Лети со мной

      — Клянусь богами этой вселенной, если он еще раз напьется…       — То ты ничего не сделаешь, — бесцеремонно перебивают меня.       Все, что мне остается — развернуться к развалившемуся в кресле магу и смерить его раздраженным взглядом. В конце концов, он заслужил.       — Знаешь, к тебе у меня тоже есть ряд претензий, — скрещиваю руки на груди.       — И каких же? — если бы я его не знал, сказал бы, что ему все равно. Последний месяц Магнус был холоден как никогда. Казалось, что он решил изображать безразличие за нас двоих. Потому что в случае со мной ни осталось и следа того мужчины, который воевал за Конклав. Я был на взводе. 24 часа в сутки. И никак не мог успокоиться.       — Ты потакаешь алкоголизму члена команды. Ты не делаешь ровным счетом ничего, чтобы стабилизировать ситуацию. Ты игнорируешь всех и вся, — я замираю, крепко сжав зубы, чтобы не произнести то, что готово сорваться с губ, то, что понимаю с самого первого дня исчезновения Клариссы, и то, что упорно стараюсь игнорировать. Впрочем, дальше это делать уже просто невозможно, поэтому процеживаю: — Ты старательно игнорируешь меня, мои чувства и эмоции, потому что винишь в случившемся только меня.       — Я никого не виню… — Магнус морщится, но уже моя очередь перебивать его:       — Оставь это. Я сыт по горло. И я готов поклясться, что Джейс не нашел бы выпивку, если бы ему не помогли. И я абсолютно уверен, что дважды просил тебя провернуть тот фокус, что ты делал на Аррканне, а потом и вовсе приказал. И что? Наш боевой пилот вдребезг пьян. Так что к списку моих претензий я могу добавить полное игнорирование моих приказов.       — С чего ты взял, что он нашел выпивку на корабле, а не на планете? — все еще холодно. Все еще равнодушно. Ладно, мне придется признать, что я уже и сам не отличаю, что и когда испытывает мужчина, с которым я согласился разделить жизнь и постель.       — Да потому что я запретил Фобии выпускать его! — срываюсь. Сам на себя злюсь за то, что отступился от привычной холодности, но ничего не могу поделать. Хотя нет. Могу. Всегда мог. Чуть прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох. И дальше говорю совершенно спокойно. — Магнус Бейн, за невыполнение приказов капитана корабля вы отправляетесь в карцер. Предлагаю пройти туда добровольно, иначе мне придется доставить вас туда силой.       Магнус поднимает глаза, и я вижу буквально мелькнувшую там усмешку. Уверен, что он сомневается в том, что я смогу заставить его что-то сделать. И именно поэтому маг не двигается с места.       — Ну заставь, — тихо говорит он.       Делаю очередной глубокий вдох, опускаю глаза в пол. Господи, и когда он опять сумел сменить ковер… Какого черта вообще ковер делает в рубке?! Восстановив равновесие, вновь заговариваю:       — По сравнению с тобой я младенец в том, что касается управленческих вопросов, — говорю на этот раз почти шепотом, зная, что он услышит. — И, в отличие от тебя, мне еще не приходилось столкнуться с тем, каково это — потерять члена команды. Но даже я понимаю, что, видимо, с годами навык переживания этого не улучшается. И все же мы еще не потеряли Клариссу. И мы сможем ее найти, если все возьмем себя в руки. Но начать, Магнус, мы должны с себя. И твое показное безразличие, равнодушие… Ты достаточно меня наказал. Я уже понял все свои ошибки. Либо заканчивай с этим и помогай мне, либо отправляйся в карцер.       — Психоаналитика не твоя стезя. В отличие от тебя, я знаю, что делаю. Я всегда знаю, что делаю, — Магнус приподнимает бокал. А потом буквально в мгновение ока оказывается рядом. И по ударяющему в нос запаху я понимаю: он пьет то же, что и в день нашей первой встречи. И это почему-то становится последней каплей.       