Посмотри на мир с другой стороны

В больничном коридоре стоял резкий запах хлорки, лечебных препаратов и различных лекарств. Стены были голубого, словно небо, оттенка. На потолке красовались желтые пятна, оставшиеся после дождей. Наверняка они бы заинтересовали брюнета со странной прической, но не сейчас. Сейчас было куда важнее пробраться в заветную палату. Как он ни старался, чего только не делал, упрямые врачи все равно стояли на своем: «Сейчас к нему нельзя» без конца утвердили они. И он потом долго прокручивал эту фразу у себя в голове, как бы убеждая себя. Каждый человек бы на его месте это делал, ведь только самовнушение может сейчас дать ему хоть капельку спокойствия. Из двери с надписью «реанимация» вышел врач, Куроо резко встал. Такие движения приходилось делать каждый раз, когда дверь открывалась. Тетсуро уже машинально озвучивал давно крутившийся в голове вопрос: Он будет жить? На что получал такой же машинальный ответ «Мы делаем все возможное». И это все, все что ему могут сказать. Потому что остальное это врачебная тайна или… Они боятся сказать ему вправду, ведь тогда начнутся слезы, крики по всей больнице. А кому это нужно? Правильно, никому, точно не работникам больницы, которым приходится говорить такое каждый день. Потеря близких — для всех проблема, ну для подростка с пока еще не устойчивой психикой это будет настоящий конец света. Лучше просто отправить его домой, через часика два позвонить и каменным голосом сказать, что его друга больше нет, сказать, в какой морг его завезли и когда можно забрать тело. А там пусть уже этот подросток бьет посуду, захлебывается в слезах, рушит дом. В больнице и так дела плохи с имуществом. Врач же сказав каменным голосом свою якобы утешительную фразу направился к десяткам таких же, мучающихся жаждой знаний о состояние своего близкого пациента. Парень с поникшим взглядом и сухими глазами вяло садится на скамейку, которая стала ему уже родной, на все время, что он провел здесь. Кто знал, что с его сокомандником сможет случиться такое. От этого никто не застрахован. — Пошло все к черту! почему именно с ним, — сомкнув веки, сухим голосом спросил он сам не зная кого. Спать хотелось жутко, но он не позволял себе такой роскоши. У главных дверей послышались женские вздохи и стук каблуков. Наверняка еще одна несчастная ожиданием приговора судьбы. -…тсура это ты? -донесшийся до ушей Куроо женский голос, оказался знакомым. Но отвечать он не хотел. Не любил он эту женщину. Мало того, что оставила беззащитного ребёнка ночью на попечение свободе и тьме, в кругу проводов, так еще и со своей любимой работу к единственному сыну, который висит на волоске жизни и смерти явилась через столько времени. Она совсем не понимала, почему лучший друг её сына так её ненавидит. Она охнула, когда выяснила у дежурного врача насчет сына. Куроо тошнило от ее вздохов и даже присутствия. Все же почему люди такие наигранные? Почему пытаются скрыть свои настоящие чувства, хоть это и видно невооруженным взглядом. Тетсуро еще раз повернулся в сторону женщины, цыкнул и снова сомкнул веки. Думать о прогнивших изнутри людях ему сейчас не хотелось. -Вот как так можно?! -осипшим голосом спросил он стену напротив. Все же в нем еще немного играла скрипка справедливости. Мать Козуме не стала отвечать, а только отвернулась к стендам с всякими профилактическими брошюрами. Она прекрасно понимала, что Куроо сейчас выскажет ей на нервах все. И как она и предсказывала через минуту и глубокий вздох тот заговорил: — А он ведь мог погибнуть. Вы когда в последний раз заходили в его комнату? Неужели вам на него плевать? Черт подери, этот провод, вот спокойно ему не лежалось. Нет, надо было вспыхнуть, да еще и посреди ночи, пока Козуме спал. Спасибо богам, которые заставили меня ночью выглянуть в окно. Не бойтесь, взорвалась только его комната, первый этаж не пострадал. Боже, как же хорошо, что когда это произошло его уже вынесли, а то.