Ревность

— Леди, прошу вас, — Рамон, изящно склонив голову, преподнёс мистрис хрустальный бокал с кровью. — Рамон, — Дона повернулась и улыбнулась своей вежливой, но холодной улыбкой. — Благодарю вас, вы весьма учтивы, — она взяла в руки предложенный бокал с кровью, но пробовать не спешила. Он не ожидал увидеть её здесь. На балах у фэриартос кадаверциан были весьма редкими гостями. Впрочем, они везде появлялись нечасто, из-за чего многие кровные братья, особенно из новообращённых, стали думать, что кадаверциан вообще исчезли. По этой причине многие сейчас таращились на мастеров Смерти, не взирая даже на приличия. Шушукались, обсуждали. Но фэри были довольны: их вечеринку посетили сами кадаверциан! На Дону было обращено много внимания. Но, казалось, она этого даже не замечала. На её губах блуждала вежливая улыбка, на лице — не единой посторонней эмоции. Тем, кто раньше не был знаком с кадаверцианами, это пугало или казалось странным. — Позвольте, великолепная Дона, стать вашим кавалером на этот вечер. Дона. Донатэла. Могущественная мистрис. Великолепная женщина. Рамон знал, что Дона привлекает многих. Однако одни находили её слишком холодной и безэмоциональной, другие попусту боялись её могущества и её магии, а третьи даже заговаривать не смели, восхищённо глядя на неё издали. Сегодня Дона была идеальна, как всегда. И может даже чуточку больше. Её белоснежные волосы переливались в свете кристальных люстр, голубое платье струилось по изящной фигуре, а украшения поблескивали в огнях зала. Никто со стороны и не сказал бы, что эта девушка повелевает самой смертью, служит ей. Казалось, ей, как никому другому, не подходила эта специализация её клана. — Благодарю вас, Рамон, но у меня на сегодня есть кавалер, — вежливо, но безапелляционно проговорила Дона. Рамон слегка кивнул, принимая отказ и перевёл беседу на нейтральные темы. Он разговаривал легко и непринуждённо, но внутри почему-то зашевелилась какая-то обида. Раздражение. Она уже в который раз его отвергает. Не позволяет приблизиться, сохраняет дистанцию. Ах, прекрасная Дона, прекрасная и опасная, если бы только можно было приручить её… Рамон заметил, что Дона ещё ни разу не отпила из предложенного ей бокала. Лишь крутила в руках, отвечая на вопросы. Заметил, но поспешил перевести взгляд и тему. — Прошу, Дона, — проговорили рядом спокойным тембром, и они синхронно повернули головы. — Крис! Рядом с ними стоял Кристоф. Всё тот же прежний, невозмутимый. В своём костюме, стилизованным под средневековье. В начищенных до блеска сапогах. И с горящими дьявольскими зелёными глазами. В руках он держал два бокала с кровью. «Ну да», — подумал Рамон, — «С кем ещё может появиться на вечеринке Дона. Или кто ещё, кроме Кристофа, способен уговорить Дону посетить это мероприятие? Конечно же, великолепный Кристоф». Рамону пришла в голову мысль, что голос Доны прозвучал едва ли не радостно при виде кадаверциана. — Спасибо, — проговорила Дона, принимая из рук Кристофа бокал и делая глоток. Сразу же. Внутри у Рамона всё скрутило. Его кровь Дона даже не попробовала. — Рамон, доброй ночи, — колдун поприветствовал негоцианта. Мужчина заставил себя улыбнуться и пожать в ответ руку. Притворяться и скрывать эмоции он умел не хуже даханавар. — Доброй ночи, Кристоф. Не ожидал тебя здесь увидеть. Да что говорить, никто не ожидал, — он легко рассмеялся. — Я люблю удивлять, — коротко сказал колдун и, повернувшись к Доне, предложил ей руку. Девушка кивнула кадаверциану, и Кристоф увёл её вглубь зала. Рамон смотрел им вслед, понимая, что ему всё труднее с каждым разом справляться с собственными эмоциями. А оставленный Доной на низком столике его бокал так и с нетронутой кровью лишь усугублял положение. В следующий раз он встретил её на балконе. Он вышел туда, чтобы спастись от ужасающей музыки, которая играла в зале и попытаться скрыться от Фелиции. Иногда Первая Леди была чересчур общительна. Дона стояла, прислонившись к перилам, и молча вглядывалась в ночную столицу. Она, несомненно, уже почувствовала его присутствие, но предпочла пока никак не реагировать. Рамон решил подыграть девушке и сделать вид, что подкрадывается. — Ночная столица неописуемо живописна, — проговорил он, останавливаясь за спиной Доны. Девушка не повернулась. — Да, господин Рамон, вы правы, — проговорила она своим звучным голосом. — И несмотря на то, что Столица всё равно не походит на Прагу, чем-то она вызывает у меня такие воспоминания, — продолжил Рамон, чему-то вдохновлённо улыбаясь. Потом, словно опомнившись, встрепенулся и подошёл к девушке. Снял пиджак и протянул его Доне, поглядывая на её открытые плечи. — Вот, наденьте, Дона, ночь сегодня совсем морозная, вы замерзнете. Но