Я тебя слышу

Чанмин сидел так близко, что Юнхо было трудно дышать. На веранде они были одни, ни тебе призраков, ни душ, ни жнецов, даже проходящих мимо заведения людей не было. Повар бесстыдно рассматривал его профиль, опускал взгляд ниже, рассматривая фигуру, но Шиму, казалось, было все равно. Он не слышит его мыслей? Видимо, так увлечен книгой, что ничего не замечает вокруг. «Прямо на людях?» Юнхо нервно сглотнул. После того, как Мин так неудачно, по мнению Юнхо, пошутил, теперь мужчину не отпускала мысль о шее этого парня. И этих родинках. И почему Чанмин не слышит, как все мысли Юнхо крутятся вокруг него? Или это означает, что… можно? Чанмин захлопнул книгу и повернул голову, посмотрев внимательно в глаза. Кажется, его все-таки услышали. Чанмин хитро улыбнулся и отложил книгу на журнальный столик. — Что-то жарко, — лениво протянул Чанмин, легким движением, которого Юнхо даже не заметил, стянув футболку. Юнхо этот взгляд телепата заставил напрячься. Чанмин откинулся обратно на спинку дивана и заново открыл книгу, решив на этом издевательства над поваром закончить. Что-то здесь не так, почему Юнхо это разозлило? Зачем он потянулся и отобрал книгу? Мужчина не понимал, но эти глаза пленили его, как и эта россыпь родинок на шее, чтоб их, и красивая подкачанная фигура, которой хотелось коснуться. Юнхо не знал, что ему делать. Рассматривать фигуру или же смотреть этому искусителю в глаза? — Если так хочешь, чего тянешь? — Меня парни не интересуют! Вот неясно, кому больше пытался напомнить Юнхо сей дивный факт, самому себе? — И поэтому все твои мысли так и орут о том, чтоб изучить губами все мое тело? Миллиметр за миллиметром? — Чанмин растягивал слова, сопровождая слова действиями: кончиками пальцев по своей шее — и вниз, к груди, с удовольствием наблюдая за тем, как Юнхо завороженно за этим наблюдает. — Какой развратный хен, — заметил Чанмин, проведя рукой ниже, до паха. Юнхо запоздало понял, что Чанмин повторяет рукой траекторию, о которой мгновением ранее подумал Юнхо. Смущенный таким фактом, он перехватил руку Чанмина, не дав тому сжать собственный член. И стоило заглянуть телепату в глаза, как мозг решил уйти в кругосветное путешествие, оставив на попечение… нижнему мозгу и сердцу. И, видимо, неважно, что мужчины сейчас на веранде, да? Мужчина впился в губы парня жадным поцелуем, нависнув над ним сверху, а Чанмин зарылся руками ему в волосы. Поцелуй перерос в крышесносный, развратный, нереальный, но короткий. Он довольно скоро оторвался от столь пошлых губ и наклонился к шее, занявшись тем, о чем мечтал последние минуты. Коснуться губами каждой родинки, вот сначала за ушком, потом ниже. Чанмин выгибался, шумно выдохнув, шепча желания Юнхо вслух, откровенно подстрекая на большее. Повар опускался поцелуями ниже, сжимая ладонью пах телепата сквозь ткань джинсов, пытаясь при этом понять, зачем вообще он это все делает, почему его так тянет к этому парню. Ведь он всегда кричал о том, что парни не интересуют, его раздражало то, как вел себя Ючон с ним до аварии. «Надо остановиться!» Он хочет вырвать стоны из губ парня, и его не останавливает то, что они на улице. Сейчас все могут увидеть, насколько Юнхо «натурал» — кусает и вылизывает соски Шима, расстегивая его джинсы. «Надо остановиться!» — кричал разум Чона, когда Чанмин оттолкнул его от себя, чтобы поменяться ролями. Он оседлал его бедра и по-хозяйски устроил руки повара у себя на ягодицах, а сам обнял за шею. Чанмин бесстыдно терся о его пах, постанывая ему на ухо. — Ты действительно хочешь остановиться? — спросил он в самые губы. Юнхо потянулся за новым поцелуем и… проснулся. Не было никакого Чанмина рядом. Один в постели, губами уткнулся в собственную руку и чуть не толкался бедрами в