Два Бешеных в одном Хексберг

Насколько зимой Устричное Море угрюмо и пустынно, настолько же летом кипит жизнью. Где бы ни шел корабль, дня не проходит, чтобы на горизонте не появился чужой парус, а то и несколько. Ардорские, уллапские и флавионские торговцы; контрабандисты всех мастей и стран; дозорные корабли Дриксен и Талига, бдительно шастающие вдоль границы; гости из южных стран, которым повезло получить разрешение на проход Астраповыми Вратами. Один из таких гостей, красно-золотой фрегат с Марикьяры, ранним утром бросил якорь в бухте Хексберга. Над кораблем верноподданнически реял «Победитель дракона», означая принадлежность «Полуденной молнии» к военно-морским силам Талига, но в любой момент бело-черное полотнище могло смениться на алый «райос», и тогда берегитесь, враги! Впрочем, выступать под родным флагом островитянам не приходилось уже давным-давно, и свернутый, тщательно упакованный «райос» мирно дремал в капитанском салоне. Должно быть, ему снились порывы швана и пороховой дым… Люди мало задумывались о том, что может грезиться боевым флагам в мирное время. Люди были озабочены делами повседневными. И дела эти не позволили пассажиру «Полуденной молнии» задержаться, чтобы капитан проводил его до Адмиралтейства, куда этот пассажир торопился попасть. Очень уж ему хотелось поскорее разрешить некую деликатную ситуацию. Поэтому ещё нестарый мужчина с внешностью типичного южанина, тепло распрощавшись с капитаном, двинулся в указанном направлении, рассудив, что здесь ему вряд ли придется долго плутать. Расчет прибывшего в Хексберг господина полностью оправдался, до Адмиралтейства он добрался быстро. В любом другом месте талигойского севера он приковал бы к себе немало изумленных взглядов – стройный красавец со смуглым ястребиным лицом и черными вьющимися волосами ниже плеч – но только не в Хексберг. Здесь привыкли к марикьяре и кэналлийцам, за одного из которых незнакомца и принимали, чему способствовал и элегантный синий с черной отделкой костюм. Эти цвета, родовые цвета своего соберано, с немалой гордостью носили знатные кэналлийцы. Марикьяре испокон веку предпочитали красное с золотом. Правда, если бы кто-то из утренних прохожих дал себе труд присмотреться к незнакомцу повнимательнее, он сильно удивился бы его глазам. Им полагалось бы быть жгуче-черными или бархатисто-карими, но пассажир «Полуденной молнии» глядел на мир очами ясно-синего цвета. На эти-то глаза и обратил внимание дежурный адъютант Первого Адмирала. А синеглазый южанин учтиво представился и заявил, что у него личное послание к господину Рамону Альмейде от герцога Рокэ Алвы, соберано Кэналлоа, Первого Маршала и так далее. Которое непременно надо передать из рук в руки. «Ну-ну, понятно, что не от императора гайифского» - хмыкнул адъютант про себя и побежал докладывать. Вообще-то тщательность и нарядность, с которой одевался этот посланец соберано, дала бы фору любому «павлиньему» придворному, а кэналлийский костюм ему, несомненно, шел. Но, при этом, тяжелая боевая шпага и пара великолепных морисских пистолетов намекали, что к красавцу стоит присмотреться внимательней. …Альмейда и присмотрелся. Очень внимательно присмотрелся, с прищуром оглядывая и нетипичную синеглазость, и одежду, и оружие… и странное сочетание любезной улыбки и жестких, изучающих глаз. «Ну, каков наглец!» - восхитился альмиранте. Покосился на письмо. Нет, оно никуда не делось. Нет, смысл не изменился. Даже приписка «P.S. Рамэ, на случай, если ты заподозришь подделку…» - осталась на месте. - Так… - задумчиво изрек Первый Адмирал – А позвольте узнать, капитан Питер Блад, почему у вас, уроженца Багряных Земель, откровенно надорское имя?.. - Всё просто, господин Альмейда, - охотно объяснил протеже