Уравнение с одним неизвестным

22 сентября 2007 Манчестер Сырой воздух с запахом прелости заполняет легкие и так сладко дурманит, что у Тео подкашиваются колени. Он стоит у задней двери ночного клуба, где сейчас, подумать только, будет выступать его группа. Его собственная группа! Он старается унять дрожь, закусывает губы, но кипящая внутри радость рвется наружу — ему хочется скакать, размахивать руками, кричать, кататься по земле и орать, пока его не перестанет так трясти от перевозбуждения. Он нервно обхватывает себя руками и еще сильнее закусывает губы, потому что чувствует, как у него прорывается нервный смех — пожалуй, со стороны это выглядит несколько диковато. Они играют всего год, даже меньше, и как высоко они успели забраться. Он делает несколько нервных шагов, но возвращается к выходу — он вышел якобы покурить, но у него то и сигарет никогда не водилось, как глупо. Задняя дверь деликатно щелкает. На площадку выходит человек, и Тео не сразу понимает кто это, потому что из сумерек, в которых стоит он — это больше похоже огромный шар из черных воланов и лаковой кожи, на тонких ногах, обутых в изящные лаковые туфли. На его глазах из шара появляются белоснежные, тонкие руки и расстегивают сценический костюм, под которым оказывается мешковатая черная футболка — но понятнее происходящее для Тео не становится. Он не сразу может определить мужчина это или женщина — линии силуэта тонкие и плавные, изящные, как у женщины, но руки крупные и угловатые, как у мужчины. Лица ему не видно. Он подходит ближе. Человек поднимает на него лицо — глаза полуприкрыты широкой черной челкой — черты лица правильные и так резко очерчены, что кажутся нарисованными. Тео теряется. — Привет, — голос незнакомца или незнакомки мягкий и звонкий, очень пластичный, как теплый воск, может подойти и мужчине и женщине. Тео кажется, что это участница, или все-таки участник, подтанцовки тех ребят, которых они разогревают. Тео входит в полукруг света фонаря и улыбается. — Привет. Его андрогинный собеседник озаряется ответной улыбкой. Откидывает челку с лица выверенным жестом. Тео понимает, что перед ним все-таки мужчина — необычной, тонкой красоты, но все-таки мужчина. Улыбка растягивает его тонкие, бледные губы и совсем заостряет и без того резкие черты. При всей неземной андрогинности у него очень жесткий, напористый взгляд, какого у женщин не бывает, и взгляд этот Тео гипнотизирует, как кролика. Собеседник закуривает и окидывает его взглядом. — А ты довольно милый. Тео отшатывается от такого заявления и приподнимает руки в неосознанном защитном жесте. — Я не... Слушай, мужик… это все здорово, но я, в общем, не… гей, ясно? Так что. Вот. — Какой наглый юноша, — мужчина заливисто смеется и прикусывает кончик большого пальца, все еще не сводя глаз с Тео. — Я всего лишь хотел тебя отвлечь, потому что ты, кажется, ногти съешь от волнения, а ты уже решил, что дотягиваешь до меня. И настолько дотягиваешь, что можешь мне отказывать. Тео кажется, что его стыдливый румянец видно даже в космосе. Как нелепо. Он и правда так много о себе возомнил, что решил, что его клеят все вокруг? — Извини, — ворчит он, пряча глаза. — Расслабься, наглый юноша, это просто шутка, меня не интересуют подобные тебе. Да и я почти тебе в отцы гожусь, если на то пошло. — Подобные мне? — Тео озадаченно вскидывает брови, собеседник кивает и обводит его пальцами с зажатой сигаретой. — Разве мы знакомы? — Мне не нужно с тобой знакомиться, чтобы видеть тебя насквозь. У вас плохая музыка, но отличный голос. Твой, верно? Ты ведь солист. Думаешь, вы одни такие — уникальные? В кожаных куртках и поете, наверняка, про несправедливость жизни и про нечестных женщин. Может ли быть что-нибудь оргинальнее? Как будто я с этого не начинал. Хороший голос не залог успеха, поверь. Тео молчит и скрещивает руки на груди. Непрошенный комментарий непрошенного придурка, разодетого как цирковой клоун, неожиданно злит его. Вся ситуация выводит его из себя. Как будто этот придурок может хоть что-то знать о нем и его группе. Незнакомец затягивается и пускает колечки дыма в звездное небо. Дверь еще раз щелкает — из проема выныривает раскрашенная черными и желтыми полосами женщина и недовольно фыркает в сторону его собеседника. — Крис, ну-ка выбрось эту дрянь сию же секунду, и неси свою задницу гримироваться. Сейчас, Крис. Тот примирительно улыбается и отшвыривает сигарету: — Конечно. Я уже, видишь? Он тянется к двери и неожиданно оборачивается к Тео: — Мой тебе совет — смени вот этот ужасный прикид, приведи в порядок прическу и пой. Люди любят красивые картинки. Спой так, как не пел никто до тебя, сделай то, чего никто не делал. Иначе вы исчезнете быстрее, чем у вас появятся первые фанаты. Волна злобы накатывает на Тео. Он дергает дверь и вопит в след ушедшей паре: — У нас получится, ясно? Получится! Еще более неожиданным для него становится смех и тихий голос звучащий уже из конца коридора. — Получится? Можем поспорить, что нет. Удиви меня, наглый юноша. 2 октября 2015. Лондон. — Мистер Хатчкрафт? Это передали вам. Тео с сомнением берет от помошницы плотный коричневый конверт без надписей и открывает. В конверте лежит коллекционная упаковка с музыкальным диском. Ему и в голову не приходит, кто бы мог прислать ему подобную вещь. Какая-то ошибка. Или чья-то шутка. На черной обложке поверх рисунка с черепом, неоново-розовым маркером, начеркано «ХОХО», он задумчиво крутит в руках неожиданный подарок. На задней стороне с треклистом диска обведены названия композиций и что-то написано, он щурится. « Это счастье иногда быть неправым. Ты выиграл. Я сдаюсь. Х.»