- он уже ели сдерживал слезы, представляя разорванного на куски Кенму. -Говорил же ему, все вытаскивать из розетки когда спит, нет, смелый нашелся. Вот лежит сейчас с ожогами второй степени на 30% тела, да и плюс угарный газ, — тут Куроо уже откровенно плакал, он, как самый обычный человек с чувствами, не хотел вспоминать диагноз и все произошедшее с Козуме, но проучить «заботливую» мамашу тоже хотелось. В суетливой тишине они провели около часа — на улице уже темнело. Но Куроо точно не знал: он уже долгое время не выходил на улицу. Единственным пейзажем, который он мог наблюдать была стена. Убивающихся горем уговаривали пойти домой и выспаться, будто не понимали, что в такой состояние вряд ли уснешь. Но все же непонятно, для чего Тетсуро покинул помещение почти не споря. Как хорошо, что их больница была не новая, и в ней все еще присутствовали старые добрые пожарные лестницы, поэтому спортивному парню не стоило труда залезть в окно палаты лучшего друга. Пикающие, неизвестные приборы давали надежду на спасение. Они были как бальзам на душу. Казалось, что эти современные приборы спасут друга детства. Куроо подошел к Кенме и вгляделся в его лицо. На нем не было ожогов после пожара. Все же то, что Козуме обычно спит в позе эмбриона, здесь его очень спасло. Больше всего огню понравились спина и колени. Куроо присел возле навороченной кровати, продолжая изучать спокойное лицо светловолосого пациента. Вот в чем он виноват? Почему он так несчастен? Зависит от мнения других. С детства с обществом не ладит, мамка у него не из лучших, да и еще этот пожар. В коридоре раздались шаги.Ну вот опять эти с ввиду милые медсестры. -Я буду ждать тебя в школе, — с мягкой улыбкой сказал Тетсуро и поцеловал Козуме в лоб. После быстро покинул палату тем же способом, что и вошел. *** Прошла скучная, повседневная серая неделя. Куроо только и делал, что несся после школы в больницу проверить самочувствие Кенмы. Даже на тренировки забил, хоть и капитан. Во время перерыва к нему подходили сокомандники и угрожали изгнанием из капитанов, а иногда даже и клуба. Куроо в ответ лишь посылал всех куда подальше. Да и с учебой был напряг: домашку делал через раз, на уроках был где-то не в реальном мире. Идя домой просто не мог не замечать дырку в соседнем доме, где раньше была комната Козуме. Дома сидел с задвинутыми шторами и просто пялился то в стену, то в потолок. Вот одним таким вечером позвонили на мобильник. Тетсуро уже подумал, что это опять волейболисты ему звонят, хотел уже нажать красную кнопку, но потом просмотрел, незнакомый номер и поднял. — Куроо Тетсуро? — послышались в трубке, странно знакомым для Куроо голосом. — Да. — Кенма Козуме пришел в сознание. По возможности явитесь в больницу, — трубку на том конце повесили, не дождавшись ответа ожившего юноши. Странно, почему позвонили ему, а не матери. Впрочем, все равно — главное, что Кенма очнулся. Воодушевленный Куроо на всех парах понесся в больницу. Там его встретил тот самый врач, с которым он говорил по телефону. — Прошу Вас присесть. Увы, к нему до сих пор нельзя. И сейчас я вам хочу рассказать дальнейшие планы на лечение, — у доктора казалось был голос робота. Говорил он все внятно, без запинок и без чувств. -Сейчас, если он будет в стабильном состоянии неделю, его переведут в нужное отделение. Угарный газ из лёгких вытеснить успели во время*, поэтому прошло без осложнений. Дальше он пройдет реабилитацию длиной в два месяца, если все пройдет хорошо, то еще потом неделя дома, и он снова сможет вести нормальный образ жизни. Куроо хотел там уже танцевать чечетку, закружиться в вальсе или еще что-то. — Спасибо, доктор, — по его щеке катилась слеза. — Это моя работа. Не плачь, не маленький уже, — удалив холод из голоса, сказал доктор. — А и еще…его мать отказалась от него… — Проклятая женщина, — пробубнил про себя Тетсуро. На что доктор только пожал плечами. Да, нашла