Гобелен.

– Супер-дупер, Шнурок, – пригнувшись, шипит Элайза, заглядывая за край укрытия. Алисия вздрагивает рядом, прижимая руку ко рту, чтобы подавить всхлипы. Она пытается что-то пробормотать, но её голос глушится ладонью, Лекс только отмахивается, удобнее перехватывая ствол дробовика. – Заткнись, иначе он услышит нас. Алисия послушно замолкает, запрокидывает голову. Девушка молится всем богам мира, чтобы бешеный психопат обошёл их стороной, понимая, что в этой ситуации виновата лишь она сама. Элайза предупреждала её не верить никому в этом сломанном мире, где инстинкты правили над моральными принципами. Какая к чёрту мораль, если тебя могут сожрать зомби или убить свои же, пожелавшие твоё оружие или твои припасы? Но вот только Алисия никак не может в это поверить. В одночасье люди изменились, наружу стала вырываться их мерзкая суть, отравляя и так уже уничтоженную эпоху. А она всё ещё пыталась видеть в них что-то хорошее. Так получилось и с Диланом. Сначала он был добр, прилично одет и приятен. Говорил о совместном выживании, попросил остаться, а когда Элайза грубо отказалась всё равно мило решил помочь с запасами. Попутно утверждал, что ему нужны нормальные люди рядом, чтобы он не забыл, кто он есть среди этого гниющего ходячего мяса. Они и не представляли – люди ему нужны были, чтобы убивать их. Ведь зомби такого удовольствия не приносили, как вид извивающейся живой жертвы, ждущей приближение собственной смерти. В который раз Алисия потирает красные полосы на руках, оставшиеся от тугих верёвок. Если бы не Элайза, они бы всё ещё стягивали её конечности, заставляя плакать от сильной боли. Честно говоря, Кларк думала, что Дилан сломает ей запястья или пережмёт кровоток своими узлами, а затем у неё отвалятся кисти. Но может и что-то похуже, кто знал. – Цыпа-цыпа, – снизу раздаётся высокий голос, отдающий чуть хриплым звучанием. Зажмурив глаза, Алисия упирается ногами в пол, вжимаясь спиной в стену. Кто не думал о своей смерти в апокалипсисе? Алисия думала часто, но обычно она представляла себе что-то более романтичное – торговый центр или кладбище – только не стрип-клуб. – Девочки, где вы? Не заставляйте меня искать вас! Голос Дилана периодически затихает, глушась кожаной маской, которую он успел напялить до того, как Элайза врезала ему прикладом моссберга. Маска закрывала его лицо практически полностью, оставляя на виду лишь один глаз, которым он и зыркал во все стороны. На месте рта у неё имелась прорезь с молнией, сейчас она являлась открытой, позволяя Дилану разговаривать, сверкая сквозь дырку в коже своими треугольными зубами. Сложно поверить, что несколько часов назад Алисии нравились эти зубы. Она была такой глупой. – Нам нужно его убить, – будничным тоном произносит Элайза и ловит возмущённый взгляд. – Ни за что! – как и следовало ожидать, Лекс закатывает глаза на реакцию. – Он человек! Не зомби. – Этот человек собирался выпотрошить тебя, как поросёнка на рынке, а ты защищаешь его? – Мы же договорились не убивать людей! Брюнетка буквально ощущает злость, исходящую волнами от Элайзы, но сдаваться не собирается. Они путешествуют вдвоём достаточно, чтобы Алисия поняла: блондинка особо не различала разницу между зомби и людьми, стоящими у неё на пути. Точнее, разницу-то она понимала, да только поступала с ними одинаково. Это явилось неожиданным открытием и очень паршивым, как по мнению Алисии. Прошли несколько очень долгих недель и длительных споров прежде, чем Элайза согласилась не трогать безопасных путников. Вскоре девушка добилась, чтобы прицел сдвинулся с «безопасных» на «всех». Они просто уходили, если им кто-то не нравился. Элайза молча собирала вещи, сверля Алисию взглядом, та самодовольно усмехалась, гордо шагая впереди. Всё было отлично. Ранее. – Он гребаный психопат, – она выплёвывает это с таким презрением, что Кларк вздрагивает, не решаясь возразить. – Такие не заслуживают жить. – Не тебе это решать, Элайза. Давай выберемся отсюда, оставим его здесь. – Чтобы прибил ещё кого-то? – А тебе разве есть дело до других? – резонно замечает Алисия, в ответ голубые глаза девушки вспыхивают яростью. Но Кларк знает, направлена эта ярость не на неё, потому не пугается. – Пожалуйста, внизу твой мотоцикл, заберём его и свалим из этого места! Элайза внимательно смотрит на девушку, её палец глухо щёлкает по спусковому крючку дробовика. Ей очень