Без маски. Ворон

Отчего со всеми я любезна, Только с ним нас разделяет бездна…

      Рэй критически оглядела свое творение. Потуже затянула гайку, слегка ослабила фланцы регулировки, чтобы сохранить гибкость конструкции. И вздохнула.       Легко сказать — сделай себе меч.       Бородатый человек со светлыми глазами объяснял мало. Он вообще неохотно использовал звуки и слова — то ли разучился за долгие годы одиночества, то ли намеренно отказался от лживой небрежности устной речи.       В голове плыли, сталкиваясь между собой, одинокие фразы и образы, от которых было прохладно и немного щекотно: „Нашла меня. Хорошо (образ солнца, теплого и ласкового). Еще не время. Через десять дней (медленно распускаются, выпрастывая лепестки, сиреневый бутон). Буду ждать. Твое путешествие. Будущее. Следуй за Силой. Ты поймешь. Найди корабль“.       — Корабль? Вы говорите о „Соколе“?       На нее обрушивается симфония красных всполохов, золотая вязь незнакомых узоров. Потом все исчезает. Учитель замолкает, глаза темнеют, наливаются тяжелой глубиной, в них плывут и кружатся черные водовороты космических червоточин. В голове взрывается стальными брызгами тревожный птичий крик, и бьют посеребренные сединой большие крылья.       „Не бойся ворона“.       Потом он несколько раз моргает и хриплым, отвыкшим от общения голосом просит сделать свой собственный меч. Начало ученичества. Традиция.       И жестом отпускает ее. +++       Задумчивые и оттого неловкие руки роняют на землю штифты и фиксаторы, те ударяются, подскакивают, звенят. Тогда, на острове, она ни разу не усомнилась, что это - мастер Люк, последний из благородных рыцарей-джедаев.       А вот сейчас вера пошатнулась. Она никогда не видела его изображения, она никогда не слышала его голоса. Генерал Органа, таинственно улыбаясь, сказала, что она узнает его, не может не узнать. „Люк, он особенный, ты поймешь“.       Пусть так, но - о крамольные мысли!- с чего они взяли, что надежда Галактики, все эти годы скрывавшаяся на далеком острове, что эта надежда сохранила задор и дерзание молодости? Что это вообще он, а не случайный космический бродяга, присвоивший себе право носить бороду, просторные одежды и способность находиться в чужой голове?       „Сделай меч. И ты поймешь. Поймешь сердце Силы“.       И она выполняет наказ, отмахиваясь от скуки и одиночества, покрываясь мелкими ранками от ядовитых кислот и царапинами от холодного металла. И не удивляется, что получается плохо. +++       Рэй неважно представляла себе, где находится. После легкого разочарования на лицах друзей, после бурных споров, где не раз и не два она пылко отстаивала репутацию и силу предвидения старого джедая, было решено скрасить 10-дневное ожидание на поверхности соседней планеты. Густонаселенной, экономически развитой, наполненной деловыми людьми и политическими разговорами республиканской планеты.       „Ты ведь думала, что мы все живем в пещерах и питаемся пайками. Хоть роскошь старой Республики и осталась в легендах, но … — насмешливый голос По Дэмерона мог просачиваться даже сквозь стерильную военную цензуру официального канала связи, —, но в городе есть особый шик. Да и припасы надо пополнить, мы же вернемся за мастером Люком?“.       Но „особый шик“ не впечатлял. Город был слишком большим, слишком шумным, слишком ….чистым и хорошо одетым. Рэй увидела себя в рамке прозрачной витрины, маленькую, невзрачную, загоревшую до медного блеска провинциалку… и осталась в порту мастерить джедайскую „игрушку“.       На все уговоры сменить наряд мусорщица с пустынной планеты ответила решительным „нет“: она привыкла быть незаметной и невидимой. И выживать — любой ценой.       „Мне стоило родиться мальчиком, — Рэй потерла друг о друга маленькие жесткие пальцы с обломанными ногтями, подышала на ладони: она все еще мерзла с непривычки. — Вот генерал Лея, та даже в свои годы настоящая леди. А я… вечно вожусь с железками, дроидами, истребителями, лазерными мечами“.       Меч. Рэй еще раз ковырнула свое изделие и кинула взгляд на рабочий образец, совершенный в своей законченности. Вздохнула. „Хотя бы отвлекает от черных мыслей“. Покрутила старательно собранную рукоять. Баланс был хороший, хотя внимание к деталям доминировало над элегантностью конструкции. Чего-то здесь не хватало, какой-то важной детали. От чего должен питаться меч? От сердца? Сердца Силы? Солнечного элемента? Пальчиковой батарейки?       Если добавить боковые элементы и кресс-гарду, то можно получить дополнительные поверхности для размещения блоков питания. „Тогда излишки энергии выводятся через… Ну и уродец получится“.». А потом она поняла, ЧТО она сейчас пытается воспроизвести и вздохнула. За всю свою жизнь девочка с пустынной планеты видела всего два меча, и кто сказал, что будет так просто, делая третий, избежать плагиата?       Рэй стерла с рукояти невидимые пылинки. „Уродец“ в ответ разразился серией электростатических разрядов, ввиду чего был тут же разобран до винтиков с чистой женской последовательностью.       „Пускай“.       Куда веселее оказалось бросать детали под днища кораблей так, чтобы Би-Би 8, пользуясь встроенным металлоискателем, находил их. Юркий шарик с помощью портативных магнитных устройств умудрялся доставать из щелей даже мелкие винтики крепежа.       Похоже, „особый шик“ республиканского города на местный космопорт не распространялся: травинки проросли между плитами покрытия, корабли стояли так тесно, что возможность горизонтального старта становилась несбыточной мечтой, а выцветшая маркировка взлетной полосы едва читалась даже вблизи. „Или же Республика не балует Сопротивление, и мои друзья просто выбрали самый экономный вариант парковки — среди галактических бродяг, торговцев и сомнительных развалюх провинциальных фермеров“, — подумала Рэй и легким взмахом руки послала колпачок изолятора под грузный хаттский сейнер.       Невинную детскую забаву спугнул коренастый медицинский амбуланс на магнитной подушке. Передвижное средство „скорой помощи“, лавируя между кораблей, затерялось в лабиринте летательных средств различных конструкций.       „Кому-то нездоровиться? И они вызвали машину прямо в порт?“. Странно, большинство экипажей вокруг стояли пустые и мертвые: почти все уехали в город, и жизнь теплилась только на торговых баржах негуманоидов, где народ был столь неприхотлив и скуп, что официальной медицине предпочел бы народные средства, бьющие наповал и сразу.       Минут через десять амбуланс возвращался, сильно перегруженный. Дно едва не волочилось по земле, да еще сзади громыхал и стукался о препятствия прицеп, накрытый брезентом. Очевидно, внедорожные качества таких машин были сильно переоценены: „вездеход высокой проходимости медицинский“ спотыкался на каждой кочке и трещине в покрытии, при этом из-под брезента выскакивали и разлетались мелкие детали.       Заинтересованный Би-Би8 подкатился к одному такому обломку величиной с детский кулак, прежде чем Рэй успела окликнуть его, и замер, вопросительно чирикая и вертя головой.       — Ну что там у тебя? — Рэй смахнула с колен остатки забракованного изделия, а настоящий меч спрятала в складках одежды. Неразлучная палка переместилась в обычное место за спиной хозяйки.       Обломок интереса не представлял: обычный подшипник для полноприводного дроида-уборщика. Рэй вертела его со всех сторон, вдруг пальцы пронизала нервная дрожь: на исцарапанной поверхности были видны черные игольчатые линии, смыкавшиеся в круг. И половинка сохранившегося названия „The Starkiller ba...“.       