Я бы сказал, что мне стыдно, что я не хотел этого делать, что… Без разницы. Как бы сильно я ни любил Магнуса, как бы близок он мне ни был, я не могу отрицать очевидного. За три года, прошедших с того момента, как мы взошли на Фобию, он так и не сумел признать, что я — капитан. Нет, это было лишь номинально. Я всегда подчинялся, стоило ему лишь попросить. Я всегда следовал его советам, потому что он старше, мудрее, значимее. Я всегда чувствовал себя вторым.       Магнус Бейн так и не познакомился с тем, кто продал свою душу и тело Конклаву, действуя по его плану. Я ни разу не показал ему этого холодного, мертвого изнутри мужчину, готового на все ради своей цели. И иногда мне кажется, что Маг меня совершенно не знает.       Пришло время раз и навсегда дать всем понять, что я не только возлюбленный/друг/брат, но и действительно капитан.       Тянусь к Магнусу, будто хочу найти его губы, заставить самого себя забыть то, что тяготит. Маг смотрит на меня, не подается вперед, но и не отступает. Не может разобраться в неразберихе в моей голове, понять, что происходит. Так и задумано.       Одно движение рукой, и на Магнусе наручники. Пока были деньги, закупил таких несколько пар для того момента, когда мы найдем, наконец, Себастьяна-Джонатана. Суть их в том, что они буквально выпускают в кровь сайранцев какое-то вещество, которое полностью блокирует магию. Жаль только, что они одноразовые. И я только что истратил одну пару на свою собственную пару.       Щелчок замка, Магнус морщится, а потом по его лицу расползаются недоумение и обида.       — Я предупреждал, что в случае неповиновения мне придется тебя заставить. Прости, но ты вынудил меня это сделать.       Подхватываю мужчину под локоть и веду в сторону карцера. Молчим. На душе погано, но я просто не могу иначе. Что ж, пришло время запереть своего возлюбленного и начать действовать. Так, как я считаю нужным, не оглядываясь на остальных.       Когда я уже поворачиваюсь спиной и собираюсь уходить, до меня доносится голос:       — Просто вспомни, через что ему прошлось пройти, и реши, имеет ли он право напиваться.              Месяц назад       — Джейс, кто такой Джонатан Моргенштерн?       — Мой брат, — шепчет Джейс, а потом прячет лицо в ладони. В нашей небольшой группке повисает молчание, но еще никогда тишина не казалась мне такой жуткой.       — Я думаю, нам потребуется чуть больше информации, — передергиваю плечом, а потом подхожу к лучшему другу, опускаюсь рядом с ним на корточки и приобнимаю за плечи. — Пойдем на корабль, ты нам все расскажешь.       Когда мы все оказываемся на корабле — что удивительно, Рафаэль тоже следует за нами, но я его не останавливаю, — Джейс опускается в одно из кресел в столовой и снова замолкает. На этот раз торопить мужчину не решается никто. Определенно, нашему другу необходимо собраться с мыслями.       Наконец хриплый голос прорезает тишину:       — Мы познакомились в академии. Оба учились на военных. Иногда мы враждовали, иногда были почти как лучшие друзья. Но мы всегда соперничали. Джонатана терзала мысль о том, что обычного человека хвалят намного чаще, чем его, сайранца. Дабы продолжить нашу тихую борьбу, Джонатан поступил вслед за мной на службу в Конклав. Мы подались туда сразу после академии, следовательно, попали на специальную подготовку. Уж не знаю, колдовал ли он на распределении или нет, но мы, а к тому моменту нас все уже считали неразлучными и почему-то братьями, оказались под покровительством одного капитана. Тот был… сложным человеком. Но он нам обоим, выросшим без семьи, заменил отца. Наши отношения относительно наладились. И в итоге… перед одним из первых, невероятно при этом опасных, боев капитан заявил, что мы ему как сыновья. И чтобы мы всегда стояли друг за друга. Потому что брат должен защищать брата. Слово за слово, не знаю, как я на это согласился, но мы произнесли братскую клятву на крови. И отправились воевать.       