Полюбить вновь

— Что означает "не сможете переехать в течении месяца"? Когда я звонил вам в последний раз, вы сказали, что это займет неделю, — спросил Эрен. Он не стал кричать, но его злость и раздражение звучали вполне четко. — В чем проблема? — спросил он, стараясь не повышать голос. — Сэр, поскольку это новый жилой комплекс, некоторые квартиры находятся в стадии строительства, и вам не повезло, что ваша квартира входит в их число. Я могу заверить вас, что все будет улажено в течение месяца, возможно, даже раньше. Пожалуйста, будьте терпеливы. Рим был построен не за один день. Эрен заскрипел зубами. — Ладно, у вас есть один месяц, только месяц, — сказал он и сел на ступеньки. — Благодарю вас, сэр, я позабочусь о том, чтобы рабочие все сделали в срок, который вы дали. До свидания. — До свидания, — сказал он и повесил трубку. Эрен вздохнул и положил телефон в карман, глядя на сад перед собой. Он услышал шаги позади себя, которые прошли через открытую дверь и остановились около него. Он не повернулся, чтобы посмотреть на мужчину. Он просто смотрел перед собой и молчал. — Ты, конечно, сильно изменился, но все такой же вспыльчивый, — прокомментировал Леви, и Эрен почувствовал, как его раздражение возросло от его голоса. — А ты совсем не изменился. Такое же мелкое дерьмо, — ответил Эрен, на что брюнет усмехнулся: — Ты всего лишь на десять сантиметров выше меня, не умничай, сопляк. — Я не хочу знать, откуда ты это знаешь, — сказал Эрен, закрывая глаза, и, подперев руками голову, уткнулся локтями в колени. На улице был небольшой ветер, но хоть он и был небольшим, все равно был ледяным, поэтому Эрен пожалел, что вышел на улицу без куртки. Он собрался встать и сходить за ней, как в него полетело что-то, отчего он остановился от удивления. Эрен опус­тил взгляд на свои ко­лени. Это был шарф. Он обернулся и посмотрел на Леви растерянным взглядом. — Зачем ты мне это бросил? И если это шутка, то не очень смешная, — сказал он, а мужчина просто уставился на него. Он не спешил с ответом. — Я никогда не шучу. Ты должен знать это. Ты простудишься, если не наденешь что-нибудь теплое, — сказал он, и Эрену не понравилось, что это прозвучало так прямо. Леви прав в том, что Эрен простудится, если не наденет что-нибудь теплое. Шарф не сильно поможет, но он все-таки теплый. Эрен стиснул зубы и отвел от брюнета взгляд. — Спасибо, — пробормотал он, беря белый шарф, и обмотал им свою шею. Он уткнулся носом в мягкую ткань, чтобы спрятать лицо от холода. Эрен сделал глубокий вздох, ненавидя то, что этот запах успокоил его. От него пахло Леви. Не то чтобы Эрен знал, как сейчас пахнет Леви. Но он помнил его запах десять лет назад, который пах именно так. Пахло свежестью и кофе. Также чувствовался еще запах чего-то, чего не было десять лет назад, но он хорошо смешивался с привычными запахами. Не то чтобы Эрена это волновало. Из мыслей его вытащил звук щелкнувшей зажигалки. Эрен обернулся на брюнета, глядя на него со смесью разочарования и отвращения в глазах. — Я не могу поверить, что ты куришь, — сказал он в недоумении. — Это дерьмо может убить тебя. А что случилось с твоей одержимостью? Разве это