Записка от тайного поклонника

— Да-да-да-да, пришла, я уже пришла, — заходя в квартиру, тараторила ты в трубку своего мобильника, запыхавшись от тяжкого подъема по лестнице. А все потому что лифт никогда не внушал тебе доверия. - Нет, мам, уроков не было, их отменили из-за этого… как его… социального проекта, дескать, наркотики — это Вселенское зло. Да-а нет, наверное. Больше никуда не пойду. Что? — Ты взгромоздила свой рюкзак, который сегодня был каким-то подозрительно тяжелым, на шкафчик для обуви и повернулась к входной двери, чтобы закрыть ее на ключ. - Хах, ну да, может, я и часто ухожу из дома, но я же не шатаюсь по молодежным клубам, а встречаюсь со своими друзьями и… Эй! Что значит: «Знаю я их»? О-о-ой, я тебя умоляю, эти три кукушки могут говорить, что им угодно, но они никогда не были мне подругами! Ха, а вот. Не скажу. Мои друзья, мои секреты. Да-а-а-а. Ну, мама, не начинай. Все, ладно, поговорим позже. Да-да, поем, да-да, уберусь, да-да, уроки сделаю, люблю тебя очень, пока-а! И благополучно положила трубку. Последняя фраза вылетела на автомате, уже зазубренная наизусть. Ты частенько ее использовала, когда куда-то спешила или же, в большинстве случаев, требовалось срочно сменить тему, как сейчас. Ты, конечно же, понимала, что избегать разговора о тех, с кем ты проводишь практически ВСЕ свое время, свободное и не очень, всегда все равно не получится и когда-нибудь мать-таки прижмет тебя к стеночке и заставит все рассказать. А ты, осознавая это, понятия не имела, о чем ты будешь врать. И вообще ты сомневалась, что будешь это делать. Но и правду уж точно не скажешь. В общем, проблема одна, и очень большая, которая повлечет за собой череду очень неприятных моментов, а вот решений проблем: ноль. Но, Господи, когда это ты всерьез задумывалась о будущем? Проделав все дела только_что_пришедшего_домой_человека, а именно умывшись, переодевшись в домашнюю одежду, включив телевизор, который все равно смотреть не будешь, и поставив чайник, ты завалилась на родном диванчике в зале, удобно устроившись перед ноутбуком. А минут пять спустя в дверь раздался звонок: пи-и-и-ц-цу доставили! Да-да, последнее время ты частенько позволяла себе такую роскошь, так как готовить было катастрофически лень. Но постоянно обещала себе завязывать, а то так и в шарик со складочками превратиться недолго. Серьезно, чувствуя собственную увесистость и оттого неуклюжесть, было очень неудобно скакать по додзе, тем более с оружием. В отличие от братьев-черепах, у которых тренировки были каждый день, ты посещала уроки Мастера куда реже из-за уважительной причины — учебы. Сама же выпросила у Сплинтера режим послабее, жалуясь, что не успеваешь. И вот он, результат: сидишь, лентяйка такая, с пиццей в одной руке и кружкой чая в другой, просматривая социальные сети. Тьфу! Смотреть противно. Слава, пока увеличений в массе не наблюдалось, но, как говорится, ничто не вечно под луной. И ты это прекрасно понимала. — Последний кусочек, и на диету, — пообещала ты себе, причем с абсолютной искренностью, но только треугольничек вкуснятины приблизился к твоему рту, раздался повторный мамин звонок. Вздохнув, ты вернула кусочек в коробку и как можно осторожнее взяла телефон жирными пальцами, сетуя на судьбу. Ты ненавидела что-либо брать грязными руками, но это же мама, ну ребят, ну понимаете же, о чем я? В деталях разговор я передавать не буду, скажу лишь то, что от первого диалога он мало чем отличался. Но на этот раз намного ярче прозвучала просьба о том, чтобы ты навела уже порядок в доме, а то, мол, «как в свинарнике живем». Мама вообще любила преувеличивать, но спорить ты с ней не стала. Действительно, хватит уже балду пинать, пора бы и делом заняться, раз на выходных ты не убиралась, так как в субботу зависала с черепашками, а в воскресенье уезжала на дачу. И ты принялась за работу. Причем, даже вздыхать не стала. Если честно, тебе нравилось убираться, но только когда дома никого не было. Тогда можно было врубить любимый музон, танцевать и петь в свое удовольствие. Чем ты, собственно, и занималась следующие часа три с половиной. И, наконец, когда уборка была окончена, и «анти-свинарник» благодарно блестел чистотой, ты решила приступить к выполнению уроков. Устало похрустывая косточками, ты лениво стянула с обувного шкафчика свой портфель, что по-прежнему был странно увесистым, и потопала в свою комнату. Открыла, чтобы достать учебники, которые тебе сегодня не пригодились. И так и замерла, выпучив глаза. — Какого?!.. — вырвалось у тебя. — Что-о это за помоечка?! Портфель был до отказа забит скомканными в шарики листами бумаги. Забавно. Ты не припомнила, чтобы пихала сюда что-то подобное. Конечно, были случаи, когда мусор приходилось закидывать в рюкзак за неимением мусорного ведра в зоне видимости, но чтобы уж до такой степени… Продолжая изумленно таращить глаза, ты перевернула «помоечку» вверх тормашками и хорошенько потрясла, высыпая ее содержимое на только что пропылесосенный пол. Божечки, да что же это?! Все это время в твоем рюкзаке покоились: банка от газировки, причем совершенно смятая, две больших пустых упаковки от чипсов, две коробочки от сока, банановая кожура и ЦЕ-Е-Е-Л-А-А-Я-Я КУЧА СКОМКАННОЙ БУМАГИ. От такого зрелища ты прикусила губы, чтобы не начать громко возмущаться, и так и плюхнулась на пол на пятую точку. Начиная закипать, ты схватила первый попавшийся бумажный комочек и развернула его. Глаза вспыхнули огнем. Желая убедиться в действительности, ты схватила второй листок, третий, четвертый… — А-р-р-р, так и знала, что именно оттуда ноги растут! — наконец, воскликнула ты, подскочив, и, наскоро затолкав весь мусор обратно в портфель, кинулась одеваться на улицу. Спустя полчаса ты уже вовсю крутила педали своего велосипеда, прикидывая в уме самый лучший вариант выражения своих претензий тому, кто это сделал. Ты ни капельки не сомневалась, что виноваты в содеянном именно черепашки-ниндзя, а точнее, один из них. Этому было неоспоримое доказательство. На бумаге разными подчерками были выведены японские иероглифы.

