Рецессивный признак

Это даже немного пугало. Эти… жаждущие крови красные глаза. Когда закончился весь этот кошмар с вампирами, Курэто Хиираги, Серафимом Конца Времен, и друзья наконец надели обычные одежды гражданских, наступило поразительное затишье. С возвращением в Синдзюку решено было повременить, поэтому обретшая новых членов семья обосновалась в одном из относительно безопасном заброшенном городе, где отдыхала и набиралась сил. Вначале Шиноа и другие подозрительно посматривали на две дырки на шее Юитиро и на изменившие свой цвет глаза его клыкастого друга, но, глядя на постоянно виноватое выражение лица Мики, не заостряли на этом внимание. Однако бдительности они не теряли: в их рядах присутствовал вампир. Вампир, который питается людьми. Ясное дело, он – член семьи, и остальные неохотно, но позволят пить из них кровь. Да и сам Микаэла не выглядел кем-то, кто насильно будет терзать плоть. Но все равно было боязно. С тех ужасных событий уже прошло полгода. За кровью Мика так ни к кому и не подошел и подходить не собирался. Все это время Юи сам распахивал перед ним ворот. Кровь – еда вампира и наркотик. Можно, разумеется, протянуть несколько дней… Но потом придется выпить еще больше. Оба Хякуя это понимали. И горло, запястья и предплечья постепенно обновлялись свежими укусами. Это не могло остаться незамеченным. Высокие воротники рубашек или свитеров и забинтованные руки. Все, о чем молчал Юи – кричало его тело. «Он слишком добрый», - думают, говорят и видят все. Ему без разницы на боль и на свое состояние, если это поможет другому жить. Он сожмет зубы, чтобы не вскрикнуть, хотя это адски больно. Мика все понимает и поэтому, стыдливо прикрыв веки, будет несколько секунд держать его в теплых объятиях и после этого обрабатывать перекисью. Вновь рассыплется в бесчисленных извинениях, а Ю лишь пожмет плечами и произнесет что-то вроде: «Да ладно, пей, сколько хочешь». Интересное дело: первым вампира отталкивает именно Юитиро. Это Грань. Некая грань, приближение к которой заставляет Юи нервно сглатывать и надавливать на плечи друга. Он и сам не может объяснить, что есть Грань. В какой-то момент приходит ясное понимание, что дальше заходить нельзя, дальше продолжать нельзя, иначе… Нельзя. И дело было вовсе не в возможном летальном исходе. Просто… нельзя. Страшно. - Мне тебя каждый раз придется уговаривать? Мика, дрожа всем телом и прижимая ладони ко рту, вновь, как в первый раз в заброшенном магазине в одежде аристократа, стоял на коленях, у самой стены, периодически по-вампирски порыкивая и часто моргая. - Мика? Юитиро немного тяжело, в каком-то… предвкушении выдохнул и, сняв рубашку, присел напротив мечущегося в сомнениях парня. «Давай». Микаэла каждый раз пытается сопротивляться своим инстинктам и каждый раз срывается с безумными глазами и оскаленной пастью. Неужели он думал, что сейчас что-то изменится? Юи падает на спину, выступающими позвонками проскальзывая несколько сантиметров по голым доскам. Шипит от прочертившей вдоль спины огненной полосы, а затем сразу от более острой боли на шее, где-то под ухом. Другого свободного места просто не осталось. Юи всегда обнимает его одной или двумя руками и прикрывает глаза. «Не волнуйся, Мика, не больно». От укуса исходит некоторое онемение, мелкими мурашками бежит холод, а в самом эпицентре – жар. Мика делает первый глоток – самый большой. Торопливо, давясь. По губам заструились несколько кровяных дорожек: горло свело в спазме, не принимая за раз такое количество жидкости, да сердце стучит намного быстрее нужного, что мешает выполнению такой обычной, повседневной функции. Долгое воздержание ни к чему хорошему не приводит. Попытка оградить от себя Юи провалилась. В очередной раз. Микаэла сглотнул второй – на этот раз