не грязно? — Я удивлен, что ты помнишь мою "одержимость", учитывая, что ты даже не понял, кто я, когда я стоял прямо перед тобой, — сказал Леви. — И я считаю это грязью, но иногда это нужно, чтобы взять и отдохнуть от своей одержимости и побаловаться. Какая разница, что они убивают меня, мы все однажды умрем. После этого наступила минута молчания. Эрен кинул на мужчину еще один мрачный взгляд, прежде чем отвернуться и опять наблюдать за садом. Большую часть цветов накрыл снег, кроме одного куста в углу, на котором росла совершенно чистая роза без снега. Многие цветы выглядывали из-под снега, но не так сильно, как этот цветок. Снег полностью избежал ее. Сад действительно выглядел красиво. — У тебя неплохой дом, — сказал Эрен через некоторое время. — Спасибо, что позволил остаться мне... Полагаю, позже мы сможем поговорить про аренду и прочее, — сказал он, поднимаясь с холодных ступенек. — Нет необходимости. Я не ожидаю, что ты будешь платить. — Не будь смешным. Конечно, я буду платить. Я не собираюсь быть нахлебником, — сказал Эрен, оборачиваясь и глядя на Леви. — Значит я не буду брать твои деньги, — сказал он, покачивая головой. — Это будет как в старые добрые времена. Я присмотрю за твоей жалкой задницей. Бровь Эрена дернулась в раздражении. Он подошел к мужчине и посмотрел на него сверху вниз: — Слушай сюда, ты, старый пердун. Ты назовешь мне сумму оплаты или я уезжаю в отель, — угрожал шатен. Леви ухмыльнулся ему в лицо, схватил его за талию, придвигая ближе к себе, и прошептал на ухо: — Ты всегда можешь расплатиться со мной своим телом, — прошептал он низким тоном, от которого у Эрена пробежали мурашки по коже. — У тебя есть предсмертное желание? — спросил юноша, отталкивая его от себя, и отряхнулся. — Нет. Мне просто нравится шутить над тобой. — Воздержись от этого, пожалуйста. Ты мне неприятен и, вероятно, это не изменится в ближайшее время, — пробормотал Эрен, проходя мимо брюнета в дом. Леви пошел за ним, закрыв за собой входную дверь. — Это вполне понятно. Хотя мне кажется, что ты слишком резко реагируешь. — Слишком резко реагирую? Ты хоть помнишь, что ты сделал? — спросил шатен. — Или ты собираешься делать вид, что ничего не произошло? — Конечно я помню, что я сделал. Я никогда не мог забыть этого. Но это не имеет значение. Это в прошлом, хоть ты и правда перегибаешь. — Ты даже не попрощался со мной. Ты оставил дурацкую записку. Ты бросил меня и ради чего? Чтобы уехать и учиться в Токио, когда ты мог учиться где-то неподалеку, — сказал Эрен. — Но я поддерживал с тобой связь, — запротестовал Леви. — Да, поддерживал. Пока не начал отвечать все меньше и меньше, а в конце концов вообще перестал. Я пытался связаться с тобой в течение шести месяцев, Леви. Шесть месяцев. И когда я, наконец, дозвонился, ты сказал перестать звонить, потому что я делаю себе только хуже. Затем, когда мой отец умер, ты даже не пришел на его похороны. Не смей говорить, что я слишком резко реагирую. Воцарилась тишина, прерывающаяся тяжелым дыханием Эрена. Юноша смотрел на брюнета, сжимая руки в кулаки. После попытки успокоиться, Эрен развернулся и ушел, напоследок бросив: — Я ненавижу тебя.