***

Flashback

***

— Эм? Парни? Не хочу оскорбить ничьи чувства, но что за свинарник вы здесь устроили?! — Ты так и застыла на входе в логово, окинув зал и присутствующих ошалелым взглядом. — Ой, приветик! — весело отозвался Микеланджело, подняв голову от написания каких-то неровных, но все-таки красивых закорюк на листке бумаги, лежа на животе и задрав ступни кверху. — И ниче не свинарник, — незлобно буркнул Раф с дивана, одним глотком допивая банку колы, а затем сминая ее в бесформенный комок об собственную голову. Ты поморщилась. — Просто похулиганили немного. — Донни первый начал! — хихикнул Майки, покачав ногами туда-сюда. — Чего-о?! — Дон оторвал карандаш от листа, на котором до этого он старательно изображал какие-то символы, и впился в голубоглазого возмущенным взглядом. — Да я просто пошутил, когда кинул в тебя эту бумажку, а вы все превратили это в войну, еще и попавшийся под руку мусор от еды при этом задействовали! — И откуда столько бумаги? — осторожно обходя то тут, то там валяющиеся комки, словно это были мины какие-нибудь, поинтересовалась ты. — Эйприл вчера принесла, — беззаботно ответил младший, вновь утыкаясь в свой лист. — И как только вам по мордам за такое не надавали? — преодолев все препятствия, ты подняла с пола непомятый листок, на котором неровно были выведены замысловатые иероглифы, и аккуратно подсела к Донателло. — А Сплинтера нет дома, вот мы и расслабляемся, как можем. — Раф зевнул и откинулся на спинку дивана, сложив руки за головой и смежив веки. Ты с трудом заставила себя оторваться от его шикарных бицепсов. И перевела взгляд на руку Донни, аккуратно выводящую японские словечки. — А что ты делаешь, Ди? — Ну, наверное, тоже самое, что у вас в школе называют «домашним заданием», — улыбнулся мастер шеста. — Это учение ниндзюцу, но только в теории. Помогает собраться с мыслями. По крайней мере, некоторым. — Кареглазый покосился на вальяжно развалившегося брата в красной маске. — Мне это не нужно, — завибрировав горлом, с улыбкой ответил Раф, фактически мурлыкая. Ты опять невольно с восхищением на него посмотрела. И зачем, спрашивается, он так делает? — Я и без всякой там теории зашибенно крут. Та-а-к, не пялиться, не пялиться, не пялиться, хватит пялиться! — Вот и объясняй это Сплинтеру сам. Я тебе списывать не дам. — Ах! — Рафаэль вдруг резко сел и с ужасом посмотрел на умного брата. — Да как же ты можешь, Донни?! Я же на тебя надеялся! Я верил, что мой любимый брат обязательно поможет мне, такому глупому созданию, с этим ужасно сложным заданием! Я же доверял тебе, Донни! А ты… предал меня… — Мутант вдруг схватился за сердце и откинулся обратно на спинку; его лицо исказилось от боли. — Больно… как же больно, Донни… — Да-да, Рафи, это очень трогательно, — печально вздохнул Ди и вытер невидимую слезу кончиком карандаша. — Ты заслуживаешь сразу трех Оскаров за прекрасное актерское мастерство, похлопаем же ему, леди и джентльмены! Вы с Майки дружно расхохотались, но Великого Актера аплодисментами наградили. Ослепительно улыбнувшись, он подмигнул (?!) тебе и вернул свое тело в прежнее положение, закрыв глаза. — Теперь, надеюсь, все поняли, как сильно мне наплевать. — А-а… А как же Лео? Нет, ты вовсе не хотела перевести тему, чтобы не хлопать глазами, думая, какого черта сейчас было. Ну… ладно, может, чуть-чуть хотела. Рафаэль ведет себя очень странно. Мурлыкает, очаровательно улыбается, теперь еще и… И вообще, когда это в последний раз он выглядел таким до пафоса расслабленным? Что-то тут нечисто. Минуточку… Он что, заигрывал с тобой?! РАФ? С ТОБОЙ? Да ну, бред. Ты просто опять все себе придумала. П-ф-ф. И вообще, сдался тебе этот Раф, Лео-то куда подевался, а? И почему это он не проконтролировал «военную» ситуацию? И не контролирует выполнение домашних заданий… И тут тоже что-то не так. — А что Лео? — Темперамент усмехнулся, не открывая глаз. — Как он мог допустить этой битвы бумажками? Ни за что не поверю, что мог. — А Лео сам получил. В глаз. Хех. — Садист, — сердито проворчал Донни, сильнее нажав на карандаш. — Что-о-о-о?! — не контролируя эмоции, взвыла ты, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Особенно умника, сидящего к тебе ближе всего, чья рука соскользнула с листа, оставив кривую линию вдоль уже написанных ниже символов. — Это в каком-таком смысле, «в глаз получил»?! — Самолетиком. — Все еще не разлепляя век, сообщил Рафаэль, явно довольный своей выходкой, и, почувствовав на себе твой испепеляющий взгляд, расплылся в улыбке. Ты жарила его так целых минуты полторы, хотя и знала, что в этом все равно нет смысла, ему было совершенно наплевать. И это только сильней бесило. Ты уже подумывала встать и отвесить мальчишке крепкий подзатыльник, чтоб неповадно было, как вдруг… — Панцирь вас дери, ребята, вы даже из самого безобидного занятия устроите катастрофу! — А вот и Лео собственной персоной, легок на помине. Ты мгновенно поняла, что он держит путь из ванной комнаты, по большому махровому полотенцу, которым лидер на ходу вытирал лицо. Живехонько подскочив на ноги, ты случайно задела локтем руку гения, которая опять соскользнула, портя уже второй лист. Виновато сморщившись, ты кинулась к мечнику, на ходу посылая Донателло извиняющуюся моську, благодаря чему ты благополучно врезалась в Леонардо, ибо всегда надо глядеть, куда ты, собственно, несешься. — Эй, вы совсем уже обнаглели?! — возмущенно прошипел тот, убирая полотенце и стреляя в тебя убийственно-синими глазами, однако, обнаружив перед собой растерянное девичье личико, тут же проглотил все негодование, им же и подавившись. — ✪✪✪✪✪? — пробормотал он вмиг осевшим голосом, и на его щеках от смущения затемнели пятна. — А ты… давно тут, да? Прости за такой беспорядок… Если б я знал… если бы МЫ знали, что ты при… А ты же говорила, что придешь в воскресенье? Или сегодня? В таком случае я бы… мы бы… Ну все, поехал. Хих, смешной такой. Ну подумаешь, обознался, не на того накричал, и что с того? Зачем уж так уж… Хм, вообще последнее время его хлебом не корми, дай только повод, чтобы покраснеть и начать бормотать околесицу. Прям как Донни. Переутомился, наверное, бедный. Конечно, будешь тут спокойным и рассудительным, когда тебе вражеские самолеты в глаза кидаются. — Ну-ка, я посмотрю. — Ты решительно оборвала мальчишеское мямлянье и, поднявшись на носочки, бесцеремонно полезла руками в черепаший глаз. Лео, кажется, на этом моменте совсем забыл, как дышать. Странно, ты думала, что начнет сопротивляться, ну, как обычно, дескать, я в порядке, со мной все хорошо, все нормально. А тут встал, как вкопанный, и крутите, как хотите. Точно переутомился. Надо с этим делать что-нибудь. Отпуск бы взял на недельку. Ага, возьмет он. Ну, зато глаз вроде бы в порядке. Покраснел, конечно, но это ничего. Не вытечет. Ты убрала руки от лица черепахи и с беспокойством вгляделась в покрасневшее лицо парня. — Лео, прием. Ты в порядке? Твой голос сработал не хуже пощечины. Леонардо вдруг дернулся, сделал шаг назад и часто-часто заморгал, словно хотел убедиться, что все это взаправду. Затем весь как-то подбоченился, собрался и… прошел мимо, словно тебя вообще тут не было. Ты проводила его недоуменным взглядом. — И вы до сих пор не соизволили ничего тут убрать? — сложив руки на груди, сурово вопросил синеглазый, уже одним своим присутствием создавая напряженную атмосферу. — Ой, да не будь ты такой занудой, Бесстрашный! — вскинул руки к потолку бунтарь, страдальчески закатывая глаза. — Хотя бы раз в жизни! Дай жизнью насладиться, пока Сплинтера нет! — Ничего не знаю! — отрезал мастер катан, отойдя к другой стороне дивана, как только ты решила к нему приблизиться. Эм… Обиделся, что ли? Ой, да боже мой, это была обычная забота, ну чего он опять начинает? — Живо все с полу собрали, иначе спокойных выходных точно не увидите! Ответом ему послужило дружное мученическое вытье. — А, может, я помогу?