хочется встать и разнести Дилану голову, расплёскивая её содержимое по стенам, однако ей трудно сделать это, когда на неё так смотрят. С надеждой. Будто разглядывая то, о чём Лекс в себе даже и не подозревала. Она стала мягкой, по сравнению с тем какой была до встречи с Алисией. Каждый сам за себя в этом мире? Да, Элайза была согласна с подобной концепцией, придерживаясь только её. Словно мантру повторяя бессонными ночами, когда она проводила их в каком-нибудь доме, наглухо заперев двери и вышвырнув трупы хозяев предварительно на улицу. Никогда не спите в одном помещении с мёртвыми. Иногда они возвращаются. С появлением в её жизни темноволосой девушки всё изменилось. Никакого мародёрства – зачем тебе эти вещи? Нет, мы не будем грабить аптеку – я не желаю путешествовать с наркоманкой. Положи на место чёртовы деньги – кому тебе их отдавать теперь? Всегда запреты, всегда «правильные», по мнению Кларк, действия. Всегда. И если с этим, в какой-то мере, рациональная часть Элайзы соглашалась, то всё-таки существовал единственный принцип, который она простить никак не смогла бы никому: ни один проклятый мудак не имел право тянуть свои мерзкие лапы к её вещам. – Он пытался тебя развесить на стене, – пробует Лекс аргументировать позицию. – Именно поэтому мы и должны уйти! – жарко шепчет брюнетка. – Я не хочу, чтобы кто-то, даже такой как он, пострадал из-за меня. Снова молчание. Дилан бродит где-то на первом этаже, переворачивая кресла и столы. Снизу доносится его рычание, когда очередной стул летит на пол и за ним никого не обнаруживается. Психопат и так потратил время на долгие разговоры с этими двумя, а теперь они имели наглость прятаться. Нетушки! Он желал закончить своё произведение и нашёл идеальный цвет кожи для него. Ему НУЖНА была эта девушка, как никто другой. И он её ПОЛУЧИТ. – Ладно, – шепотом оповещает Элайза. – Мы уходим. Просунув во влажную ладошку девушки ключи от мотоцикла, она рассказывает ей план действий. Отвлекающий манёвр, необходимый для попытки избегания опасности, Элайза берёт на себя. Задача Алисии только завести байк. К счастью, незадолго до этого она требовала, чтобы Лекс научила её ездить самой и теперь это отлично вписывалось в планирование. Уже спускаясь по лестнице, постоянно пригибаясь и следя за тенью Дилана, снующего практически рядом, Алисия понимает – её просто обманули. Но понимает не ранее, чем раздаётся громкий свист и глухой удар, едва тяжёлые ботинки Элайзы ударяются о пол. – Чёрт! – брюнетка прижимается лицом между перил лестницы, чтобы увидеть, как её подруга – на самом деле девушка, но они об этом всё никак время не нашли поговорить – приземлилась напротив кожаной маски. Рот Дилана раскрывается в восхищении и он что-то бурчит через прорезь, недостаточно громко, чтобы долетело ещё и до Кларк. – Что ты делаешь, Эл? Смысла особого спрашивать нет и вопрос скорее риторический. Она знает, что задумала блондинка. Настолько знает, что тошнота подкатывает к горлу и глаза увлажняются. «Месть не повод для убийства», – думает Алисия, закусывая губу. Элайза считает по-другому. – Горячий парень? – блондинка ухмыляется, прячась за колонной. Её одежда и волосы дымятся, однако ей везёт, последнее ещё не пострадало. Чего не сказать об опалённых брюках и дробовике, который она неудачно выставила вперёд прямо под струю огнемёта. Психопат кружит рядом, коршуном ожидая добычу. Он ранен, но не побеждён. Каждый из участников поплатился чем-либо, Элайза одеждой, Дилан – рукой. Заряд моссберга раскрошил кости его плеча и он пытался справиться со своим оружием лишь одной конечностью. Вторая обвисшей плетью мешала передвижению. В другой ситуации он бы привязал её к телу или нашёл способ устранить причину задержки, но сейчас любое промедление могло стоить ему жизни. Проклятая девчонка ловко уходила от пламени огнемёта, подныривая под него. Дилан восхищался её мастерством, на секунду жалея, что не сможет точно так же. Явно не теперь, когда у него остаётся только правая рука. Кожаная маска неприятно липнет к телу, застилает глаза пот. Дилан чаще встряхивает головой, стараясь отсудить хотя бы лицо. Элайза вжимается спиной в упавшее кресло, запоздало разглядывая ловушку, в которую попала. Треугольные зубы сверкают в свете включенных ламп, он смеётся. Дико и жутко, как не способен смеяться обычный человек. Только сошедший с ума или демон, возможно. Лекс