время когда подростку больше всего надо поддержки и внимания. Свалила всё-таки. Еще оставила полу живому сыну дом с дыркой. Если вообще оставила. Просто «чудо», а не мать. — Его заберут в приют? -поинтересовался брюнет. — Это уже не мне решать, но опыт показывает, что да. — Ясно, — хмыкнул парень. — Вы, случайно, не знаете, когда к нему придут разбираться с этим? — Знаю, после того, как он попадет в кожное отделение. — Спасибо за информацию, -поклонился Тетсуро и покинул больницу. Сейчас этот, как казалось сначала, бессердечный врач, оказался просто ангелом, спустившимся на землю, да бы передать благую весть. Много чего еще надо сделать, но они будут вместе, и даже эта противная женщина им не помешает. Он надеялся, что его собственная мать сможет усыновить Козуме. В конце концов с пеленок знакомы. *** Разговор был долгий, нудный и с кучей лекций. Когда Куроо рассказывал родителям о случившемся с соседом, те сначала не поверили своим ушам. Да, конечно, они видели, что с соседним домом и знали состояние Кенмы, но то что его мать оказалась такой. Сначала они вроде согласились принять Козуме в семью, да и знали они его почти как сына. После они испугались ответственности. Все же хоть Козуме иногда жил у них неделями, но сейчас он в плачевном состоянии и будет видеть в окно свой старый дом. Да и просто затраты на еду, одежду, увлечения… В тот вечер Тетсуро просто на коленях просил принять в семью Козуме. Никогда родители еще не видели, что бы их сын так что-то просил. Хотя сравнивать новые кроссовки и жизнь друга — абсурд. В итоге, родители проявили сострадание, взяв на себя ношу в виде обещания того, что Кенма будет частью их семьи. Но все же не поверили что Кенма-сан так могла поступить. В тот же вечер направились в соседний дом. В доме еще остался запах случившегося, похоже никто даже не проветрил дом. На тумбочке, в прихожей, лежал листок в клеточку сложенный вдвое. На листке были написаны имена родителей Куроо. Куроо-сан осторожно открыла письмо и начала читать вслух: — «УВАЖАЕМАЯ СЕМЬЯ КУРОО. Прошу простить меня за этот поступок. Я поступила, как настоящая сволочь. Я надеюсь, что вы заберете моего сына себе. Наверняка, вас мучает вопрос, почему же я так сделала. Я застряла в работе, совсем не бывая дома. Словно в бездну канула и все ради него, что бы он ни в чем не нуждался, но увы я забыла самое важное — внимание. Из-за этого мой сын теперь плохо контактирует с обществом. Я просто его не замечала, ни тогда, ни сейчас. Отношусь я к нему скорее как к куску мяса с родной кровью, а не как к сыну. Наверняка меня за такие слова могут и убить… Я окунулась в работу, а после вынырнула и увидела совсем чужого мне человека. Одно время мне даже было на него плевать. Никудышная из меня мать. Я уезжаю на север. С домом делайте, что хотите. Документы и деньги лежат в тумбочке для обуви. Козуме, прошу, прости меня… Хоть, знаю, что это невозможно». Закончив читать, щеки Куроо-сан были мокрые, а голос дрожал. Тетсуро же ударил в стенку, проклиная весь мир. Отец стоял, сжимая кулаки. Было очевидно, что он все решил. — Мы уедем отсюда с ним. Возьмем деньги и снимем квартиру, — настойчиво проговорил Тетсуро. Отец и мать в ответ кивнули. *** Прошел месяц после случившегося пожара. Ожоги на теле Козуме постепенно проходили, благодаря лечению. Кенма уже мог есть сам, и даже играть в psp, если бы оно  было. Все сгорело в пожаре, поэтому у Кенмы был только старый мобильник, пригодный только для связи. Светловолосый, конечно, бурчал по поводу скуки, в ответ на что заботливый Куроо принес учебники, но внутри них больной иногда находил свежие журналы. Тетсуро уже посматривал съемные квартиры. И каждый вариант приносил на обозрение Козуме. Тот уже не мог дождаться выписки. Пустая еда и скучная больничная жизнь порядком надоели ему. Он уже, буквально, бегал на процедуры, лишь бы быстрее выбраться отсюда. Выбраться. И жить вместе с Тетсуро.