Деталь с маркировкой разрушенной базы! Хотя спускался вечер, и становилось прохладно, огненные мурашки пробежали по спине. Где-то здесь, на окраине города прятался враг, опасная змея, с шипением пробующая язычком воздух, прежде чем напасть. Но как они смогли проникнуть? Халатность таможни? Подкуп? Или хорошая маскировка?       А зачем им медицинское оборудование? Есть раненые? Или амбуланс был поддельным, и его груз не имел никакого отношения к врачебному делу?       Рэй оглянулась, но „скорой помощи“ уже и след простыл, а номер она не запомнила.       –Малыш, сумеешь проследить их путь?       Би-Би8 просвистел длинную утвердительную фразу: тепловой след планетарных двигателей еще сохранялся в воздухе, да и трава, примятая магнитной подушкой, не успела выпрямиться.       Рэй двигалась легко и бесшумно, подобно пустынному разведчику, тень среди серых громадин. Ей, привыкшей прятаться на плоской земле Джакку, игра в прятки в лабиринте кораблей казалась детской забавой. Кроме того, путь отмечали различные обломки, соскользнувшие с перегруженной медицинской машины.       Она обогнула старенький грузовичок и замерла, пораженная невиданным зрелищем. Маленький дроид уткнулся в ее ноги и издал долгий ликующий свист. +++       Корабль был прекрасен. Он пламенел как спелая вишня, как невиданная жемчужина, как неожиданный выходной в череде будней. Гладкие обводы, легкость и изящество конструкции выдавали руку мастера. Ни одного неуклюжего дроида, ответственного за заводскую сборку, не подпустили бы к этому красавцу, легко приподнявшему гладкий нос над землей, касаясь презренного праха лишь одним концом корпуса — как танцовщица, стоящая на одной ноге. Что он делал среди угловатых серых или черных шаттлов, капсул, катеров, грузовых барж и торговых каравелл? По матовому теплому фону шел узор из золотых ветвей, лоз, растений и хоровод птиц летел к серебряному полумесяцу. Потрогав выпуклые изображения рукой, Рэй пришла к выводу, что металл здесь явно благородный, на нем не осталось следов космических излучений, который медленно убивают железо и авиационную сталь.       «Золото? Платина? Вот это я понимаю „особый шик“.       Она обходила корабль по периметру, совершенно забыв о своей цели и следуя за движением стремительных, распластавшихся в полете тел. Днище и бока багряного „чуда“ были усеяны десятками мелких отверстий, некоторые не толще пальца. Оружие? Антенны? Манипуляторы? Гадать можно было бесконечно. Меч, загадочный амбуланс и даже Би-Би 8 оказались оттеснены на второй, третий и даже десятый план. Ей показалось, или одна из золотых птиц вдруг повернула к ней голову?       Капризный звон бьющегося стекла, звук цельнометаллического землетрясения и тихое, но хлесткое ругательство грубо нарушили очарование момента.       Рэй даже не заметила, как, обойдя корабль кругом, приблизилась к центральному входу, открытому настежь. У трапа возвышалась уродливая куча металлолома, обрезков, обрубков и неопознанных фрагментов, а рядом, спиной к ней, стоял человек в сером рабочем комбинезоне, сдвинув на затылок защитную маску, так и не поменявшую своей конструкции со времен Джонни Первого Сварщика, намертво заварившего ворота в райский сад. Незнакомец заново устанавливал импровизированный токарный станок, водруженный на раскуроченные остатки смесителя. „Столешница“ удерживать баланс не желала, смеситель, у которого не хватало одной опоры, заваливался набок и, наконец, упал окончательно, довершив селевой поток из болтов, кусков обшивки, труб и оплавленной арматуры. Грохот обвала заглушил осторожные шаги девушки, но работяга и так бы ее не заметил.       