***

The end of flashback

***

— Вот протянешь руку помощи, они ее покусают! — громко ворчала ты, пытаясь втащить несчастный велосипед через турникеты на входе. — Ну давай же! Хватит уже вставлять мне палки в колеса, Миша, достал! Пролеза-а-а-а-й! — ✪✪✪✪✪!!! — вдруг раздался восторженный вопль Микеланджело, отчего тебя всю передернуло. Ага-а-а… Ну щас кто-то получит. - Ой, я так по тебе скуча-а-а-л! Хм, всего день не виделись. Это даже мило. Но ты даже оборачиваться не стала. Только, когда топот ног стал совсем близко, медленно повернулась, словно нехотя (надо же показать, что обиделась!), после чего твои ступни стремительно покинули опору в качестве поверхности пола, а ты сама оказалась в крепких горячих объятиях. Ты и это предвидела, поэтому в лице совсем не изменилась. — Ой, как же я рад! — балагурил Майки, стискивая твои ребрышки, причем его совсем не заботило, что твоя голова теперь была выше его. Ему было все равно, КАК обнимать, главное ОБНИМАТЬ. — Это ненадолго, — холодно сказала ты, тут же подавляя внезапное желание рассмеяться. Ну блин, Лео может так сделать, вот так вот холодом облить, но ты же не Лео! Потому твоя серьезность, вмиг погасившая всю радость юноши, тебя изрядно щекотала. — Почему? — понизив голос почти до шепота, растерянно спросил нунчаконосец, перестав раскачивать тебя из стороны в сторону и так и замерев, прижавшись ухом к твоему плечу. — Ты не хочешь мне объяснить, дорогой мой друг, каким образом мой рюкзак вдруг превратился в мусорное ведро, м? — Shimatta*… — едва слышно прошептал голубоглазый и опустил тебя на пол, однако не спеша выпускать из кольца своих рук. — Ты это о чем? Ты прекрасно знала, что парень будет включать дурачка и всячески отнекиваться, потому и прихватила с собой доказательства, коими портфель был наполнен по самое не хочу. Эм. Вот только как до них добраться, если вас горячо прижимает к себе черепаха, раз в пять вас сильнее? Вот хитрюга этот Майки, из всего найдет, как выкрутиться. Хотя… мы тоже кое-что умеем. Ну-ка, попробуем холодный командный тон, не требующий возражений. Майки ненавидит, когда к нему обращаются совсем без эмоций, он тогда чувствует себя сразу нелюбимым и ненужным. Это грубо и нечестно, с одной стороны, но надо же научить ребенка тому, что можно, а что, ну никак вот, нельзя! — Отпусти меня, Микеланджело. Юноша едва ощутимо вздрагивает и нехотя разрывает объятия, уставившись в пол, в то время, как ты сняла рюкзак, демонстративно открыла и, сунув в него руку, вытащила горсть бумажек. — Это что, по-твоему, такое, Микеланджело? Носитель оранжевой повязки стыдливо поднял глаза и мгновенно изменился в лице. — ✪✪✪✪✪… — испуганно пролепетал он. — Твоя щека, она… — Не переводи тему, Майки! — раздраженно закатила глаза ты, даже попружинив на ногах на месте от досады. — Нет, ✪✪✪✪✪, у тебя на щеке кровь! — Майк… — Ну никакого спасу нет от этой черепахи! Нашел же, как тему перевести! Мягко обхватив твое лицо за скулы холодными пальцами, он с тревогой посмотрел в твои сердитые глаза. — Тебя кто-то обидел?! — Ой! Никто меня не обижал! — Тебе надо к Донни! — Майки, я вовсе не умираю! — А вдруг случится заражение крови? Донни мне рассказывал! Тебе надо к Донни! — и без всяких церемоний, мальчишка схватил тебя за руку и поволок за собой, несмотря на все сопротивления. Миша так и остался зажатым между турникетами. — М-м-майк! — пискнула ты, вырвав наконец руку. — Я тебя спрашиваю, ЭТО что такое? Ты резким движением сунула зажатую в руке горсть листочков балагуру в лицо, но один-таки выскочил. Недоуменно хмурясь, подросток наклонился за ним, поднял, развернул и пробежался по тексту глазами. И снова изменился в лице, уже второй раз за жалкие пять минут. Его глаза стали огромными, как плошки, а зрачки, наоборот, маленькими. Вдобавок ко всей этой прелестной картине, ниндзя залился краской. А вот это уже совсем ни в какие ворота. — Я… я этого не писал, — заплетающимся голосом пробормотал он, а затем поднял на тебя испуганные глаза. — Честно! — А-р-р, мне плевать, кто это писал, все равно же ни фига не понятно, я спрашиваю, зачем ты запихал все это в мой рюкзак?! — Тебя уже сильно потряхивало. — Я… не знаю… — прошептал он, глядя на тебя так, словно это ты мутант, а не он, и он сейчас видит тебя впервые в жизни. — Да что с тобой?! — Ты попыталась забрать листок из его рук, но тот продолжал сжимать его, вцепившись мертвой хваткой. — Майки, ты чего? Майк? А-у-у, ты слышишь меня? Так, а это уже ну у-о-чень странно. Ниндзя выглядел так, словно увидел шабаш ведьм или призрака, как минимум. И только-только ты решила, что перегнула палку, как твой приятель вдруг оживился и расплылся в сияющей улыбке, лишний раз доказывая, что вокруг тебя одни психи. — Я вспомнил, Донни сейчас очень-очень, ну просто очень занят, и это надолго, так что тебе надо к Лео! — вдруг протараторил он, снова хватая тебя за руку, благодаря чему зажатые в ней бумажки высыпались на пол. — Что?! Это еще зачем?! — Щека, забыла? У тебя огромная ссадина на щеке, надо обработать! — Я и сама могу! — Нет, ты не знаешь, как правильно! — Ты мне руку сейчас оторвешь! — Слушайте, вы не могли бы отрывать друг другу руки, не вопя при этом? — Мимо прошел Рафаэль, держа курс прямо на диван. — Я собирался телик посмотреть. — Да без проблем, Раф, мы уже уходим! — возбужденно сообщил ему младший брат, протащив пищащую тебя в сторону додзе. Разумеется, уже издалека Леонардо услышал вопли. Вопли, мешающие ему сосредоточиться. Обычно крики братьев редко ему по-настоящему мешали, ведь годы тренировок, и вуаля! Полное игнорирование всех внешних раздражителей без всяких проблем. Но ведь верещали не братья. Верещала ТЫ. А к такому его жизнь, скажем, не готовила. Ведь ты внешним раздражителем не являлась. И в итоге медитация мгновенно превратилась в йогу. Потому что лидер тут же почувствовал себя, сидящим на иголках. — Сын мой, — вкрадчиво начал Мастер Сплинтер, заставляя черепашку нервно вздрогнуть и открыть глаза. — Не хотел бы ты сходить, выяснить, что там происходит? Вот ведь воистину мудрый крыс. От него ничего не скроется. Наверное, это все отцовское чутье, сообщившее ему о том, как напряжен его сын. А может, он просто чувствует чужое эмоциональное состояние. А может, ему просто хочется, чтобы сын отправился и заставил замолчать уже этих несносных детей, которые мешали ему погрузиться в себя. Все может быть. — Да, сенсей, — как-то уж совсем несдержанно бодро ответил сынок, подскочив на ноги и быстрым полушагом-полубегом направился к выходу. Где нос к носу столкнулся с ликующим братом. Секунды три поглядев на сияющее лицо Микеланджело, Леонардо заглянул через его плечо, где и увидал причину своего беспокойства. Эта причина и сама выглядела очень беспокойно. — Что случи… — Вот держи, это ✪✪✪✪✪, она сильно поранила щеку, надо обработать! — отрапортовал Микеланджело и, развернувшись на одной ноге, резво потопал обратно, но вдруг кое-что вспомнил, вернулся и втиснул тебе в руку листочек, так, чтобы он весь уместился в твоей ладони, душевно пожал обеими руками твой кулачок и с чувством выполненного долга отправился восвояси. Ты и Лео стояли на одном месте, словно статуи, наверное, минуты две. — Так и-и-и… — неловко начал Леонардо, потирая шею. — Ты упала? — Не-а, — неожиданно обрадованным голосом ответила ты, как будто без ума ждала от него этого вопроса. — Это Миша на меня упал, когда я его с лестницы в канализационный люк спускала.

