Не забудь о тренировке, Саске

      Все началось там, в Лесу Смерти. Саске сразу привлек внимание Орочимару. Быстрый, сильный, ловкий - последним из клана Учиха невозможно было не восхищаться! Все его техники и комбо были безупречными. Он действовал превосходно: ничего не упущено из виду, ни одного лишнего движения, неосторожного шага. Красивое лицо всегда невозмутимо. Под бледной кожей отчетливо видны крепкие мышцы. Неизменно прямая, гордая осанка. Просто идеальное тело!       Когда юный Учиха входил в тренировочный зал, глаза Орочимару следили за каждым его движением, как и тогда, на экзамене.       Прошел уже месяц с тех пор, как Саске стал учеником Змеиного Санина. За это время он успел освоить технику, на освоение которой рядовому шиноби понадобились бы года. Этот факт еще больше убедил санина в правильности его выбора. Но кроме желания переродиться в этом прекрасном теле, с их первой встречи его мучило желание, что ежедневно давало о себе знать тяжестью внизу живота. Сегодня он наконец воплотит в жизнь свой план по совращению мальчика.       Из раздумий его вывел как всегда нетерпеливый и дерзкий голос:       - Мы будем сегодня тренироваться, или нет?       - У меня есть одна хорошая техника, но прежде, чем начать ее осваивать, тебе нужно провести несколько тренировок на развитие терпения.       - В чем будут заключаться эти тренировки?       - Сейчас узнаешь. - Орочимару поднял с земли тонкую плеть. - Становись на четвереньки.       Саске выполнил приказ беспрекословно; только в черных омутах глаз на секунду мелькнуло непонимание, что быстро сменилось прежней бесстрастностью.       - Твоя задача - не издавать никаких звуков, несмотря на боль. Понятно? - Саске кивнул. - Вот и превосходно.        Плеть с щелчком опустилась на плечи ребенка. Боль была чудовищной! Мальчик закусил губу, чтобы не закричать и задрожал всем телом, но вскоре взял себя в руки, относительно спокойно перенося последующие удары. Спустя пятнадцать минут форма Саске превратилась в лохмотья, а спину, ноги и ягодицы оплетали красные полосы. Из некоторых сочилась кровь, рубиновыми капельками стекая на пол.        А Орочимару все хлестал его, наслаждаясь уродованием безупречного тела. Наконец, хвост плети опустился на бедро, попав в одну из самых глубоких ран, оставленных ранее. Ребенок не выдержал и застонал вслух. Вслушиваясь в такой сладкий звук, эхом разносящийся под сводом зала, санин опустил руку, занесенную для следующего удара.       - Ты не прошел испытания. - в голосе скользила фальшивое сожаление. - Жаль, но тебя придется наказать.       Змеи оплели руки и ноги Саске, фиксируя тело в одном положении. Он был готов ко всему: к забиванию до полусмерти плетью, к испытанию на себе какой-нибудь замысловатой техники, к удушению; но никак не к тому, что с него снимут клочья, оставшиеся от шорт, рукой разведут ягодицы, а в анальное отверстие заползет змея. Он ощутил холод и дикую боль, как будто его рвали изнутри. Он хотел закричать, но еще одна змея обвила ему грудь и шею так туго, что из горла вырывался только хрип. То пресмыкающееся, что было внутри Саске, копошилось там, попеременно складываясь то в два то в три раза, таким образом растягивая стенки.       Еще одна змея железной хваткой окольцевала его талию. Там, где холодная чешуя задевала свежие следы от плети, сразу же вспыхивала острая боль. Саске казалось, что на его теле не было ни одного места, которое бы не болело. Он все еще не мог ни кричать, ни даже произнести хоть одно слово членораздельно. Он вдруг почувствовал себя так, как в ту ночь, когда Итачи вырезал клан - слабым, беззащитным ребенком, перед глазами которого как карточный домик рушится вся его жизнь.       Внезапно змея покинула попу мальчика. Он не успел ничего понять, как вдруг сильные руки приподняли его за бедра, а к растянутому колечку мышц прижалось что-то горячее и твердое. Мерзкий, волевой голос предупредил:       - Не дергайся, а то хуже будет Мальчик хотел возразить, что хуже быть уже не может, но в следующую секунду его пронзил невыносимый фейерверк боли. Руки подкосились, и голова упала на пол, вовлекая за собой торс. Саске безвольной куклой повис в руках насильника, содрогаясь в такт толчкам. Чувствуя, что его жертва может задохнуться, Орочимару ослабил хватку змеи, что сдавливала шею, но Учиха не проронил ни слова, ни стона, ни всхлипа. Только слезы беззвучно стекали на пол. Он просто смирился. Смирился с болью, позором, унижением, с собственной беспомощностью. Смирился, и ждал, когда наконец все закончится.       Орочимару неистово вдалбливался в податливое молодое тело под ним. Он резко входил в Саске до конца с бешеной скоростью, стараясь причинить как можно больше боли. Саске оказался куда лучше, чем он мог предположить. Он еще не трахал никого, кто был столь восхитительно узким. Сделав еще несколько грубых, жестких движений он кончил внутрь мальчика, закусив губу, чтобы не заурчать от поглотившего его наслаждения.       Он отпустил ребенка, что сразу же рухнул на пол; встал, и с садистским удовольствием созерцал результат своих действий. Худое тело мелко дрожало, пытаясь подтянуть колени к груди. Глаза, покрасневшие от рыданий, плотно закрыты. Из прокушенной губы гранатовыми зернами капает кровь. Черные, как смоль, волосы прилипли к лицу. Все тело оплетено красными и синими гирляндами гематом. Ногти, которыми ребенок царапал каменный пол, сломаны. На упругих бедрах красуются симметричные синяки, оставленные руками насильника. Кровь, смешанная со спермой, тоненькими струйками вытекает и разорванного колечка мышц, пачкая пол.       Змеиный Санин улыбнулся от мысли о том, что это только начало. И ушел, бросив напоследок:       - Не забудь о завтрашней тренировке, Саске.