Дона на его удивление улыбнулась и отстранила его руку. — Я же кадаверциан, господин Рамон. Не забывайте, — произнесла она, улыбаясь, и уже более серьёзным тоном. — Кадаверциан не испытывают холода, — потом помолчала немного, посмотрев сначала на него, а потом на снежную столицу, и добавила. — И эмоций, и чувств, и любви, как вы мне говорили. — Дорогая Дона, я сказал это сгоряча… — Слова, сказанные сгоряча — самые правдивые, — заметила девушка, снова отворачиваясь в сторону ночного города. — И я не отрицаю их. — Дона, пожалуй, никто в столице не может чувствовать так тонко, как ты… — Вы меня так близко знаете, чтобы утверждать подобное? — Дона вежливо улыбнулась, словно и не заметив фамильярное обращение главы Лугата. Как будто ударили под дых. — Я бы хотел узнать вас… — галантно проговорил он чуть приглушённым голосом, склоняя голову. — Вас тоже прогнала из зала эта ужасная музыка? — произнёс Кристоф, появляясь за их спинами совсем неожиданно. Рамону оставалось лишь подивиться чувствительности кадаверциана и умению появляться в самый нужный момент. — Она меня немного утомила, — Дона открыто улыбнулась «родственнику». — Похоже, они сменили диджея, — иронически прокомментировал Кристоф, усмехаясь себе под ноги. — А вам как новый вкус фэриартос, господин Рамон? — Никогда раньше не жаловался на отсутствие у фэриартос вкуса, но видимо теперь придётся. Вероятно, это кто-то из новообращённых. Вот именно поэтому я и не разрешаю так подолгу слушать современную музыку Дине и Валентину, — усмехаясь, проговорил он. — Весьма мудрое решение, — ответил кадаверциан, склонил голову и повёл Дону вновь в зал. На половине пути он остановился, снял свой камзол и накинул Доне на плечи. Мистрис улыбнулась и, к удивлению Рамона, покрепче в него завернулась. Рамон проводил кадаверциан с завистью. «Мою помощь она не приняла, сказала, что в этом нет необходимости», — Рамон скривился и повернулся к ночному городу, — «Кристоф и тут меня обошел. Что же мне сделать, Дона, чтобы приручить тебя?» Настроение находиться на празднике пропало и, еще немного побродив по залу, отвечая по пути на приветствия родственников неправдоподобно-доброжелательными кивками, он направился в сторону выхода. Кадаверциан уже были там. Рамон остановился, как вкопанный, в коридоре, наблюдая, как Кристоф помогает надеть Доне пальто и выходит на улицу, оставляя девушку в одиночестве. Видимо, кадаверциан тоже решили долго не задерживаться. Он наблюдал издалека, как Дона, словно самая простая женщина, прихорашивается и поправляет свою причёску перед большим зеркалом в серебряной раме, и отстранённо думал об отношениях кадаверциан. Простая ли это забота о родственнице со стороны Кристофа или же нечто большее? Конечно же, Рамон знал, что между кадаверцианами царят тёплые и доверительные отношения, и ни один из мастеров Смерти не оставит другого, даже птенца, в беде. Они заботятся друг о друге. Но со стороны это выглядело… по-другому, скажем. А Дона? Не испытывала ли она каких-либо чувств к кадаверциану? Рамона мучил этот вопрос. Пока негоциант размышлял, к Доне подошёл Александр. Вежливо поцеловал руку, поинтересовался о том, как прошёл вечер и пожелал приятного пути. Как хозяин дома и приёма, Александр всегда встречал и провожал гостей. Он старался, чтобы каждый гость в его доме чувствовал внимание и заботу хозяина. Подходил даже к тхорнисхам — хотя те редко, как и кадаверциан, появлялись на подобных празднествах. Александр пожелал Доне приятной ночи и с поклоном удалился. А Дона, ещё раз взглянув на себя в зеркало и убедившись, что всё в порядке, направилась к выходу. — Уже уезжаете, Дона? — Рамон подошёл к ней, на ходу снимая с кованой железной вешалки своё пальто. — Сеньор де Кобреро, — Дона обернулась. – Да, к сожалению, мне уже пора. — Тогда позвольте вас проводить. — Не стоит, Рамон, благодарю, — кадаверциан остановила его жестом руки. — Молодой девушке не нужно возвращаться домой одной… — в голосе Рамона можно было услышать небольшой упрёк, хотя негоциант и не думал ни о чём подобном. — Конечно, только если она не некромант. — Вы говорите прямо как моя дочь, Дона, — закатил глаза Рамон. — Едва она стала Лугатом, то тоже сразу стала пренебрегать собственной безопасностью. Дона улыбнулась, подумав, что глупо сравнивать её, некроманта с многолетним стажем, и новообращённую девчонку. — Я могу за себя постоять, — с уверенностью ответила Дона и поудобнее перехватила легкую, расшитую кристалликами, белую сумочку. — Иногда мне кажется, господин Рамон, что вы меня путаете с фэриартос. К тому же, меня подвезёт Кристоф. Спокойной ночи, сеньор де Кобреро. Девушка попрощалась и вышла на улицу, где, облокачиваясь на машину, её