матрас. Вот же, это был сон! Так, погодите, почему «вот же»? Сердце колотилось как бешеное, перед глазами мелькали дальнейшие картины сюжета, которые он прервал пробуждением. Мозг будто решил напоследок подкинуть возможный сюжет сна — что бы сделал повар, как отнес бы младшего в дом и… Юнхо посмотрел под одеяло. О, прекрасно, стояк. «Предатель», — недовольно подумал Юнхо и поспешил в душ — доказывать себе, что он натурал. А сон просто сыграл злую шутку. В последнее время происходили странные вещи. Все чаще ему попадались призраки, которым нужно было помочь. Раньше-то они если и наведывались, то к Юнхо в кафетерий, как будто тут был перевалочный пункт и добрый самаритянин в лице повара должен решить их проблемы. Сам он (вне кафетерия) предпочитал прятаться от призраков и не показывать того, что видит их. Но теперь не мог усидеть на месте. После того, как он чуть не погиб, стал часто выбираться гулять по вечерам по городу, иногда один, а иногда с Чанмином. Это если из живых, а так с ним всегда рядом был Чансу: видимо, тот решил присматривать за ним и даже подсказывал, что нужно делать, и предупреждал, если рядом могли быть Великие Духи, — а вот им лучше не попадаться. В те дни, когда Чанмин не шел с ним на вечерние «прогулки», тот оставался в кафе за главного, рисовал свои веб-комиксы, со сроками которых у него уже подгорало. И в такие дни Юнхо задавался вопросом, а почему он, собственно, пошел в этот район, какая муха его укусила. Почему не ждет очередных «клиентов», которые сами находили его кафетерий. Но он уже видел очередного призрака, на этот раз с обезображенным лицом девушку, и это сильно напугало Юнхо. Но призраку нужна помощь, надо узнать, в чем дело, преобразить ее и отправить через реку Сандзу. А вот милая маленькая старушка, она потеряла кошку. И так всю ночь, утром Юнхо приходит без сил, и уже о каких-либо мухах, которые кусают, не думается. А вот теперь новый этап странных событий. Развратные, пошлые и аморальные сны с Шим Чанмином в главной роли. Да что это такое? Стоя под холодными струями душа, мужчина пытался понять этот сон. Если бы инициатором и ведущим был Чанмин, то еще оправдать себя было бы можно. Вот только ничего в голову не лезло, кроме навязчивой, как комар, мысли, что это дело рук Шима. Нет, телепаты же не могут влезать в чужие сны, верно? И души не встречаются во сне, это бред. Джеджун не считается, он Жнец. Тогда все вопросы к подсознанию, получается, так? Вопросов много, а ответов не было. Еще и таинственная «сделка совершена» и эти тайны похлеще интриг какого-нибудь европейского двора. У Юнхо голова шла кругом. Он видел, что все пытаются скрывать информацию, связанную с Чанмином. И ему нужно беспокоиться о сделке и таинственном поведении нового друга, а он думает о влажных снах. Мужчина зло ударил кулаком об стену. Это все порядком злило, даже боль в костяшках пальцев не заставила его успокоиться. Мужчине казалось, что Чанмин специально его отводит от себя или заставляет думать в другом русле. О призраках, о захваченных другими духами телах, о жнецах и демонах, о теле Шима, о его мягкой и теплой улыбке — и вот опять. Но никак не о сделке! Духи вокруг тоже не могли ему помочь. Джеджун просто не окликался на его зов, хотя он честно пытался, но тот как глухой стал. Видимо, ему неинтересен Чон, раз тот не на краю смерти, а проверять теорию на практике Юнхо не хотелось. Чансу мог помочь в чем угодно, но когда вопросы касались его брата, он тактично делал вид, что не понимает, о чем речь. Ючон тоже не жаждал поднимать эту тему, да и снова стал по возможности избегать общества живых, но хотя бы Юнхо знал, где искать друга. Грешным делом Чон думал обратиться к Убину, ведь тот явно о чем-то знает, если вспомнить его