Можно я...

― Можно я коснусь тебя?.. Решительность. Её всегда не хватает, когда она особенно нужна. Йона мнет край пояса, смотрит вопрошающе жалобно и молчит. Как олененок. Лунный свет каплей серебра дрожит в глазах, обращенных на него со странной мольбой. Такая тихая, по-особенному тихая и маленькая, хрупкая, она тянется к нему еле уловимым движением. Она ждет его ответа ― и тишина между ними начинает сжиматься. ― Хак... ― шепот на одном дыхании, его едва можно услышать, он проходит сквозь него теплой волной, и сжимается глотка ― не вдохнуть, не выдохнуть... Она делает шаг, протягивает руку, и он замечает, как вздрогнули пальцы. Она робко касается его щеки ― и словно тонкие иглы вонзились под кожу, коснулись позвонков, но ему совсем не больно... может быть только чуть-чуть... Разве можно так смотреть?.. Девушка легко прислоняется лбом к его груди, неловко хватается маленькими ладонями за его лопатки. Вокруг так тихо, что звенит в ушах, так страшно и так волнительно неловко. Руки тянутся почти неосознанно, пальцы почти невесомо касаются волос, и он тихонько перебирает их, прядь за прядью пропускает сквозь пальцы. Он слушает, как неглубоко и торопливо она дышит, пытается понять почему, но ничего не выходит. Облегчение, что теперь она в безопасности, мешается с осадком былой тревоги ― и он понимает, что совершенно ни на что уже не осталось сил… ни на что вообще. Пропади оно все пропадом. Поймать её взгляд, тревожный, робкий, раствориться в нем ― и утянуть её за собой. Пальцы, почему-то холодные, они накрывают шейные позвонки подушечками, и кто-то из них вздрагивает: может он, может она... а может ― оба. Дыхание не идет дальше горла, сердце колотится о черепушку. Тихий вздох, чей?.. его? её?.. Девушка опускает взгляд и обрывает ниточку, связавшую их; ему неуютно, точно разом лишившись равновесия. Нужно посмотреть. Нужно посмотреть... чтобы она посмотрела. ―Посмотрите на меня. Она мотает головой ― и морщинки жмутся в уголках зажмуренных глаз. ―Посмотрите. Посмотри на меня. Посмотри испуганно, посмотри жалобно, непонимающе. Посмотри на меня так, чтобы я сам захотел тебя отпустить... Она поднимает глаза, она смотрит ― но кажется, что дотрагивается. Дотрагивается где-то там, внутри, так легко и невесомо, но внутренности сжимаются сами собой. Пальцы её обхватывают запястье, она наклоняет голову, и волосы легко щекочут кожу. Поцелуй, оставленный на его ладони, был еще легче ― но обжег, как каленое железо. И, кажется, она этого не понимает, не понимает, почему он вдруг тяжело уткнулся лбом в её плечо. ―Хак?.. ―Помолчите. Пальцы рук сплетаются и дрожат, охваченные лихорадочной судорогой. Руки у Хака горячие, сухие и шершавые, пахнут железом… они крепко сжимают её ладонь, так, что даже больно, он сам прислоняется к ней так, что тяжело стоять, но… Но она обнимает его свободной рукой за шею и прижимается крепче. Такая крошечная... Особенно если обнять... … В его руках очень тепло и немного душно ― прижатая к его груди, она с трудом может сделать вдох, но даже не пытается отстраниться. Его сердечный ритм, такой тяжелый и ровный, он как будто бы в ней; его дыхание, такое мерное, она чувствует как собственное. Хак такой большой, что кажется, за пределами его рук ничего больше нет. И ей это... нравится... Так и осталась бы ― чтобы ничего больше не было... Она чувствует его ладони на лопатках и талии, щекой его грудь, и везде, везде, где он прикасается, ей горячо и колко. Она жмурится до разноцветных звездочек, вся сжимается в маленький комочек, вся дрожит от стыда и волнения. Но стоит ему слегка отстраниться, как пугающая, холодная пустота бросает её вперед. Этот естественный порыв рождает на его губах улыбку, но она этого не видит. Она и кончика носа своего сейчас разглядеть не способна, прижавшись к мужской груди. Потом ей все же приходится отступить; смущенная, она стоит и не знает, куда деть руки. Хак улыбается ― сдерживать эту улыбку он больше не в состоянии. Чувства его принцессы обострены до предела, и надо бы их пощадить по-хорошему. Но на это уже нет сил. Никаких. Он ловит её ладони, тянет их к губам и целует ― мягко, но вполне однозначно. ―Хак… ― по тону её не понять, расстроена она, напугана или просто волнуется… или… ―Вы первая начали, ― отвечает он негромко, поднимая глаза. ―Да… но… ― она замолкает, смотрит на него, смотрит и, наконец, не выдерживает ― снова прячется, прижавшись лбом к его груди. ... И в душе радуясь, что вокруг темно...