Too real

      На улице ночь, солнце давно село за горизонт, а небо покрылось еле видными звёздами, из-за облаков, скорее похожих на тёмные, мрачные тучи, чем на облака, то появлялась, то пропадала луна.       Папирус собирался лечь спать, после просмотра шоу Меттатона, он обычно и ложился в свою кровать-машину и укрывшись тёплым и, не менее великолепным одеялом, засыпал, предварительно, уже не в первый раз послушав историю, которую ему читал его брат — Санс. И вот, как, и обычно высокий скелет оделся в свою ночную одежду, как называют её люди — пижаму. Санс принёс книгу, только это была книга, не из тех, что обычно читал Папирусу Санс, ширококостный взял её из библиотеки, в которую заходил утром, дабы порадовать братишку чем-нибудь новеньким. Книга была о приключениях, она не была «детской», как остальные книги на книжной полке, но в то же время не содержала в себе, чего-то, что могло «сломать» психику «невинного» Папируса.       Санс сел на угол кровати и недолго изучая обложку, начал читать. Папирус с интересом слушал брата, вцепившись в одеяло костлявыми руками и посматривая, то на брата, то на книгу. Ширококостный быстро утомился и уже не так резво читал, как пару минут назад, казалось, что эта история усыпляла не Папируса, а его старшего братца. Папирус заметил сонливость брата и напомнил ему о себе. Санс «взбодрился», продолжив читать.       Книга была большого объёма, потому одним вечером её прочтение не ограничится, Санс дочитал четвёртую главу, а потом закрыл книгу, ширококостный больше не мог не спать, в силу своей ленивости и любви ко сну.  — Санс, почему ты остановился? — полюбопытствовал высокий.  — Бро, я устал, завтра почитаем ещё, — скелет демонстративно зевнул.  — Но мы же остановились на самом интересном месте! — негодующе воскликнул Папирус.  — Не волнуйся, завтра я дочитаю до конца. Санс положил книгу к остальным, на полку и отправился к себе в комнату. Папирус поплотнее укутался одеялом и закрыл глаза, попытавшись заснуть. В черепушке высокого всплыли мысли, он стал рассуждать, что же будет дальше в этой истории, но сон поборол желание порассуждать, и вскоре Папирус отправился в царство Морфея.       Папирус очнулся в тёмном помещении, его руки и ноги были привязаны ремнями, а сам скелет лежал на какой-то доске, причём без своих «доспехов». Он попытался пошевелиться, но попытки были тщетными, его конечности были привязаны слишком крепко, чтобы самостоятельно смочь освободиться.  — КТО-НИБУДЬ! САНС! ПОМОГИ! — прокричал скелет. Из темноты послышался грубый голос:  — Можешь кричать сколько угодно, но никто не придёт, твой брат не слышит тебя, Папирус. К Папирусу подошёл силуэт, на нём был капюшон и кажется тёмная куртка, остальные черты Папирус не разглядел.  — Я, Великий Папирус, требую отпустить меня! — попытался выкрутится из положения скелет.  — А я требую, чтобы ты заткнулся, — монотонно и всё так же сухо и грубо, ответил незнакомец. Внезапно включился свет, он не был ярким, но высокий зажмурился от него. Незнакомец стоял спиной, на нём всё ещё был капюшон, вдруг, он повернулся, сняв c себя капюшон, было отчётливо видно, что это скелет, похож на Санса, только с потрескавшимся черепом и в странной одежде тёмных тонов.  — С-санс?  — Может быть я чем-то и похож на твоего отвратительного братца, но я — не он. На лице Папируса был виден страх, смешанный с удивлением.  — И что же ты будешь делать?  — Ничего, что может тебе понравится, — злобно ухмыльнувшись, ответил UF Санс. Незнакомец достал из ящика, который только заметил высокий, кляп, неизвестного для Папируса назначения и нацепил на рот высокого, крепко закрепив, тем самым убрав возможность у Папируса что-либо говорить.  — Знаешь, я давно наблюдал за тобой, — ещё больше улыбнувшись, сказал скелет, — Там, откуда я, нет возможности «расслабиться», одно унижение и побои, в частности от моего брата, но теперь то я отыграюсь, правда ты — не он, но всё же, я всегда хотел лишить невинности кого-нибудь. Правда скорее мой «братец» сделал это со мной, обычно я нахожусь в этой комнате, на этом столе… Папирус не мог сказать ни слова, кляп во рту мешал, было слышно только мычание. Высокий сначала очень разозлился и стал судорожно дёргаться, пытаясь порвать крепкие кожаные ремни, что так сильно стягивали запястья, потом его ярость сменило отчаяние, он перестал сопротивляться.  — Вот и хорошо, что ж, приступим. — Ширококостный снял кляп с высокого. UF Санс подошёл к голове высокого и, стянув с себя шорты, вытащив уже возбужденный член.  — А знаешь, что больше всего бесит? Эта ваша слащавость, по отношении друг к другу, того гляди вырвет от этого отвратительного «Санси». Санс подался вперёд, давя на голову Папируса, тем самым побуждая его открыть рот, скелет покорно подчинился, деваться ему было уже некуда. Папирус почувствовал рвотный рефлекс из-за отвращения, но сдержал себя, он начал облизывать и посасывать головку, ему хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Санс подался вперёд ещё сильнее, член вошёл по самую «глотку», высокий задёргался, за что, получил удар по голове, он чуть не прикусил орган Санса. Ширококостный убыстрял темп, его тело напряглось, дело шло к концу.  — Т-теперь я понимаю, какого это, быть главным… — прошипел Санс. Спустя недолгих фрикций, скелет излился прямо в рот Папируса.  — Глотай! — скомандовал похититель. Папирус проглотил столько, сколько смог, ему одновременно было радостно, что всё закончилось и одновременно плохо от отвратительной жидКОСТИ.  — Даже не думай, что я просто так тебя отпущу, я ещё только начал, мразь, — с презрительным выражением «лица», грозно, сказал Санс. Папирус хотел возразить, Санс ударил его по ноге. Высокий скорчился от боли. Ширококостный достал из ящика ошейник, он отстегнул ремни на Папирусе и вместо них закрепил ошейник с шипами на внешней стороне, к которому ещё и прилагалась цепь. Когда конечности высокого уже ничего не держало, он не мог ими пошевелить, лежа, словно овощ. Санс притянул его к себе с помощью цепи, высокий слегка пошатывался, упасть ему не давала лишь цепь, которую крепко держал ширококостный. Санс притянул высокого прямо к своему лицу и провёл по его черепу «когтями», оставляя царапины. Папирус отвёл взгляд. Санс не стал долго смотреть на жертву и просто прицепил конец цепи к кольцу, находящемуся в стене, поставив Папируса «раком». Санс навалился на скелета всем телом и немного прижал к доске, на которой они ещё находились. Его член уже был готов для продолжения. Санс укусил Папируса за шейный позвонок, требуя, чтобы тот задействовал магию, для создания псевдо-промежности, Папирус вскрикнув, сделал, что требовал ширококостный. Санс буквально вонзил свой красный, заждавшийся стимуляции фаллос. Высокий закричал, но его крик прервала рука, заткнувшая рот. UF Санс начал двигаться, то медленно, то ускоряясь до бешенного темпа, Папирус вдруг начал постанывать, Санс опустил голову, заметив, что член Папируса встал.  — О, я вижу, тебе это нравится. Высокий мысленно проклинал своё тело. Как он, Великий Папирус мог поддаться искушению?! Где-то глубоко в душе, Папирусу действительно нравилось происходящее. Санс, неожиданно для высокого положил руку на его ярко-оранжевый член. Папирус прогнулся под ширококостным, застонав, будто девственница, впервые занимающаяся сексом, с опытным мужчиной.  — Я не настолько эгоистичен, чтобы думать только о себе, будешь «умницей» и тогда тоже получишь удовольствие, — ухмыльнулся ширококостный. Санс начал поглаживать член высокого, «вытягивая» из "брата" громкие стоны, один за другим. Ширококостный вошёл во вкус и даже начал облизывать позвонки пленника, заставляя его томно прикрывать глаза и стонать ещё громче, вскоре, высокий сам стал подаваться навстречу, практически огненному члену, движущемуся в его «промежности».«Бёдра» высокого напряглись, что свидетельствовало об приближающимся оргазме. Папирус в конце концов кончил, Санс вовремя убрал руку, иначе она была бы «испачкана» семенем. Папирус бы упал, но его вовремя удержал телекинезом Санс, который тут же ускорился ещё сильнее, было слышно, как тазовые кости ширококостного практически бьются об Папируса. Ещё немного, и Санс тоже излился, только в Папируса, который уже был практически в отключке. Санс опустил высокого на доску, на которой были следы спермы обоих. Санс вышел из пленника, вскоре его «промежность» исчезла. Ширококостный надел шорты и выключил свет. Единственное, что увидел Папирус, что Санс куда-то пошёл, потом высокий «отключился».       Утро, Папирус открыл глаза, в которые ему светило солнце, а сам он лежал в собственной кровати. Неужели всё это сон? Ведь всё было так реально! Высокий попытался подняться, но у него фантомно болело в месте, где должно было бы находится анальное отверстие, а простыня была немного запачкана каплями смазки. Папирус посмотрел в зеркало, на его черепе «красовалась» немаленькая царапина. Значит, это был не сон… В дверь постучали, не может быть того, что Санс проснулся раньше самого Великого Папируса!  — Заходи, — крикнул высокий, быстро прыгнув под одеяло и закрывшись им с головой. Ширококостный, зевнув, зашёл в комнату брата.  — Ты так долго спишь сегодня, я подумал, может что-то случилось?  — Нет-нет, всё в порядке! — попытался заверить брата Папирус.  — Почему ты под одеялом? Точно всё в порядке? — Санс стянул одеяло с брата, — Откуда эта царапина?  — Не важно! — прервал брата Папирус, — Я сейчас оденусь и приготовлю тебе великолепные спагетти Великого Папируса! Санс молча ушёл из комнаты, за дверью послышалось:  — Ладно, потом поговорим. Ну кажется всё, остаётся только привести себя в порядок и придумать отмазку по поводу царапины. Папирус начал собираться, конечно, то, что произошло ночью ему почему-то понравилось, как ни странно. Неожиданно для себя, Папирус вдруг подумал, что было бы неплохо повторить такое похищение ещё раз. Этот, другой Санс, такой родной и чужой одновременно.