поведение, когда они отправляли Кима в больницу. Но возможности не было. Юнхо вышел из душа, обернув бедра полотенцем, и подскочил на месте, схватившись за сердце. На мгновение он решил, что у него в комнате стоит Шим Чанмин, внимательно рассматривая его, вскинув бровь, почти как во сне. Но нет, это оказался Шим Чансу. Иногда Юнхо забывал, что они, вообще-то, близнецы. Вот странно, вроде как и полные копии, но при этом разные и без проблем можно и отличить. Вот только иногда Юнхо мог спутать их. — Как будто призрака впервые увидел, — скептически заметил Чансу, решив не подсматривать, как Юнхо принялся переодеваться. — О, или ты решил, что в твоей спальне Чанминни? Не льсти себе, — призрак засмеялся, а Юнхо очень хотелось в него чем-нибудь запустить. — Чего приперся? — И тебе доброе утро, «милый», — так же в тон съязвил призрак. Да, у них иногда взаимоотношения были хуже, чем отвратительные. Но их двоих устраивало, главное — что в трудную минуту оба друг другу стремились помочь. Только почему теперь Чансу не просит у него помощи с братом? Все под контролем? — Там в одной заброшенной школе столько кишит призраков, просто ух! Если они озлобятся окончательно, то через реку они уже не перейдут. Пшик, и их Жнецы превратят в пепел. — Ты хочешь, чтобы я разом разобрался с кучей озлобленных духов? — спросил удивленно Юнхо, застегивая джинсы; как-то работа не прельщала. — Они еще не злобные, иначе была бы зачистка. Я просто приметил это здание вчера, когда мы с тобой в районе Добон-гу разбирались с призраками. Эту школу хотят снова открыть, будет грустно, если детям навредят призраки. Юнхо тяжело выдохнул. Братья Шим успели как-то уяснить, что Чон неравнодушен к детям, стали слишком часто упоминать сих милых созданий в том или ином ключе, чаще всего — чтобы уговорить. Спасибо, что еще не идет фантазий о том, чтоб завести детей с телепатом. Тьфу! Опять не туда мысли. — После работы, — устало заявил Юнхо, поставив точку в этом разговоре. На мгновение ему показалось, что Чансу хотел что-то еще с Юнхо обсудить. Они неловко потоптались на месте, каждый обдумывал, как бы задать интересующий их вопрос, но в итоге оба промолчали. Юнхо вышел из комнаты и отправился готовить. Через час к нему на работу приехал Чанмин, прихватив с собой ноутбук и графический планшет. Он засел на своем любимом месте, за низкий столик сбоку от рабочего места Юнхо, достал технику, открыл свой комикс, с которым все так же поджимали сроки, и принялся рисовать. Они обменялись парочкой фраз о погоде, транспорте и какой-то ерунде, а потом каждый погрузился в свою работу. И в свои мысли. Это уже стало каким-то привычным сюжетом. Иногда, когда Чанмин был рядом, у Юнхо возникало очень странное ощущение. Не головная боль, скорее наоборот, будто кто-то массировал ему голову мягкими нежными пальцами. Подобное ощущение было, когда в заброшенном здании ему казалось, что кто-то держал за руку или же касался его лица. Тепло, к которому хотелось потянуться. Вот только сегодня ему это ощущение не понравилось. Он недовольно посмотрел на Чанмина, но тот не отрывал взгляда от комикса. Прямо как во сне. — Прекрати. Давненько Юнхо не просил не копаться у него в голове, но сегодня он не с той ноги встал и все, что касалось привычек Чанмина, его раздражало. Наверное, от смутного осознания того, что происходит в последнее время. Чанмин поднял вопросительный взгляд на друга. Перевел взгляд обратно на комикс, потом обратно на повара. — Прекратить рисовать? — Не прикидывайся дураком, ты копаешься в моей голове… Юнхо осекся на полуслове. Он увидел яркий след на шее Чанмина, витиеватый узор, переливающийся при свете солнца. Если бы Чанмин не выпрямился, Чон бы и не заметил, а теперь он не мог оторвать взгляда