действительно ждал Кристоф Кадаверциан. Рамон со ступенек наблюдал, как Кристоф помогает сесть Доне в машину, захлопывает чёрную дверцу и, попрощавшись с Рамоном кивком головы, садится за руль. Негоциант стряхнул с плеча упавшие снежинки и направился к своей светлой машине. Выжимая педаль газа почти что до упора, Рамон думал о том, что он ведь не только всегда симпатизировал Доне Кадаверциан, к Кристофу он тоже всегда относился с симпатией. Он же был учеником Вольфгера. А его Рамону порой сильно не хватало. Но теперь его не отпускало чувство, что всё изменилось. И в его отношении к Кристофу, и в нём самом. Он повернул на очередном повороте и снова вдавил педаль в пол, набирая скорость. *** В последующие несколько дней в перерывах между тренировками, Рамон всё размышлял о своих новых ощущениях и о том дне, который послужил толчком ко всему. Присев на холодный камень во время перерыва — хотя это и тренировкой назвать было сложно, лугат был слишком рассеян и не сконцентрирован — Рамон достал из кармана телефон и принялся сосредоточенно набирать уже давно выученный номер. Дина и Валентин недовольно шушукались и ворчали по поводу некой одержимости учителя, по-тихому решив удрать домой. Тренировка и так была никакой. На звонок ответили не сразу. Рамону пришлось долго ждать, прежде чем на другом конце сняли трубку. — Да? — Доброй ночи, Дона. Это сеньор… — начал было Рамон, но его тут же перебили. — Можете не представляться, Рамон. Рада слышать вас, — хотя по прохладному тону этого не скажешь. — Вам что-то нужно? На заднем фоне был отчётливо слышен мужской голос. Опять Кристоф? Рамон нахмурился. Он не мог определить, кто именно там был — или были — но в том, что это был мужчина, сомневаться не приходилось. Он начал заметно нервничать. — Хотел пригласить вас на ужин. Вы свободны сегодня? — предельно вежливо спросил он. — Нет. Сегодня я занята. — Какая жалость, — пробормотал Рамон, сжимая и разжимая руку, и пытаясь держать себя в руках. Кажется, он догадывался, почему занята Дона. Точнее из-за кого. Это становилось даже смешным. И неимоверно раздражало. Везде этот кадаверциан. Это продолжалось около недели. Рамон пытался ещё раз пять пригласить кадаверциан на ужин, но раз за разом получал вежливый холодный отказ. Это раздражало обоих: Дону — настойчивость лугата, а негоцианта настырность вездесущего Кристофа. Ведь, как казалось Рамону, именно Кристоф был виноват в том, что блистательная Дона раз за разом отказывала ему. Это выводило его из себя. Его, одного из самых древних созданий на земле! Ему казалось, что он умеет владеть собой, умеет держать в руках себя и свои эмоции — ведь постоянно общается с тхорнисхами и Миклошем в частности, и ни разу ещё в присутствии них не сорвался… Но чтобы древний киндрэт так много думал об одной-единственной персоне… Он сам даже не мог такого представить. Но это было так. Его злило вечное появление кадаверциана там, где не следовало. Он вечно мешал. Была пятница. Та самая хмурая ночь, которая вечно портила настроение людям, но никак не могла им помешать отправляться на поиски приключений. Рамон направлялся к своей машине. Он только что плотно «поужинал» в одном из столичных кафе и сейчас неторопливо шагал по улице. У него была встреча с Кристофом. Кадаверциан сам позвонил и попросил об небольшой услуге. В глубине души Рамон был даже несказанно рад. Он думал, что потерял деловую хватку. Он ведь слишком много думал лишь об одном человеке и слишком много весьма неприятных эмоций к нему испытывал. А ведь он Вьесчи. Хоть и обрёл силу Лугата. Он Вьесчи. А Вьесчи всегда оставались нейтральным кланом и нейтрально относились абсолютно ко всем. Глупо было бы с точки зрения делового человека поссориться с таким могущественным кланом и колдуном из-за каких-то там взыгравших гормонов. И был рад в душе от того, что смог заставить себя пойти на эту встречу. Более того, когда он услышал приглашение Кристофа, его мозг тут же начал выискивать рациональные подходы и выгоды. Это утешало. Но с другой стороны, идти туда немного не хотелось. Но видимо Лугат ещё не полностью выдавил из его души Вьесчи. — Что-то я слишком часто начал думать только об одном человеке, пробормотал Рамон, в то время как его водитель припарковывал машину возле дома кадаверциана. В доме некроманта приглушённо горел свет в окнах. Рамон вышел из машины и, засовывая руки в карманы, повёл плечами, стряхивая тут же нападавший снег и как бы желая освободиться от желания поговорить с кадаверцианом. По душам. Его преследовало невнятное желание, чтобы кадаверциан там оказался не один. Тогда запал его немного спадёт, и ему будет легче держать себя в руках. Но с другой стороны, какая-то его часть всё ещё желала