***
В тот же вечер, поужинав, они пошли выгуливать собаку, что закончилось тем, что пес уснул прямо на дороге, отказываясь просыпаться, из-за чего его пришлось нести обратно на руках. Леви и Эрен вместе приняли ванну и сейчас сидели у брюнета в комнате. Леви читал книгу, а Эрен сидел с блокнотом и карандашом в руках. Брюнет был в шоке, узнав, что юноша вообще знает, как рисовать. Эрен сидел с расслабленным выражением лица и мягкой улыбкой на губах. Его взгляд был устремлен на страницы перед ним, следя за карандашом, что скользил по мягкой поверхности. Леви начал терять интерес к своей книге, становясь все больше заинтересованным рисующим юношей. Он попытался заглянуть через его плечо, но шатен его оттолкнул. — Да ладно, дай мне посмотреть, — сказал Леви, пытаясь схватить блокнот, но Эрен вытянул руку, поднимая его над головой. — Ты затеял грязную игру, глупый сопляк, — зарычал он, пытаясь добраться до юноши. Его руки были короткими для этого и пальцы не доставали даже до краев блокнота. — Пожалуйста, — попросил он, смотря на шатена, но тот только покачал головой: — Нет, — просто сказал тот, опуская блокнот вниз, и быстро закрыл его, прижимая к груди. — Я обещаю, что не буду смеяться, — сказал брюнет, и Эрен покачал головой: — Осторожность не помешает, — сказал, он и Леви кинул на него грозный взгляд: — Ну же. Дай, пожалуйста, блокнот. Я хочу посмотреть на это, — попросил он. Эрен вздохнул, прежде чем протянуть блокнот: — Ладно... — сказал он неохотно, передавая блокнот брюнету, который кинул на него самодовольную ухмылку. Леви открыл блокнот. На первой странице он увидел самого себя и Эрена, сидящих вместе на скамейке. Брюнет на листе скривил в отвращении лицо, а юноша указывал на него пальцем и заливался смехом. Причина, почему он смеялся, была в том, что на плече брюнета сидела птица, а под ней что-то, подозрительно похожее на дерьмо. — Ох, я помню этот день... Я все еще хочу убить эту птицу, — сказал Леви, глядя на рисунок. — Когда ты научился так хорошо рисовать? — спросил он, и Эрен пожал плечами: — Я не знаю, — честно сказал он, глядя, как мужчина переворачивает страницы и с каждым рисунком блеск в его глазах становился все больше. — Все это уже происходило, — сказал он, когда дошел до последней страницы, той, над которой сейчас Эрен работал. — Почему? — спросил он, и юноша лишь снова пожал плечами: — Я просто рисую все, что заставляет чувствовать меня счастливым... В те моменты я действительно был очень счастлив... В этом есть смысл, что я переношу все на лист бумаги. — Вот этого не было, — сказал Леви, указывая на тот самый последний рисунок. Там был изображен Леви, держащий в руке дымящуюся чашку, с закрытыми глазами и нежной улыбкой на губах, пока Эрен опустил голову на его плечо и спал. — Мне это приснилось... Я только сейчас вспомнил. — Вот этого тоже никогда не было... Это весьма угнетает, — сказал Леви, перелистывая блокнот на несколько страниц назад и показал шатену. Там был изображен Эрен на больничной койке, подключенный к разным приборам, и Леви, сидящий в кресле и держа за руку юношу, а из его мертвых глаз по щекам скатывались слезы. — Это тоже мне приснилось, — объяснил шатен, на что мужчина кинул на него растерянный взгляд: — Я думал, ты рисуешь только то, что делает тебя счастливым? — Я был счастлив, — ответил Эрен, с улыбкой глядя на рисунок. — Но ты на больничной койке и, скорее всего, в коме, — Леви кинул на него странный взгляд. — Я знаю... но я помню то ощущение счастья во сне... Я не знаю, почему... — сказал он, и брюнет покачал головой: — Что произошло во сне? — спросил он, и юноша пожал плечами: — Я не очень помню... Все слишком размыто... Я помню, что я был ничем, но был в сознании в полной темноте. Я мог слышать твой голос... Ты разговаривал со мной... Говорил, чтобы я проснулся, чтобы убрал весь тот беспорядок, что натворила моя собака. Я слышал, каким мертвым был твой голос... я слышал, как ты плачешь. Но я мог чувствовать твою улыбку, когда ты пытался оставаться сильным... Я не знаю, почему... но это заставило меня чувствовать себя счастливым, хоть ты и плакал... хоть я и умирал. — Умирал? — переспросил Леви. