Летние каникулы (Reverse Falls)

Фэр сладко потянулся в кровати, наслаждаясь мелодией хрустящих в строгой последовательности косточек, и не без удовольствия зевнул. Его заспанный взгляд упал на циферблат прикроватных часов и вызвал лишь несколько обреченный вздох. Уж если ему что-то дала школа в этой жизни, так это привычку вставать в семь утра. В отличие от самозабвенно дрыхнувшей до обеда Пас. Любимый томик с рассказиками Агаты Кристи лежал прямо возле подушки в ожидании своего часа. Однако на данный момент Фэр не был расположен к чтению. Он еще не отошел от «Убийства Роджера Экройда»: подобного поворота расследования он еще не видывал в литературе, пусть тот, если вдуматься, и был абсолютно логичным. Читая эту книгу, мальчик в который раз убедился в одной непреложной истине: никому нельзя доверять. Блондин еще перечитает эту историю не раз. Ведь, несмотря на неожиданную концовку, детектив потрясающий. Захватывающий, интригующий, Фэр будто уходил в этот мир с головой. Мальчик развалился на кровати морской звездой, прикрыв блаженно глаза. Посмотрел на миниатюрную картину над собой, которую сам не понимал, зачем, всегда возил с собой. Генуэзский торговый корабль разрезает свинцовые волны и, кажется, морской соленый поток вот-вот выльется за пределы рамы. Картина завораживала. Определенно завораживала Фэра, черт ее побери! Тут в голове блондина созрел, наконец, вопрос, все это время крутившийся где-то на кончике языка. Куда делось его одеяло? «Проснулся я уже без него. На полу его нет, следовательно, стащили», - спокойно рассудил Фэр и кинул взгляд на мирно сопящую в обе дырки сестру, которая подмяла одно одеяло под себя, словно мягкую игрушку, а сверху укрывалась вторым, принадлежащем брату. То, что Пас порой ходит во сне или неразборчиво бормочет всякую чушь, уже давно не было новостью, и, словно в подтверждение сего, девчонка повернулась к нему лицом, приоткрыла веки и низким голосом отчетливо произнесла: «Не зови меня плюшкой». После чего, естественно, благополучно вернулась в состояние нормального спящего человека. У Фэра в очередной раз сложилось впечатление, будто в сестру иногда вселяется какая-то подозрительная личность и пытается подчинить себе весь мир. С помощью похищений одеял у спящих людей и гипнотических фраз, явно имеющих некий тайный смысл. Мальчик заметил, что у сестры на лице отпечатался шов наволочки. «Ладно. Сейчас каникулы. Значит, спать нужно определенно больше обычного», - решил Фэр и прикрыл глаза в надежде, что сможет снова попасть в объятья Морфея. Тот же явно предпочитал девушек, а потому не просто отказался прикасаться к мальчику, но и весьма ощутимо толкнул его, засветив глаза солнцем, вышедшим из-за облаков в тот момент. Он аккуратно, чтобы не закружилась голова, сел на кровати, нисколько не беспокоясь о том, что матрац под ним довольно громко скрипел: Пас спала обычно без задних ног, и особенно это проявлялось после длительных поездок. Растрепал и без того лохматую белесую челку, соскользнул с кровати на холодный паркет, покопался в своей так и не разложенной сумке с вещами, взял чистую одежду и принадлежности для гигиены. Пол предательски скрипел. Половицы издавали протяжный стон под каждым шагом хорька, заставляя того морщиться и сомневаться в том, что священный сестрин сон настолько пуленепробиваемый. Зря: Пасифика как спала, так и осталась спать, причем так вдохновенно и увлеченно, что оставалось лишь восхищаться. Буквально вчера они с сестрой чистили зубы и мылись после долгой изнуряющей поездки, но сейчас мальчик никак не мог вспомнить, где находилась ванная. Ох, не зря же его ориентацию в пространстве отец называл «топографическим кретинизмом». Фэр просто шёл, по пути открывая все двери. Даже те, что принадлежали шкафам. Открыв резную дверцу одного из них, он заметил, что стенка шкафа находилась глубже стены. Но разве может быть такое? «А почему бы и нет?» - тут же вступил с ним в дискуссию внутренний голос. – «Люди могли сделать углубление в стене во время ремонта специальнодля того, чтобы поставить туда шкаф». «Зачем кому-то делать углубление в стене, чтобы ставить туда мебель?» - парировал Фэр, в ответ на что получил лишь презрительный смешок. В любом случае, стоит внимательнее