поговорить с Кристофом и выяснить, какие планы он имел на Дону. Хотя — подсказала та его здравая часть, которая ещё осталась от негоцианта — Кристоф в любом случае может дать ему в морду: если имеет виды, то понятно, а если даже и нет, то просто в защиту родственницы. Ведь у них, у кадаверциан, с этим очень чётко всё обстоит. С такими мыслями Рамон вошёл на участок, лениво отодвинув низенькую калитку, и нажал на дверную кнопку звонка. Кадаверциан не заставил себя долго ждать — вот он уже стоит перед ним, вежливо и одновременно чуть насмешливо улыбаясь. — Рамон, рад вас приветствовать, — проговорил он, жестом приглашая войти. — Входите, я вас уже жду. Едва Рамон зашел, как сразу понял, что одно из его желаний сбылось — кадаверциан действительно был в доме не один. Что-ж, тем лучше. Будет легче контролировать себя. Поскрипывая тяжёлыми туфлями по деревянному полу, Рамон прошёл по длинному коридору и вошёл в гостиную. В глубоких креслах прямо перед ним сидели двое. Они громко смеялись, и по этому смеху было понятно, что это мужчина и женщина. Рамон сглотнул, уловив знакомые тонкие нотки. Сидящие в креслах обернулись и вежливо ему улыбнулись. Дона и Адриан Кадаверциан. Они с готовностью поднялись с кресел, чтобы поприветствовать гостя, но, между тем, не переставали улыбаться, переглядываясь по одной им известной причине. — Уважаемая Дона, — Рамон с галантностью поцеловал её руку, но не позволил себе ни грамма лишнего. Если его заподозрят в чем-либо подобном, то в него полетят уже два Охотника. По крайне мере, Рамон этого не исключал. Рамон поприветствовал Адриана и снова повернулся к Доне. Глаза Доны сияли, как два Сапфира. Пожалуй, это удивило Лугата ещё больше, и он замер, как вкопанный. Он никогда не видел у Доны таких тёплых глаз. Они будто излучали свет, сияли теплотой и умиротворённостью. На него кадаверциан всегда смотрела холодно. Вежливо – да, иногда с небольшим интересом, но всегда холодно. Отстранённо. А сейчас её глаза излучали тепло, на щеках играл румянец. И всё это от того, что она общается с самыми важными для неё людьми, со своими родственниками. А он в число этих «самых важных» людей не входил. И никогда не войдёт. Рамону было неприятно осознавать, что это не он был причиной такого света и тепла в глазах вилиссы, и что он никогда не сможет их вызвать. В гостиную, наконец, вошёл Кристоф, и Рамон поспешил взять себя в руки, присаживаясь на предложенное Адрианом Кадаверцианом место. Кристоф устроился сбоку, а Дона и Адриан вернулись обратно в свои кресла. Так получилось, что их кресла находились прямо напротив него, и негоциант был вынужден смотреть, как те о чём-то заговорщески принялись перешёптываться. — Итак, Кристоф, я тебя слушаю, — деловым и дружелюбным тоном начал негоциант, делая невероятные усилия над собой, чтобы улыбаться и вести себя, как обычно. — Какая помощь тебе нужна? — он старался не смотреть на переговаривающихся Дону и Адриана, хотя Адриана рядом с вилиссой было видеть куда легче, чем Кристофа. — Мне нужна встреча с вриколакосами. Мне нужно их увидеть, — произнёс Кристоф прямо и спокойно. — Так в чём проблема? — Рамон не мог отказать себе в удовольствии поострить. — Зайди в их лес, и они сразу обеспечат тебе встречу, — он улыбнулся. — Рамон, мне нужна встреча, а не бойня, — но Кристоф улыбнулся, показывая, что шутку оценил. — Ты хочешь, чтобы я организовал тебе встречу с ними? — Рамон задумчиво приподнял брови, просчитывая возможные последующие шаги. — Да, так и есть. Нам нужна встреча. На их территории. Чем скорее, тем лучше. — А почему ты просишь об этом именно меня? — вот это Рамону и впрямь было очень интересно. Кроме него ведь существуют и другие кланы, с которыми оборотни ладят. Нет, понятно, что кадаверциан сами не могут связаться с вриколакосами, оборотни их не очень долюбливают, но ведь есть и другие кланы. — У тебя были общие дела с Рогнедой, — произнёс Кристоф безэмоционально. Рамон несколько скривился от неприятных воспоминаний, когда он бесполезно пытался получить хоть немного силы у оборотней. — Поэтому ты сможешь сделать это быстрее, чем фэриартос. С Даханавар я связываться не хочу, потому как Фелиция слишком любопытна, — Кристоф выложил всё прямо и ничего не скрывая. Его главное отличие от учителя, близкого друга Рамона — прямолинейность. — Она обязательно попытается вызнать, для чего мне нужна эта встреча. А то и проконтролировать. Посоветовать, — он сам усмехнулся тому, как смягчил последнее слово. — А ты ведь у нас сама деликатность, — Кристоф отпустил колкую шутку, и Рамон заставил себя улыбнуться. — Когда тебе это нужно? — Как можно скорее. Лугат задумчиво помолчал, рассуждая про себя, что же побудило мэтра кадаверциан