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, и Эрен пробормотал: — Я не знаю... я просто чувствовал, как ускользаю... И прежде чем что-то могло произойти, я просыпался... это было странно... но это неважно. Это всего лишь сон... сны не реальны... — сказал он, принимая блокнот обратно от брюнета. — Ты определенно странный, — сказал брюнет, хотя слова юноши и правда шевельнули что-то внутри него. Хоть я и умирал. Леви, ты убиваешь меня. «Что это вообще значит?» — мысленно спросил мужчина, вспоминая слова Эрена. Он вздохнул. Он знал, что не сможет ответить на собственный вопрос, поэтому думать об этом сейчас — бессмысленно. — Так, когда ты впервые начал рисовать? — спросил Леви, пытаясь избавиться от лишних мыслей. Эрен положил блокнот на столик, стоящий возле них. — Не знаю... Когда был ребенком, я думаю. Однажды я возился на чердаке и нашел блокнот и набор карандашей в одной из коробок. Я отнес их отцу и он сказал, что это было моей матери. В блокноте было много красивых рисунков... Теперь, когда я думаю об этом, я вспомнил еще какого-то мальчика и девочку, думаю, что это были вы с Микасой. — Правда? Тогда думаю, рисунки твоей матери вдохновили тебя рисовать? Эрен покачал головой: — Вряд ли. Я был не из тех людей, что любили рисовать... Но папа дал мне целую кучу маминых блокнотов, которые она еще не использовала, и сказал, что она была бы счастлива, если бы они стали моими... Поэтому я и начал рисовать. Конечно, я был отстой. Я тренировался каждый день... Это было трудно, но я продолжал, зная, что это сделало бы мою маму счастливой, — сказал он, улыбаясь. — Я хотел бы посмотреть на другие твои рисунки, — сказал Леви, и юноша усмехнулся: — Ну, я не могу сказать "нет". Только другой блокнот, в котором я рисовал лет десять назад, затопило водой, — сказал он, и брюнет склонил голову: — Я никогда не видел, что бы ты рисовал тогда, — сказал он, шатен пожал плечами: — Обычно я рисовал в школе во время уроков. И всякий раз, когда я рисовал дома, ты был занят своими делами. Плюс, я прятал свои блокноты, потому что чувствовал себя неловко, — сказал он. — Почему ты чувствовал себя неловко? — спросил Леви. — Ну, раньше мне было бы очень неловко, если бы няня-парень нашел бы блокнот со своими портретами у ребенка, за которым он присматривал. Это выглядело бы как-то маниакально и немного странно... Я бы, наверное, никак не смог бы объяснить такое тогда, — сказал шатен, и мужчина улыбнулся: — Ты можешь объяснить это сейчас? — Могу. — Тогда объясни, пожалуйста, почему у тебя был блокнот с моими рисунками? — спросил Леви, ухмыльнувшись. Эрен вздохнул: — Ну... мне просто нравилось, когда ты улыбался или выглядел очень сердито. Твое лицо было очень красивым. Особенно, когда ты улыбался. Хотя ты довольно редко улыбаешься, — сказал он, улыбнувшись сам себе. — Ах, ну, если улыбаться — это все, что требуется, чтобы сделать тебя счастливым, то я бы с удовольствием делал это каждый день. — Тогда бы я не любил тебя так сильно. Мне нравится, когда это редкость, чтобы я мог ценить эту красоту каждый раз, когда это происходит, — сказал Эрен. — Хм... я понял. У тебя есть блокнот, посвященный самому себе? Держу пари, ты все время рисуешь себя, — спросил брюнет, и юноша покачал головой: — Если честно, то ни на одной страницы ни в одном блокноте нет моего рисунка. Я никогда не рисовал себя одного, даже сейчас, — сказал он, кидая на Леви насмешливый взгляд, когда заметил, что его усмешка стерлась с лица. — Почему нет? — спросил он, и Эрен пожал плечами: — Все просто. Я просто ненавидел одиночество. Я не мог заставить нарисовать себя одного, потому что ненавидел это. Как я уже и говорил, я рисую только то, что делает меня счастливым, какими бы странными и угнетающими ни казались мои рисунки остальным. Но я не думаю, что мне стоит