Он пнул ногой враждебно настроенный к людям предмет бытовой техники, взъерошил волосы на затылке, пожал плечами, надвинул маску на лоб и включил горелку. Из карманов штанов на свет появились какие-то трубки, проводки, осколки красного стекла… Полетели искры, щиток поднялся вновь, давая возможность владельцу оценить ровность шва, и Рэй увидела резкий профиль, выдающийся нос и черные волосы надо лбом…       В следующую минуту боевой посох резко ударил по руке, и голубое шипящее пламя горелки вспорхнуло вверх вместе с нуждавшимися в починке осколками. Другой конец угодил бы человеку в живот, но тот успел отпрыгнуть, и палка с глухим „дзинь“ стукнула в основание трапа.       Рэй замахнулась второй раз, этот удар блокировали стальным куском арматуры, так кстати подвернувшимся в куче хлама. Противник был выше и ощутимо сильнее, но боковой обзор ему закрывала маска, поэтому проворство и быстрые ноги соперницы позволяли навязывать тактику затяжного боя. Зато щиток защищал лицо, позволяя не бояться прямых ударов в переносицу и висок. Хотя чего мог испугаться человек, который только что пытался починить меч Кайло Рена!       Мусорщица с пустынной планеты не желала сдаваться. Длину рук она компенсировала коварством и количеством ударов, когда нехитрое ее орудие, казалось, было повсюду, находя короткую дорожку к плечам, голеням, ребрам. И все-таки она проигрывала. Ярость не помогала точности, к тому же приходилось подавлять желание бить больнее, „по-черному“, как дерутся в кантинах и портовых кабаках Джакку. Это ограничивало возможности, но она сама, в сердце своем, добровольно приняла кодекс джедаев. Она почти что принята в ученичество! И она не позволит…       „Хаш! Дзеинь!“. Рэй проиграла еще полтора метра пространства. Стальной прут, как джентльмен, мягко и вежливо теснил боевую палку. Незнакомец отгонял ее прочь от корабля, как маленького ребенка-шалунишку, держа на расстоянии одного замаха.       Рэй считала про себя.       Вот сейчас он мог бы сделать подсечку. Но не стал. А тут удар в солнечное сплетение лишь слегка скользнул по боку. А тут металлический конец лишь слегка растрепал ее волосы, хотя метил на два дюйма ниже. Она бы отбила, но зачем он так…       Они сделали два круга вокруг корабля и начали третий, когда Рэй вспомнила о мече и ясно и четко представила, как плавится металл защитной маски, капает на лицо, руки прожигая до костей. И он кричит, кричит, как кричал в лесу бедный Финн.       „Финн“. Она перехватила палку, силясь нашарить клинок в складках одежды и одновременно делая выпад свободной рукой. Оружие змеей бросилось вперед, метя в глазные прорези. Он едва успел отбить этот выпад, палка тупо стукнула по щитку, вызывая неприятную вибрацию, противник помотал головой от неожиданности, шагнул назад и впервые потерял равновесие. Но и воительница не учла силы инерции, потянувшей ее вперед за собой. Найденный наконец клинок выпал из импровизированных ножен и, бесполезный, покатился по земле.       Тогда человек в сером комбинезоне отбросил свой прут и поднял вверх обе руки. Маска тоже была отброшена, и Рэй с удивлением уставилась в совершенно незнакомое лицо.       — Я вас чем-то обидел? — сказал вежливый и грустный голос.       На нее смотрел молодой человек едва ли старше ее самой. Да, похож, даже очень похож, такой же высокий, широкие плечи, крупные кисти рук с мозолистыми ладонями, но видно, как мало мяса успело нарасти на этих костях. И также большой нос делит лицо на две несимметричные половинки. Но лицо покруглее, ежик темных волос выгорел на солнце, и из-под комбинезона выглядывает трогательный ворот красного свитера домашней вязки. Но главное — глаза, добрые, грустные. И воспаленные от недосыпа.       — Что-то случилось? С вами все в порядке? Вы пришли поговорить насчет запасных деталей? Или вы из пункта приема металлолома? — для человека, которого чуть не убили, он был потрясающе спокоен.       