БЕЗ ШАНСА УЙТИ
- "Да исчезнут грешники с земли, и беззаконных да не будет более." Библия
Глава I
2116 год. Земля осталась без земли. На нашей планете исчезла та самая плодородная грязь, которая кормила нас веками… Хомосапиенсы, достигнув огромных успехов – научившись перестраивать ДНК, оживлять мертвых, продавать чувства, не смогли противостоять силам возмутившейся природы. От когда-то зеленой, живой планеты после глобального потепления и многочисленных землетрясений осталось одно название: теперь почти вся ее территория была покрыта водой, непригодной для питья. На незатопленных же клочках Земли жить стало невозможно: там не сохранилось ни лесов, ни озер, ни чистых рек – только полуразрушенные, заброшенные города с небоскребами-свечками постройки двухтысячных. Незадолго до этого, около двадцати лет назад, на Земле произошла вспышка чумы нового века – СПИДа. Люди превратили способ своего размножения в источник сладострастия, тем самым породив похоть и разврат. То, что было подарено Адаму и Еве как возможность продолжения рода, человечество осквернило, поставив крест на своем дальнейшем существовании. Все ученые мира пытались решить проблему: как же спасти род людской от неминуемой смерти? Один из них нашел выход, но лечение было настолько дорогим, что практически никто, кроме самых богатых людей, не мог его себе позволить. Когда стало понятно, что Землю от чумы уже не избавить, излечившиеся решили забрать с планеты остатки полезных ресурсов и начать все заново – на просторах галактики. Таким образом человечество разделилось на три касты: представителями первой были самые богатые и влиятельные люди мира, они имели все: жили в открытом космосе на маленьких планетках, больше похожих на мыльные пузыри с землей. Эти люди назывались «абсолюты». Чтобы спастись от чумы, они перестали заниматься «греховным сношением» – появление детей для них стало контролируемым процессом: теперь младенцы рождались стерильно, из пробирки, без каких-либо признаков чумы. Вторая каста, именующая себя «месосóрами», решила действовать совсем иначе. Так как у них не было достаточно средств для сложных медицинских ухищрений, они перекочевали на соседнюю планету: смешанные союзы с представителями другой цивилизации избавили людей от страшной болезни, однако «людьми» этих новых четырехглазых существ без ушей и носа назвать уже было невозможно... На Земле остались лишь самые бедные и те, кому было уже не помочь – по сути, их здесь оставили умирать без шанса сбежать. Таких людей называли «фохóсами». На эту планету можно было попасть, но уже нельзя было ее покинуть…Глава II
Она проснулась от звона надоедливого будильника, который начинал ее утро – как обычно, вяло и монотонно. Встав с кресла, она почувствовала ломоту в суставах, вновь заставлявшую пожалеть о продаже кровати. Скрип пола под ногами напоминал расстроенный оркестр без дирижера. Окинув взглядом мрачную комнату с серо-зелеными стенами, Она встала, подошла к обшарпанному комоду и надела свое единственное платье из грубой мешковины. Выйдя из своей комнаты, она пошла по мрачному коридору, и, чуть не споткнувшись через кота, открыла дверь в ванную, точно такую же пустую и безжизненную, как вся квартира. Из ржавого крана занудно капала вода, и лампочка так же занудно отчеканивала азбуку Морзе. Кое-как умывшись, она вышла из ванной и направилась на кухню. На кухне царил зловонный запах рыбы, которую она накануне принесла с работы в качестве платы за свои труды. Эту жалкую дохлую рыбешку нельзя было назвать едой. Ее хватало, чтобы насильно успокоить ничего не евший желудок. Девушка по привычке потянулась к полке за давно уже пустой банкой кофе. Жаря рыбу на углях, она размышляла о том, как бы ей найти деньги на лекарства, как вдруг тишину пронзил истошно-гортанный крик, словно кинжал врезался в тело: - Кларисса! Бросив все, любящая дочь побежала в комнату своей матери. Мертвенно-бледное тело билось в страшных судорогах, перемежавшихся с нечеловеческими стонами. Кларисса дала матери последнюю таблетку обезболивающего – этого хватало часа на четыре, не больше. Сходив в аптеку и оставив там последние гроши, Кларисса вернулась к больной матери, накормила ее, помогла умыться и ушла на работу.Глава III