беспокоиться об одиночестве сейчас. Ведь теперь у меня есть ты, — сказал он, нежно улыбнувшись. — Что ж, думаю, нам уже пора... — начал юноша, но был прерван брюнетом, который опрокинул его на кровать и прижался к его губам. Когда Леви наконец-то оторвался от губ Эрена, он рыкнул, сидя верхом на шатене: — Не думаю, что ты можешь сказать что-то подобное и просто уйти. Ты прав. Теперь у тебя есть я, и я собираюсь сделать так, чтобы ты это запомнил, — с последними словами брюнет вновь припал к губам юноши в горячем поцелуе, вызывая откровенную страсть между ними. Их языки переплетались, нежно лаская друг друга в медленном чувственном ритме. Руки Леви забрались под рубашку Эрена, сжимая его соски, лишая остатков кислорода. — Нгхм... Леви... мы действительно... сделаем это снова? — спросил шатен после долгого поцелуя, тяжело дыша в перерывах. Брюнет прорычал: — Да, сделаем, — сказал он. — К тому же, теперь я смогу использовать то, что купил сегодня, — добавил он, сжав соски юноши между пальцев, прежде чем вновь отпустить их и встать с кровати. — Т-ты шутишь?! — воскликнул Эрен, у которого на лице выступили красные пятна. Он даже не знал, что купил Леви, но просто мысль о мужчине, что использует это на нем, заставила его возбудиться. — Я полностью серьезен, — ответил брюнет, подходя к своему шкафу. Он открыл дверь и достал что-то с верхней полки. Эрен заметил, что это был тот же пакет, что мужчина держал в руках, когда он наконец-то нашел его в магазине для взрослых. Просто глядя на пакет и зная, что там может лежать, заставило лицо юноши покраснеть еще больше. — Ч-что ты хотя бы купил? — Я просто купил игрушки для пыток, — ответил он безразлично, на что челюсть Эрена отвисла. — Не говори это с таким выражением лица! — крикнул юноша, бросая ему в лицо подушку. — Ты человек вообще?! — воскликнул он, скрещивая руки на груди. Леви улыбнулся. Он знал, что шатен чувствовал себя неуверенно. Он мог точно сказать это. Эрен всегда пытался изобразить злость или разочарование, лишь бы скрыть то, что он напуган. Леви нашел в этом что-то очаровательное. Леви подошел к той стороне кровати, где сидел Эрен и, схватив его за руки, усадил на колени. Он слегка наклонился, чтобы видеть юношу и приподнял его за подбородок, мягко целуя в губы. — Не волнуйся, я буду нежен, — сказал он, укладывая шатена обратно на кровать и садясь на него сверху, припадая к его губам в новом жарком поцелуе. Эрен настолько погрузился в ощущения языка Леви исследовавший его рот, что не заметил звук шелестящего пакета и как его руки подняли над его головой. Он вернулся в реальность, когда почувствовал, как что-то обернулось вокруг его рук и услышал тихий щелчок. Он дернул руками несколько раз, но не смог их опустить, каждый раз слыша лязганье металла о дерево. Леви медленно отодвинулся от него, ухмыляясь юноше, который поднял голову, чтобы посмотреть, что с его руками. Глаза шатена расширились, увидев, что его руки прикованы наручниками к спине кровати. Он снова посмотрел на Леви со смесью потрясения, удивления и, возможно, немного возбуждения в глазах. — Что случилось с нежностью?! — Я буду нежен. Просто я не могу позволить твоим рукам испортить мои пытки, — сказал Леви, на что у Эрен приоткрылся рот: — Как ты будешь нежным, если собираешься пытать меня?! Я не хочу этого! Одному Богу известно, что за садистское дерьмо находится у тебя в голове! — Это не пытка, если оба получают наслаждение, верно? — спросил Леви, глядя прямо в глаза юноши. Эрен ответил ему таким же взглядом, но спустя пару минут тишины сдался: — И что заставляет тебя думать, что мне понравится? — спросил он и брюнет улыбнулся: — Ну, если учитывать то, каким ты был десять лет назад, то сейчас тебе точно понравится, поскольку это будет получше всяких укусов, — объяснил Леви, и юноша покраснел из-за упоминания его личного фетиша. — Я имею в виду, что тебе нравились не сами укусы. Ты наслаждался болью от них. А если именно боль заставляет тебя наслаждаться, то