от рисунка. Шим недовольно выдохнул, поднимая ворот водолазки выше и возвращаясь к комиксу. — Ты слишком громко думаешь, хотел, чтобы ты расслабился. — Расслабишься тут, когда телепат знает обо мне все, а я о тебе ничего! — Что? — Чанмин снова оторвался от комикса, не понимая, чего тот такой взвинченный. Он действительно не копался в его мыслях все эти дни, только направлял, как и было велено жнецом. Так что понятия не имел, о чем тот говорит. Юнхо обошел кухонный стол, сокращая расстояние до Чанмина, и грубым движением отодвинул ворот водолазки, схватив при этом Шима за подбородок, чтобы тот больше открыл шею. — Это что за безобразные шрамы? — прорычал Юнхо. Раз никто из духов не хочет ему рассказывать, пойдем в лоб. Он верил, что телепат не заставит его отступить своим даром, ведь он придерживается Табу, не так ли? — Не понимаю, о чем ты. Моя шея здорова. — Посмотри моими глазами. — Глазами кого? Извращенца? Ревнивого мужа? — Чанмин оттолкнул его руки от себя, высвобождаясь из его хватки. — Да какая муха тебя укусила? Юнхо запоздало понял, как это выглядело со стороны. Навис над Чанмином, властно лапает его лицо и шею, еще и одно колено поставил на диван. Сам Чанмин прожигал его взглядом снизу вверх. Вызывающим, недовольным. Юнхо не вовремя вспомнил тот самый сон, когда засмотрелся на Мина. И отпрянул, как черт от ладана. — Прости… Не знаю, что на меня нашло, — Юнхо тряхнул головой, недовольно поморщившись. Это просто сон, какое он имеет право сейчас так себя вести с Мином и на него злиться? Да и, скорее всего, он сам себе надумал, что все вокруг что-то скрывают. Поведение просто отвратительное. Юнхо снова посмотрел на шею художника, и она была обычной, без каких-либо узоров. И он не заметил мрачного взгляда Чансу с дальней части комнаты, не заметил, как что-то совсем невесомое касалось его мыслей. И как Чанмин отвел чуть виноватый взгляд. Телепат сидел тихо, стараясь больше не трогать Юнхо — даже силой мысли. Он был отчего-то взвинченным, и Шим не был уверен, что хочет знать истинные причины недовольств. И не хотел признаваться себе, что это не сам Юнхо отступил, а снова странная вспышка его дара, который он не смог проконтролировать. Уже несколько раз Чанмин замечал за собой, что как только он пожелает, чтобы человек что-то сделал, даже не направляя привычно «посыла» по его адресу, как тот уже выполнял желаемое. «Да нет, мне кажется, просто совпало так хорошо», — одернул себя Чанмин, возвращаясь к рисунку. Долго пробыть под одной крышей они оба не смогли. Юнхо довольно скоро засобирался, позвав с собой Чансу и Ючона. Чанмин тоже хотел пойти с ними, убедиться, что Юнхо будет в порядке, и заодно проконтролировать его «работу» на Джеджуна, но тот поспешно заявил, что Чанмин снова в кафе за главного, и ушел. Такое чувство одиночества Чанмин давно не испытывал. Возникло ощущение, что его решили бросить, как ненужного щенка. От такого было паршиво. Как ни крути, они отстранялись друг от друга, Юнхо на подсознательном уровне сбегал от него, чтобы не попадать под его влияние. Хотя Чанмин не использовал дар на нем слишком уж откровенно, лишь внушая мысль, что надо помогать застрявшим на земле умершим. Сегодня и вовсе за него эту работу сделал Чансу, если верить той информации, которой поделился с ним повар. Использовать свой дар и нарушать Табу еще было сложно и непривычно, он старался придерживаться старых принципов. Но, видимо, достаточно быть просто телепатом, чтобы у Юнхо возникали сомнения, пусть он до конца и не осознает их. Теперь и вспышки гнева пошли. Грустно улыбнувшись, Чанмин вернулся на рабочее место. Он мог бы рассказать правду, поведать, что они оба попали в переделку, просто Чанмин немного больше. Но язык не поворачивался. Он