Жеребьевка

- Ну и? В кабинете Его Величества царило уныние. Холостяков поставили перед печальным фактом и обязали завтра же дать ответ, кто пожертвует собой во имя мира между Дриксен и Талигом. Холостяки скрипели зубами и злобно завидовали успевшим обзавестись обручальным браслетом. - Надо решать, - виновато вздыхал Робер. – Нельзя же тянуть до бесконечности! - Тебе хорошо, - Рокэ не отрывался от бутылки. – Ты женат. А нам… эту… это… - Принцессу, чтоб её! – согласно стенал Марсель. - Лучше бы я в Надоре остался! – подытожил Рокэ. - Что поделаешь, Рокэ, надо, - вид у Лионеля был мрачно-обреченный. - Ты у нас блондинок любишь? Вот и женись! - Почему – я? – возмутился Савиньяк. – Марикьяре мимо светлых кос тоже спокойно пройти не могут. Почему бы Первому Адмиралу не жениться? Только перехвативший у Алвы бутылку Рамон едва не поперхнулся «Черной Кровью». После чего встал и посмотрел на Лионеля. Сверху вниз. Конечно, в руках у него была бутылка, а не кинжал, но всё равно вышло... внушительно. - Ротгер, предатель, утащил под венец свою Мэллицу и радуется… - Почему – предатель? - Ему ведьмы нашептали, - убежденно пояснил Альмейда. – А он со мной не поделился! Я бы тоже себе кого-нибудь нашел… - Но давайте же что-нибудь решать! Иначе решать будет мой батюшка, а мой батюшка… - Не надо, Марсель, о талантах Валмона-старшего мы прекрасно осведомлены, - Лионель примиряющее поднял руки. – Предлагаю жребий. - Согласен. - Это честно… - …Который вытащу я, - обреченно вздохнул Рокэ. – Я же проклят… - Нет! Нет! Я не поеду! Оказывается, тогда, в библиотеке, Гудрун не визжала. Оказывается, тогда она вела себя очень тихо... и очень покладисто. - Я не поеду в Талиг! – продолжала бушевать отставная принцесса. – Фридрих вернется и меня спасет! - Голубушка, - Элиза фок Штарквинд всё ещё пыталась достучаться до племянницы с помощью логики. – Фридрих если и вернется, то отправится исключительно в Замок Печальных Лебедей, откуда ему одна дорога – на плаху. У тебя выхода два – либо брак, либо монастырь. Ты же не хочешь в монастырь? – тон у бабушки кесаря стал ласковым-ласковым. - …В мужской, в адриановский, - вполголоса продолжила Марта. - Марта! Что вы себе позволяете?! - А я что? Я ничего, - внучка оружейника, дочь адмирала и супруга кесаря сделала Большие Честные Глаза. – Я помогаю вам её уговаривать! - Если вы совершите такую выходку перед… - Ах, госпожа Элиза! – Марта очень удачно спародировала Лотту – Я же понимаю, при ком можно! Руппи зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться, и устранился от процесса. Смотреть на укрощение Гудрун со стороны было гораздо веселее и безопасней, чем портить игру жене и бабушке. - Понимаете? Отлично. Тогда продолжим вместе… Дорогая племянница, если вы продолжите упорствовать, я отдам вас Марте. - И тогда в Талиг поедете в кандалах! - Не посмеете! - Ну почему же? – Марта, с кровожадной улыбкой и жаждой праведной мести в глазах, не спеша, вытащила из-под диванной подушки новенькие, блестящие кандалы. – Очень даже посмею… И, картинно помахивая тяжелой железякой, двинулась к принцессе. Элиза с одобрением наблюдала. Руппи честно старался не сползти по стене от еле сдерживаемого хохота. Гудрун в ужасе посмотрела на Марту, на тетушку, на Руперта... поняла, что сочувствия ей здесь не дождаться… - Я… я… хорошо, хорошо, я согласна, только УБЕРИТЕ ЕЁ ОТ МЕНЯ!!!! Трое укротителей слаженно перевели дух. Первый пункт – уговоры – был выполнен. В Хексберг олларианство на редкость мирно уживалось с язычеством. Эвротам не мешали церкви, священники делали вид, что ничего не знают об эвротах, и все были друг другом довольны. В этот раз вальдесовы девочки нарушили устоявшуюся традицию и дружно слетелись на крышу главного храма. Ну не могли они пропустить такое зрелище, как свадьба Первого Адмирала и дриксенской принцессы! Любопытным эвротам было видно всё и все: и не одобряющий Валмон, и веселящаяся Арлетта, и хитрый Левий, которому Бонифаций гудел о том, что «Невеста, говорят, хороша без меры, но разумом скорбна», и Матильда, ехидно соглашающаяся «Раз до сих пор не разобралась, что за подарочек их Фридрих, точно Создатель обидел!», и тихо радующихся, что «пронесло», Рокэ, Лионеля и Марселя, и самого жениха, высящегося обреченно-спокойной скалой. Ротгер Вальдес прикидывался ветошью и вообще делал вид, что его тут не стояло. Его рыженькая жена цеплялась за рукав мужа и так испуганно оглядывалась по сторонам, словно на неё из-за каждого угла по четыре выходца готовы выскочить. О, а вот и самое интересное – король и кесарь. С супругами. Говорят друг другу какие-то умные речи, Робер готов залезть на стенку, Руперт – на мачту. Ему хорошо, у него флагман рядом – поднял парус и вперед, ищи варита в море. Роберу так просто не ускакать… Нет, никуда они не убегут, на них же смотрят. Не одобряющий Валмон, веселая Арлетта, суровая бабушка и надеющийся на ученика адмирал. Наконец-то люди со своими речами покончили! Невесту отдают жениху! Ведьмочки хихикают и шушукаются, не понимая, почему Гудрун обмирает и смотрит с паническим ужасом. Дружный вздох – но ведь Такой Мужчина! Совершенно точно, не люби они Вальдеса, любили бы Альмейду! Всё, пошли внутрь. Церемония! Почему люди так любят церемонии! Девять эворотов срываются с крыши и летят на свою гору. Церемонии – это скучно! Самое интересное начнется ночью, вот к нему они всегда успеют! - А ты говоришь, проклят, проклят… - Рамон душераздирающе вздохнул. – По твоей логике, теперь проклят я? - Ну да, в горе и радости, до самой смерти… - Рокэ потянулся, как довольный кот на солнышке. – Хотя, ты всегда можешь её по марикьярскому обычаю... в набежавшую волну… - С ума сошел, для этого надо, чтобы она мне изменила! - Так отвези свою женушку на родину, вы же известные любители… - Росио! Ещё одно слово о «светлых косах», и я тебя самого… по обычаю… в какую-нибудь волну макну! – взревел доведенный до белого каления Рамон, которого последнее время этим присловьем доставали все, кому не лень. Совершению страшной марикьярской мсти по отношению к родному соберано помешал робкий стук в дверь. На «входите» дверь аккуратно открылась, и в кабинет Первого Адмирала вошла новоиспеченная супруга. Рокэ изумленно выгнул бровь. Надо же, вчера дриксенская принцесса смотрела на всех с выражением «попробуй подойди – укушу!» - и только многозначительно-ласковая улыбочка юной кесарины заставляла её смиряться с положением. А сегодня Гудрун смотрела на окружающий мир круглыми и слегка расфокусированными очами, явно не собираясь не только скандалить, но даже и кусаться. - Ну?.. – грозно вопросил Рамон. Маркиза Альмейда хлопнула ресницами и почтительно попросила у супруга разрешения попрощаться с возвращающимися обратно родичами. Рамон только рукой махнул – иди, но чтобы к обеду была дома. - Друг мой... что ты с ней сделал?! – трагически прошептал Алва вслед закрывшейся двери. - Ничего, - пожал могучими плечами адмирал. – Супружеский долг исполнял… …К обеду, ровнёхонько в назначенное время, Гудрун была дома. * * * - Гудрун! Да Гудрун же! Маркиза подозрительно выглянула в окно. Под окном топтался некто белобрысый, в скромной темной одежде, и подозрительно озирающийся по сторонам. - Быстрее, Пока тут никого! - Фридрих! – только и ахнула она. - Спускайся, - поторопил беглый принц. – Мы убежим и… - И? - Да не буду же я тебе прямо тут планы по захвату власти рассказывать, спускайся. Ты мне нужна! Пока этот твой фрошер не вернулся, мы… - Сейчас, - Гудрун повертела головой по сторонам, ойкнула и вытянула дрожащую руку. – Фридрих, сюда Вальдес идет? - Где?! - Да вон же! И Гудрун другой рукой аккуратно столкнула с подоконника цветочный горшок. Меткий глаз маркизу не подвел – горшок приземлился точно на светловолосый затылок, прекрасно видимый в сумерках. Бывшая принцесса полюбовалась немного на своего бывшего любовника, красиво разлегшегося на мостовой в обрамлении черепков, земли и с зеленью на волосах, и тщательно захлопнула окно. Ещё и на щеколду закрыла. Менять своего горячо обожаемого мужа на какого-то слабосильного недопринца она решительно отказывалась. А цветок... подумаешь, Рамон новый купит!