ты получишь ее. Кроме того. Может, сейчас ты и протестуешь, но потом ты будешь умолять меня о большем, — сказал он, на что шатен умолк. Эрен знал, что брюнет, вероятно, был прав. Десять лет назад, когда Леви кусал его так, что у него выступала кровь, он наслаждался этим, потому что это он причинял ему боль. Брюнет был одновременно прав и неправ в своих словах. Ему нравилась боль, но только тогда, когда причиной ее был Леви. — Отлично. Делай, что хочешь, — вздохнул юноша, пытаясь расслабиться. Его усилия были тщетны. Он слишком волновался из-за того, что должно произойти, и трудно было даже дышать, не говоря уже о том, чтобы расслабиться и успокоиться. — Я сделаю то, что хочу в первую очередь, — хмыкнул Леви. Эрен рыкнул: — Я отплачу тебе за все это, — сказал он, с ненавистью глядя на мужчину. — Попробуй, — сказал Леви, ухмыльнувшись на него сверху вниз, прежде чем наклониться и соединить их губы в поцелуе. Эрен почувствовал, как вся злость уходит прочь, когда губы брюнета сминали его собственные. Не то чтобы он был очень зол. Скорее, сейчас он чувствовал, как нервозность и тревога покидают его, оставляя только блаженное счастье. Но счастье было недолгим. Эрен разорвал поцелуй, почувствовав, как его рубашку распахнули и сильно сжали соски, заставив его вскрикнуть. Он опустил взгляд вниз и увидел приборы, похожие на зажимы, соединенные цепочкой. — З-зажимы для с-сосков?! — воскликнул он, глядя на брюнета. — Отлично. Ты знаешь, что это такое, — ответил ужасно бодрым голосом Леви. — Они вибрируют, это хорошо, — сказал он, нажимая на кнопки на обоих зажимах. Он был прав — они начали вибрировать на сосках шатена. — К тому же, они регулируются, — добавил он, затягивая их, чтобы доказать свою правоту. Эрен зажмурил глаза, пытаясь совладать с волнами внезапного возбуждения. Он чувствовал, как зажимы медленно перекрывают поток крови к его соскам, заставляя их неметь. Из-за этого он еще больше чувствовал поступающую вибрацию. Он чувствовал, как покалывают его соски и на секунду он подумал, что готов кончить только от одной стимуляции. — Я з-знаю, что ты д-делаешь, — сказал юноша, задыхаясь, и открыл один глаз, чтобы взглянуть на брюнета. — Хм, знаешь? — спросил Леви с сарказмом. — И что же? — добавил он, кидая насмешливый взгляд на Эрена. — Т-ты проверяешь, сколько я смогу с-сдерживаться. Я могу сказать. И скажу тебе сейчас... я не сдамся так просто. — Ах, значит, ты знаешь мои мотивы, — хмыкнул брюнет. — Я прекрасно знаю, что так просто ты не сдашься. Ты слишком упрям. Но это я и люблю в тебе. Только от твоей силы воли уже коленки трясутся. И вот почему я собираюсь насладиться тем, что сила воли в твоих руках разрушится, и посмотреть на то, как ты молишь о пощаде. — Я не знаю, как ты можешь говорить о любви с мольбой о пощаде в одном предложении, — сказал Эрен и прикрыл глаза. — Разве это не нежно, а? — пошутил он и Леви вздохнул: — Я и правда планирую быть нежным, — сказал он. Эрен вновь открыл глаза и посмотрел на мужчину, действительно не понимая, как тот собирается быть нежным с ним, если будет пытать его. В мучении кого-то невозможно быть нежным. — Я действительно не понимаю, но какая разница. Давай просто покончим с этим, — сказал он и Леви ухмыльнулся: — Кому-то не терпится*, — сказал он, на что Эрен рыкнул: — Заткнись и сделай так, чтобы сила воли в моих руках разрушилась. И кстати, ты сказал это прямо, как жуткий старик, который собирается изнасиловать молодого парня. — Ну, я же не насилую тебя, — сказал Леви, и на этот раз ухмыльнулся Эрен: — Так ты согласен с тем, что ты похож на жуткого старика, который хочет заняться сексом с молодым парнем? — съязвил он, но брюнет на это не отреагировал. — Ну, я еще не старый, но ты, кажется, думаешь иначе, раз не обращаешь внимание на то, что ты всего лишь на четыре года младше меня. И мы не занимаемся сексом. — Боже, ты еще непонятнее, чем я думал... Что ты имеешь в виду? — спросил Эрен, и мужчина улыбнулся: — Это пытка, а не секс. Я