Первого Маршала – Я посоветовался с соберано, и мы, по здравому размышлению, решили, что моё настоящее имя будет звучать слишком экзотично, и выбрали другое, более характерное для данной местности. И более близкое по звучанию, - видя скептическое выражение на лице предполагаемого начальства, обаятельно улыбнулся и добавил: – Но, если желаете, я могу рассказать вам душераздирающую историю, полную приключений, подвигов и великой любви, о моем надорском дедушке, которого занесло в Багряные Земли. Но поверите ли вы в неё? На талиг он, кстати, говорил очень чисто, с незнакомым мягким акцентом. - Очаровательно, - прошептал Рамон на родном языке. - Совершенно с вами согласен, - ответил по-кэналлийски этот… капитан Блад. Марикьярский язык от кэналлийского не сильно отличался, будучи, по сути, островным диалектом, поэтому друг друга подданные алвасетских соберано понимали без труда. «Росио, мать твою Салину, кого ты мне спровадил?!» - Ну что ж, - произнес альмиранте вслух. – Допустим, я вам верю. Давайте поговорим о деле… Надо же знать, на что примерно этот тип способен! Капитан Блад с наслаждением вздохнул пахнущий солью воздух и посмотрел на город и бухту совсем иными глазами, чем утром. Не как досужий путешественник, а как воин и моряк на службе Его Величества Фердинанда Оллара, которому в этом городе жить и этот город защищать. Нет, ну как же повезло, что первым, кого Питер встретил в этом сумасшедшем мире, был сумасшедший кэналлийский соберано! Наверное, Рокэ Алва был единственным человеком, способным не только помочь, но и поверить двум несчастным людям, невесть каким звездным ветром занесенных из родного и привычного Нового Света в непонятные Золотые Земли. А впрочем… не такие уж они и непонятные. Если забыть о непривычных именах и странных названиях – люди везде люди, и власть с соперничеством останутся собой, и война здесь идет так же, как на Земле. «Надо найти достойные комнаты по средствам», - Блад нахлобучил шляпу и не спеша начал спускаться по лестнице Адмиралтейства. – «Арабелла будет здесь со следующим кораблем…» Нет, ему точно повезло. Он бы с ума сошел, окажись на кэналлийском берегу один и без надежды на возвращение! А так… герцог Алва оказался одновременно бесшабашным и практичным, Арабелла – рядом с ним, Альмейда, как Рокэ и обещал – суров, но справедлив, быть капитаном Питеру нравилось больше, чем губернатором, если бы эти милые ребята внешне не напоминали так сильно испанцев, всё было бы великолепно и радужно. «А, переживем, главное, они не напоминают их внутренне!» - утешил себя Питер. Один такой, внешне напоминающий, как раз поднимался ему навстречу. И как поднимался! Не шел – летел вприпрыжку! При шпаге и кортике, но в простой рубашке и матросской куртке, черные волосы растрепаны, и вообще этот испа… то есть, марикьяре… в общем, этот южанин напомнил Бладу кота, налакавшегося валерьянки. Такой же шальной. - День добрый! Вы не с «Молнии»? – жизнерадостно поприветствовал, не доходя до середины лестницы. - Именно, - с достоинством ответил Блад. - На Марикьяру не заходили? – деловито уточнил южанин. - Нет, только в Ардору. - Жа-аль, - он попытался что-то насвистеть, с любопытством разглядывая Питера. То ли мелодия была на редкость варварской, то ли свистун отчаянно фальшивил… - Позвольте представиться – Ротгер Вальдес, вице-адмирал. Вы к нам надолго или по делу? Как-как?! Блад едва не спросил, не родич ли он печально знакомому испанскому адмиралу Эспиноса-и-Вальдесу, но вовремя вспомнил, что он не дома, и сдержался. Прокашлялся и вежливо ответил: - Капитан Питер Блад, к вашим услугам. Я к вам и по делу, и надолго, - и кратко повторил ту же легенду, которую вдохновенно сочинил вместе с Алвой. Про морисского родича