***

Эрен молча зашел в свою временную комнату, тихо закрыв за собой дверь, и подошел к кровати. Его кулаки были все еще сжаты, а плечи напряжены. Он поднял сумки, лежащие на полу рядом с кроватью, и вытрусил их содержимое на синее покрывало постели. Эрен спокойно разложил одежду по разным стопкам: штаны, рубашки, пижамы, носки, нижнее белье и наконец пальто. После того, как все было аккуратно сложено, он поднял каждую стопку и разложил по полкам в шкафу. После он расставил всю обувь на дно шкафа, под вешалками с одеждой. Пока он все это проделывал, он пытался успокоить себя. Разговор с Леви оставил весьма неприятный осадок. На самом деле, все, что происходило в этот день, огорчало его, и Леви был главной причиной всего этого. Эрен даже винил его в том, что его дом не был готов к проживанию. Он знал, что преувеличивал, но он был расстроен и ему просто нужно было найти виновного во всем этом, и брюнет казался идеальным вариантом для этой роли. Эрен был расстроен, и Леви был главной причиной его проблем. Ему не нравилось, как Леви влиял на него. Будь то в хорошем или плохом смысле. Эрен чувствовал себя глупо. Он знал, что ведет себя нелогично и по-детски, но он просто очень злился на Леви. Конечно, он знал, что злился на брюнета, потому что почти успел забыть о нем. Если бы Леви временно не предоставил ему жилье, то, Эрен уверен, он бы забыл о нем. Но Леви предоставил ему временное проживание и теперь, спустя столько лет, Эрен наконец-то почувствовал тяжесть своего гнева, своей печали и разочарования, что чувствовал к нему. И это было неприятно. Тяжесть всех этих чувств обрушилась Эрену на голову. Чувства, что он хранил в течение десяти лет, стали отстойной правдой, и теперь он позволил им вырваться и кипеть. Ему следовало знать, что однажды чувства освободятся, но не думал, что они будут такими сильными. Внезапно Эрен почувствовал, что хочет ударить Леви, обнять его, заплакать, закричать, убежать прочь и умереть в углу. Он точно не будет обнимать его и плакать, но он не мог обещать, что не ударит брюнета в лицо и не убежит. Эрен начал жалеть, что принял предложение о работе. Через некоторое время сидения в временной комнате, Эрен услышал стук в дверь. Сначала он хотел промолчать и притвориться, что спит или вроде того, но его тело среагировало раньше, чем его разум, и он встал с кровати, чтобы открыть дверь, и увидел за порогом Леви. — Мне нужно срочно уйти. Тебе что-нибудь нужно? — спросил он. Эрен покачал головой: — Нет, ничего, — сказал он и закрыл дверь перед его лицом. Эрен знал, что это было грубо, учитывая то, что Леви помог ему и разрешил остаться у себя дома. Но Эрен мог легко уйти и остаться где-нибудь в другом месте. Ему не нужно полагаться на мужчину. — Ладно, если тебе что-нибудь понадобится, я положил свой номер у стены с телефоном, — сказал Леви через дверь, которая разделяла их с Эреном. Шатен ничего не ответил и просто ждал, пока мужчина уйдет. Когда он услышал мягкий скрип половиц, прошедший эхом за стеной, он вздохнул. Эрен сел на кровать и зарыл руки в волосы, сжимая коричневые пряди. Ему нужно будет подстричься перед началом школы. Это было несильно необходимо, но он ненавидел, когда его волосы отрастали до плеч, делая его похожим на девушку. Не то чтобы он был похож на девушку. Вроде. Он ведь изменился за эти десять лет. Его лицо стало взрослее, хоть и остался тот мальчишеский взгляд, что делал его на пять лет моложе. В росте он не слишком изменился. Возможно, и вырос на несколько сантиметров, но не более. И его тело, вроде, изменилось в лучшую сторону. Он не был толстым, и не был худым. Его тело пропорционально. Или это он так надеялся. Шатен неосознанно подумал о изменениях в Леви. Его лицо ничуть не изменилось. Глаза его, кажется, стали выглядеть более закаленными от жизни, чем десять лет назад. Что ж, этого и следовало ожидать. Даже в глазах Эрена появилась холодная уверенность, но не так сильно, как у Леви. Тело брюнета тоже почти не изменилось. Он выглядел немного крепче, чем раньше. Брюнет спрашивал, тренировался ли он. Однажды Эрен пытался тренироваться. Это не закончилось ничем хорошим. Скажем так, он чуть не сломал пальцы, а его легкие чуть не лопнули. Он бы не сказал, что он нездоров, потому что это неправда. Он продолжал сидеть на сбалансированной диете и всегда бегал. Эрен покачал головой, переставая думать о изменениях в мужчине. Леви стал немного выше, но Эрен все равно был выше, как и всегда. Если не считать того времени, когда они были детьми. Потому что тогда Леви был выше него. — Может, он ест мало овощей и стал коротышкой, — тихо пробормотал шатен. — Отлично... Легче пнуть его по яйцам, — добавил он с оттенком горечи. И в сотый раз за этот день пробормотал: — Думаю, не нужно быть таким враждебным... Пока что, — сказал он, вставая с постели и подходя к столу напротив кровати, и, взяв ноутбук, вернулся в кровать, положив его на колени, стал проверять работу на первый день в школе.