не собираюсь проникать в тебя, разве что только этим, — сказал он, поднимая что-то вверх и показывая это шатену. Это был вибратор. — В смысле ты не будешь проникать в меня? И не говори что-то подобное с таким безразличным лицом. Это жутко. — Я говорю, что не буду проникать в тебя, потому что это сделает он, — сказал Леви, игнорирую последнее замечание юноши. — Ты повторил свои же слова, — сказал Эрен, чувствуя подступающую головную боль. — Ты держишь его, а это значит, что ты проникнешь в меня. «Почему я говорю об этом, как о чем-то повседневном?!» — мысленно крикнул юноша. — Это действительно не так уж и сложно. Может я и держу это, но я все равно не буду проникать в тебя. Внутри тебя будет эта штука. Я должен объяснить это более простыми словами, чтобы ты понял? — саркастично спросил он. Эрен прорычал: — Пожалуйста, — ответил он, вкладывая в голос столько же сарказма. — Мой член не будет внутри тебя, — сказал он прямо, и юноша почувствовал, как его лицо нагревается. Теперь, когда брюнет перестал ходить вокруг да около и сказал так прямо, он понял, что тот имел в виду под "не занимаемся сексом". Это была просто пытка. Или извращенная игра. Во всяком случае, пока Леви не вставит в него свой член, то то, чем они занимаются, — точнее то, чем занимается Леви, — не считается за секс. — Ты хочешь узнать о чем-нибудь еще? — спросил мужчина, и шатен покачал головой: — Нет, — сказал он и просто закрыл глаза. — Хороший мальчик, — сказал Леви, потрепав коричневые пряди волос, прежде чем нажать на устройства, которые были зажаты на сосках Эрена. Юноша почувствовал вновь начинающуюся вибрацию, заставившую его закатить глаза и загнуть пальцы на ногах от ощущений, что он чувствовал. — Хорошая реакция, — усмехнулся Леви. Он порылся в пакете и вытащил еще три вещи. Эрен открыл глаза и посмотрел на них. Эта была бутылка, которую он с уверенностью мог назвать смазкой, набор бус и резиновые кольца. Он знал, что шарики на бусах увеличивались в размере с низа до верха. Он не знал, для чего нужны резиновые кольца, но догадывался, что скоро узнает. — Я думаю, ты будешь рад, если я добавлю это, — сказал Леви с злым блеском в глазах. «Боже... я же сдамся через пять минут...» — подумал Эрен, наблюдая, как мужчина наносит смазку на первые три бусины. Леви зловеще улыбнулся, стягивая с шатена пижамные штаны, радуясь тому, что тот решил спать без нижнего белья. Он также был рад видеть ту проблему, что была у Эрена. — Ах, у тебя такой стояк только от одной возни с сосками, — протянул он, насмешливо потирая большим пальцем его головку, вызвав у юноши удивленный вздох, и провел рукой дальше по всей длине до основания. — Давай посмотрим, какую реакцию мы получим от тебя от этого, — сказал Леви, раздвигая ноги Эрена в стороны, и потерся первым шариком об его отверстие. Эрен почувствовал прохладу смазки возле своего входа, заставляющую голову идти кругом. Закрыв глаза, юноша почувствовал, как брюнет начал проталкивать в него первый шар. Было не больно, но он тоже завибрировал и эти ощущения заставили пальцы на ногах подогнуться. Вибрация была не слишком большой, но когда проник второй шарик, она увеличилась. — С каждым шариком вибрация будет все увеличиваться, — сказал брюнет, внимательно наблюдая за юношей. Реакция была лучше, чем он ожидал. Леви думал, что Эрен будет терпеть и пытаться себя контролировать, но, видимо, он ошибся. Не то чтобы это действительно было важно. Если бы он был Эреном и эти пытки проделывали на нем, то он отреагировал бы точно так же. Нельзя контролировать свое тело при таком возбуждении. Хоть Леви и умел держать себя в руках, но был уверен, что сорвался, если бы Эрен проделывал такое с ним. Эрен зарычал. Он начал понимать, что Леви имел в виду под нежностью. Все, что он делал... не приносило боли. Он также понял, что тот имел в виду, говоря о мольбах. Он хотел попросить Леви перестать быть таким нежным и сделать ему больнее. Мужчина использовал доброту как пытку, и Эрен не мог