соберано (с такими-то синими глазами сложно не поверить!), которого дела политические вынудили бежать из Багряных Земель и срочно сменить имя. А поскольку он умеет только воевать на море, кэналлийский родич его и отправил к Альмейде. Ну а Первый Адмирал благосклонно отнесся к рекомендации друга детства… …По мере того, как Вальдес слушал, у него глаза становились всё больше и круглее. Наконец он изрек глубокомысленное: «Ага! Ну, я пошел, меня альмиранте ждет…» - и быстро убежал. К альмиранте, надо полагать. «Нет худа без добра, теперь обо мне, наверное, весь Хексберг узнает в кратчайшие сроки», - философски рассудил Блад. Хотя его ну совсем не радовала возможность оказаться в подчинении у бешеного южанина с испанской фамилией. Наверное, Питера Блада в тот момент не слишком утешило бы знание, что Ротгеру Вальдесу так же не улыбалось заполучить в подчиненные холодноватого вежливого франта. * * * …Не так-то просто записать в эскадру возникшего из неизвестности капитана. Да, документами Алва Блада снабдил, но офицерский патент для него мог раздобыть только Первый Адмирал, он же должен был решить, на какой корабль определить новенького и сделать сотню других дел. Альмейда этим занимался, скрипя зубами (чего не сделаешь для друга детства!) – и по ходу дела приглядываясь к «подарочку». «Подарочек» пока нареканий не вызывал. Просиживал над лоциями, заводил знакомства, выспрашивал о нравах и обычаях дриксов, пытался разобраться в сложившейся на Устричном Море ситуации. Словом, делал всё то, что и должен делать толковый капитан на новом месте службы. Пока Блад Альмейде даже нравился, если он и в деле не подведет, можно будет окончательно простить франтоватый вид и то, что он свалился, как снег на голову. «Вот и проверим», - решил альмиранте. - Значит, так, капитан Блад, - Альмейда решительно пристукнул ладонью по столу. – На новые корабли у меня все капитаны назначены, ради вас я не буду заставлять ждать проверенных и заслуживших повышение людей, - он прищурился, оценивая собеседника. Блад невозмутимо кивнул и выжидающе уставился на альмиранте. Рамон удовлетворенно хмыкнул и продолжил: – Но было у нас недавно столкновение с «гусями», и в качестве приза нам достался неплохой линеал. Мы как раз закончили приводить его в порядок… - Перекрасили? – с улыбкой уточнил Питер, заслужив одобрительный взгляд адмирала. Наверняка уже выяснил все подробности того боя и то, что дриксенский корабль был почти не поврежден. А может быть, уже и присмотрелся к нему… - И перекрасили тоже. И команда укомплектована, только капитана не хватало. Короче, корабль – ваш, поступаете под командование вице-адмирала Вальдеса. «Этого я и боялся», - мрачно подумал Блад. - Могу я спросить, как переименовали трофейный линеал? - Пока никак, - пожал могучими плечами альмиранте. – По нашим обычаям, имя кораблю дает его первый капитан. Захваченный корабль рождается заново, поэтому – имя за вами. Можете подумать. - О, - Питер покачал головой. – Мне не нужно думать. Я знаю, как его назвать. * * * - «Арабелла»? – Ротгер сделал большие глаза. – Хорошее имя. На нашем флоте всё больше прекрасных женщин, - ещё бы он удержался от возможности позубоскалить. – А не проведать ли новонареченную красотку? У вице-адмирала слово с делом надолго не расходились – на то он и Бешеный, чтобы заявиться когда угодно, куда угодно и без предупреждения. А уж на новый корабль своей эскадры – сам Создатель велел! Тем более, именно Вальдес линеал… реквизировал у подданных его величества кесаря. Разве можно не посмотреть, как теперь распоряжаются его добычей. …На борту Ротгер застал ту суету, которая сухопутчику покажется полнейшим хаосом, но для моряка исполнена глубокого смысла и упорядочена. Капитан Блад явно