Выйдя из дома, Кларисса снова увидела полуразрушенные высотки, разбитые дороги, погнутые столбы и провисшие провода. Она пошла по уже хорошо известной улице – по ней ходят все, кто работает на рыбоконсервном заводе. Солнце нежно грело исцарапанною спину, от чего становилось легче и идти, и дышать – до тех пор, пока мысли не возвращались к безысходной действительности. Кларисса даже не заметила, как пришла на работу – настолько глубоко она была внутри себя. Поднявшись по ступенькам, она попыталась открыть тяжелую железную дверь, но та ей долго не поддавалась. На проходной ее остановил охранник, попросив предъявить документы. Кларисса сделала это неохотно, сказав про себя: – Господи, что за болван! Ты меня видишь каждый божий день, семь раз в неделю и до сих пор не запомнил?! Вообще, зачем тебе проверять мои документы? Боишься, что проникнут злоумышленники и вынесут отсюда всю рыбу? Всем давно известно, самый главный вор – это твой работодатель! – Все в порядке. Можешь проходить, – сказал охранник. Пройдя пост охраны, она сдала свои личные вещи и получила серую спецодежду. По темному, пропитанному запахом рыбы коридору Кларисса прошла в раздевалку, кафельный пол которой был усыпан рыбьей чешуей. Отправляясь на перекличку, она услышала: – Кларисса, подожди! Девушка обернулась и увидела свою знакомую Джанин. – О, Джанин! – воскликнула Кларисса. – Рада тебя видеть! – И я тебя, дорогая! Кстати, ты не слышала последнюю новость? – Нет, а что такое? – А то, что Мари сегодня нашли мертвой у нее в квартире! – Джанин перешла на шепот. – Говорят, девочка с горя повесилась, ведь у нее была куча долгов, а также ходят слухи, что у нее… Кларисса не поверила своим ушам – внутри все заныло. Мари была ее лучшей подругой – она все знала: у 14-летней девочки совсем недавно обнаружили СПИД… Кларисса больше не слышала трескотню Джанин: в ее голове стоял такой звон, что эти охи и вздохи слышались глухо, как будто под водой. Когда на перекличке назвали имя Мари, Кларисса чуть не расплакалась…Глава IV
После семи часов зловонного ада Кларисса получила свои деньги, вышла на улицу и направилась во двор ближайшей высотки. Это был неприметный вход в подвал полуразрушенного дома – никто их чужих и не подумал бы сюда заходить. Открыть металлическую дверь оказалась не так просто – она упрямилась, но все-таки поддалась Клариссе. Спустившись по лестнице, девушка подошла ко второй двери, и перед ней отворился вызывающий у нее отвращение мир, в котором такие, как она, за деньги исполняли любые капризы мужчин. В этой дыре, стены которой были пропитаны запахом дешевого алкоголя и табака, а все предметы – бутылки, пепельницы и стаканы – вздрагивали от ужасной музыки, больше всего любили совсем юных, беззащитных и хрупких особ. Не удивительного, что, когда 16-летняя Кларисса переступила порог, все обернулись: они увидели «свою сладкую девочку». Через силу улыбнувшись и вынуждено-игриво (чувствуя этот момент отвращение и к себе, и к этим скотам) помахав рукой своим «жертвам», Кларисса пошла переодеваться. Совесть давно не мучила девушку. Вряд ли она нужна существу обреченному… Помимо всего прочего, Кларисса всякий раз обчищала своих клиентов и оставляла в их кошельках горький осадок мелочи и штрафных билетов. На этот раз она обслуживала скалоподобного грузного старика: по меркам нынешнего времени дожить до сорока означало, что пора готовить гроб. Этот человек возглавлял одну из городских банд – местные жители называли их калистами. Глядя в потолок, девочка вспоминала остатки школьных знаний, проговаривая про себя, чтобы пересилить отвращение: – Кали – это ведь древняя богиня тьмы и разрушения? Название само по себе не подходит этим людям, ведь они воруют и живут за чужой счет – не разрушают, а просто отнимают. Не