неизмеримо меньше – и еще сильнее сомкнул клыки. Буквально еще один-два глотка, и уже не он стальными оковами будет сжимать руки человека, а его – аккуратно, мягко, не желая пугать своей болью. Опять подступила Грань; Юи раскрыл глаза, поднимая руки… и опустил их обратно, в немом страхе продолжая бездействовать и наблюдать за развивающимися событиями. Грань вопит: «Останови его!». А любопытство беззаботно у нее вопрошает «зачем?». И Юитиро продолжает лежать, немного начиная привыкать к боли. Мика явно сейчас не осознает себя, и глаза ему затмевают гены – вампира – пить кровь, дышать кровью и жить кровью слабого. Его ничего больше не интересует: выпито уже в два раза больше обычной дозы. Неужели он действительно превратился в чудовище, и лишь его упрямство не позволяет увидеть это другим? Неужели Мика поэтому так не хотел становиться «настоящим» вампиром? Неужели теперь истинная сущность Хякуи – вот это? Неужели… …он сам не остановится? Любопытство побеждено опустило плечи. «Оттолкни его». - Мика… Горло неожиданно пересохло, а рука слабо легла на спину разошедшегося друга. - Мика, хватит. Вампир схватил мешавшую ему чужую конечность и прижал ее к полу; быстро укусил под первой раной. - Мика! Этот слабый возглас не мог достигнуть Микаэля, уже совершающего третий укус. Заставляя вспыхивать глухой болью старые шрамы, он не пил кровь, а лишь позволял ей стекать на пол. Отодвинулся немного назад, рассматривая обезумевшим взглядом распустившиеся алые цветы, охватившие тонкую шею и переплетясь с кончиками черных волос. Черный и красный… Дивный узор. Пожалуй, красиво. Так почему не дать этой красоте полностью проявить себя на теле Ю-тяна? Хякуя широко проводит языком, царапая иногда кожу клыками, размазывая горячую кровь; безостановочно и беззастенчиво, даже не кусая – прикусывая нежную кожу, переходя на судорожно вздымающуюся грудь. Это был уже не голод и даже не похоть – желание. Медленно нарастающее безумие. Первый, на редкость звонкий, вскрик навсегда запомнился в голове вампира. Небольшие прозрачные капли в уголках глаз на запрокинутой голове и выгнувшаяся спина, придерживаемая им за торс. Остановил ли он Микаэля? Несомненно. Отпугнул? Взбудоражил. Красные зрачки сузились еще сильнее, превратившись в багровые линии. Он всегда боялся услышать подобный звук, но… Ему понравилось. Крик… От боли и наслаждения. Прокушенный сосок, наверное, доставит некоторое неудобство. Совсем немного. - Мика, прошу, хватит! Смахивает на всхлип. И стон. Теперь даже смысл пропадает останавливаться. Услышать еще раз… Вечно слушать Ю. Вампир царапнул когтями под ребрами, и две длинные полосы медленно стали набухать кровью, замечательно вписываясь в складывающуюся композицию алых цветов. Но фон тоже требуется изменить. Не ощущая ничего и никого более, кроме как свою жертву, Мика покрывал тело красной «краской», размазывая ее языком, не делая новых ран, а лишь пользуясь свежими; ласкал одной рукой, а другой начиная стягивать чуть сползшие штаны. Кровь казалась идеальной жидкостью: отрицавшая само понятие трения и вязкости она свободно скользила по коже, собираясь в небольшие лужицы во впадинах худого тела. Юитиро просто зажмурил глаза. Его била дрожь, страх превратился в материальные оковы для сердца. Однако какими бы не были противоречивыми действия Микаэлы, он лишь выгибался и тяжело дышал, изредка прерываясь полустонами и вскриками. И даже когда его обнаженные ноги приподнимали над полом, проводили кроваво-мокрую дорожку мелких укусов по внутренней части бедра; когда два окровавленных пальца массировали его простату; когда его вновь проткнули клыками где-то в районе левого плеча и еще раз чуть ниже; когда в него вошли, единым сильным толчком выбивая все мысли, и резко подмяли под себя, не давая