боялся, что Юнхо не станет так просто помогать жнецу, а, скорее, будет искать самый быстрый и действенный способ освободить Чанмина, а вот тут младшему становилось очень страшно. Ведь это все того не стоило, мелкая работа, даже не пыльная. Но и обманывать вечно он тоже не сможет. Юнхо сегодня увидел ошейник! Вспомнив об этом факте, Чанмин поднялся из-за стола и ушел в уборную, к зеркалу. Он отодвинул ворот водолазки и застыл, не зная, как реагировать. Первоначальный рисунок изменился, казалось, что он врезался ему в кожу, желая оставить более глубокие уродские шрамы. Чанмин коснулся дрожащей рукой шеи, кончиками пальцев проводя по узору. Но нет, шея здорова, никаких рубцов. «Какого черта…» Когда Юнхо вернулся с заброшенной школы, сил ни на что не было. Среди заблудших душ, желающих найти путь к реке, были и злобные, которые пытались нанести вред медиуму. Они совершенно не хотели уходить, им нужна была кровавая месть. И ничего лучше, чем навредить чужаку, они не придумали. Юнхо смог отразить атаки, и Чансу с Ючоном очень даже хорошо помогли ему. Но никаких моральных и физических сил у него не было, он еле добрался до дома. Хотелось уснуть и не просыпаться несколько дней. Он даже не обратил внимания, что пусть на дворе и глубокая ночь, но Чанмин не ушел домой. Уснул на диване, не дождавшись возвращения старшего. Юнхо это понял, только когда проснулся ближе к обеду. Новый день его встретил слабостью и головной болью. Он вышел из комнаты, еле разлепив глаза, и, к удивлению, обнаружил, как на его кухне хозяйничает Чанмин, и клиентов обслуживая, и что-то готовя. Шатаясь, Юнхо прошел к телепату, желая заявить, что это его территория, но даже язык не поворачивался. Он даже не понял, как оказался в объятиях Чанмина. — Эй, ты чего встал? Еле живой вообще! — Чанмин выглядел напуганным, чем удивил ничего не понимающего Юнхо. — Так, облокотись на меня. Оказывается, у Юнхо подогнулись колени и он бы упал, если бы младший вовремя его не подхватил. Он дотащил его до дивана и усадил. Через несколько минут на столе оказались какао, сэндвичи и яичница. — Спасибо, — выдохнул Юнхо. — Ты как себя чувствуешь? Все-таки сидя ему было легче воспринимать мир, нежели стоя. Даже дышать было легче. Чанмин с беспокойством смотрел на старшего. — Восстановлю силы, и все будет в порядке, - ответил наконец Юнхо, отпивая какао. Ох, какое вкусное вышло. — Это из-за заброшенной школы? Зачем ты пошел туда, где столько духов? — Чансу предложил. А ты откуда знаешь? Чанмин многозначительно посмотрел на Юнхо, вскинув бровь, и тот сразу отмахнулся. Голова совсем не соображала. Мужчина прикрыл глаза, устало потерев виски. — Позволишь? — тихо спросил Чанмин, присев рядом с ним. Они сидели так близко, как тогда во сне. А взгляд Чанмина… Старший не мог понять, что означал этот взгляд. Теплый, нежный, беспокойный. Шим поднял руку к его лицу, и тот сначала отдернулся, но потом прикрыл глаза. Он не знал, зачем позволял Чанмину сейчас себя касаться, что он вообще удумал, но захотелось на мгновение довериться ему. Поняв, что ему дали добро, Чанмин придвинулся ближе и кончиками пальцев дотронулся до висков Юнхо, мягко массируя их и используя свой дар. Он не был уверен, что он сможет снять последствия от атаки злых духов, но хотел хоть как-то помочь. Боль постепенно уходила, и мужчина заметно расслабился, но на душе у Шима было паршиво. Он винил в подобном себя. «Это моя вина…» — подумалось Чанмину, и Юнхо открыл глаза. Они удивленно смотрели друг на друга. Чанмин — от осознания, что эту мысль как-то услышал Юнхо, а тот — от того, что услышал подобное. В чем это вина Чанмина? Что происходит? — В чем твоя вина? — наконец-то нарушил тишину старший. — Ты услышал? — осторожно спросил Чанмин. Никогда