наводил порядок. Порядок явно стремился к идеальному. Оценивший обстановку Вальдес восторженно присвистнул – в жизни вице-адмирал был не то, чтобы неряшлив, но не зациклен на порядке, а вот «Астэра», напротив, была вылизана до блеска. В растрепанную голову закралась мысль, что Блад, действительно, не так уж плох, и Альмейда прав насчет того, чтобы проверить его в деле. - А, господин вице-адмирал! – капитан отвесил положенный Уставом поклон. – Линеал флота его Величества «Арабелла» к несению службы готов! - Вижу. Одобряю. Рад, - Вальдес без церемоний хлопнул Блада по плечу. – Как вы смотрите на то, чтобы отметить это событие сегодня вечером, у меня? Проверка «делом» у Бешеного Ротгера подразумевала немного больше действий, чем у его альмиранте… «Спелись, заразы. И спились!» Что ещё мог подумать Альмейда, застав вице-адмирала Ротгера Вальдеса и капитана Питера Блада за распитием «ведьмовки»? А так же за задушевными разговорами о ведьмах, которых надо непременно посетить перед первым выходом в море. А то удачи не будет. И, конечно же, Ротгер своего капитана на гору лично проводит и покажет, куда жемчуг вешать, и, конечно же, ручается, что девочки его вниманием не обойдут… - У меня уже был корабль с таким именем, - с тоской в голосе рассказывал тем временем капитан – Но… увы. Он теперь на дне… - Добрая память! – Вальдес отсалютировал первой «Арабелле» бокалом. – Потопили? - Да. В бою… - и Блад принялся рассказывать о том бое, чертя на столе пальцем невидимые линии берегов и курсов. Рамон Альмейда в предсказания судьбы не верил, но сейчас сам был готов поработать оракулом и пафосно предречь, что Хексберг ожидают очень, ОЧЕНЬ веселые времена. * * * - Ротгер… что это было?! В тот знаменательный вечер Ротгер и Питер благополучно допились до брудершафта и заверений во взаимной дружбе до гроба. И Бешеный, как и обещал, потащил нового друга на гору. К ведьмам. Перед первым выходом в море, как положено по традиции. - Девочки, - с хрустом потянулся Вальдес и хитро подмигнул. – Ну, а кого ты в ней увидел, тебе лучше знать. Когда Блад радостно ломанулся по белому вереску с криком: «Арабелла, неужели ты уже приехала?!» - он за ним не побежал. Зачем мешать человеку… танцевать? Тем более остальные восемь эвротов остались, а с ними никогда не заскучаешь. - Жену, - признался ошеломленный Питер. – Я был уверен, что это... что это она! Но ведь она лишь на следующем корабле из Алвасете… Вальдес покосился на товарища диким взглядом. Сложно найти людей более разных, чем Питер Блад и Курт Вейзель, но в этот момент в капитане заскользило нечто отчетливо объединяющее его с бергерским дядюшкой… * * * Вообще-то Оллария была очень красивым городом, но Рамон столицу не любил. Родившийся, выросший у моря, всю жизнь отдавший морю – марикьяре города, где моря не было, сразу же вычеркивал из списка пригодных к жизни. Хотя, у столицы было одно достоинство – Рокэ Алва. Росио, друг детства, которого более старший Рамэ, бывало, за шкирку оттаскивал от всевозможных опасностей – а если оттащить не получалось, доблестно ввязывался в неприятности вместе с ним. - Ну, спасибо тебе, друг, за подарочек! Эти двое никогда не стеснялись в разговорах между собой, тем более, наедине, тем более, после пары бутылок «Крови» на каждого. - М? – лениво отозвался Рокэ из кресла. - Да за капитана этого твоего! - Не понравился? Или не соответствует?.. - Соответствует… иначе – выгнал бы к кошкам, в Закат… - Рамон подпер рукой подбородок и задушевно продолжил. – Но Росио, ты не представляешь, эти двое… с Ротгером… Был у нас один Бешеный. Теперь их двое! - Поздравляю, Рамэ, - ехидно заключил Алва и с заманчивыми интонациями добавил. – Но ты представь, каково придется дриксам… - Представил. Только, Росио, я свихнусь раньше, чем они их перетопят! * * * ...