***

Ну и какого оладушка Майки притащил тебя к Леонардо? Чего-о он пытался этим добиться? И что-о было такого в этой чертовой записке? Может, надо было у Лео и спросить? Он же в японской этой… как ее… йеро… иора… иероглифике разбирается. Но что-то все-таки тебе подсказывало, что этого делать не стоит. Ну, а вдруг там какой-нибудь жуткий бред или вообще нецензурная брань, допустим, Рафом написанная? Не ну, а что, всякое возможно! Не хотелось бы парня в краску вгонять. Чего только стоит реакция мастера нунчаков. Хотя… И чего это он потом так обрадовался?! К Лео потащил. Может… и вправду стоило Лео показать? А-р-р-р-р-р, как все это сложно! А если все сложно… то лучше всего пойти к Дону. О, да! Гениально! Ну, ты так и сделала. Нарочно шумно прошла мимо Рафа, смотрящего телевизор, чтобы он обернулся и заценил твой крест-накрест прикрепленный к пострадавшей щеке пластырь, фиксирующий марлевую повязку. Хех, ну кто сказал, что шрамы украшают только мужчин? Лол, все равно, когда ты снимешь с лица всю эту ранозаживляющую красоту, шрам будет не самый симпатичный. Но ничего, до свадьбы заживет. К тому же, не такая уж и серьезная рана, не болит почти. Ну ладно, лгу, болит сильно, но это все такие мелочи по сравнению с тем интересом, который зажег в тебе этот голубоглазый балагур. Ну правда, чего такого было в этой записке, что он так отреагировал? Донни должен перевести. Он не только умный, но и адекватный. А адекватность ценится ничуть не меньше, чем ум. А вдру-у-г это Донателло и написал? Может, на этом несчастном листке какие-нибудь в-у-у-мные, ну не знаю, какие-нибудь формулы матричного кодирования сигнала, не зависящего от закона ома прямопропорционально трехмерной визуализации процесса дефрагментации, написанные в японской иероглифике? Тогда понятно, почему Майки так начал себя вести. Со сломанным мозгом вообще тяжко соображать нормально. Короче. Что бы там ни было, Донни, принимай девицу. Уже у самого входа в Храм Науки ты прижалась ухом к двери, немного послушала, а затем осторожно постучала. Ты прекрасно помнила тот случай месяц назад, когда ты, словно бешеная фурия, ворвалась в лабораторию с восторженным воплем, как раз в тот момент, когда юный ученый с крайней осторожностью смешивал какие-то разноцветные пузырящиеся жидкости. Как скоро выяснилось — взрывоопасные. Ты тогда целую неделю выковыривала из головы застрявшие в волосах мелкие стеклышки от разлетевшихся на кусочки колбочек. Две недели ты не переступала порог убежища, стыдясь смотреть умнику в глаза, который, как тебе позже рассказали, заикался целых два дня. Мдя-я-я… На секунду зажмурившись, ты отбросила болезненные воспоминания и, услышав бодрое «Войдите», осмелилась зайти. Прямо в дверях ты столкнулась с Майки, который послав тебе солнечную улыбку, пружинистой походочкой пошел куда-то по своим делам, насвистывая какую-то веселую мелодию. — Эм… — Ты недоуменно посмотрела на улыбающегося тебе Донни, указывая большим пальцем себе за плечо. — А он… А ты закончил уже, что ли? — Закончил что? — мягко поинтересовался мастер шеста, положив научный журнал, что он читал, себе на колени. — Майки еще недавно говорил, что ты тут как бы смертельно занят. — Правда? — секунды три непонимающе хмурился юноша, однако тут же нашелся. - А, да. Закончил. Как щека? Болит? — Есстесна, — небрежно сказала ты, а затем закрыла двери и подошла к кареглазому. — Но это неважно, Ди, у меня к тебе дело. — Неужели? — Черепашка весело изогнул бровь. - Ну? Я весь внимание. — Я нашла этот листок у себя в портфеле после того, как в субботу Майк самым наглым образом запихал в него все ваши черновики с домашними заданиями. Вместе с мусором. И судя по Майковому выражению лица, в которое я, собственно, и сунула находку, на этой бумажульке написано что-то, совсем из ряда вон выходящее. И, черт побери, Донни, прости, что ругаюсь, но мне интересно, что там такое! Можешь перевести? — Ты протянула другу записку и прикусила нижнюю губу от нетерпения, когда парень начал бегать взглядом по символам. — Ну что там? — Встав рядышком, ты тоже жадно всматривалась в иероглифы, словно они вдруг могли внезапно сделаться понятными. Затем подняла глаза на парня и обомлела, увидев его физиономию. А уже в следующую секунду Донни расхохотался. — Ну надо же, а! — сквозь смех сдавленно говорил гений, глядя то на тебя, то снова на этот флертовый кусок сумасшествия. — Во дает, парень! Нет, на самом деле это не смешно, и я очень некрасиво делаю, что потешаюсь, но просто очень непривычно осознавать, что ОН на такое способен! А ведь сам же говорил, что все это такая ерунда! — Кто «он»?! — воскликнула ты, попытавшись выхватить записку из пальцев давящегося смехом ниндзя, но тот резко отвел руку. — На что способен?! Какая ерунда?! Что там написано?! — Погоди-погоди, ха-ха-ха, дай мне заучить это письмо, я буду вспоминать его грустными вечерами и нежно улыбаться, а-ха-ха-ха! Так, это уже перебор! Донни, только не ты! Ты не можешь тоже спятить! Тебе нельзя, ты же Донни, в конце концов! — Письмо?! Что за письмо?! — продолжая «охотиться» за листком, голосила ты. — Кому письмо?! Скажи мне, елки-моталки! — Все-все-все, хватит, ха-ха, успокойся! — защищаясь руками, крикнул Дон, позволяя-таки забрать тебе уже начавшийся рваться листок. — Я все скажу! Ты наконец оставила черепашку в его собственной зоне комфорта и выжидающе уставилась, сжав губы бантиком. Ты всегда так делала, когда волновалась. Продолжая хихикать, носитель фиолетовой маски подтянулся на своем креслице, со спинки которого он съехал во время «нападения», и поправил бандану, ремень, протянутый через пластрон, и свои налокотники. Ты нетерпеливо ждала. — Ди. Колись. Что это за письмо? — Кхех. Ну… Скажем, это своеобразное и очень чувственное признание в любви, милая моя. — Кому? — басом выпалила ты, изумленно выпучив глаза. Даже паузу после такого заявленьица держать не стала. — Заноза того пылко влюбленного сердца сейчас стоит передо мной с открытым ртом, — широко улыбнулся мастер бо своей очаровательной, но непривычно развеселой щербатой улыбкой. А вот теперь ты потеряла дар речи. Но ненадолго. Всего секунд на шесть. — Че?