такого не было, чтобы его мысли или желания так просто мог услышать другой, тем более чтобы слушался. Мину нужно было прикладывать определенные усилия, а тут что? Из-за того, что коснулся его висков? Чанмин отдернул руки, не понимая, что происходит. Это трудно было не заметить, что он начинал все чаще терять контроль над своими способностями. Не только с Юнхо, но и другими окружающими людьми. Об этом он подумает попозже, когда выкрутится перед поваром. — Что я не пошел с тобой вчера, — если так подумать, это тоже правда. — И как бы ты мне помог? — язвительно спросил Чон. — Как-нибудь… — Казалось, младший совсем поник. — Не глупи, ты ничего не смог бы сделать, — с улыбкой заметил Юнхо, похлопав младшего по плечу. Да, все, что Чанмин мог, — это продолжать смотреть, как Юнхо выбирается на не всегда безопасные задания. И неважно, насколько сильно это не нравилось Чанмину и солгал ли Джеджун с безопасностью, все равно придется продолжать. Телепат сжал ладонь в кулак, опустив взгляд в пол, а потом поднялся и ушел к кухне — заварить себе какао. Юнхо проводил его задумчивым взглядом. Чуть помедлив, он мысленно поблагодарил Чанмина за помощь и получил в ответ мягкую улыбку. Последующие несколько дней Юнхо никуда не выбирался. Отсыпался все эти дни. И лучше уж, если бы было без сновидений. Просыпаешься — видишь Чанмина, засыпаешь — опять Чанмин. И сны были один краше другого. Тот сон был еще невинным по сравнению с последующими! И они были такими реалистичными, что в какой-то момент мужчина не был уверен, что это действительно был сон. И возникли подозрения, что все его доводы про сны и действия телепатов не совсем уж и правильные. Телепат постоянно рядом, может, его вина как раз в том, что он постоянно лезет в голову Юнхо и управляет им? «Да ну, бред какой-то. Он заботится обо мне». Сегодняшний сон отличался от предыдущих. Помещение было темное, мрачное, с синим освещением. На стенах висели часы, но что странно: вокруг стояла гробовая тишина. А где тиканье? Чанмин стоял в нескольких метрах от него, сунув руки в карманы брюк, и смотрел на Юнхо обжигающе ледяным взглядом. Медиуму не понравилось, как тот был одет. Черная рубашка и черные брюки — непривычный стиль для художника комиксов. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, поэтому Юнхо мог рассмотреть ненавистные узоры на его шее. Они кровоточили, но при этом не приносили боли телепату. Юнхо чувствовал страх, ему казалось, что он опоздал, но не мог понять куда. Ему хотелось поскорее подойти к Чанмину, прикоснуться к нему. Да лучше были бы те сюжеты, которые были до этого, чем вот это вот все. Мужчина не успел сделать и шагу, как рядом с Чанмином появился Джеджун. Он так жестоко усмехался, глядя на медиума, что тому стало не по себе. Не отрывая победоносного, развратного взгляда от Юнхо, он неторопливо, растягивая удовольствие, схватил Чанмина за горло, постепенно все крепче сжимая красивую, но изуродованную шрамами шею. Юнхо хотелось закричать и броситься помочь, но он не мог ступить и шагу. Его удерживали... Чанмин все так же держал его подальше от себя. «Все так же?» — подумалось Юнхо; откуда такая уверенность? Он с ужасом смотрел, как кровь телепата стекала по руке Джеджуна, а Чанмин задыхался в чужих руках, но при этом не сопротивлялся. Юнхо проснулся в ужасе и резко сел в постели. В ушах звенел голос Джеджуна: «Он мой». Сделка. Джеджун не так просто появился тогда на складе и спас Юнхо. Повар только сейчас осознал, что отрицал очевидное, свято веря, что он единственный, кто знал о том разговоре во сне с Жнецом, и он единственный, с кем будет совершена сделка в случае непредвиденной ситуации. Только что ему мог предоставить Чанмин? Самого Чона? Себя? «Он мой». Повар в течение всего