С открытыми глазами

      Аоко знала, что она должна что-то сделать. Хотя бы встать и поесть, но желания не было. Как и смысла, как и сил. Она лежала на своей кровати уже второй день и тупо пялилась в одну точку. Мозг отказывался работать и понимать, что это реальность и жизнь продолжается. Для неё всё кончилось в тот момент, когда она осознала, что маска лучшего друга с этого пижона не снимется, потому что этот пижон и есть её лучший друг Куроба Кайто. Аоко не проклинала себя за то, что согласилась помочь Хакубе, она не винила себя в том, что повелась на его сладкие речи и помогла подготовить идеальную ловушку — действительно идеальную, ведь Кид же попался! Ей было уже всё равно. Мир для неё кончился, когда, прошелестев белоснежным плащом, Кид пробежал мимо неё, шепнув на ходу «Прости» и скидывая взломанные наручники. Как она в тот день добралась до дома, Аоко не помнила. Не понимала и сколько уже здесь лежит. Желудок жалобливо стонал, укоряя хозяйку спазмами, но той было всё равно.       Кайто не приходил. Не приходил и Хакуба. Только на третий день пришли Кейко с Момоко и силой вытолкали страдалицу сначала в ванну, а потом в любимое кафе. Но и это не помогло, хоть желудок и умолк, довольно урча, а мир вокруг всё так же висел серыми тусклыми лохмотьями, дома угрюмо смотрели чёрными провалами, а солнце разливало грязно-жёлтый цвет по и без того грязным мрачным шумным смердящим проспектам. Девушка только полузадушено вздохнула, глядя на перекрёсток внизу. Не сказать, что её комната была лучше, но там, в своём маленьком тёмном гнёздышке, она могла притворится, что всей этой мерзости не существует.       — Ну же! Аоко! Ещё и без тебя наш класс вообще в болото превратится! — воскликнула Момоко, — Это ещё не конец света!       — У вас есть Кайто. С ним не соскучишься, — бесцветно произнесла девушка, равнодушно глядя в окно на снующих людишек-муравьёв, так увлечённых своими серыми мелкими бессмысленными делами.       — А ты не знаешь? Он же вчера уехал во Францию, чтобы учиться у друга его отца на фокусника. Мы думали ты из-за этого переживаешь, — удивилась Кейко.       Франция?! В международники податься решил? Думает весь мир — идиоты?       — Да, мы его всем классом на самолёт провожали, — кивнула Момоко       — Наверняка это какой-нибудь трюк. У него во Франции даже знакомых нет, и вообще мне пора! — Аоко медленно поднялась.       — Значит точно из-за Кайто, — раздосадованно улыбнулась Момоко, — Ты же сама его динамила столько лет. Что теперь расстраиваться, что он нашёл другую.       Аоко только молча ушла. Она слышала как её окликают сзади, как пытаются догнать, но только прибавляла шагу и сворачивала в первые попавшиеся закоулки. Девушка не поняла, когда стихли крики подруг и как она пришла к дому Кайто, но что-то внезапно взыграло в её сердце, и девушка решительно направилась к двери друга детства.       Она стучала два часа, может больше, но он не открыл. Не открыл из вредности и конспирации, конечно же, ведь он в любом случае дома. Где ему ещё быть? Но даже когда руки начало саднить, а голос сел от криков, он не открыл. В окнах не горел свет, а под ковриком не оказалось ключа. Мебель казалась брошенной и сюрреалистичной в мутных пятнах от закопчённого закатного солнца. Когда-то чисто подметённая дорожка была присыпана опавшими грязно-красными и пыльно-оранжевыми листьями, и на ней лежало одно единственное белое перо — ясный знак, что Кайто ещё здесь. И тогда девушка решилась на последний шаг, она достала телефон и открыла новостную ленту.       