Бездна взывает к бездне

      Я не знаю сколько времени слушаю эти продолжительные истошные крики, от которых по телу бегают мурашки. Кромешная тьма вокруг и вопли Джоанны заставляют меня трястись в ожидании. Я не понимаю, где нахожусь, не понимаю, что происходит с Мейсон, и где она. Каждый её вопль так слышен, что создаётся впечатление, будто Джоанна стоит рядом со мной.       Неожиданно наступает тишина, и я уверена, что она не предвещает ничего хорошего. Кажется, что проходит вечность, прежде чем, несколько раз мигнув, загорается крошечная лампочка. Мне приходится быстро поморгать, чтобы приспособиться к этому тусклому свету. Лампочка висит на стене чёрного как смоль цвета прямо напротив меня. С потолков свисает множество кованных клеток, в каждой из которых неподвижно сидят по меньшей мере пять птиц. Очень странно, что за всё время, что я нахожусь в этой комнате, ни одна из них не издала ни звука. Снова мигнув несколько раз, лампочка тухнет, и мне так и не удаётся рассмотреть помещение до конца. Затем стена окрашивается в оранжево-жёлтый цвет, а в комнате тут же становится нестерпимо жарко. Огонь медленно движется ко мне, и я, в попытках уйти от него, ползу назад до тех пор, пока не упираюсь лопатками в стенку. Вот языки пламени достигают первой клетки и птицы начинают громко хлопать крыльями и кричать. Их крики подобны тем, что были на Арене Квартальной Бойни. Мама, Прим, Гейл… И, если тогда я была не уверена в том, что сойки-пересмешницы услышали эти голоса от них, то теперь меня охватывает ужас, потому что сейчас Сноу мог сделать с моей семьёй всё, что угодно. Я пытаюсь избавиться от этих криков, заткнув уши, но это совершенно бесполезно, потому что огонь пожирает всё больше клеток, и вопли становятся совершенно невыносимыми. В конце концов, чтобы заглушить их, я начинаю кричать сама. По лицу стекают огромные капли пота, и, кажется, что сил на крики не остаётся, но огонь добирается и до меня. Я вжимаюсь в стену так сильно, будто пытаюсь отодвинуть её назад, но она не поддаётся мне. Жгучая адская боль растекается по телу, и новая порция криков находит себе выход. Я никогда не думала, что могу кричать так громко. Запах жжёных волос и кожи бьёт в нос, и к горлу подкатывает ком. В этот момент я не знаю, какая боль уничтожает меня больше.       И, когда мне кажется, что жизнь покидает моё тело, комнату снова наполняет темнота. Слёзы медленно текут по моим щекам, а крики всё ещё по инерции срываются с губ. Сноу знал, как наказать Огненную девушку – сжечь её в огне её собственной искры.