Мусорщик. Чинит, очищает от пыли и готовит для обмена барахло, которое выбросить жалко, а продать хочется. Властелин бартерной сделки, лорд ржавых компрессоров и сгоревших аккумуляторов собственной персоной.       „Лечиться тебе надо, голубушка“.       Рэй чувствовала, как жар заливает щеки, лоб, уши, словно безжалостное солнце Джакку поцеловало ее в макушку. Имперцы, да? Меняют металлолом на медицинское оборудование, да? И летают на красном с золотом корабле, ослепительном как падающая звезда, который только слепой иррашийский червяк не заметит? Неужели Тот, мертвый, теперь везде ей будет мерещится? И неужели однажды она не сможет взять под контроль эмоции и превратится в собственное отражение, измученное завистью, больное от злобы? Об этом говорил ей мастер? О семенах смерти? И сейчас ядовитый сорняк оплетает ее сердце? Как будто она поменялась с умершим душой! Или все, кого мы убиваем, медленно убивают нас самих?       — Я…я просто перепутала вас с одним человеком. Я искала корабль, чтобы улететь домой, — она сказала это вслух и почти испугалась собственных мыслей. Домой? А где ее дом? Остров мастера Люка? Джакку? Ди Куар? Как так вышло, что все эти имена вдруг утратили значение?       Бывший противник вежливо и спокойно смотрел на нее темными глазами. Со дна память всплыл внимательный, не моргающий взгляд Маз Канаты, ее тонкие длиннопалые руки. Рэй вздохнула. Не все ли равно, где мастерить этот проклятый меч?       — На …..Такодану.       — На Такодану, — человек поднял глаза к небу и что-то посчитал в уме. Не похоже, чтобы приход совпал с расходом, но он все же осторожно предложил, — Я мог бы вас подбросить. В счет компенсации морального ущерба.       Она одна на этом гламурном корабле с незнакомцем, который с первых минут одним своим видом пробудил негативные эмоции. И который любит коллекционировать железяки. А может быть, и еще кое-что. Что может пойти не так?       Она устала быть благоразумной.       Сила внутри молчала, и молчание это было громче голоса разума.       «К тому же „особый шик“. Красота — страшная сила. А красота корабля в особенности.       — Я согласна, — Би-би8 сумеет сообщить друзьям, что ей нужно развеяться, отвлечься на время. Вещи? Она убежала с Джакку в том, в чем была. И привыкла обходиться тем, что есть.       Руки он не подал, только смущенно улыбнулся.       — Грей. То есть, — он откашлялся и произнес с ноткой извинения, — Георгий Элиас Сингер.       — Рэй, просто Рэй. — заметив по лицу, что он ожидает продолжения, девушка добавила. — Это значит „луч“. Еще одна смущенная улыбка. Похоже, это состояние его лица по умолчанию.       — А Грей — это единица измерения ионизирующего излучения. Так что мы в одной таблице. Только в разных столбцах.       Над их головой бились в гибких лианах орнамента золотые птицы. +++       Внутри корабль был не так уж роскошен, ни позолоты, ни дорогой обивки стен, ни ковров — все просто и функционально, а сейчас коридоры к тому же были заставлены множеством ящиков, в основном с медицинской маркировкой. Рэй рассмотрела упаковки питательных растворов, машинку для заваривания швов, несколько канистр с целительной бактой. Грей, извиняясь, спешно освобождал проходы, легко перенося с места на место грузы, которые переломали бы девушке пальцы.       И все же корабль был непривычно пуст. Почему-то возникало ощущение, что его строили под большую многодетную семью, вот даже маленькие стульчики с ремнями у стен закреплены.       Сейчас же у большего пульта темно-вишневого цвета одиноко стояло одно-единственное кресло, привинченное к полу, и перед ним сбились в кучку четыре круглые кнопки. Остальная поверхность панели была пустой и гладкой как память нерадивого ученика.       А как же им управлять? Силой мысли?       