Минута молчания. Две. Джейс смотрит в одну точку и, кажется, совершенно не готов отвиснуть. Самым бестактным из нас оказывается Рафаэль, который тихо кашляет. Вэйланд отмирает, смотрит на Магнуса, потом на меня и снова в пол.       — А дальше начался ад. Мы соревновались. Точнее, он соревновался со мной, во всем, в чем только считал нужным. Я думаю, Магнус про него слышал и не раз. Человек без имени. Главный маг Конклава. Тот, кто несколько лет ставил на уши всю вселенную. Он всегда был хорош в манипулировании. Великолепен в боевом и стратегическом искусствах. Джонатан получал звание за званием. Я же набирал популярность в рядах Конклава медленнее, но при этом мое положение было… стабильнее. Мой брат, а мы, несмотря на всю эту игру в соперничество, действительно стали братьями, всегда ходил по краю. И упорно подводил к этому краю меня. До Клариссы у меня была девушка на Гарне. Красивая, умная, талантливая. Дочь владельца целого ряда рудников. Джонатан подставил ее отца, причем так, что вся семья погибла. Мне так и не удалось найти весомые доказательства. Ну, правда, не предъявишь же Конклаву, что их любимец передал мне в голову фразу: «Это научит тебя, как отвлекаться от своей работы и своего брата». Этот маг… я никогда не мог его понять. Но он все сильнее и сильнее уходил с головой в криминал. Он хорошо заметал следы. Но я оказался лучше. Я собрал пакет доказательств, улик, толстую папку, с которой никто бы не смог поспорить, и передал ее сразу Инквизитору. Джонатана Моргенштерна казнили у меня на глазах. Но кажется, мне стоило самому его прикончить, вероятно, только тогда я мог бы быть на сто процентов уверен, что он мертв.       И мы снова замолчали, не в силах переварить информацию.              Сейчас       Джейс осмотрелся и понял, что надо завязывать. На какое-то мгновение ему даже показалось, что он ослеп. Впрочем, говорят, что, когда теряешь зрение, тебя поглощает темнота. Вокруг Джонатана Вэйланда все было белоснежным. Он не мог отличить потолок от стен. Стены от пола. Казалось, что нет теней. Все вокруг было залито светом и слепило глаза.       — Не стоит волноваться, — голос Александра Лайтвуда звучит буквально отовсюду, с силой ударяя по перепонкам, заставляя голову раскалываться. — Ты в изоляторе. Корабль обеспечит тебя всем необходимым. Кроме алкоголя, конечно. Ты пробудешь здесь до тех пор, пока я не пойму, что твое состояние — физическое и моральное — стабильно.       — Выпусти меня! — Джейс пытается сорваться с места, побежать куда-нибудь, но просто не знает, куда. Вместо того, чтобы встать, он падает, а когда встает, тут же врезается в стену.       — Выпущу, когда смогу быть в тебе уверен. Мне очень жаль, Джейс, но это…       — Мне надо искать Клэри! — окончательно срывается на крик Вэйланд.       — Кларисса — член моей команды. И я не оставлю ее. Но что нужно тебе, так это восстановиться и побороть свой алкоголизм. Конец связи.       И несмотря на то, что Джонатан кричит, бьется, снова голос лучшего друга уже не появляется. Кажется, Алека не трогает даже то, что его называют трусом, требуют прийти и разобраться по-мужски. Вскоре Джейсу надоедает кричать, он садится, прислоняется спиной, а потом его настигает истерика. Стать свидетелем которой не может никто, кроме Фиби.              ***              — Ну и что ты устроил?       Я прекрасно слышу, как сестра подходит ко мне. Ее тяжелое, явно раздраженное дыхание. Даже спиной я вижу, как Иззи скрещивает руки на груди и прожигает меня критичным взглядом.       — Мне кажется, все вокруг стали забывать, что я — капитан этого корабля. Им нужно остыть и подумать о своем поведении. А у меня дел и так по горло. Мне просто некогда больше с ними нянчиться, — оборачиваюсь к Изабель и чуть склоняю голову. — Нам нужно найти Клариссу. Но из-за последней стычки, случившейся исключительно по вине Джейса, нам пришлось потратить почти все имеющиеся деньги на ремонт.       — И что ты собираешься делать дальше? Без Магнуса…       — Я два года прожил без Магнуса и не умер! — кричу, понимаю, что срываюсь, но Изабель сама завела эту тему. Впрочем, сестра ни в чем не виновата, поэтому я крепко сжимаю зубы и делаю очередной глубокий вдох, стараясь восстановить равновесие. — Мы пробовали действовать по планам Магнуса, Иззи. В итоге, ничего не добились. Мы трясли его старые связи, но лишь сильнее углублялись в полное запустение. И сейчас мы ни на шаг не продвинулись в поисках Клэри. Пришло время действовать иначе. Пришло время действовать по-моему.       — И как это по-твоему? Запереть половину команды?       — Для начала. Как я уже сказал, им надо подумать о своем поведении. Но у меня есть план, просто доверься мне. Как доверялась всегда.       Изабель смотрит мне в глаза, и мне хочется закричать от безысходности. Потому что если сестра не поддержит меня… Вероятно, я просто не смогу делать то, что должно. Она мне нужна. Без нее я не справлюсь.       — Я доверяю тебе. Я просто боюсь, как бы горечь утраты и чувство вины вновь не поглотили твой разум, — Изабель отворачивается, — потому что в последнее время мне кажется, что без Магнуса ты не способен с ними справиться. Вот и все.       — Способен или нет — не так важно. Главное, что я способен сделать то, что необходимо сделать.       — Итак, каков наш план? — этот вопрос задает Саймон, вошедший в рубку. И я действительно благодарен ему, потому что не уверен, что выдержал бы еще хотя бы пару минут разговоров по душам. А еще я благодарен другу за то, что помог организовать заключение двум сильнейшим членам экипажа. Потому что уверен: ему это было совсем не в радость.       — Будем действовать как раньше: тряхнем старыми связями. Только на этот раз отойдем от друзей и знакомых Мага в кардинально противоположную сторону, — вновь отворачиваюсь к приборной панели, пробегаю пальцами по кнопкам, выводя на экран информацию, которую изучал до прихода Изабель. — Джейс говорил, что Себастьян, он же Джонатан, провел долгое время, работая на Конклав. И если наши данные верны и именно он возглавил всю преступную верхушку после гибели Аррканны, то власть имущие должны просто мечтать избавиться от бывшего сотрудника. У меня есть в запасе несколько источников, к которым возможно обратиться, чтобы собрать какую-либо информацию. И, возможно, по пути нам даже удастся получить пару заказов.       — Значит, отправляемся в путь? Куда летим? — спрашивает Изабель, занимая привычное место за навигационной панелью.       — На Мафф. Кажется, ты должна была соскучиться по розовой травке, — усмехаюсь, когда вижу, как сестра морщится. Впрочем, главное, что она покорно начинает выстраивать удобный нам маршрут.              ***              — Ты в любом случае полюбишь меня. Добровольно или насильно. Решать тебе, — молодой мужчина откидывается в кресле и ослепительно улыбается. Хотя у Клэри возникает такое чувство, будто ее одарили кровожадным оскалом. От Себастьяна по коже бегут мурашки. И совершенно не в положительном эквиваленте.       — Лучше прикончи, — цедит девушка сквозь зубы, со злостью отодвигая от себя тарелку с едой, а потом скрещивает руки на груди. Несмотря на то, что она пытается повторить «доброжелательный оскал» ее тюремщика, вымучить удается лишь горькую усмешку.       — Нет, конечно, я от тебя избавлюсь. Пока что не решил, как, но обязательно избавлюсь. Чтобы, когда твои друзья, наконец, меня найдут, они поняли, что проделали весь этот путь совершенно напрасно, что все, что они сделали, бесполезно. А все жертвы впустую… — Себастьян поднимает бокал, потом делает глоток кроваво-красной жидкости. Если бы Кларисса не знала наверняка, давно бы предположила, что этот мужчина барнеец. Потому что кровь он пить умел как никто другой. — Хотя у меня есть и другие идеи, как можно тобой распорядиться. А сейчас встань.       