утра раздумывал об этом сне и в очередной раз о самом Чанмине. Содержание сна ему не нравилось, с какой стороны ни посмотри. Он был уверен, что сам Джеджун не навещал его во сне, чтобы снова поиграться. Это трудно пояснить на словах, но Юнхо просто чувствовал: в Чанмине и Джеджуне из сна не было той возможной самостоятельности и яркости. И в этот раз ему хотелось расставить все точки над i, обсудив все с Чанмином, но, как назло, его не было в кафе. И если все действительно так, как он предполагает, то и доверять ему нельзя. Чанмин пришел только после обеда. Достаточно, чтобы Юнхо успел себе надумать разного, даже поворчал Ючону. Между прочим, о возвращении которого Чанмин даже не заикался, хотя обещал помочь! — Где ты был? Чанмин замер на полпути к своему любимому дивану, вопросительно уставившись на повара. С каких пор он должен отчитываться о каждом шаге? Дал себе с утра побольше поспать, потом съездил в издательство, ничего криминального, между прочим. — С каких пор тебя это интересует? — Мин притворно ужаснулся. — Ты все-таки ревнивый муж? — Ты опять свои гейские шуточки? — Юнхо поднял на него недовольный взгляд. — Если рассчитывал в очередной раз меня оттолкнуть так, не выйдет. Где ты был? Чанмин что-то успел пропустить в собственной личной жизни? Что происходит? — Твой допрос с порога выглядит странно, — растерянно заметил Чанмин. — Был с Джеджуном? Чанмин удивленно поморгал, а потом выдал самую мудрую фразу, на которую был способен в данный момент. — ЧЕГО? «Он шутит сейчас, да?» Судя по взгляду Юнхо — нет, не шутил. Более того, он оставался подозрительно спокойным, и это напрягало Чанмина еще больше. А в его голову он даже залезать не хотел. — С чего мне проводить время с Жнецом? — А это ты мне объясни. Все про сделку, которую ты с ним совершил, на каких условиях? — Юнхо наблюдал за тем, как напрягся Чанмин, и продолжил, испепеляя его взглядом: — Тогда ту ситуацию, когда меня спасли, разрулил Джеджун. Он был там, на складе. Вот только как-то до последнего не хотелось верить, что эту сделку совершил ты. И при этом пытался так глупо скрыть от меня? Чанмин медленно выдохнул, не отводя взгляда от Юнхо. Было видно, насколько тот раздражен, хоть и пытался скрыться за маской спокойствия. И да, скрывать было действительно глупо. — Что ты хочешь услышать? — Когда успел так сдружиться с Джеджуном, что и про возможность совершать сделки узнал? Что ты ему обещал? Себя? Меня? — Тон Юнхо Чанмину тоже не нравился. — Ты хоть знаешь, как это сейчас звучит со стороны? Ты как ревнивец себя ведешь! Или недотрога, которого в рабство отдают! Вот это он сейчас зря сказал. Если так посмотреть, он именно в рабство их и отдал обоих. Трудовое. Без зарплаты и выходных. — Ревнивец?! Рабство?! Да, Шим, действительно рабство! Ощущение, что все эти дни я танцую под чью-то дудку, даже моими чувствами управляют! Да как я раньше не догадался, что это ты? — Я не нарушаю Табу, — попытался вразумить Чанмин, еще и частично соврав с три короба. — Брехня эти твои рассказы про Табу! Прекрасно знаешь, как я не люблю лезть к призракам, и при этом что-то я слишком часто стал выбираться, еще и в определенный район. Я ненавижу геев, и ты все время лезешь мне в голову, все время думаю, а как ты там, где ты, и дошло даже до снов! Да меня злит одна мысль, что ты с кем-то развлекаешься и используешь меня! Пока Юнхо все больше заводился, споря с Чанмином, он обошел свое рабочее место, приближаясь к телепату. Он надеялся, что сейчас Чанмин не отдернет его своими способностями и он сможет выяснить все, что ему нужно, и высказать все, что думает об этом длинноногом парне. Сейчас Чона понесло, и Чанмин даже не мог вставить и пяти копеек в его тираду. Хотя, с другой стороны, ему было