отрицать, что это и правда работает. Не прошло и десяти минут, как Леви просунул ему в зад пять шаров. Глаза юноши были закачены назад, а по подбородку стекала тонкая нить слюны, он задыхался, пытаясь сделать глоток воздуха в его напряженные легкие. Леви был доволен. Все шло, как нельзя лучше. — Ты будешь молить о пощаде? — спросил он, и Эрен кинул на него недовольный взгляд, ничего не ответив. Брюнет принял это как явный отказ. — Какой упрямый сопляк, — сказал он, беря в руки резиновые кольца. — Я не думаю, что тебе понравится, — сказал он. — А может и понравится, — добавил мужчина, натягивая резиновые кольца на яйца шатена. Эрен почувствовал, что это была не резина, а довольно жесткий пластик, обвивающий его яйца. Затем Леви надел ему кольца на основание члена и под головкой. Эрен почувствовал странное ощущение, словно его что-то сдерживает. Как ни странно, но это принесло ему еще больше удовольствия, чем вибрирующие шары в его анусе. — Я думаю, что мы уже можем вставить это, — сказал брюнет, доставая все пять бусин из его зада. Юноша раскрыл глаза и заставил поднять свое раскрасневшее лицо на Леви, который просто продолжал улыбаться ему. Шатен вынужден был признать, что хоть это и было пыткой, устроенной брюнетом, но он действительно наслаждался ею. — Сейчас начнется самое интересное, — сказал он, поднимая вибратор. — Выбери число: 1, 2, 3, — сказал Леви, постукивая прибором о внутреннюю сторону бедра юноши. — Зачем? — спросил Эрен напряженным голосом. — Это скорость, с которой я включу эту штуку. И обрати внимание, что 1, 2 и 3 могут быть чем угодно. Будь благоразумнее, — сказал мужчина, ухмыляясь реакции шатена. Эрен раздумывал, какое число выбрать. Он знал, что Леви, вероятно, хотел обмануть его, сказав, что цифры могут быть чем угодно. Он знал, что очевидно 1 была самой низкой, 2 — средней, и 3 — самая высокая. — Один, — сказал он, и брюнет усмехнулся: — Как смело с твоей стороны выбрать самую высокую, — сказал он, и глаза шатена округлились: — Ч-что?! Я думал, что это будет самой низкой?! — воскликнул он, на что Леви издал смешок: — Я говорил тебе. Они могли быть чем угодно, — сказал он. — Я говорил тебе выбирать с умом, — добавил он, хитро проводя вибратором по его внутренней части бедра. Он пропутешествовал прибором до самого входа юноши, потираясь об него. — Р-разве ты собираешься подготовить меня вначале? — спросил Эрен. Леви ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз: — Ты предпочитаешь, чтобы я сделал это? — спросил он и шатен просто промолчал. — Я посчитаю это как "нет", — усмехнулся брюнет, прижимая прибор к его неразработанным мышцам. — П-подожди, — попросил Эрен. Мужчина остановился, посмотрев на шатена. — Что? — спросил он, наблюдая, как юноша нервно смотрит на него. — К-кхм, не мог бы ты снять наручники? — попросил он неуверенно, на что Леви улыбнулся: — Ладно, — сказал он, вытаскивая маленький ключик из кармана и приподнялся к наручникам на руках шатена. Как только руки Эрена были освобождены, он потер их, растирая горящие запястья. — Ты хочешь что-нибудь еще? — спросил Леви, получив кивок от юноши. — Поцелуй меня, — сказал он, обняв брюнета за шею и притягивая его ближе. Леви улыбнулся и склонился ниже, соединяя их губы в поцелуе. Мужчина прошелся своим языком по нижней губе Эрена. Тот без возражений приоткрыл губы, позволяя Леви проскользнуть языком в свой горячий рот и исследовать каждое местечко. Пока шатен отвлекся на поцелуй, забирающий у него весь воздух, мужчина начал просовывать вибратор в его вход. Брюнет почувствовал, как юноша впился ему ногтями в спину, начиная мычать в поцелуй. Леви был не удивлен такой реакции. Он не подготовил Эрена и не использовал смазку. Он мог только представлять, как того разрывает на кусочки. Но опять же, юноша все равно этим наслаждался. Когда Леви отстранился от поцелуя, Эрен крепко вцепился в его плечи, будто от этого зависела его жизнь. Его ногти все еще глубоко впивались в кожу мужчины от чувства, как