Она бы не справилась.
и она тихо благоговеет, полностью готовая идти за ним куда угодно, лишь бы помочь всем. Лишь бы помочь ему.Сломалась бы.
Инквизитор почти не смотрит на командира собственных войск, лишь одаривая ее редкими взглядами в ставке командования, не говоря уже о том, чтобы даже допустить мысль о возможной встрече в южной башне. Они вообще на странность мало контактируют, хотя командор прекрасно помнит, что в личных документах, до сих пор покоящихся у нее в столе, черным по белому написано — Инквизитор должен был стать храмовником. Должен был, но не стал. А все из-за ядовитого света, спасающего этот мир каждый день.Может, тогда бы они были ближе?
Он почти никак не реагирует, когда узнает о ее ломке — хоть и тень беспокойства читается на его лице, это ровным счетом ничего не значит. Разве что, он надеется, что его личная рыцарь-командор не будет нарушать субординацию. Тогда все будет отлично, хоть и не рационально. А бывшая храмовница улыбается, закрывая этой улыбкой всю свою боль. Говорит, что даже если не справится, у нее есть запасной план. И что сделает все, чтобы Инквизиция процветала.На балу в Зимнем Дворце ей одиноко, хотя поклонники не дают ей пройти и шагу. А особенно опустошение накрывает ее, когда Жозефина кладет руку в ладонь Вестника.
И тогда внезапно становится все равно — есть рыцарь, нет ее. Сны становятся ужаснее, Тень будто бы говорит с ней напрямую и демоны, демоны, которым она так много противостояла и так долго держалась, подходят к ней все ближе и ближе. Видения из прошлого, отвратительные силуэты стоят в углах ее кабинета и командор хрипит, кричит, рвет на себе волосы, лишь бы не чувствовать презрительный взгляд одного мага, стоящего к ней ближе всех. С таким родным пузырьком лазурного цвета в несуществующих руках. Командор говорит Инквизитору: извини. Командор говорит Инквизитору: я, видимо, не справляюсь. И Вестник, к ее наигранной радости и не оставшимся силам противостоять, как тот маг из видений — подает колбу лириума прямо в руки, затянутые перчаткой. Зелье выжигает надежду командора Тревельян. Но радует Инквизитора Резерфорда.