интересно послушать, что там себе надумал Юнхо и что еще он скажет ему, да и как после этого в глаза ему смотреть будет. — Хватит заставлять верить в какие-то светлые чувства, лезть в мои сны, хватит! Эти твои объятия, поцелуи в подворотне, да чтоб тебя! Ты для меня никто, свалился тут на шею со своим братцем, ой, а помоги! Теперь еще вы двое с жнецом используете меня! При этом ты мне обещал помочь вернуть Ючона, и что в итоге? Будем носиться по городу и выполнять прихоти твоего Джеджунни? — Моего? — медленно переспросил Чанмин, не в силах еще что-то сказать. Шок, удивление, Мин чувствовал, как стала зарождаться обида. Чанмин так боялся, что если Юнхо узнает, то будет всеми силами пытаться помочь решить ситуацию и рискнет собой, а вместо этого он просто сейчас отворачивается от Чанмина. Как он мог так ошибиться в человеке? Не увидеть, что это слепой трус, который не может признать в себе очевидного? Юнхо хотел что-то еще сказать, но Чанмин заткнул его. Нет, не силой мысли, а словом. Мальчишка сжал кулаки и медленно выдохнул. Надо успокоиться. — Юно-а, я не эмпат, — устало заметил Чанмин, теперь заставляя взвинченного Юнхо удивленно посмотреть ему в глаза. — Я не могу управлять чувствами. «Косяк». — Зато заставляешь думать о себе! Эти сны… эти фантазии! — Сны? — Чанмин наклонил голову набок, и Юнхо почувствовал, как что-то невесомое касается его лба. — У-у-у, какие интересные фантазии, — голос звучал теперь с насмешкой, как же ему сейчас хотелось врезать Юнхо. — Юнхо-ши, я даже никогда не говорил тебе, что меня привлекают мужчины, а ты столько интересного надумал. Такую сцену интересную устроил. Виноваты все, что ты же сам «развратный хен», да? Юнхо почувствовал, что краснеет, осознавая, что сейчас как раз увидели один из пошлых снов, где и называли его таким прозвищем, и Шим видит их впервые. Но успокоиться сейчас было сложно, только еще больше выводило все это из себя. Они оба злились друг на друга. И если один себя чувствовал еще и идиотом, то второй чувствовал разочарование в этом человеке. — Ты мотаешься в тот район действительно ради «моего» Джеджунни, — заметил Мин, теперь уже он наступал на Юнхо, и его улыбка была жестокой и при этом болезненной. — Я действительно не нарушал раньше Табу, но знаешь, это так весело и круто — наблюдать, как все послушными псинами тебя слушаются. Свидетели этой ссоры, Чансу и Ючон, и так были в шоке от всего, что происходило между этими двумя, но слыша, что сейчас несет Чанмин, его брат был в ужасе. Он не узнавал его. И шрамы на шее только становились ярче, когда Мин говорил в лицо Юнхо жестокие слова. Но остановить их ссору было невозможно, один не услышит, а второй не послушает. — Псинами? — усмехнулся Юнхо. — И это говорит самый главный пес жнеца? Вон, даже симпатичный ошейничек тебе приобрели. Не давит на горло, Шим? Чанмину сейчас хотелось, чтобы это был их последний разговор, оттолкнуть Юнхо от себя навсегда, и пусть Шим выполняет условия сделки как-нибудь иначе. — Знаешь, Чон, обычно люди благодарны, когда им спасают жизнь. Тебе даже не пришлось продаваться, чтобы остаться в живых. — Тебя никто не просил меня спасать! И тем более не просили звать его! О, а может, вы задумали это все с самого начала? Повисла напряженная тишина. Чуть помедлив, Чанмин отступил на шаг назад и грустно улыбнулся. Да, его и правда никто не просил спасать, и это только его проблемы. Как же Ючону хотелось сейчас влезть в их разборки, поведать, свидетелем чего он был тогда в машине, но силы медиума сдерживали его, да и страх, что Чанмин претворит свою угрозу в жизнь, тоже не вдохновлял ему помогать. — И ради такого мудака, как ты, я теперь повязан, — заметил наконец Чанмин, хмыкнув. — Не переживай, тебя больше не побеспокоят.