все его мышцы внизу растягивает. Он находился между болью и наслаждением. Он ненавидел то, насколько испорченным он был. Любой другой нормальный человек отключился бы от такой боли, но он сам сейчас был на грани удовольствия от этой боли. Эрен почувствовал, как вибратор двигался глубоко внутри, пока не вошел полностью. Эрен выгнулся в спине и позволил голове откинуться назад, тяжело дыша, с криком соскользнувшего с его губ. Леви надавил прибором прямо по его простате и удовольствие от этого наполнило юношу до краев. Леви усмехнулся на такую реакцию: — Думаю, я нашел твое сладкое местечко, — сказал он и щелкнул по кнопке включения. Глаза Эрена зажмурились, а с губ срывались неуместные ругательства вперемешку с громкими стонами. Леви начал двигать вибратором, вбиваясь им по простате юноши. Шатен знал, что, скорее всего, не продержится слишком долго. Его соски все еще вибрировали, усиливая ощущения от стимуляции внизу. Вдобавок ко всему он ощущал кольца вокруг своего члена, сдерживающие его от оргазма, которого хотелось достигнуть все больше с каждой секундой. — Ты собираешься сдаться сейчас? — хрипло прошептал Леви ему на ухо, опаляя его горячим дыханием и оттягивая мочку уха. — Ответь мне, Эрен. Я вижу, что ты уже близко, но не позволю тебе кончить, пока ты не сдашься, — добавил он, вытаскивая вибратор наполовину и загоняя его обратно, убедившись, что с каждым ударом он попадает по простате, принося все больше удовольствия. Эрен со всей силы прикусил щеки изнутри. Не кончать становилось все больнее и происходящее подталкивало его к оргазму все ближе, но кольца вокруг его члена мешали ему. Он почувствовал сильное разочарование. Леви действительно пытал его, не давая возможности облегчиться, из-за чего нарастала боль, и хоть Эрен и наслаждался ею, ему это не нравилось. Он откинул всю свою гордость куда подальше и умоляюще посмотрел на Леви: — П-пожалуйста... — попросил он, вновь зажмурив глаза, когда вибратор попал по чувствительной точке. — Пожалуйста что? — насмешливо спросил брюнет. — Пожалуйста... позволь мне кончить, — попросил он, и мужчина ухмыльнулся: — Раз ты так вежливо попросил, то я не могу отказать, — сказал он. — Хотя, я сделаю это, когда ты выполнишь обещание данное мне десять лет назад. — Какое? — спросил юноша, и брюнет ухмыльнулся: — То, где ты сказал, что съешь меня, — сказал Леви. — Я все еще жду этого, — добавил он, на что Эрен покраснел еще больше. Его лицо было похоже на ту книгу — пятьдесят оттенков серого, только пятьдесят оттенков красного. Леви нашел это очень веселым, что юношу так легко смутить. — Д-да что угодно... только, пожалуйста... — он умолк. Брюнет вздохнул, прежде чем втолкнуть вибратор по простате юноши и оставить его там. Он стянул кольца с члена Эрена и взял его в руку, двигая ею по всей длине. Продолжая двигать одной рукой, второй он потянулся к вибратору и принялся двигать им в том же ритме. Через минуту активных движений, голова Эрена откинулась назад с громким именем брюнета на губах, выплескивая сперму себе на живот и Леви на руку. — Теперь ты счастлив? — спросил мужчина, целуя юношу в потный лоб. — Т-ты придурок... ты знаешь это? — спросил Эрен, задыхаясь и мягко улыбаясь. Леви усмехнулся, прежде чем протянуть ему руку: — Я знаю. А теперь... как насчет того, чтобы... попробовать, — он запнулся. — Мелкий ублюдок... — сказал он, глядя на расслабленное лицо юноши. Эрен отключился. Леви вздохнул: — Возможно я слишком давил на него... — сказал он, снимая зажимы с сосков шатена и вытаскивая из него вибратор. — Это настоящий отстой, — сказал он, глядя вниз на свои штаны. — Думаю, пришло время для холодного душа, — пробормотал он. — Это наказание?***