на столь поспешные действия, и затем, всё-таки достал телефон. — Я надеюсь, нам не придётся ждать нового апокалипсиса? — полушутя спросил Рамон, набирая номер сотового. — Нет, это не связано с другими кланами, — ответила вместо Кристофа Дона, и Рамона пробрала дрожь от её голоса. — За исключением вриколакос, — добавил Адриан. — Со мной пойдут Дона и Адриан, — уточнил Кристоф, прежде чем Рамон поднёс трубку к уху. Мужчина кивнул и ответил на вызов. — Доброй ночи, Рогнеда, — мягко начал он. — Как твоё здоровье? Разговор Рамона с Рогнедой вышел не таким коротким, как надеялся сам негоциант, но и не таким длинным, как ожидал того Кристоф. Всё то время, пока он разговаривал с Рогнедой, он пытался не обращать внимания ни на пристальный взгляд Кристофа, который не сводил с него глаз, ни на тихий, льющийся смех Доны, которой Адриан явно повествовал что-то забавное. Тут ему пришла в голову мысль, что его шуткам Дона никогда так не смеялась, и он спешно поспешил сосредоточиться на разговоре с Рогнедой. В конце концов, благодаря его дипломатическому таланту, Рогнеда согласилась на встречу, но с явной неохотой. — Она вас ждёт, — проговорил Рамон, отключая телефон. — Отлично, — кивая, произнёс Кристоф, явно удовлетворённый результатом переговоров. Дона и Адриан встали, готовясь к визиту. Кристоф тоже поднялся. — Будет лучше, если ты пойдешь с нами, — проговорил некромант, помогая Доне надеть пальто и заботливо ей улыбаясь в ответ на её улыбку. Рамон при виде этой сцены с усилием напомнил себе, что он еще и негоциант, а негоцианты не выдают свои истинных эмоций. — Это так важно? — Скорее необходимо, — ответил Адриан вместо Кристофа, который что-то негромко говорил Доне. — Встретиться-то мы встретимся с вриколакосами, но дальше переговоров это дело не зайдет. Откровенно говоря, Рамону не хотелось соглашаться. И заставлять себя было еще труднее, чем уговорить себя на встречу с Кристофом. Здесь Дона. И он будет вынужден видеть их вместе с Кристофом все это время, видеть, как она улыбается кадаверциану и только ему позволяет заботиться о себе. Рамон почему-то сейчас понадеялся, что это просто родственная опека. Ведь Адриан тоже заботился о Доне. Да, несомненно, это было так. — Хорошо, — все-таки он негоциант. Дела превыше всего. — Тогда пойдемте, господа, — почему-то улыбаясь, произнёс Адриан. — Ночь только началась. Их уже ждали. Как только они перешли границу леса, на них тут выпрыгнул огромный волк. Мгновение и перед ними стоит уже Словен. Он кивнул некромантам и произнёс, предпочитая смотреть на Рамона. — Рогнеда скоро будет. Рамон кивнул. И поспешил завести беседу с мальчишкой. На самом деле, он был безумно рад, что появился Словен. Иначе Рамон не смог бы с уверенностью утверждать, удалось бы ему и дальше сохранять невозмутимый вид. Он пытался отвлечь себя разговором с Адрианом, пока они ехали в машине, но впереди на водительских сиденьях ехали Кристоф и Дона. Они о чем-то тихо переговаривались, и иногда кадаверциан наклонялась чуть пониже к мужчине, чтобы что-то проговорить ему на ухо. В такие моменты Рамона охватывала ярость. И уговоры, что это просто родственная забота и поддержка, уже не помогали. Еще можно было предположить, что Кристоф и Дона обсуждают детали предстоящей операции — и именно поэтому говорят так тихо, чтобы он не услышал, они явно не хотели никого посвещать в свои планы — и он честно пытался это сделать, но не выходило. Он видел вспыхивающие в глазах девушки искорки при взгляде на Кристофа. И иногда это практически лишало его возможности рассуждать здраво. Девушка явно волновалась, и кадаверциан клал ей руку на плечо в такие моменты, чтобы успокоить и ободрить, а Рамону только и оставалось себя уговаривать оставаться негоциантом. Он мужественно терпел и молчал. Хотя внутри все просто разрывало от ярости. Разговаривая со Словеном, он заметил, какие странные взгляды бросает на него мальчишка. Рамон запоздало вспомнил, что Словен является сенсором. Он, конечно, не Дарэл, но некоторые эмоции все же может уловить. Он был счастлив, когда, наконец-то, появилась Рогнеда. Она выпрыгнула из кустов так же внезапно, как и Словен до этого, обратилась в человека и молча уставилась на них всех. Ответила кадаверциан угрюмым кивком и повернулась к негоцианту. — Рогнеда, здравствуй, — лучась теплотой и доброжелательностью, Рамон поцеловал Рогнеде руку, изредка, против воли, поглядывая на Дону. К его сожалению, она осталась безучастной. Девушка посматривала на Словена, который забавно морщился и передергивал плечами, стараясь защититься от неприятных ему эманций кадаверциан. — Для чего вы хотели меня видеть? — произнесла Рогнеда, не желая тратить время на пустые разговоры. Рамон