назло сидит впереди], словно они правда были настоящими лучами солнца. " - Солнышко", - приторно-сладко, с явными нотками ехидства, шепчет Стайлз, когда Лейхи протягивает ему свою руку. Она теплая и мягкая, думает Стилински, в то время как его - слишком холодная, лишь сейчас ладонь будто огнем пылала, потому что он содрал с нее кожу, когда упал после неудачного столкновения на поле. Айзеку хочется поцеловать ранку, подуть на нее, слизать выступающую кровь и сказать, что скоро боль утихнет [и плевать, что Стайлз совсем не ребенок, ему все это не нужно]. Вместо этого он едва заметно хмурится, помогая кареглазому встать, после чего быстро уходит в раздевалку. Через несколько дней рука Стилински действительно заживает, даже следа от ссадины не остается, в то время как где-то под ребрами Лейхи что-то начинает кровоточить и саднить, заставляя волка скулить. " - Солнышко", - доносится из подвала, где даже свет не горит. Стилински не помнит, когда именно начал задыхаться и почему спустился вниз, а Лейхи намеренно забыл о боязни темноты и замкнутого пространства, перешагнув через последнюю ступеньку. Дыши, Стайлз. Дыши. Дыши. Дыши. Дыши. Дыши... Пальцы Стайлза до побеления костяшек сжимают воротник футболки кудрявого, он не уворачивается от настойчивого поцелуя, в который его вовлекают ради спасения [хотя вряд ли паническая атака может привести к летальному исходу]. Стилински надеется, что на самом деле Айзек делает это не потому, что должен, а потому, что хочет. Лейхи почти что чувствует, что даже сейчас Стайлз напряжен, а в его голове - какофония мыслей, и ему хочется укусить мальчишку, чтоб тот немедленно прекратил думать, даже если для него это будет слишком сложно. Айзек приглушенно рычит и тянет чужую рубашку вверх. Стилински не сопротивляется. - Солнышко. Лейхи слишком хорошо. Пожалуй, впервые за всю жизнь. От голоса Стайлза ему хочется дрожать, а его волку - урчать. Теперь пальцы Стилински медленно, как будто их обладатель хочет растянуть удовольствие, зарываются в кудряшки, совсем не больно сжимают их и оттягивают назад, тем самым заставляя оборотня приподнять голову. Его глаза пытливо скользят по лицу, внимательно рассматривая каждую родинку, и Айзек готов поклясться, что даже в кромешной тьме сможет отыскать каждую по памяти.

Самая любимая - слева, прямо возле ямочки. Когда Лейхи лениво сползает с постели и начинает собираться, Стайлз говорит, что отныне только он может называть его "солнышком", и при этом прячет глаза, мол, я-совсем-ненавязчиво-тебя-предупреждаю-волчья-задница. Лейхи соглашается, пытаясь скрыть счастливую улыбку.