не выбирает ни одно из названий, совмещая их. Сумасшедший демон – это то, кем является парень-психопат. Ствол огнемёта почти упирается в её грудь. В баллонах осталось немного газа, хватит, чтобы прожечь одну дыру в человеческом теле. Дробовик валяется далеко, рукой не дотянуться, а двигаться Лекс больше не может. Или не хочет. Она чертовски устала и, кажется, смирилась. – Попрощайся со своей девушкой, – бурчит Дилан. Не злобно, скорее разочаровано. Он ожидал длительной схватки, а получил какие-то невразумительные попытки остановить его. Люди совсем разучились биться насмерть. – Потому чт... Он не заканчивает. Сначала Лекс думает, что она опять на краткий миг оглохла, как бывало при перенапряжении, но затем удивлённо провожает взглядом его тело, сбитое внезапным порывом чего-то быстрого и красного, впечатывающего парня в стену. В уши врывается шум мотора и глухой стук огнемёта, выскользнувшего из разжатой руки на пол. – Что ты сказал? – шепчет одними губами, рассматривая, как из-под вращающегося колеса медленно растекается лужица красной жидкости. Алисию трясёт, но она продолжает держаться за руль побелевшими от напряжения руками. Кажется, если она отпустит его, то навсегда потеряет связь с реальностью. Даже когда прохладные пальцы Элайзы опускаются на её плечи, она цепляется за мотоцикл, словно за спасательный круг при шторме. Она дрожит и когда блондинка стаскивает её с байка, утыкается носом в чёрную куртку, плачет, судорожно всхлипывая. Первый раз. Она убила кого-то живого в первый раз, не желая этого. Дилан, конечно, не оставил ей хорошего выбора, но всё равно. Она убила его. Отняла жизнь человека, потому что он просто перешёл ей дорогу, заставил сделать это своими действиями. Конечно, Алисия понимает, что это рано или поздно должно было случиться. Зомби не единственные враги в мире теперь, и более того, они не главные. Просто глупый фон для настоящих смертей, вызванных настоящими врагами. И, несмотря на это, в груди предательски покалывает, а слёзы обжигают лицо. Прижимаясь щекой к тёплой коже куртки, Алисия держится за талию блондинки, равнодушно скользя взглядом по проносящимся мимо пейзажам. Они всегда одинаковы, незначительные изменения появлялись лишь когда девушки решали сделать остановку в каком-то из населённых пунктов. Во всё другое время предпочитая избегать их. Основа выживания – больше монстров там, где жили люди. Иногда Кларк чувствует, как голубые глаза тревожно оглядывают её, едва Элайза считает, что брюнетка отвернулась и не видит, как она смотрит на неё. Она почти не оставляет её одну, даже ночью во снах, всё больше напоминающих дикие кошмары. Будто... защищает от чего-то. И Алисия точно представляет от чего именно. От неё самой. От того, кем она, в конце концов, может стать. Старается, конечно, не поддаваться мыслям, переключаться на другие, более значительные, вещи. Но всегда проигрывает, мысленно припоминая творение Дилана – его бесконечно ужасный гобелен. Её тошнит от одного воспоминания об этом чудовищном ковре, однако девушка стискивает ладонь и продолжает думать. Широкий, выдубленный до мягкости и отвратительный настолько, насколько вообще можно. Психопат никогда не использовал кожу с лиц, однако уделял внимание шрамам и рубцам. Пока он рассказывал ей о том, как создавал гобелен, всё время не отходил от него, трогая, гладя, восхищаясь. Он обводил каждую царапину, каждый шов, едва ли не облизывая его. И тысячу раз говорил, что не является каннибалом, потому и выкидывает использованные тела, пусть мясо в это время трудно доставалось. Кларк совершенно не представляет, с чего начался путь Дилана, и как он к этому пришёл. Честно? Знать не желает. А в глубине души появляется надежда, что уж до такого она не опустится. Попробует не опуститься. Впрочем, она не видит своё отличие от парня. Она точно – как и Дилан – убивала. Сначала зомби, сейчас человека. Скорее всего, он начал также с этого, а затем углублялся всё дальше и дальше во тьму. И возможно, у неё не имелось красивого – наверное, хотя бы для него – ковра из человеческой кожи. Возможно, в будущем появится и он, кто знал. Но у Алисии было то, что старательно не давало ей упасть в бездну отчаяния, с упорством вытаскивая и удерживая, даже если она оступалась. У её «гобелена» были светлые золотистые волосы, голубые глаза и мощный дробовик. У Алисии была Элайза.