со злорадностью отметил, что есть, по крайней мере, одна женщина, равнодушная к обаянию Кристофа. — Позвольте, — вмешался Кристоф. — Я бы хотел поговорить с вами об этом лично. Рогнеда недовольно нахмурился брови. Как всегда, она была непередаваемо хороша. Льняное белое платье на старорусский манер, светлые волосы, заплетенные в косу. В волосах виднелись какие-то вплетённые травы и цветы. Они резко констатировали с ее мягким лицом, придавая ему какие-то дикие, звериные черты. Недаром же даже Миклош Бальза находил ее чертовски привлекательной. Но все же, как бы Рогнеда не была хороша, ей не сравниться с Доной. Так думал Рамон. Рогнеда не Дона. Поэтому Рамон с сожалением для себя, лёгким, но все же, отметил равнодушие Доны к его проявлению внимания к Рогнеде. — Почему лично? Говори здесь, а то… — вспыхнул Словен. Кристоф, казалось, взглянул на мальчишку с снисходительной насмешливостью. Но, к облегчению Рогнеды, ничего не сказал. «Естественно», — подумал Рамон, глядя, как Рогнеда рычит на Словена и отвешивает ему сильный подзатыльник, — «Кристоф один из сильнейших киндрэт. Ему ли бояться вриколакоского щенка?» Кристоф и Рогнеда отошли, а Рамон с остальными остался ждать на поляне. Дона изредка переговаривалась с Адрианом, но больше не смотрела в сторону Словена. Ее интерес к врикосакоскому щенку явно угас. — Рамон, как у вас дела с вашими воспитанниками? — вежливо спросила вилисса, подходя ближе. Рамона как током ударило, когда она к нему обратилась. Это его удивило, ведь Дона в последнее время не обращала на него никакого внимания, да и вообще старалась свести к минимуму все их общение. — Дела идут прекрасно, — с готовностью отозвался Рамон. Ему уже давно хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью от возрождения клана, но старые киндрэт уже и забыли, а может и не верили в новую силу Лугата, а молодые Лугата и не знали. — Дина и Валентин прекрасные ученики. Из них получатся отличные кровные братья в будущем. — Тогда почему вы так огорчены чем-то? Я наблюдаю за вами всю нашу поездку, вы явно не выглядите счастливым. Вас что-то гложет? — Я бы ответил, миледи, но не думаю, что это затронет ваше сердце, — отозвался Рамон, немного склонив голову и прижав руку к сердцу. Дона не ответила. Наверняка, ей показалось, что он специально разыгрывает все эти драматические сцены. Все его жесты, мимика, слова, все они были наполнены какой-то излишней наигранностью и драматизмом. Она оглядела внимательно его с головы до ног, ответила ему вежливой улыбкой и почему-то в мыслях сравнила его с испанским кабальеро. Они не успели продолжить беседу — хотя и непонятно, намеревались ли — к ним вернулись Рогнеда и Кристоф. Кристоф кивнул обернувшимся к нему кадаверциан. — Мы выдвигаемся. Рогнеда, несколько нахмурившись, молчала, а потом выдала неожиданно. — Я настаиваю, чтобы с нами шел Рамон. Присутствующие замерли. — Рогнеда, я бы хотел, чтобы это оставалось в тайне. Да и к тому же, там опасно. Я бы не хотел брать с собой представителей других кланов, — и спешно произнёс, добавил, словно Рогнеда собиралась возражать. — Вы вриколакос, и это ваша земля, — со стороны это можно было принять, как комплимент от кадаверциан. — А Рамон — совершенно посторонний. Я бы не хотел, чтобы это его касалось. У меня не будет возможности защищать еще и его. — Он Лугат, — пожала плечами женщина, а Рамон словно взбодрился от её слов. Его еще помнят! — Он в состоянии себя защитить. — Нисколько не сомневаюсь, — несколько снисходительно улыбнулся Кристоф, а Рамон впервые за много лет почувствовал наконец-то осознание собственной значимости. — Но не против созданий нашего мира, — осознание значимости резко упало. — Не против тех, кто обитает там, куда мы направляемся. — Без него не направимся, — отрезала женщина, и Рамон запоздало подумал, что преувеличил ее самоконтроль. Она явно была не готова остаться с кадаверциан наедине. Позади полу глухо, полу довольно ворчал Словен, удовлетворённый тем, что Рогнеда чинит неприятности некромантам, хотя и обеспокоенный тем, что она вообще разрешила им пройти. — Знаешь, Рогнеда, я бы предпочел остаться здесь, — к удивлению всех, Рамон занял позицию Кристофа. — Я не обеспокоен заявлением Кристофа об этих тварях, — какое напускное спокойствие, господин Рамон. — Но вчера у нас была насыщенная тренировка, и мои резервы еще не восстановились полностью. Я с трудом смог собрать силы для того, чтобы встретиться с Кристофом. Магия Лугата, знаете ли, требует постоянной корректировки и шлифовки знаний. Позднее, Рамон будет удивляться самому себе и поражаться, насколько тогда в нем возобладал Лугат. Чтобы отказаться увидеть, что прячут некроманты и какие у них могут быть общие