***

— И… давно он, ну… того? — задумчиво спросила ты, погладив подушечками пальцев переплеты книг, сложенных на полке. — Месяца три точно. Но надо еще взять во внимание то время, когда он скрывал это даже от нас, — с улыбкой ответил Донни, ковыряясь отверткой в скейте Микеланджело. — Я первый заметил, что он начал вести себя, словно пчелой ужаленный, стоит только кому-нибудь твое имя вспомнить, — довольно заявил Майки, сидя рядом с братом и внимательно пялясь, мешая сосредоточиться наблюдая за его работой. — Зашибись, все заметили, кроме меня! — обиженно отозвалась ты. — Нет, не все. Только мы с Майки. — Ребят, ну хватит уже загадками говорить, колитесь уже, кто этот счастливчик это?! — Увы, братьев не сдаем. — Ох ты ж боже мой, благородные какие, фу такими быть! Ну хотя бы маленькую подсказочку-то дайте! — Хорошо, — не отрываясь от починки скейта, улыбнулся изобретатель. — Там написано, что ты сводишь его с ума. — Эм. Что за подсказка такая фиговая? Я ВСЕХ с ума свожу, забыл? Донателло снова прыснул, ударив кулаком, сжимающим отвертку, по столу. — Ну, парни, давайте серьезнее! — Ты снова запружинила на месте на ногах с досады. — Может… это кто-то из вас написал и просто стесняется мне сказать об этом. — Любопытная гипотеза. — Левый уголок губы черепашки в фиолетовом вместе с левой бровью пополз вверх. - Хм, и что же ты будешь делать в таком случае? — П-ф-ф. Мне тебе ВЕСЬ перечень озвучить того, чем обычно занимаются влюбленные? Майки выронил колесико от скейта, что он до этого держал в руках. На тебя уставились две пары ошалелых глаз, готовых вот-вот выскочить из орбит. — Ты хочешь сказать… — Дон выглядел очень сконфуженным, — что для тебя не имеет никакого значения, КТО предлагает тебе встречаться? Будь то, скажем, Ксевер, Стокман или вообще пришелец из измерения Икс?! — Воу-воу, придержи коней, кучер! Причем тут Футы или Кренги? Они-то точно мне написать не могли! Я же говорю о вас четверых. Я ведь люблю вас всех абсолютно одинаково, и, знаешь, мне совсем не сложно полюбить кого-то еще сильнее, если ему это будет необходимо. — И меня тоже? — В глазах Майки зажглась детская восторженная искорка. — Несомненно, — подмигнула ему ты, а затем кокетливо подвигала бровями в сторону обескураженного ученого. — И тебя тоже, Донни. — Так! — Покраснев, юноша повысил голос. — Не смей с нами флиртовать, зная, что наш брат по тебе с ума сходит! — Знать бы еще, какой именно, — буркнула ты, сложив руки на груди и опершись спиной о стену. — Ну в самом деле, не пойду же я совать Рафу или Лео эту несчастную записку в лицо и спрашивать, мол, твоих, дорогой товарищ, рук дело? — Не-не-не! — испуганно воскликнул Майк. — Так делать точно не надо! — Ну, а я о чем? Давайте нормальную подсказку, у меня уже мозг плавится! — Не надо никому ничего под нос совать, — поддержал брата умник. — Подумай сама. Проведи расследование. — Да боже мой, как?! — Если честно, ты не очень-то жаловала детективы. Ну не подходят они под твой расклад ума, не под-хо-дят! — Дедукция, Ватсон, дедукция, — важно заявил Донни. — Попробуй с помощью незначительных деталей, которые тебе сейчас известны, составить в голове цельную картинку, выйти на правильный путь и найти, — Мальчишка хихикнул, — свою судьбу. — Да каких еще деталей?! Да я вообще ничего не понимаю! Это может быть и Раф, и Лео, и все это с одинаковой вероятностью! Потому что не знаю я никаких деталей! — А знаешь, я вдруг вспомнил, — вдруг задумчиво сказал Майки, расплываясь в мягкой улыбке, — он очень любит вафли. Это за деталь считается? — Вафли? — Ты тут же изменилась в лице и заинтересованно взглянула на мастера нунчак. — Я тоже их очень люблю. — Ну и замечательно, вы просто созданы друг для друга, — сказал Донни, и ты не поняла, сарказм это был или нет. Но уточнять не стала. — И что же мне делать с этой суперинформацией? — Идти мир спасать, — фыркнул Дон. - Все, больше никаких подсказок. Тебе вообще нельзя было об этом знать! Та записка, может, и была О тебе, но это совсем не значит, что она была ДЛЯ тебя, ясно? — И диалог прошел напрасно, — мученически выдохнула ты и неохотно направилась к выходу, понимая, что больше тебе здесь делать нечего. — Сам сказал «письмо», «письмо», а теперь… Да ну вас, сама во всем разберусь. — Счастливых вам Голодных Игр, — усмехнулся Донателло. — И пусть удача всегда будет с вами, — громким шепотом добавил Микеланджело, показав тебе «палец вверх». — Дурдомище.