зря власти называют их немного иначе – «келесты», от с греческого «воры». Хотя, «калистом» он был или «келестом», для девушки особой роли не играло… Этот человек хоть был вором, но в данный час разрушал ее, Клариссу. Она умирала каждой частичкой своей души… После адских утех Кларисса получила свои деньги. Дождавшись, пока клиент уснет, она пошарила по карманам его брюк и пиджака и взяла еще пару долларов. Этого должно хватить на обезболивающее для матери и на еду. Выйдя из комнаты, похожей на спальню, Кларисса отправилась домой. Дверь. Тьма. Коридор. Лестница. Дверь. Мир. Воздух. Тьма. Разбитый фонарь. Грязная дорога.Глава V
Кларисса вышла из борделя. Ее обдуло ветром, принесшим с собой все тот же тошнотворный запах протухшей рыбы – с соседнего завода – и гнилья – с находившейся неподалеку свалки. Над городом нависла глухая ночь. По улицам шатались праздные гуляки и те, кто пытался заработать себе на пропитание или, по крайне мере, раздобыть еды. Девушку ждал неблизкий путь домой. Никакие виды транспорта в городе не ходили ночью, да и днем ими почти никто не пользовался: уж лучше пройтись пешком и поесть, чем отдать за проезд последние копейки… Ступив на темную мостовую, она почувствовала, как холодок страха пробежал по ее телу и маленькой острой иголкой вонзился прямо в душу. Кларисса хотела бежать изо всех сил: мозг ее понимал, что может случиться беда, но уставшее тело уверяло, это всего лишь плод воображения. В попытках себя успокоить девушка добралась до мясной лавки, находившейся в подвале, в бывшей кофейне – в очень маленьком и узком помещении с низкими потолками, выкрашенными в серый цвет растаявшего на асфальте сливочного мороженого. Этим заведением управляла дама по имени Хоуп. Дамой ее называли не из-за возраста, а за манеры и воспитанность. Кларисса попросила фарш – ей взвесили сопливую массу грязно-розового цвета, из которой просачивалась кровавая жидкость. Когда Хоуп заворачивала мясо, Кларисса спросила женщину о ее о сыне Джейкобе: – Ваш Джейкоб вернулся? Или хотя бы звонил Вам? – Нет, – резко ответила всегда обходительная Хоуп. Женщина пыталась держать себя в руках, но на ее глаза навернулись слезы. Кларисса попыталась успокоить безутешную мать, но Хоуп почти выгнала Клариссу, и та, не понимая, в чем дело, вышла на улицу…Эпилог
Кларисса вышла из лавки и, поднимаясь, запнулась о последнюю ступеньку, подвернув ногу. Прихрамывая, она не прошла и пол-улицы, как на ее окружили четверо. Это были келесты. Они внушали ужас: каждый боялся столкнуться с этими подонками в темном переулке. Кларисса вскрикнула от неожиданности – один из них попытался схватить ее сзади за шею. Но девушке удалось вывернуться и ударить обидчика локтем под дых, от чего он ослабил хватку. Кларисса побежала, но ее подвернутая ступня предательски заныла и отказалась двигаться – бедная девушка споткнулась и упала на холодный асфальт. Кларисса попыталась встать, но четверо уже подбежали к ней. Келесты били ее ногами и руками, их глаза выражали нечеловеческое безумие. Кларисса извивалась, но уже не кричала и не пыталась звать на помощь. Ей казалось, что это никогда не закончится, как вдруг знакомый голос приказал: – Довольно. Заберите ее вещи. Уходим. – Но она еще жива, Джейкоб! – Об этом позаботятся. Кларисса не могла пошевелиться, каждый ее вздох становился мучительней предыдущего. Набрав в грудь воздуха, она сказала последнее в своей жизни слово: «Спасибо», в которое вложила всю себя и вместе с ним надеялась отправиться в долгожданное и спасительное путешествие – туда, откуда никто не возвращался. Начался дождь. Капли хлестали по телу Клариссы и перемешивались с ее кровью. Как тысяча муравьев, они понеслись к земле и, став единым целым, медленно впитывались в мертвую грязь. Кровавое пятно, точно саван, окутало бездыханное тело, и тысяча пурпурных балерин закружили душу Клариссы в рассветной туманной заре, крепко держа ее за руки… От мясной лавки двигался размытый дождем силуэт. Хоуп катила перед собой тележку…