Я огляделся вокруг. Все было как и в прошлый раз. Я не видел ничего, кроме тьмы. Не было ничего, кроме парящего сознания, ждущего, чтобы соединиться с моим телом, с моей душой. Я мог слышать голоса, много голосов, как и в прошлый раз. Но в этот момент говорил только один голос: — Почему ты не хочешь просыпаться? Это наказание за то, что я бросил тебя? — это был Леви. Он разговаривает со мной? — Прости... — сказал он, сбивая меня с толку. Я понятия не имел, о чем он говорит. — Леви... твой голос такой мертвый, — сказал я, зная, что он не услышит меня. У меня не было тела или, по крайней мере, я его не чувствовал. Я не мог говорить с ним, но он мог говорить со мной. Все, что говорил я, отзывалось эхом в темноте, что окружала меня. — Пожалуйста, очнись, — попросил он, обрываясь к концу. — Ты плачешь? — спросил я. Я знаю, что если бы я имел бьющееся сердце, то оно бы разрывалось от того, как звучал его голос. — Пожалуйста, не оставляй меня, — попросил он дрожащим голосом. — Я здесь, Леви, — сказал я, но знал, что это бессмысленно, поскольку он не мог слышать меня. — Они говорят, что смогут дать тебе лишь один месяц, — грустно сказал он, хотя я знал, что он улыбался, хоть это и невозможно. — Я даже не буду больше бороться. Мне слишком больно, — сказал он. Я запутался, но в то же время понимал, о чем он говорил. — Это мне больно, — пробормотал я. — Я знаю, что ты не хотел бы, чтобы я так легко сдавался... но тебе не понять чувств того, кто ждет того, кто, вероятно, уже никогда не вернется к тебе. — О чем ты говоришь? Я понял эту боль десять лет назад... ведь так? — спросил я больше у самого себя, чем у него. Действительно ли я испытывал именно такую боль? Эти чувства такие далекие, почти несуществующие. — Пожалуйста, очнись. Я смогу бороться за тебя намного дольше. Пожалуйста, — умолял Леви. Как только он сказал это, я почувствовал теплую оболочку вокруг себя. Ощущение было похоже на пылающее полуденное солнце, словно утешающие объятия матери. Я будто онемел. Если бы я был связан со своим телом, то уверен, что смог бы почувствовать, как он ласкает мои щеки и целует мои губы. — Ты плачешь? — вновь спросил я, чувствуя как тепло медленно исчезает, превращаясь в бесконечный океан, который я не мог видеть, но чувствовал, как он захлестывает меня. — Сейчас... я изо всех сил постараюсь не сдаваться, — сказал он. — Но только... если ты не откроешь глаза... я отпущу тебя, — добавил он, но грусть в его голосе сменилось на холодное, пустое эхо. — Леви... зачем ты это делаешь? — спросил я, но мои же слова окутывали меня эхом. — Это забавно. Я всегда говорил, что у меня есть сила воли, но вот, теперь я... сдаюсь, — сказал он. — Я не хочу отпускать тебя... Я хочу ухватиться за любую надежду, что ты когда-нибудь очнешься... — сказал он слегка дрожащим голосом. — Тогда не отпускай... — Но... — сказал он и я почувствовал как мне действительно становится грустно. — Не говори "но"... Ничего хорошего не следует после этого слова. — Но логика во мне говорит, что тут уже не на что надеяться и ты не проснешься нигде, кроме моих фантазий... — сказал он с поддельным весельем. — Я буду игнорировать эту свою сторону так долго, сколько смогу. — Леви... ты не должен терять надежду, даже когда вся логика в тебе говорит сделать это. Ты должен не сдаваться, даже если все держится на тоненьком волоске, который начинает медленно обрываться... Просто не сдавайся, — сказал я, но мои слова опять же поглотила пустота вокруг меня. — Поэтому... очнись, — попросил Леви. — Леви... я чувствую это, — сказал я. — Я чувствую, что ты уже сдался. Я почувствовал, как все вокруг меня обратилось в мелкую, но нарастающую дрожь. — Доктор! — я услышал, как в панике крикнул Леви. Я игнорировал дрожь. — Эрен... Эрен... пожалуйста... ты делаешь себе больно, — напряженно сказал Леви, перекрывая дрожь. — Нет, Леви. Ты делаешь мне больно. Ты сдался. Ты просто забрал мою жизнь и убил меня.***
Леви уставился на Эрена. Опять произошел этот случай. Он был похож на предыдущие, кроме слов, которые отличались каждый раз. — Леви... ты... просто... убил меня. Лицо брюнета стало абсолютно пустым, продолжая смотреть на спящего юношу. — Теперь я понимаю, — сказал Леви каким-то далеким, будто не отсюда голосом. — Я понимаю, что с тобой.