все изучить вместе с Пас. Следующая дверь привела его в кладовку, в которой из интересного находились только настольные игры (в первую очередь, «Подземелья, подземелья и еще раз подземелья» времен Смуты Восьмидесятых) и просроченные фейерверки. Фэр вдруг понял, что на лице его расцвела улыбка, которая, скорее всего, выглядела весьма зловеще. По-маньячному зловеще. Третья дверь привела его в комнату отдыха. Если можно, конечно, так назвать крошечное помещение, где и стоять-то тяжело. Надо бы обсудить это с отцом. А то скоро его работники не выдержат и подадут в суд. И вот, наконец, слава богам, «Аллилуя!», ванная. Мальчик оглядел комнату и мысленно порадовался отсутствию плесени (дом в лесу, как-никак), взглянул на себя в зеркало и понял, что хорошее настроение как бы растворилось в еще совсем-совсем сонных глазах, красных и мутных, которые в подобном освещении казались странной смесью из ядовито-голубого фруктового льда, розового мелка и пыли. М-да, что еще можно сказать? Ничего, кроме того, что вид у него помятый в целом. На щеке отпечаток подушки, лицо опухло от духоты в комнате. А то, что творилось на его голове, можно описать только одним словом – хаос. Немытый уже неделю хаос, если быть точным. *** Фэр решив, что пока нет нужды принимать душ, а голову можно вымыть в раковине, включил воду и даже намылил волосы шампунем, когда понял, что внизу работает радио. Поскольку, это было всяко лучше, чем развлекать себя рассуждениями о жизни, которые почему-то в итоге заканчивались грустными мыслями о посредственной отметке за год по математике,мальчик выключил воду, чтобы расслышать все получше. «А следующая композиция предоставлена нашим радио только и исключительно по вашим просьбам! Встречайте исландскую группу «Babba», наши дорогие слушатели!» Полились первые звуки песни и, как не странно, Фэр её узнал. Она точно хранилась в его плеере, хоть он и не слушал ее уже очень и очень давно. Песенка была заразительная, пусть и бессмысленная, так что уже вскоре с его губ начали слетать слова: - Девочка! Будь со мной! Танцуй со мной! У-у-у, у-у-у! – Сын? К лицу резко прилила кровь, а рука сама собой зажала рот: не дай Бог, по инерции выдаст еще и второй куплет, и тогда уже просто так не отделаешься. Престон тоже почувствовал некоторую неловкость и спиной вперед исчез в тени, решив как-нибудь напомнить об этом случае. И серьезно потолковать, так сказать, «о пестиках и тычинках». Мальчик же облегченно выдохнул, убрал ладонь ото рта и снова переключил мощность потока на максимальную, твердо решив не вспоминать об этом случае хотя бы до времени, когда ему придется остаться с отцом один на один. К тому моменту, как он был достаточно чист, Фэр пришел к выводу, что отец, в любом случае, лучше сестры. Уж она-то долго бы поддевала его на эту тему и, что могло быть ещё хуже, принялась бы советовать братишке песни подобного рода. При одной мысли об этом мальчика пробрала дрожь. Он неспешно надел на себя свежевыстиранную футболку, небрежно нахлобучил кепку на голову, порадовавшись, что теперь волос почти не видно и нет смысла ждать, пока те высохнут, и расчесываться. Кинул пижаму в стирку (до вечера, ведь возвращаться в комнату лишний раз ему попросту не хотелось) и вышел из ванной. Лестница на первый этаж нашлась быстро. Престон сидел на кухне, читал газету (на развороте значилось «Новости Гравити Фолз»), пил колумбийский кофе и уминал нехитрый бутерброд из батона и колбасы. Мистер Загадка с явным неудовольствием пробормотал: – Надо же, одна их этих Сосен заявила, что вырез в форме буквы «V» – писк сезона. На кой черт мне резать свои драгоценные «гавайки», если я и так самый горячий мужик во всей Америке? Тут он краем глаза заметил сына, изо всех сил пытавшегося не выдавать своего присутствия и вообще слиться со стенкой, однако растолковал его вжимание в холодильник по-своему. – Гид, холодильник открывается, как двери: нужно тянуть за ручку. Ты не сможешь пройти сквозь него, - сказал Престон с интонацией, более всего подходившей учителю младших классов. – В любом случае, он пустой. Сэндвичи будешь? Фэр кивнул, присаживаясь напротив отца. Он был напряжен настолько, что даже не заметил, что к нему обратились по нелюбимому сокращению нелюбимого