***

Ты уже полчаса нарезала круги по убежищу, судорожно раздумывая, какой же должен быть твой первый шаг. В голову упорно лезла одна и та же мысль просто подойти к одному из парней, показать записку и в лоб спросить, но, боже, какие могли быть последствия? Ну, допустим, подойдешь ты к Рафу, ну и? В худших случаях: если писал он — все равно будет упрямо отнекиваться, пошлет еще прямым текстом, он может. Защитная реакция такая. А если это не он писал, тогда пострадает бедный Леонардо. Потому что Раф ему тогда покоя своими подколами не даст. Да и тебе тоже. Поржет же, как пить дать. А если обратиться с таким вот заявлением к Лео? Эм. Почему-то тебе эта идея совсем не нравилась. Ну ей богу, он и так какой-то совсем дерганный последнее время. А ты, знаете ли, вгоняя друзей в краску, особого кайфа не испытывала. Да и почему-то тебе казалось, что, вот, не мог это быть он! Леонардо у нас гордый, вряд ли бы он стал заниматься таким ребячеством. Хотя… Донни что-то говорил, что не ожидал от него такого… Но это, скорее, больше относится к Рафаэлю. Он же у нас тут крутой парень. М-м-м, сложно! Надо придумать что-нибудь другое. Хм. Вафли. Что говорил Майки про его любовь к вафлям? П-ф-ф, исчерпывающая инфа, ага. Это мило, конечно. Вот только проку от этого нет совсем. Что теперь тебе, каким-то мэджиком испечь эти самые вафли, разложить аппетитно на красивую тарелочку, поставить на стол, а самой спрятаться где-нибудь в уголке кухни, ожидая, кого первым привлечет вафельный аромат? Да ладно, тут даже думать нечего, это несомненно будет вечно голодный Майки. Придет и сметет всю выпечку, словно гигантский пылесос, запах даже разлететься-то не успеет. У Микеланджело особое чутье, касающееся еды. Лучше бы он так опасность чувствовал. Например, когда уже пора перестать тыкать старшего брата в красной повязке, чтобы не получить по башке. Или, что, выйти с этими несчастными вафлями посередь зала и начать демонстративно их есть перед всеми, нарочито громко чавкая и урча от удовольствия? А потом слопать их все и посмотреть, у кого из парней выкатится скупая мужская слеза? Бред. А может… ну эти вафли, лучше пойти да пофлиртовать с кем-нибудь? Да-а, идея безумная, к тому же ты никогда не занималась чем-то подобным, но, знаете, определенная логика в этом методе была. Если твой тайный поклонник действительно «по тебе с ума сходит», то вряд ли он будет тормозить со своими чувствами и признается уже наконец. А-а-а-й, попытка не пытка! И ты потопала к Рафу, что со скучающим видом лицезрел какую-то телевизионную программу. Спрашивается, почему именно к нему? Ну, Леонардо не было в зоне видимости. А вдруг он занят? Как-то не хотелось его отвлекать. Да и… грубо говоря, идти к нему с таким пикантным делом особого желания не было. Нет-нет-нет, вы не подумайте, Лео замечательный, только… Если поклонником окажется не он… А-р-р-р, подумать страшно! Он же будет взгляды отводить неделю минимум! А вот с Рафом куда проще. Ему женское внимание странным или отталкивающим вряд ли покажется. Взвесив все «за» и «против», ты глубоко вздохнула и, собравшись с духом, обошла диван и робко присела рядом с темпераментом. — Н-ну? — Не поворачивая головы от телевизора, Раф а-ля скептик глянул на тебя, скосив глаза в твою сторону. Тебе вдруг стало очень жарко. Ты уже подумывала над тем, чтобы встать и молча уйти, чтобы перестать позориться, но пристальный взгляд ярких зеленых глаз словно приковал тебя к месту. Вот влипла. Флиртовать она собралась, ага. — Ты че помидорину пародируешь, пунцовая ты наша? Накосячила где-нибудь? Ты даже дышать перестала. Подушечки пальцев вонзились в мягкое сиденье дивана. Горячая кровь застучала в ушах. Жарко. Невыносимо жарко. А-р-р, да действуй уже или уходи! Зачем тебе эта пытка?! И ты решила действовать. Медленно, стараясь, чтобы рука не так сильно дрожала, ты положила свою вспотевшую горячую ладонь на плечо юноши. — Ты че? — Раф поднял надбровные дуги, немного подаваясь в бок. Мысленно коря себя за такой идиотизм, а также своего тайного поклонника за то, что постеснялся признаться, предпочитая страдать на бумаге, конечно, еще и Майки с Донни, отказавшиеся «сдать брата» или хотя бы дать достойную подсказку, чтобы облегчить тебе задачу, ты мягко сжала в ладони гладкое и сильное юношеское плечо. Рафаэль недоуменно нахмурился, внимательно наблюдая за твоими пальцами, которые медленно спустились ниже и начали медленно ощупывать бицепс темперамента. И только до парня дошло, что ты просто удовлетворяешь свое женское любопытство, ты убрала руку, а затем, каким-то пустым, отсутствующим взглядом смотря перед собой, положила на вышеназванное плечо голову, прижимаясь к ней щекой. Рафаэль был крайне озадачен. Добрых полминуты на язык отказывались попадать связные слова, способные построиться в предложения. А затем парень фыркнул, сбрасывая оцепенение, и брезгливо повел плечом, на котором покоилась твоя голова. Хотя «покоем» назвать твое данное состояние было сложно. Ты чувствовала себя так, словно была вся целиком из лавы, которая