***

Леви и Эрен сидели за обеденным столом, что стоял в просторной кухне брюнета. Леви вернулся несколько часов назад, но Эрен не знал, что мужчина был дома, пока тот не вышел из своего кабинета и не позвал его ужинать. Эрен даже не знал, что уже так поздно, но когда выглянул на улицу, он увидел, что солнце уже начало садиться, окрашивая небо в багровый цвет, отражаясь розовым на снегу. Перед тем как прийти и сесть за стол, шатен зашел в гостиную, чтобы проверить Леви №2, который подозрительно тихо вел себя. Он обнаружил, что собака спокойно спит, не заботясь, что приехала в чужой дом. Эрен списал его реакцию на старость лет. Когда он был уверен, что с его старым другом все в порядке, он пошел на кухню и очень неохотно сел напротив Леви, который терпеливо ждал, пока шатен спустится со второго этажа. Никто из них не говорил, не отвлекаясь от еды. Одеяло тишины окутало их. В воздухе чувствовалась напряженность и немного неловкости, что казалось Эрену некомфортным, а Леви оставался таким же пустым и безразличным. — Что ты будешь преподавать? — спросил Леви через некоторое время, и как бы Эрен ни хотел отрицать, он был рад, что брюнет заговорил, потому что сам он, черт возьми, не собирался. — Биология и бизнес. — Ты отстой в этом, — прямо сказал Леви, из-за чего замершее раздражение Эрена вновь начало шевелиться. — Что ж, это изменилось, — ответил Эрен, стараясь скрыть раздражение в голосе. — Знаешь, я даже не думал, что ты тоже будешь учиться на учителя. Я думал, что ты ненавидишь детей или типа того, — сказал он, копаясь ложкой в тарелке. — Я никогда не говорил, что мне не нравятся дети. На самом деле я люблю детей. Но я делаю это не из-за них. Я люблю преподавать, — сказал Леви, преподнеся чашку к губам, не отрывая глаза от Эрена, и сделал глоток. — А что ты преподаешь? — Хм, — задумчиво протянул брюнет. — Английскую литературу, — сказал он, и глаза Эрена расширились: — Английский? Я имею в виду, с литературой все понятно, но английский? Зачем ты захотел вести английскую литературу? — заметно озадачено спросил он. — Почему бы и нет? Английский — прекрасный предмет для изучения. И я всегда любил литературу, но английская, безусловно, моя любимая. Литература в нашей стране хороша, но к ней мы привыкли. Мне нравится что-нибудь иностранное, что-нибудь современное, — объяснил мужчина. — Я даже не думал, что они предложат такой предмет, — признался Эрен. — Честно говоря, я даже не думал, что это вообще возможно, что ты будешь преподавать, — сказал он. Леви покачал головой: — Ты будешь удивлен, как много дети узнают из моих уроков. И в этом нет ничего нового. Когда я присматривал за тобой, я всегда читал книги и все они были на английском. После этого воцарилась тишина. Эрен посмотрел на недоеденную еду в своей тарелке, наслаждаясь молчанием, которое было впервые приятным за этот день. Но, как и обычно, молчание нарушилось. — Я удивлен, что ты разговариваешь со мной без какой-нибудь неприязни, — сказал Леви, из-за чего шатен поднял на него глаза, холодно посмотрев на него. — Не пойми меня неправильно, я очень ценю, что ты разрешил мне остаться... Но давай проясним одну вещь, — сказал Эрен, смотря прямо на Леви, и его взгляд становился все более внимательным, но оставаясь таким же холодным. — Я ненавижу тебя. — Ненависть — это очень сильное слово. — Оно показывает, насколько сильно ты мне не нравишься.