имени. В центре стола стояло большое блюдо, на котором покоилась странная, отчасти сюрреалистическая конструкция из бутербродов самых разных видов: с шоколадом и с ветчиной, с сыром и с арахисовым маслом… Аккуратно, дабы ничего не разрушить, мальчик вытащил два сэндвича. Один оказался с плавленым сыром, помидором и зеленью, а второй – с омлетом и овощами. – Ты молодец, что рано встал. У тебя как раз есть время наколоть дрова. – А как же Робби? – недовольно откликнулся Фэр, проглотив особо большой кусок помидора. – Ты ему платишь деньги, чтобы он работал, а он просто сидит целый день и не делает ничего! – Так, не надо тут мне. Он, между прочим, наш маскот, так что его работа – это сидеть за прилавком, строя из себя «крутого парня». И помогать покупательницам выбирать вещи подороже, разумеется. Повисла пауза, во время которой Фэр пытался вникнуть в логику отца. Так и не добившись результата, он аккуратно продолжил: – Вообще-то, если он будет рубить дрова, скинув с себя рубашку, покупательниц будет больше. И покупателей тоже, – тут же добавил мальчик, вспомнив о том, что не только девушкам могут нравиться красивые парни. – Тоже верно, – Престон задумчиво почесал подбородок. – Я подумаю об этом. Но сейчас никого нет, а если Робби будет весь день рубить дрова без рубашки, то я в итоге останусь без раба… э-э-э… работника, – завершил отец как-то неловко, из-за чего в голове Фэра начали появляться смутные сомнения. – К тому же, ни Робби, ни Мэлоди еще не пришли. Короче, вали работать топором, а иначе твои каникулы пройдут без карманных денег. «Отличненько. А то, что я ни разу в жизни не рубил дрова никого не интересует?» *** Топор выскальзывал из потных ладоней, чурки никак не хотели разрубаться, и все бы ничего, да вот только ухмыляющееся лицо отца в тени веранды раздражало просто неимоверно. И эти его выкрики о том, как делать правильно… В конце концов мальчик все же абстрагировался от реальности, успокоился, приноровился и как-то неожиданно понял, что у него получается все лучше, а главное – быстрее. Где-то через полчаса рядом с ним лежала небольшая кучка дров, большая часть из которых даже не была кривой. Фэр повернулся к отцу и увидел, что тот показал ему большой палец. – Эй, лови! Банка с Питт-колой влетела в его протянутые вперед руки. Мальчик подошел к отцу поближе и полушутливо уточнил: – Добби свободен? – Надо бы раковину еще почистить… – начал Престон задумчиво и серьезно, но, стоило ему увидеть округлившиеся глаза сына, громогласно расхохотался. – Ладно, ладно, иди гуляй! Только в душ забеги или смени майку. Не могу же я позволить, чтобы о моем дра-агоценнейшем сыне говорили «Вонючий Хорек»! Фэр закатил глаза, прекрасно понимая, что его губы растягиваются в улыбке и что отец это заметил, и убежал в дом, только пятки сверкали. Вдогонку послышался звучный крик: «Эй-эй, ты мне ещё понадобишься в магазине!». Он заскочил в комнату и сменил одну промокшую потом зеленую футболку на абсолютно такую же, но чистую. Пасифика все еще спала и бормотала что-то про овощерезку. К слову, а что ему делать без сестры? Взгляд невольно упал на детектив, но Фэр тут же отбросил эту идею: во-первых, в мансарде было не слишком-то светло, а во-вторых, ему попросту не хотелось читать нечто подобное. Вот бы чего-нибудь легкого, вроде фэнтези дешевенького… Тут решение пришло само. Он просто сходит в библиотеку этого городка и поищет что-нибудь занимательное. Выйти-то на улицу он вышел, только где библиотека? *** В раздумье мальчик брел по городку, который потихоньку просыпался. И кажется, набрел на главную площадь города, по периметру заполненную всяческими магазинчиками. О том, что это была все же главная площадь, Фэр решил только из-за того, что здесь размещалась статуя основателя города и ратуша, так как он не нашел ни одного указателя. Многие магазины были закрыты, но свадебный салон, как ни странно, работал. Он тихонько заглянул внутрь, намереваясь у кого-нибудь спросить дорогу. Следом в его глаза бросилась странная деталь: покупатели были похожи на супружескую пару. Немолодая женщина в черном и мрачный, вызывающий ассоциацию с каким-нибудь грифом господин. Женщина протянула молоденькой рыжей продавщице какую-то бумажку. Девушка лениво