За спиной зашуршали — это хозяин корабля затащил последние остатки бартера внутрь и, что-то бормоча, задраил люк. Одна. Незнакомый человек. Красный корабль в золотых разводах. Пустые детские стулья у стен.        Отгоняя смутные мысли, пришли и сели кружком старые друзья — необязательные вопросы ненужной беседы.       — Вы работаете на повстанцев?       Подтаскивая для нее второе кресло к пульту, он отрицательно покачал головой. Заботливый. Доброжелательный. Миролюбивый. И не из Сопротивления. Какая почва взрастила этот оранжерейный цветочек?       — Нужно было купить кой—какое медицинское оборудование, один из моих товарищей ранен. А здесь неплохие оптовые базы. Не думал, что когда-нибудь буду нуждаться в услугах квалифицированного врача, но война все меняет. Первый Орден… — непонятно сказал сборщик металлолома, усаживаясь напротив центрального экрана, все еще темного и пустого. Стриженный затылок коснулся подголовника, а длинные пальцы впились в подлокотники. Грей на секунду прикрыл глаза, и Рэй показалось, что зрение ее подводит — очертания командной рубки стали зыбкими, и ближайшие предметы расплылись. Потом ощущение исчезло.       — А эти люди любезно согласились… — Грей открыл глаза и продолжил прерванный разговор. — В общем, мы кое-что обменяли к взаимному удовольствию.       — А зачем вам столько рухляди? Вы контрабандист? — это объяснило бы многое, но далеко не все.       — Это одна из многих странных идей моего отца. Ему нужен был металл, уже побывавший в космосе и подвергнутый реликтовому излучению. Отец утверждает, что тем самым приобретаются какие-то особенные свойства, повышенная прочность, что ли. Вот и пришлось мне, как младшему отпрыску, переквалифицироваться в мусорщика. В конце концов, никто не хватится этого барахла: это фрагменты космической базы, взорванной пару дней назад силами Сопротивления. Кстати, нам придется пройти близко от этого места, двигаться в обход слишком долго.       Старкиллер! Он был на Старкиллере перед взрывом! Или раньше? Рэй отвела взгляд от безобидных на вид обломков, не поместившихся в коридоре и уродливой грудой лежавших вдоль стен командной рубки. О сломанном красном мече она благоразумно предпочла забыть. И, кроме того, какой мусорщик откажется принять вызов своему таланту, подобрать, починить и пустить в реализацию непонятную диковинку?       — Ох, простите, совсем забыл… — Грей бросил взгляд на пустой экран перед собой, пошарил рукой под пультом, щелчок — и большая часть крышки с легким шелестом скрылась в углублении. Взгляд ласкал длинный ряд кнопок с привычными функциями: „взлет“, „посадка“, „стыковка“, „грузовой шлюз“. Или не совсем привычными. Вот эта вот — „выпустить ложноножки правого борта“. Какие ножки?       — Мне-то не нужно столько кнопок, — Рэй взглянула вопросительно, но внимание отвлекла бегущая строка: „Режим визуального наблюдения активирован“. Пустой монитор ожил, и снова — в который раз за тот день — неожиданность зрелища потрясла ее. Экран переднего сенсора показал глубокую черноту неба и крошечную торговую планетку, название которой она так и не успела спросить.       — Мы уже…? Но как …? Я ничего не почувствовала! А как же мой …? — „дроид“, последний вопрос она предпочла оставить неоконченным, чтобы не создать у хозяина ощущения капризной девчонки, которая не хочет ехать без любимой игрушки.       Грей Сингер довольно улыбнулся.       — Мама очень любит комфорт и плохо переносит перегрузки при старте. Этот корабль отец собрал своими руками, он рассчитывал на долгие счастливые путешествия всей семьей. — Грей вздохнул. — Но судьба сложилась так, что все мои родственники — большие домоседы. А секрет плавного старта… Это надо видеть, — он переключился на видеопоток с внешних камер наблюдения и Рэй снова вздрогнула, на этот раз от восхищения. Красный корабль плыл, растопырив тысячи тонких ножек, как капля росы в сетке паутины. Вокруг удлиненного корпуса в виде эллипса мерцал серебристый ореол гравиполя, усиливая сходство с паутиной.       — Те отверстия в корпусе. Я думала, это какое-то оружие.       Грей кивнул, задумчиво посмотрел на картинку и произнес:       — А цвет мама выбирала. Красный и золотой. Есть на ее родине такая легенда о красной птице с золотыми перьями, хранительнице рода и защитнице обездоленных. Поэтому мой корабль носит имя — „Красный ворон“.       В сознании мигнула и погасла лампочка далекого воспоминания: „Не бойся ворона“. Не этого ли ворона и его любезного хозяина имел в виду мастер Люк? Но почему она должна их бояться?       Грей снова коснулся затылком кресла, и корабль немного ускорился, звезды превратились в бледные ореолы, тонкие „лапки“ закачались в такт движения. Как он это делает? Неужели действительно силой мысли? Или просто Силой?       — Эти ложноножки улавливают гравитацию небесных тел. А потом подтягивают в ту сторону, откуда она исходит, даже если поле очень слабое. Это дает кораблю дополнительную маневренность, ну и топливо можно сэкономить.       Рэй бросила еще один взгляд на алое веретено, тянущее строчку серебряной нити по черному шелку неба и сказала голосом истинного знатока:       — Ваш отец великий человек       Грей улыбнулся во весь рот, узкое лицо округлилось, и в эту минуту сходство с Кайло Реном улетучилось окончательно.       — Вы даже не представляете насколько. +++       Сон девушки в маленькой тихой каюте был чуток, как у осторожной песчаной мышки, поэтому она сразу проснулась, когда голос по внутренней связи несколько раз повторил имя:       — Рэй, я приношу извинения, но… мы скоро минуем новую звезду. Старкиллер. Мне кажется, вам нужно это увидеть.       И она увидела. „Красный ворон“ покачивался в пустоте. Все его сенсоры демонстрировали персональный ад Первого ордена, пылающий огненный шар, занявший почти весь экран. Новая звезда источала злобу и ярость, от ядра ее змеились потоки отрицательных частиц, убивая все живое вокруг. Она умирала каждую миллисекунду времени и никак не могла умереть. На орбите все еще плясали остатки оснащения, остовы кораблей, но каждую секунду притяжение заставляло их падать на поверхность, и они беззвучно распадались в пламени, не достигнув центра. Зло сбросило свое маску, и истинное лицо его оказалось лицом профессионального убийцы.       Рэй почувствовала, как сжалось сердце. Если бы не Чуи и „Тысячелетний Сокол“, их с Финном ждала бы та же участь.       — Вы спросили, почему я напала на вас, — Рэй не узнавала этот хриплый низкий гортанный голос, исходивший изо рта. — Так вот, вы похожи на человека, который сотворил все это. И которого я убила. Там, на этой планете, когда она еще была не огненным адом, а ледяным. Я бросила его умирать на снегу, раненого. Надеюсь, он сдох до того, как сгореть заживо. Хотя и эта смерть была для него бы слишком легкой…       Грей слушал ее, пожалуй, слишком внимательно.       — А иначе было никак нельзя? Чтобы не убивать …       Никто не закончил разговора… они вообще ничего не успели закончить в этой жизни.       Ослепительный шар на экране вдруг взорвался. Раскололась надвое сверхновая, и сквозь растущую щель они увидели рваный клочок звездного неба. Потом небо исчезло внутри огромной красной пасти, утыканной острыми язычками пламени, как зубами. И этот багровый ненасытный рот жадно тянул к себе красно-золотую „птицу“.       