опомниться и вдохнуть; когда болели глаза от непрерывно катящихся слез и сводило судорогой ноги; когда перед глазами вспыхивали разноцветные круги и искры от переполнявших чувств и эмоций и хотелось просто кричать, но из горла вырывались лишь хрипы; когда… Он захлебывался в этом нескончаемом бреду. Тонкие губы накрыли его собственные. Неожиданно нежно. Аккуратно слизывая кровь, лицо Мики переменилось с дикого на… ласковое? Он заботливо приподнял безвольное тело и положил к себе на колени, медленно перебирая спутавшиеся и влажные – от крови и пота – волосы. В таком положении они провели совсем немного – вертикальные зрачки вернулись в свое изначальное состояние и теперь выглядели обычными кошачьими. - Господи… Юи истекал кровью. То проваливаясь в беспамятство, то вновь приоткрывая веки, он не реагировал на изменение своего положения в пространстве, на пощипывание и шипение йода и шершавый бинт. Он просто слабо улыбался. От осознания. - Ю-тян, пожалуйста… Мика – не чудовище. Он вампир, это факт. И его желания вампира доминируют над его бывшей человеческой сущностью. Желание крови, желание взять – силой или нет. От человека ему осталась лишь алчность. - Очнись, Ю-тян… Однако он еще способен любить и оберегать. Любовь – своеобразное проявление алчности. Он никому не отдаст своего человека. Он заберет его у любого. Иногда… Очень редко, рецессивный признак выходит в свет. Не всегда это хорошо, не всем это нравится. Многие отворачиваются от такого, презирают и унижают. - Ю-тян! А Мика выбрался оттуда. Он захотел быть с человеком, оберегать его. Любить. Именно поэтому… - Я очень счастлив. Мика сидел на полу рядом с кроватью, куда положил Юитиро. Услышав тихий шепот, он отнял руки от лица и придвинулся к парню. - Ю-тян... Я… Я не знаю… Не мог… Не хотел! Я обещал не пользоваться тобою, но только и делаю это постоянно, а сейчас… Сейчас… - он вдруг всхлипнул. – Я так испугался за тебя! - Ха… - попытался усмехнуться раненный, но тут же осадил назад: тело безжалостно отзывалось на попытки даже обычного дыхания. – Не умер – и ладно. Ты только поаккуратней в следующей раз… Кха, черт больно даже голову поворачивать… А так ничего, мне даже понравилось. Мика вспыхнул. «В следующий раз…». - Тебе не могло это понравиться. - А может я гей-садо-мазохист и еще тот извращенец, который возбуждается от насилия? В воспоминаниях пронеслись картины недавно произошедшего действа – никакого отвращения. Даже смущения! Он конечно и раньше испытывал некое наслаждение при укусе и отмечал про себя, как сексуально они в подобные моменты смотрятся со стороны, но никогда не считал это чем-то особенным или плохим. И сейчас не считал. - Мика, я… *** Юитиро в одних трусах бегал за Микаэлой, который вновь заупрямился, отказываясь пить кровь. - Мика-а! Только не говори, что мне теперь не только на кровь тебя придется уламывать, но и на секс? - Я же сорвусь! Вот уже как месяц Юи и Мика находятся в романтических отношениях. Как-то незаметно пропустив конфетно-букетный период и перейдя к более активному. - Оп-па! – Ю прижал вампира к полу, удобно устроившись на его бедрах. – Давай, кусай меня везде! - Сейчас за нос укушу, - буркнул Хякуя. Недавно у его друга появилось странное пристрастие: боль. Да, вы правильно поняли, ему нравится, когда его кусает Мика. Может, действительно мазохист? - Да не бойся. Ты же сейчас регулярно пьешь. Да и к тому же… – Ю первым подал пример и, наклонившись к самому лицу, прихватил зубами бледные губы. Клыки лежавшего парня в ответ царапнули тонкую, немного порванную, кожу, что осталась от предыдущего эксперимента с поцелуями вперемешку с кровью. – Я безумно влюблен… – Язык вампира словно в подтверждение будущих слов почти ласково провел по треснувшей губе. – … в твой рецессивный признак.