перехватила лист, без особого интереса пробежалась глазами по написанному в нем и, удалившись ненадолго в комнатку за кассой, вынесла роскошное свадебное платье и старомодный смокинг. Женщина улыбнулась. - Большое спасибо, Венди! – явно от души поблагодарила она. – Передай своему отцу, что наша контора обязательно сделает вашей семье скидку, если наши услуги вдруг понадобятся! - А понадобятся они вам с практически стопроцентной вероятностью, - вполголоса вставил мужчина, за что получил легкий толчок локтем вбок. - Мог бы и промолчать, Боун, - шепнула она так, что ее очень даже отчетливо услышал Фэр. Продавщица криво, явно неискренне усмехнулась и поблагодарила их за покупку. Фэр подождал, пока они выйдут, получив, так сказать, «плюсик к карме» за то, что придержал дверь для женщины, и лишь потом вошел в салон, чувствуя себя несколько неуютно. Платья, платья, платья… Белые, желтоватые, розоватые, блестящие, с пышной юбкой, с облегающей юбкой, с корсетами, с заниженной талией… Бр-р. - Чего тебе, мелкий? Помочь с выбором? – ехидно спросила девушка, поправляя медную косу. – Тебе отлично подойдет фасон «русалка»! «Рыжуха. Терпеть не могу рыжух», - мрачно подумал Фэр, тем не менее, по привычке, появившейся в основном благодаря сестре и отцу, пропустил колкость мимо ушей. - Не подскажешь, где тут библиотека? Я просто недавно сюда переехал. Девушка вылупила свои и так большущие зеленющие глазищи, подведенные толстой линией подводки, которая вовсе придавала ей какой-то анимешный вид, и непонимающим взглядом уставилась на блондина. Даже не так: она уставилась на него, как на полнейшего аутиста с синдромом Дауна. И сказать явно собиралась что-то соответствующее. Но Фэр сбил ее с толку и во второй раз: он не покраснел, не замялся и не ушел восвояси, как сделал бы это любой мальчишка на его месте. Он явно продолжал ожидать ответа и спокойно смотрел ей прямо в лицо. На самом деле, в этом не было ничего сверхъестественного: Фэр просто залип на ее веснушки. Их было много, так много, что хотелась посчитать, чем мальчик и занялся. Но смотрелось жутковато. - Прямо через площадь и налево, - нехотя буркнула Венди. – Она в самом конце улицы. Мальчик кивнул и удалился. «Та-ак, если это именно та площадь, значит, мне прямо. Так, все, дошел. Так, где лево? Я левша, какой рукой пишу? Значит туда. Хотя, может быть, она имела в виду лево, когда идешь с обратной стороны? Тогда направо. Перекресток… И где?» Перед Фэром стоял рядок однотипных коттеджных домов. «Значит, лево было то, которое лево для меня, идущего туда». Обернувшись, он увидел огромное здание с надписью «Библиотека Гравити Фоллз». Миссия выполнена, да. В вестибюле он нашел лишь спящего гардеробщика и, поднявшись наверх, увидел только растатуированного с лысой головы и до кончиков пальцев ног библиотекаря, увлеченно разгадывавшего кроссворд. Судя по всему, в Гравити Фоллз, несмотря на размеры библиотеки, чтение не пользовалось популярностью у местных жителей. - Извините, можно сделать мне карту? – спросил он у мужчины. Тот рассеянно посмотрел на мальчика, но тут же спохватился. - Да-да, конечно, секундочку! – радостно воскликнул библиотекарь, начав копаться в файлах древнего компьютера. – Как тебя зовут? - Гидеон Чарльз Нортвест. Родители– Присцилла Нортвест и Престон Нортвест. - Кто отец, а кто мать? На несколько секунд Фэр завис, прежде чем понял смысл вопроса. - Присцилла Нортвест – мама, Престон – батя. Библиотекарь развел руками. - Здесь имена бывают довольно странные: имена-фамилии, неправильно расслышанные имена… - мальчик только сейчас заметил в речи мужчины странноватый акцент. – Я просто русский. Иваном зовут. Без фамилии можно! Не люблю я эти «мистер-миссис», - явно передразнивая кого-то, сказал библиотекарь. – А вообще, лучше называй меня Глазго. Меня все друзья так зовут! - Хорошо… Глазго, - чувствуя себя еще более неуютно, чем в свадебном салоне, согласился Фэр. По мере заполнения анкеты Глазго умудрился рассказать мальчику столько подробностей своей жизни, что в конце концов Фэр обессилено рухнул на скамейку подальше от нетипично болтливого библиотекаря, пытаясь переварить только что услышанное. «Зона… Что он вообще имел в виду под этим словом? Какая зона? Почему ему