тайны с Рогнедой? Для этого нужно быть подлинным Лугатом! Глупо было не воспользоваться шансом и не узнать о том, что же скрывает Кристоф. Ведь если колдун скрывал что-то от хищных взглядов остальных кланов и в первую очередь от Фелиции, то на это есть смысл взглянуть. А во-вторых, он, Кристоф, усомнился в его силе. И сделал это прилюдно. Сказал, что он, Рамон, не сможет защитить себя от созданий их мира. Это задевало честь Лугата, негоцианта. А еще там была Дона. И это было в-третьих. Но именно из-за этого Рамон и не хотел идти. Она будет там. Рядом. Но опять не будет обращать на него внимания. А будет только рядом с Кристофом. В последнее время, это настолько раздражало холодного негоцианта, что мужчина просто опасался за свой разум. Он не понимал себя. Рогнеда настояла на своем, и все вместе они двинулись по узким тропкам вриколакосовских лесов. Упирающегося Словена направили обратно в лагерь, для чего Рогнеде пришлось хорошенько рыкнуть. Дона выглядела озабоченной и сосредоточенной. Неужели они и вправду опасаются тех существ, к которым идут? У Рамона это не укладывалось в голове. Изредка она перебрасывались короткими фразами с Адрианом, но в основном молчала, что-то сосредоточенно обдумывала. — Не волнуйся, Дона, я буду рядом и смогу тебя защитить, — доверительно проговорил ей Рамон, оказываясь рядом. Остальные кадаверциан были далеко и не могли слышать его слов, и Рамон был этому искренне рад. Он уже представлял, каким бы насмешливым взглядом одарил его Кристоф, если бы услышал. Выслушивать шутки Адриана ему тоже не хотелось. Все же, общаться с кадаверцианами было очень, чересчур непросто. И как только Дарэл выдерживал их общество? Вольфгер все же был не таким. Хотя… Дона лишь улыбнулась в ответ на это обещание. — Все время забываю, что вы теперь Лугат. В ее устах это прозвучало, как насмешка. Или он уже просто накручивает себя? — Но я сама могу себя защитить. — Не сомневаюсь, — едва не сорвалось с языка у Рамона, но Дона опередила его, продолжив. — Но если что и случится, у меня есть, кто меня защитит, — и она посмотрела на идущих впереди кадаверциан, которые что-то чересчур эмоционально обсуждали друг с другом. Опять этот Кристоф. — Мне бы хотелось, господин Рамон, чтобы вы не забывали о себе. Она увеличила шаг и вскоре поравнялись с родственниками, оставляя Рамона в смешанных чувствах. Кристоф умудрялся вмешиваться даже не будучи рядом. А Рамон не любил быть на вторых ролях. Но пока приходилось. Пока… Что было дальше, негоциант помнил с большим трудом. Они пришли на какое-то древнее, старое кладбище, что давно не давало покоя всем оборотням, и они старались обходить его стороной, и которое так беспокоило некромантов. Кристоф тогда не стал вдаваться в подробности, да и времени не было. Едва некроманты появились поблизости, кладбище окутал какой-то зеленоватый, неприятный туман, из которого, через несколько мгновений, начали выходить непонятные существа. В жизни Рамон не видел никого противней. Некроманты выстроились перед ними в линию, как-то незаметно оттесняя посторонних родственников за свои спины. Похоже, они не шутили, что им придется их защищать. У каждого в руках загорелось зеленоватое пламя, и в руках появилось магическое оружие. Дона сжимала в руке изумрудный хлыст, с топора Кристофа сыпались зелёные искры, а в руки Адриану легло большое и тяжёлое копьё. Ну или нечто, похожее на копьё. Дальше воспоминания путались. Земля вставала на дыбы, проваливалась из-под ног, и даже Рогнеде казалось, что из-под земли сейчас полезут мертвецы, хотя она, как-никто другой знала: здесь никто не похоронен. Здесь лишь проводили жертвоприношения, но хоронили совсем в другом месте. Он помнил, как закрыл Дону собой от удара одного из этих существ, и их отбросило в сторону, словно тряпичных кукол. А ещё он помнил, что Дона даже не обратила на это внимания, она смотрела только на Кристофа, который в одиночку пытался обуздать нескольких тварей. Именно тогда Рамон решил, что с него хватит. Злость и обида жгли его изнутри. Ему ли, тысячелетнему киндрэт злиться и обижаться, как мальчишка? Это тоже его бесило. Когда они выбрались, а существа оказались в мире кадаверциан, он направился домой, не отвечая ни на какие вопросы и даже не замечая обеспокоенных взглядов Рогнеды. Ему было бы даже наплевать, если она догадается. Он заперся в своём особняке. Выгнал Дину с Валентином, отправил навестить сестру Валентина, юного ревенанта, запер все двери, отключил телефоны и погрузился в затяжную депрессию, позволяя лугату полностью захватить власть над собой. Никогда он не мог предположить, что гордый и беспринципный негоциант будет вести себя, как… как Миклош. Глупо. Нерационально. Бессмысленно. Как