Рэй смогла услышать, как звонко и отчаянно закричал Грей, увидеть, как один за другим погасли экраны и почувствовать, как сильным ударом ее выкинуло из кресла на пол. А потом она отключилась. +++       Би-Би8 удивленно и обиженно крутил головой в поисках хозяйки, но только примятая трава отмечала место старта. Он потянулся к маячку, который предусмотрительный Дэмерон первым делом вручил всем членам экипажа на незнакомой планете (Чуи скрепил им прядь волос на затылке на манер модной заколки), и тут по сенсорам прокатилась стена огня. Агония длилась пару секунд, не больше, потом все отпечатки хозяйки в памяти навигатора исчез без следа. Ее больше не было в этом мире, и дроид испустил горестную переливчатую трель. +++ ¬ Учитель, одна мысль мучает меня. Я убила человека. И многих других – там, на базе. Но его я хотела убить. Слишком хотела. Больше, чем спасти друзей. Он вздыхает, и она впервые слышит этот усталый добрый голос. „Каждая смерть, своя или чужая — это событие. Каждый убитый нами становится частью нас. Смерть хороший сеятель. Но семена ее прорастают медленно. Однажды ты поймешь это. Если не будешь бояться. Не ошибись. Не спутай посевы и сорную траву“ +++       — С вами все в порядке? — света не было, только мигали огоньки аварийного освещения. Над ней склонилось длинное узкое лицо с черными прядками волос на лбу. Опять! Рэй сумела подавить желание встать на четвереньки и отползти в дальний угол.       Грей, не глядя, ткнул в пульт, тот облегченно всхлипнул и вспыхнул тускленький свет.       — Где мы?       — Хотел бы я знать, — ее спутник выглядел потрепанным и уставшим, тени залегли под глазами, на скуле багровела ссадина, правую руку он прятал за спину. — Мы… в общем… пролетели через черную дыру. Кажется…       — Черную? Мне она показалась очень даже багровой.       — Ну, это фигурально выражаясь. Большей пародии на цвет моего корабля я не знаю. И теперь… Возможно, мы на краю Вселенной. В другом мире. В другом времени. Вариантов множество. Мы потеряли половину ложноножек, но сенсоры все равно молчат, и ни один сигнал не отслеживается. Регистраторы гравитационных полей сошли с ума и то показывают, что мы в самом центре большого космического тела, то, что вокруг на расстоянии двухдневного полета в обе стороны нет вообще ничего: ни звезд, ни планет.       — А дыра? – Рэй, сидя, ощупывала руки и ноги. Левая ей не нравилась: болела и дергала лодыжка.       — Висит себе как миленькая на том же месте. Я предпочел отлететь от нее подальше. Вы не помните, как мы проходили сквозь нее?       — Нет.       — И хорошо, что не помните. Не хотел бы я снова это испытать, — он коснулся щеки, где пятно медленно меняло цвет на бледно-желтый и потер правое запястье, украшенное сизыми трупными пятнами.        — Помочь? — молодой человек протянул руку и, едва коснувшись ладони, Рэй отдернула свою: пальцы Грея Сингера были холодны как лед, и кожа на ощупь напоминала шероховатую металлическую трубу. „Примерещиться же такое“. Грей смущенно посмотрел на свою руку и убрал ее за спину.       — Если вы не возражаете, я проверю, как перенес полет мой товарищ. Он все еще в барокамере и, возможно… ¬ расстояние украло последние слова. +++       В лабиринт коридоров падал свет из открытой двери медицинского отсека.       В самом центре в криокапсуле, наполовину заполненной бактой, спал человек. Черные волосы венцом окружили лицо, бледное и худое, но его цвет уже не внушал опасений. Огоньки приборов показывали стабильное состояние.       Грей присел на корточки перед мутным стеклом и побарабанил по нему пальцами. Вздохнул. Возвел глаза к потолку.       — И что мне делать теперь? Вот скажи, как бы ты поступил на моем месте? Они же убьют друг друга, и я останусь в этом жутком месте в компании двух мертвецов.       Потолок безмолвствовал. Он не любил шизофреников с раздвоением личности.        — А потом начну питаться их трупами.       Молчание. Потолок также не любил пустых угроз.       — Я об этом пожалею. Я об этом очень скоро и очень сильно пожалею. Эх, была не была, дух авантюризма — это наше семейное.       Длинный палец надавил красную кнопку.