С утра настроение у капитана Блада было не просто хорошим – лучезарным. Погода – прекрасная, корабль – в порядке, и любимая жена рассказала о своем деликатном положении. Бедняга альмиранте! Что с ним будет, когда по возвращении из Олларии он узнает, что бешеных в Хексберг, возможно, скоро станет трое? Точно пойдет головой о мачты «Франциска» стучаться. А Питер в это утро любил Кэртиану, как родную. В Адмиралтействе он первым делом наткнулся на Бешеного и замещающего альмиранте Хулио Салину, дружно над чем-то ржущих. - Эй, Питер, новость слышал? – тут же замахал рукой Ротгер. - Нет. По крайней мере, такую веселую… - и легко, извиняющееся улыбнулся. - Ну, так слушай! – Бешеного буквально распирало – В кесари знаешь, что отмочили? Бермессера адмиралом цур зее назначили! Нет, ты представляешь?! - О, - Питер задумчиво повертел в руках шляпу. – Того самого? - Того, того, - злорадно подтвердил Салина. – Ты с ним дела не имел... пока… Но, поверь, Бермессер во главе Западного Флота – это анекдот. Нет, Бермессер вообще в адмиралах – анекдот! – И сладко, предвкушающе прижмурился. – Чувствую, скоро мы пощиплем «гусям» перышки! Блад обернулся к окну, из которого легко можно было разглядеть форты, бухту… и стоящую в ней «Арабеллу». Пощипать перья врагам он был не против. Только, в отличие от весёлых марикьяре, не был склонен недооценивать незнакомого врага… * * * - Господа, это – хамство! – постановил Аларкон. Альмейду безнадежно задерживали дела в столице. Пока туда доберется гонец… пока альмиранте вернется обратно – даже если сорвется в дорогу сразу же, как только письмо получит… пока разберется, что тут творится… А терпеть выходки обнаглевшего Бермессера в Хексберг никто не собирался. - Наш «гусь» заигрался в «Императрикс», - подтвердил Салина, играя желваками. - Почему бы тогда нам не сыграть в «Каммористу»? – с ухмылкой предложил Вальдес. – Если разрешите мне выйти на охоту… Хулио, разрешишь же? - Одному?! – сверкнул глазами Хулио на правах временного начальства. - Ц-ц-ц, родич соберано, не кипятись. Если одолжишь мне другого родича, вместе с его «Арабеллой», поиграем вдвоем. Ручаюсь, к возвращению альмиранте у нас будет тишь да гладь, да покой на всём Устричном море. - Вальдес! - Знаю. Вальдесом родился, Вальдесом помру… Так разрешишь? - А у нас эта игра называется «Маракайбо», - только и сказал Питер в ответ на предложение Ротгера. И пошел собирать команду. * * * - Всегда говорил, что абордаж – это неопрятно, - заметил Вальдес. - Зато порой более чем эффективно, - возразил Блад. Бермессер, без шпаги и перевязи, нервно лязгнул зубами и промолчал. Дриксенский линеал, зажатый между «Астэрой» и «Арабеллой», обреченно свесил оборванный такелаж и продырявленные паруса. На палубе деловито хозяйничали талигойские моряки, а капитан с адмиралом философски разглядывали плененного врага. - Пожалуй, - доверительно сообщил Блад. – Это было слишком просто. - Не говори, друг, - ехидно поддержал Вальдес. – Чего ждать от «гуся»! – Бермессера он не переносил, и щадить его самолюбие не собирался. Хитро подмигнул Бладу и продолжил. – Вот с Кальдмеером так просто бы не получилось, Ледяной – всем врагам враг. Но он такой ерундой заниматься бы и не стал. Если Вальдес хотел вызвать Бермессера на разговор, у него не получилось. «Дорогой Вернер» краснел, бледнел, гневно булькал, но пока молчал. Впрочем, до Хексберга идти было долго. - А знаешь, Ротгер, - признался Блад, глядя в след уводимому на «Астэру» дриксенцу. – Я бы совсем не отказался схлестнуться с достойным соперником. - Жизнь долгая, Питер, - беспечно отозвался Вальдес. – А море большое. Может, ещё схлестнешься. До Излома оставалось четыре года.