самый настоящий смертный. Смертный, охваченный отчаяньем и злостью, которые связаны с одной-единственной женщиной. Негоцианты никогда не придавали знания таким вопросам и таким сторонам своей бессмертной жизни. Он так привык быть негоциантом, что совершенно забыл о том, какое воздействие оказывает на них магия Лугата. Да, она оживляет. Но есть ли в том смысл, если не можешь получить желаемое? Дона. Он так хотел её. Хотел получить эту прекрасную кадаверциан уже давно, но… даже дружить с некромантами не так-то просто. Возможно, если бы там не был замешан Кристоф, негоциант бы ещё и стерпел подобное. Он бы стерпел то, что Дона так холодна к нему, и вновь и вновь бы покорял неприступную крепость… Однажды она сдастся… сдалась бы… Так он думал. И так было раньше. Но теперь в их отношения вмешался кадаверциан. Другой мужчина, и это неимоверно бесило. Он ревновал. Да, Рамон, наконец, признался самому себе, что ревновал Дону к Кристофу. Да, он бессмертный. Киндрэт. Негоциант. Лугат. Но когда дело доходит до женщины, даже киндрэт все становятся обыкновенными мужчинами. Обыкновенными мужчинами с высокими амбициями. Бальза тому идеальный пример. Чем дольше он обо всём этом думал, тем большей ненавистью проникался к кадаверциану. Как Кристоф смел отбирать у него то, что принадлежит ему? Этот щенок, не знавший жизни! Как он смеет лезть в отношения между ним и Доной? Рамон бесился. Ученики пытались достучаться до запертого в доме учителя, осаждали дверь, но всё было бесполезно. Негоциант полностью ушёл в себя. Спустя пять дней он не выдержал. Кристоф виноват во всём, и он заплатит. Это Кристоф виноват в том, что Дона отвечает ему, Рамону, такой холодностью. Он соперник. Он и только он стоит между ними. Его надо убрать, и тогда всё встанет на свои места. Кристоф виноват и за это заплатит. Он вышел из своего особняка уже за полночь. Аккуратно обошёл спящих у его порога Дину и Валентина, они видимо опять сторожили его. Немного подумал и открыл парадную дверь, чтобы, если их неожиданно застанет солнце, они успели бы спрятаться. И направился в парк. Езда на машине никак не отрезвила его, и уже довольно скоро он шёл по тёмным, вымощенным старым кирпичом аллеям парка. Тёмные дороги, освещённые фонарями, были пусты и безлюдны. Но это сейчас было очень кстати. Эти смертные не будут отвлекать его. Резко и неожиданно он почувствовал приближение родственников. Кадаверциан. Рамон быстро зашёл за ближайшее дерево и приготовился ждать. Как он узнал, что кадаверциана следует искать в парке — не понимал и он сам. Ему словно что-то подсказало. Справедливость, наверное. Ждать пришлось долго. Только через минут двадцать на тропинке показались двое. Рамон узнал их издалека. Кристоф и Дона. Он не собирался близко к ним приближаться — они могут почувствовать его энергию, его присутствие, а это было совершенно без надобности. Но даже с такого расстояния он видел, как бережно ведёт под руку Кристоф свою спутницу. Ревность ударила ему в голову, и негоциант окончательно потерял контроль над собой. Мужчина сжал руку в кулак, шепча слова заклинания и готовясь ударить по Кристофу. Кадаверциан остановились и заметно занервничали. Они явно ощутили присутствие кого-то из родственников и чужую магию. Рамон поднял руку, чтобы ударить заклинанием по Кристофу, но остановился и развеял атаку по ветру. Развернулся и направился в сторону машины. Нет, он отступил не потому, что это расстроит Дону. Не потому что она будет будет убиваться по Кристофу, а несчастье любимой женщины — это невыносимая мука. Нет. На ум пришли слова Миклоша: «Не стоит лезть в драку с кадавецианом, если не обладаешь, желательно, десятикратным преимуществом». Он не справится с Кристофом. Миклош когда-то произнёс золотые слова, пусть и не предназначенные для его ушей. Он не справится с Кристофом. Только не сейчас. Кадаверциан слишком силён. Гнев отступил, и на его место пришёл холодный негоцианский прагматизм. Пусть Кристоф и гораздо моложе его, но с тем, кто сумел провести Витдикту и остаться в живых, нельзя не считаться и недооценивать. Чуть позже. Недаром же Миклош запрещал Йохану «разговаривать» с колдуном. Миклош хоть и сумасшедший, но не идиот же. Но и он, впрочем, тоже. Чуть позже он обязательно восстановит справедливость. А пока… он негоциант. А негоцианты всегда умели ждать. Подстраиваться. Приспосабливаться. Везде находить пользу для себя. А в нужный момент ударить. Он подождёт. Рамон глянул на часы, застёгивая расстегнувшиеся запонки на манжетах своей рубашки, поправил пальто. Почти три часа. Надо забрать Дину с Валентином. И отвезти их в свой старый дом. Он подошёл к машине и открыл дверцу, намереваясь сесть на руль. Он подождёт.