уже начала застывать, сковывая все твои движения. — Если тебе че-то надо, Персик, говори сразу и по делу. Не на-а-до мне этих сопливых нежностей, ты же прекрасно знаешь, как я к этому отношусь, ну. И ты уже не знала, то ли это кровь так сильно ударила тебе в голову, то ли еще какие-нибудь силы тебе нашептали, но ты послушно подняла голову, но только для того, чтобы придвинуться почти вплотную к темпераменту, залезая на сиденье с ногами. — Помнишь, — прошептала ты почти в самое ухо начинающего заметно нервничать паренька, — когда ты поцеловал меня?.. тогда… на спор… — Блин, ✪✪✪✪✪! — рыкнул Раф, дернувшись в сторону, но сбежать ему помешала твоя рука, что снова опустилась на его плечо, на этот раз тяжело и требовательно. — Мы же пообещали навсегда забыть об этом! Это был дебильный спор, знаешь, эти дурни меня просто застав… — Я не злюсь, Рафи-бой. - Эм, ШТО? Тебя конкретно понесло, остановись! — Я просто подумала, ты же все равно будешь вспоминать эту глупость. И чтобы избавить тебя от неприятного осадка, я могу отплатить тебе той же монетой, чтобы мы стали квиты. М? Что думаешь? Ниндзя широко вытаращил глазищи, а его бровные дуги просто взлетели в небо, покинув ошеломленное лицо, которое стало на тон темнее. — Эй, ты ч-чего удумала? П-прекращай эти дурацкие шутки, это ни фига не смешно! Я серьезно! Я же тебя за такой «юморок» ТАКИХ лещей надаю, мало не покажется! ✪✪✪✪✪! НЕ СМЕЙ! А-А-А! Рафаэль сделал слабую попытку ретироваться, но ты надавила обеими руками на плечи повернутого грудью к тебе парнишку, укладывая его панцирем на жалобно заскрипевшее сиденье, невзирая на то, что поза для него явно была не самой удобной, так как ноги остались в том же положении, когда он сидел. Одной рукой ты уперлась в пластрон парня, от шока почти не сопротивляющегося, а другой — на подлокотник, прямо рядом с его головой, тем самым нависая над безвольно распластавшимся телом. — Ты спятила?! — отчего-то шепотом изрек ошалевший от такого напора мальчишка, глядя на обнаглевшую осмелевшую тебя дикими глазами. На его щеках алел румянец. Именно это и послужило тебе своеобразным толчком к продолжению своих махинаций. А-а-а, засмуща-а-лся мальчик! Да будь он к тебе равнодушным, он бы уже давно одним мощным пинком скинул тебя с дивана, но никак бы не стал краснеть! — Да что на тебя нашло?! — Скажи-ка мне, Рафаэль, — промурлыкала ты, кокетливо «пройдясь» двумя пальцами по его пластрону до подбородка, после чего наклонилась к его лицу, — а что ты думаешь… о вафлях, м-м-м? В этот момент неподалеку раздался громкий звон чего-то разбитого, и ты, вздрогнув, отпрянула от облегченно выдохнувшего мастера сай, резко выпрямив спину. Леонардо с выражением глубочайшего шока на лице продолжал держать в руке невидимую кружку, осколки которой лежали у его ног в луже, как можно было догадаться, только что налитого чая. Ваш зрительный контакт длился не больше минуты. А затем лидер, молча развернувшись, быстрым шагом отправился в сторону додзе. Ты проводила его недоуменным взглядом. А в следующую секунду почувствовала, как в твои плечи уперлись трехпалые ладони, которые мягко, но весьма настойчиво оттолкнули тебя от себя. Даже не пискнув, ты упала на спину, без эмоций глядя в потолок. Раф к тому времени уже слетел с дивана и, отойдя на безопасное расстояние, запинаясь и потирая шею от смущения, начал свою путаную речь: — Слушай, Персик. Ты милая, и ты как бы мне нравишься, но давай останемся друзьями, а? Черт, я говорю как какая-нибудь баба из дурацкого сериала Сплинтера… Блин. Как бы объяснить… Я это… Черт, это все слишком сложно! Короче, ты только не обижайся, ты… А дальше ты уже ничего не слышала. Перед глазами продолжал стоять синеглазый лидер, как он посмотрел на тебя… Ты еще никогда в жизни не видела такого взгляда. Ты отчетливо видела в нем изумление, непонимание и как будто бы разочарование. А потом горечь. Как будто его предали. Да-да! Вот, что было в этом взгляде! Он посмотрел на тебя так, будто ты его предала! Или… предпочла другого?! А-а-а-а! Так теперь все стало на свои места! Так вот почему он такой нервный последнее время! А-а-а-а, да как же ты раньше только не догадалась! Вот же он! Вот он — твой тайный поклонник!!! От осознания правды у тебя даже закружилась голова. О, надо же, какое это сладкое чувство — разгадать тайну, что мучила тебя столько времени! Да, прекрасное чувство… Вот только… Есть одно омрачающее нахлынувшую радость «но». Ты лезла целоваться к другому парню прямо на глазах у того, кто «по тебе с ума сходит». — ОЙ, ДУРА-А-А-А! — схватившись за голову, громко простонала ты, обрывая Рафов бессвязный поток слов. - ОЙ, КАКАЯ ЖЕ Я ИДИОТИНА! — Не вини себя, — мягко сказал юноша, однако подойти не решился. — Просто мы немного не подходим друг другу, разные очень. Ты ни в чем не виновата. Со временем ты… Ты резко подскочила с дивана, заставляя Рафа испуганно отпрыгнуть назад. — Я должна все исправить! — И со скоростью света ты помчалась в додзе, оставляя совершенно охреневшую черепашку наедине со своими мыслями.