там сделали татуировки? А-а-ар!», - мальчик снял в себя кепку и яростно взъерошил свою шевелюру. – «Так, я сюда вообще за книгами пришел! Значит, их и надо искать!» Отдохнув еще немного, Фэр двинулся вдоль ближайшего стеллажа в поисках какой-нибудь беллетристики. Но попадались одни лишь учебники шестидесядых, когда слова «научный» и «популярный» вместе сложиться никак не могли, а потому он просто постепенно заходил вглубь и вглубь библиотеки. Свет в этой части зала практически не проникал, лампы были очень слабые, а вскоре и вовсе сменились уютными, но бестолковыми бра, так что мальчику в итоге приходилось очень сильно прищуриваться, чтобы увидеть хоть что-то. Вниманием мальчика почему-то завладела книга, стоящая на самой нижней полке. Он присел на корточки и достал её, дабы рассмотреть поближе. Книга была большой, на удивление новой, в мягкой обложке, и на ней золотыми буквами было выведено «Драконы». Красота, одним словом. Аккуратно, стараясь не запачкать пыльными пальцами книгу, он пролистал ее. «Драконы» оказалось чем-то вроде энциклопедии, где описывались самые различные виды драконов с их самыми известными представителями. «Драконы», скорее всего, были чем-то вроде приложения к какой-нибудь известной серии, поэтому Фэр решил изучить этот вопрос, прежде чем ее взять. Мальчик поставил книгу на место и услышал глухой стук. У Фэра мелькнула невероятная догадка, и он сел на пол напротив полки, дабы рассмотреть все как следует, чувствуя себя как-то глупо уже который раз за день. Ну не будет же здесь никакого потайного хода или сейфа, правда ведь? Такое только во всяких детективах или фэнтези бывает. Обычный литературный прием, красивый вымысел – не более того. Но все же… Когда Фэр снова достал книгу о драконах и тихонько стукнул в деревянную стену, чувствуя себя параноиком, звук был такой, словно внутри находилась пустая ниша. Он достал с этой полки еще шесть книг. Они все были довольно старыми, истертыми, но одна из них оказалась удивительно свежей. Не такой, как «Драконы», но явно «моложе» остальных. Заголовок на ней гласил: «Аномалии». В стене словно была дверка. Почти незаметная в полумраке, она удивительно хорошо сливалась со стеной. Фэр сдвинул её в сторону, и она со скрипом поддалась, открывая небольшое углубление, в котором лежала еще одна книга. Дрожащей против воли рукой отодвинув паутину, мальчик достал её, неловко смахивая пыль, и попытался ее внимательно рассмотреть, что было проблематично. Темная, почти черная обложка, уголки подбиты серебристыми треугольными бляшками, изображение трех шестеренок: самой крупной - золотой, средней - серебряной, и самой маленькой - бронзовой. Фэр открыл книгу с каким-то непонятным ему благоговением. Это был дневник. Судя по всему какого-то ученого, если верить первой записи: «Даже сложно поверить, что целых шесть лет я изучаю секреты и тайны городка Гравити Фоллз. Увы, мои опасения подтвердились. За мной следят. Нужно поскорей спрятать книгу, пока Они её не нашли. Им хочется верить, но я-то знаю: в этом адском Гравити Фоллз никому нельзя доверять». Он перелистнул пару страниц. Бумага пусть и была уже сильно пожелтевшей, но самому дневник не выглядел совсем старым: многие вкладыши оказались довольно белыми. Тем не менее, страницы были нелинованы, а все записи и рисунки – сделаны от руки. Дневник тоже оказался чем-то вроде энциклопедии. Там была масса странных существ: единороги, гномы, феи, эльфы, зомби, вампиры - словом, много-много всего. Только почему-то в дневнике оно воспринималось куда более зловеще, чем в ярких и красочных, похожих на сказку «Драконах». Однако куда большее внимание привлек чертёж непонятого устройства и то, что некоторые страницы были пусты. Весь дневник был наполнен множеством непонятных буквосочетаний, а также длинных цепочек из символов и цифр. Мальчик пролистал дневник один раз, потом ещё один и не увидел печати библиотеки. Значит, книга за ней не числится, а если и числится, то зачем её так прятать? К тому же, если подойти к Глазго, то приятного будет ой как мало… Фэр кивнул своим мыслям и, засунув дневник во внутренний карман куртки, удивительно легко нашел безопасный выход из зала. Безопасный для мозга, конечно же. А то и так взорвется вот-вот.