На что она надеялась и что хотела сделать, когда найдёт Кайто, Аоко не знала. Просто кинулась к музею современного искусства повинуясь, порыву. Возможно, она хотела на него наорать и расплакаться, высказать всё то, что мучило её все эти дни, в надежде, что оно исчезнет. Найти призрачного вора в музее сложно, но не невозможно, потому, не обращая внимания на укоры совести за обман папиных сослуживцев, девушка затаилась на крыше и, ёжась от холода, стала ждать этого предателя. Внезапно взвыли сирены, здание наполнилось доброй сотней голосов возбуждённых мужчин, и несколькими минутами позже на крышу неспешно вышел молодой офицер, и у Аоко не было сомнений в его имени и звании. Парень лениво достал крупный рубин и поднёс к глазам аккурат напротив сияющей безжалостной луны. Девушка неслышно вышла из своего укрытия и двинулась к застывшей в холодном лунном свете фигуре. Эти шаги казались вечностью. Внезапный страх сковал её тело, но она упрямо и твёрдо шла, сжимая кулаки и набирая в лёгкие побольше воздуха. Внезапно, когда до Кайто оставалось шага два, дверь на крышу с силой распахнулась, и ночь наполнил топот и звуки снимаемых предохранителей.       — Какая встреча, — нагло улыбнулся Кайто, словно ничего не замечая, — день сакэ удался?       — Отдай нам камень, щенок, или мы пристрелим девчонку, — рыкнул один из нападавших, в плаще цвета вороньего крыла и угольными толстыми усами.       Кайто лишь спокойно и самодовольно цыкнул:       — Ну кто же так начинает беседу, лучше бы предложили чаю, позволили бы даме сесть, а что до камня, — он сделал трагичную паузу, — он мне не нужен. Так, обычная стекляшка.       Кайто, казалось, был расслаблен, но Аоко слишком хорошо его знала, чтобы поверить. Он подбросил пару раз камень в руке и внезапно резко швырнул точно в нос говорившему, а сам кинулся к Аоко и, резко потянув на себя, прыгнул с крыши. Секунда и они уже летят на белоснежном дельтаплане между свистом пуль, опережая ругань преступников и полицейских. Девушка взглянула на лицо друга и, наверное, первый раз в жизни увидела его настолько серьёзным. Потому что на кону его жизнь? Или её? Внезапно его лицо исказила гримаса боли, а тело пронзил спазм. Парень ещё сильней прижал к себе девушку и Аоко поняла, что он боится. Под ними три этажа, и они могут упасть. Насмерть. Девушка извернулась в каком-то немыслимом порыве и схватилась за ручки дельтаплана. Как им управлять, она знала весьма смутно, но понадеялась на богов и изо всех сил двинулась влево. Крылья заложили слишком крутой вираж и они, завалившись на бок, упали прямиком в парковые деревья.       Следующее, что осознала Аоко: кто-то с завидным и надоедливым упорством тыкает её в щёку монотонно повторяя «Алло!». Девушка с трудом разлепила глаза и с удивлением поняла, что она висит на дереве, а рядом, как ни в чём не бывало, сидит детсадовец и пытается её разбудить. Звенящая голова не сразу смогла прояснить ситуацию, но оклематься ей не дали. Мальчик заявил до боли знакомым голосом:       — Пошли, некогда разлёживаться. Они нас поймают. Девушка было попыталась спросить, кто это «они» и почему их вообще надо ловить, но ребёнок был непреклонен и точным пинком скинул Аоко вниз, а когда старшеклассница выбралась из кустов, швырнул ей какой-то свёрток.       — Переодевайся, живо! Я не смотрю, — на этих словах ребёнок показательно отвернулся и стал оглядываться по сторонам.       — Зачем? Кто ты вообще такой? — Аоко ничего не понимала, а дурная голова заставляла гадать, сон это или явь.       — Кайто, Куроба Кайто. Переодевайся, живо! — шикнул мальчишка и кинулся куда-то в кусты неподалёку.       Разум девушки запоздало отметил, что на ребёнке было грязно-голубое платье больше напоминавшее неправильно надетую рубашку, а потом пришло единственно возможное объяснение: это сон, а значит, надо торопиться. Хотя уже натягивая длинную юбку, немного полегчавшая голова попыталась припомнить, бывают ли сны, в которых осознаёшь, что ты спишь. Минуту спустя из кустов вылетел странный ребёнок и, оглядев Аоко, безапелляционно заявил:       — Присядь!       А когда девушка послушно подчинилась, как-то странно убрал ей волосы и намотал поверх груди какой-то длинный шарф. Секунду спустя, когда мальчишка уже удобно устроился за её спиной, Аоко поняла, что это был обычный слинг, в которых японские мамаши почти повсюду таскают своих малышей.       — Идём скорей, — шепнул ей мальчишка.       Аоко послушно вышла на парковую тропинку, обогнула кусты, странного мужика с толстыми угольными усами в запачканном чёрном пальто. Собрав всю волю в кулак, девушка постаралась пойти дальше как можно естественней, перебарывая оцепенение от внезапного осознания.       — Так это не сон! — прошептала она когда мужчина скрылся за кустами.       — Конечно, Дураоко, это не сон. Это куча проблем. У тебя есть деньги? — буркнул Кайто.       Внезапно до девушки дошло что её друг ведёт себя уж слишком грубо — верный признак плохо скрываемой истерики.       — Есть немного, а зачем тебе?       — Одежу купить. Не расхаживать же по городу в одной драной рубашке.       Аоко покраснела до кончиков волос, но послушно пошла в сторону ближайшего магазина детской одежды.       Удивительно взрослая и совершенно непохожая на себя Аоко сидела на скамейке станции Бейка и кушала булочку. Рядом сидел деланно радостный Кайто, болтал ногами в коротких шортиках и попивал лимонад. Зачем они здесь, Куроба не сказал, но было совершенно ясно, что им нужно на автобус, который всё не шёл и не шёл. Говорить Аоко не хотелось, и навязчивое желание вернуться домой, укутаться в одеялко и не казать носа на улицу неделю становилось всё ощутимей. Кайто тоже изливать душу не стремился и выглядел так, будто вот-вот будет сдавать экзамен. Всё-таки Аоко слишком давно и слишком хорошо его знала. И как не заметила его «превращения» в великого вора? Может, никогда не смотрела внимательно? А может…       — Когда это произошло?       Мальчик задумался. Да ещё так по детски, что и не скажешь, что ему шестнадцать.       — Помнишь, когда я первый раз обещал поймать Кида в классе? В тот же день.       — Зачем? — сил злиться уже не было. Только истерика, но ей давать волю было нельзя. Кайто всё это время жил такой безумной жизнью? Или сама его жизнь — безумство?       — Расследование, — ребёнок потряс бутылку, отчего шарики внутри глухо звякнули о стекло, Кид — наживка. А я — пародия на детектива.       — Не проще ли найти настоящего? — на длиннющую юбку упали крошки от смятой булки. Или кусок шторы, вероятней.       — Где б такого найти, готового умереть за правду? — мечтательно и как-то грустно вздохнул старый друг.       — Хакуба?       Кайто посмотрел ей в глаза, и Аоко, осознав свою глупость, потупила взгляд. Будь он тот, кто мог бы помочь Кайто, они бы давно уже работали вместе. Просто Кайто знает: Хакуба не пойдёт до конца. Он не настолько умён, чтобы сделать провал победой и не настолько благороден, чтобы умереть за кого-то, кроме любимой дамы. А Кайто вполне хватит ума решить дело втихую чужими мозгами. Например, притвориться писателем детективов и уговорить Мори Когоро сделать выводы за него. Всё-таки не смотрела. А в самый важный момент подумала, что сам всё решит. Решил. Какая же Аоко дура! * Вокзальная площадь шумела и двигалась, голосили люди, кричали дети, урчали моторы и шуршали шины проезжающих автомобилей. Часы на станции били без четверти двенадцать…       — Пошли. Наш автобус, — Кайто обворожительно улыбнулся и потянул подругу за собой, — Ничего, скоро отдохнём. Обещаю тебе вкусный кофе и мягкий диван. Или кровать. И плед. Твой отец всё равно будет пить до утра.       Девушка только слабо кивнула, занимая одно из дальних сидений. Нужно как-то всё исправить. Помочь. Кайто, похоже, знает многое, но вряд ли скажет: в этой истории знающих слишком много убивают. Да и вообще убивают слишком легко. Вряд ли она вернётся домой. Кажется, сегодня вечером они будут сидеть на тайной базе Кида и жечь свои паспорта. Она перевела взгляд на окно. Незнакомый район, незнакомые улицы, остановки, люди, кучка шумных детишек прошествовала мимо, разглагольствуя о глупости какого-то офицера, и заняла почти все места в конце автобуса. Внезапно Кайто толкнул её в бок и показательно очень громко воскликнул:       — Сестрёнка! Смотри какой кит! — и кинулся через проход к одному из передних сидений.       Аоко мысленно ужаснулась: если Кайто использует рыбу как прикрытие… Через секунду она уже сидела рядом с «непоседливым братишкой» и рассказывала, что это просто вывеска зоомагазина и в ней нет ничего интересного. Паршивец слушал с большими разочарованными глазами, а потом полез обниматься.       — Сядь как можно ближе к окну и расставь ноги по шире, — шепнул этот наглец и показательно уронил «мамину серёжку», а затем юркнул под переднее сидение.       Аоко было наклонилась за этим озабоченным и уткнулась взглядом в клубок проводов в ярко белом бумажном пакете. Таймер кровавым цветом отсчитывал секунды. Рядом деловито возился Кайто с дамским маникюрным наборчиком. Девушка медленно прижала друг к другу коленки и расставила пятки как можно шире. Похоже, шутка про походный набор инструментов в женской сумочке не такая уж и шутка. Автобус затормозил, и с задних сидений послышались крики пополам с возмущениями. Какая-то старушка стала причитать, и пожилой мужчина вместе с детьми принялись её успокаивать. Аоко повернула голову, чтобы узнать, что случилось, но взгляд остановился на ещё одном пакете под соседним сиденьем. В проходе стоял ребёнок, один в один Кайто сейчас, только в очках. Девушка повернулась к другу. Тот смотрел на мальчика секунд пять твёрдо и решительно. А потом перерезал последний провод, швырнул ему набор, и, бросив на ходу «рассчитываю на тебя», потянул Аоко к выходу. За ними на остановке оказались дети и старик, держащий за локти упирающуюся, измазанную чем-то противными и липким бабусю. Двери закрылись прямо перед носом пытавшихся зайти школьниц. Сквозь стёкла было видно, что внутри остался только этот ребёнок в очках.       — Ну что, пошли пешком? Вряд ли нам повезёт дождаться ещё одного. — улыбнулся Кайто и откуда-то вытащил карту втрое больше своего роста.       — А кто это был? — спросила Аоко спустя несколько минут, когда они свернули с шумного проспекта на тихую улочку и Кайто перекочевал ей на плечи.       — Укротитель Кида, — буркнул Куроба и уткнулся подбородком подруге в макушку, — Этот пацан постоянно ставит мне палки в колёса. Хотя, наверное, ему лет семнадцать.       — Ты думаешь, с ним случилось то же, что и с тобой? — удивилась девушка. Хотя в этом была логика: не должно существовать ребёнка, способного обхитрить Кида. Это либо чудо природы, либо…       — Конечно! Вероятность того, что только я такой счастливчик, меньше процента.       Повисла пауза. Вокруг стрекотали кузнечики, за забором выла собака и слышался шум телевизоров.       — Я хочу помогать тебе. — внезапно сказала Аоко, — Ты пострадал из-за меня, поэтому я стану новым Кидом и…       — С дубу рухнула?! Я тренировался всю жизнь! У меня мать — акробатка, а ты — бревно неуклюжее — меня переплюнешь?! В твоих мечтах разве что, — фыркнул Кайто.       — Но как же…       — У меня есть ассистент. Ты же не думала, что у знаменитых фокусников может не быть помощников? — усмехнулся Куроба, — На сцене фокусник не особо нужен. Он — кукла для отвлечения внимания в масштабных трюках. Всё делает помощник. Он играл Кида первые три кражи.       Весьма иронично.       — Ты мне поможешь, если будешь просто жить и просто подружишься с дочкой детектива Мори. Эти люди тебя не тронут. Обещаю. — тихо сказал Кайто и голос его впервые за этот вечер был тёплым и усталым, но твёрдым.       — А? — удивилась Аоко, — Вот так просто?       — Я ненавижу этого парня. Да и детективов вообще, — он замолчал, словно решая, что сказать дальше, — Его отец предал батю и бросил расследование на полпути.       — Расследование?       — Батиного убийства, — кивнул Кайто, — Возможно, Конан совсем не такой и может мне помочь, но он слишком заносчивый и гордый. В ближайшие дни я поселюсь с ним и буду играть его близнеца. Вокруг него всегда куча детей, детективов и убийств… — он замолчал секунд на пять, а затем неожиданно спросил, — Устроишь мне… место, где я смогу быть собой?       Он спросил это как всегда беззаботно, но Аоко расслышала едва заметные нотки надежды и… боли? У девушки сжалось сердце.       — Хорошо, — зачем-то прошептала она и уткнулась взглядом в ноги, — приходи когда захочешь.       Над городом висела холодная большая луна, окрашивая всё вокруг серебром, забирая тепло, иллюзии, цвета, пряча алые щёки «старшей сестрёнки» и её шебутного «братишки». Где-то вдали каркнул проснувшийся ворон.