***

Ты застала Леонардо сидящим на коленях и сильно сжимающим руками голову, словно претерпевая невыносимую боль. — Лео! Звонкий голос эхом прокатился по тренировочному залу, заставляя лидера крупно вздрогнуть и, обернувшись, резко подняться на ноги. Ваши глаза снова встретились. Казалось, парень хотел что-то сказать, но этого не происходило. Ты приблизилась к юноше на расстоянии одного шага. Все слова застряли в горле, ты не могла сообразить, с чего начать, как объясняться. Надрывно дыша, ты то открывала, то закрывала рот, но не могла издать ни звука. Лео смотрел на тебя с напускным спокойствием, ты прекрасно видела, что с напускным — потерянный взгляд, губы, сжатые в тонкую полосочку, сжатые в кулаки ладони выдавали его истинное состояние. И ты вдруг почувствовала, на себе почувствовала, как ему больно. От осознания того, что ты натворила, защемило сердце. На глаза навернулись непрошеные слезы, а ты попросту начала задыхаться. Ты даже не на шутку испугалась, что грохнешься в обморок, это уже ни в какие рамки. — Ошибка, — захлебываясь в слезах, наконец сказала ты, словно какая-нибудь компьютерная программа. Только надписи «ERROR 404» на моське не хватало. — Я такая глупая… И, шагнув вперед, ты прижалась к груди юноши, утыкаясь носом в его ключицу и прижимая локти к твердому пластрону. Лео прерывисто выдохнул, а затем несмело обнял, прижавшись подбородком к твоему уху, скрытому волосами. Ты ощутила, как его судорожно трясло. — Что случилось? — ласково вопросил он заметно севшим голосом, словно успокаивал плачущего ребенка, которому приснился кошмар, но при этом ему самому было очень не по себе. — То, что там произошло с Рафом, это все не то, — сдавленно бормотала ты, хлюпая. — Это было неправильно, ошибка, я так ошиблась, Лео, прости меня… — Я… не понимаю… В ответ ты подняла голову и, вцепившись подушечками пальцев в края нагрудных пластин черепашки, пылко поцеловала окаменевшего парня прямо в губы. Лео широко раскрыл глаза, в момент заалев, словно спелая вишня. Однако оцепенение длилось не больше пяти секунд: Леонардо тут же взял ситуацию (и твои щеки) в свои руки и углубил поцелуй, целуя сразу жадно и чувственно, отдавая всю свою накопившуюся за долгое время чистую любовь без остатка. Кровь уже во второй раз ударила тебе в голову; ты едва удержалась на ватных ногах. Поверженно застонав, ты обхватила юношескую шею, приставая на носочки, чтобы быть выше и быть ближе. Весь мир закружился вокруг тебя; ты еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Так спокойно, умиротворенно и одновременно восторженно, совершенно восхитительно! — ✪✪✪✪✪, послушай, я не хочу, чтобы ты из-за меня… — В додзе появился взволнованный Рафаэль, и тут же замер на месте, увидев тебя, минут семь назад убежавшую чуть ли не в слезах, а теперь, абсолютно счастливую и зардевшуюся, находящуюся в объятьях не менее счастливого брата. — Едрить меня в панцирь… Разорвав поцелуй, но не разрывая объятья, вы синхронно посмотрели на бедного, уже в какой раз офигевшего темперамента и в следующую секунду дружно рассмеялись. — Ну вас на фиг, я сматываю удочки! — беззлобно махнул рукой зеленоглазый и потопал обратно, уже не желая разбираться со всей этой белибердой. Ну, довольны же эти двое? Ну и ок. — Одни психи кругом… — И что же на тебя нашло? — улыбнулся Лео, возвращая твой взгляд к себе. — Я люблю тебя, — отзеркалила улыбку ты, прижимаясь к парню еще теснее. — А еще я нашла твою записку. — Записку? — Ну да. — Ты потерлась щекой о его ключицу, щекоча дыханием шею мечника. — В которой написано, что ты влюблен в меня. Это так мило. — Погоди-погоди. — Лео мягко взял тебя за плечи, немного отстраняясь, и удивленно посмотрел в твои глаза. — О чем ты говоришь? — Ну как же? — Ты запустила руку в карман, откуда выудила столь нашумевший, помятый и порванный в одном месте листок с японскими иероглифами. - Вот. Синеглазый взял в руки листочек и, хмурясь, пробежал по нему глазами. — Я не знаю, кто тебе сказал о моем, якобы любовном послании, ✪✪✪✪✪, но это вовсе не оно. Я ничего не писал. — В смы-ы-ы-сле-е?! — басом протянула ты, выпучив глазищи. — А что это тогда такое?! — Ну как бы тебе сказать… — Лидер почесал затылок, а затем очаровательно улыбнулся. — Это обычный список покупок. Несколько секунд ты переваривала услышанное. А потом все логово сотряс твой громогласный, возмущенный вопль: — ПА-А-А-А-Р-Р-Р-Н-И-И-И!!!