Приказ отдается тихо, без какого-либо нажима, но при этом Клэри чувствует, как встает. Собственное тело предает ее, подчиняясь магу. И когда раздается тихое и властное «подойди», она снова делает, что сказано. И так же покорно, повинуясь чужой воле, опускается на колени. Чувствует пальцы, которые путаются в ее волосах. Ледяную ладонь на щеке.       — Если я говорю, что ты полюбишь меня, то это будет именно так. А сейчас… у меня был тяжелый день, а на слежку за твоими друзьями уходит крайне много моих людей. По вине моего брата не далее как пару дней назад погибло десять человек. Но ничего… я еще отыграюсь. Вот только я устал. И хочу получить хоть какое-то удовольствие от твоего похищения.       Кларисса ненавидит себя. И свое тело. И все, что происходит. И безумно жалеет, что этот психопат действительно ее просто не убил. Но, повинуясь легкому движению руки, она расстегивает брюки похитителя и покорно прикасается губами к головке члена. Пальцы, зарывшиеся в волосы, заставляют ее захватить ствол глубже, а дальше… самые простые во вселенной движения.       Несмотря на шум в голове, Клэри прекрасно слышит, как открывается дверь и в комнату кто-то входит, но ее не отпускает чужая воля, и она вынуждена продолжать, несмотря на то, что Себастьян вступает в диалог.       — Они летят на Мафф, мой господин.       — Есть идеи, зачем?       — Как докладывает один из ваших источников, на Маффе сейчас в курортном районе проживает один из старых знакомых по Конклаву Александра Лайтвуда — Лоренцо Рей. Лоренцо…       — Я знаю. Позаботься, чтобы они не встретились. И пусть пересекутся с кем-нибудь, кто работает на нас. Поиграем.              ***              Сижу на полу, прислонившись спиной к стеклу, отделяющему меня от моего возлюбленного. Сам поражаюсь тому, куда все пришло. И все же… рассказываю и делюсь планами. Что бы ни происходило с Магнусом, он все еще тот, у кого за плечами годы, если не столетия, опыта. Тот, кто научил меня, как это — быть живым.       — Лоренцо искусный маг, самостоятельно сбежал с Сайрана, отучился в военном училище Конклава. И он, наверное, не мечтает меня убить. В конце концов, мы достаточно неплохо общались…       — Молод. И глуп, — коротко раздается у меня из-за спины.       — Ты сейчас характеризуешь меня или господина Рея?       — Решать тебе, ты же у нас капитан, — бормочет Магнус, но прежде, чем я успеваю ответить, произносит: — Как же я хочу тебя поцеловать. Прижать к себе…       — Твоя магия вернулась. Это было вопросом времени. Я не могу тебя выпустить, как бы сильно мне ни хотелось того же, Маг, — морщусь. Не могу понять: действительно ли он хочет того, что озвучил, или же просто пытается мною играть. Когда все изменилось так, что мы перестали друг другу доверять?       Хотя я прекрасно знаю ответ на этот вопрос. Все изменилось в тот момент, когда я позволил Себастьяну Верлаку купить себе место на борту нашего корабля.       — Может, ты и прав, и я пытаюсь играть. Но с другой стороны… Когда ты весь такой властный, сильный, отдаешь приказы… Поверь мне, это чертовски возбуждает.       — Может быть, — встаю и отхожу от карцера, так ни разу и не обернувшись. Прекрасно знаю, что если посмотрю в такие родные кошачьи глаза, то сам же и сорвусь. Сниму защиту, ворвусь в комнату и упаду в объятья мужчины. — К сожалению, иногда нам приходится наступать на собственные чувства, чтобы достичь желаемого. Этому меня научил Конклав. Ты отправил меня туда. Так что теперь и тебе придется иметь дело с последствиями.       Я даже не удивлен, когда за углом натыкаюсь на Изабель. Не могу сказать точно, подслушивала ли она мой разговор с Магнусом или коротала время за беседой с Джейсом, но вид у сестры остается крайне недовольный.       — Придержи эту мысль при себе. Я устал от нотаций, — бросаю девушке, когда она только раскрывает рот. — Лучше найди Саймона и скажи ему, что пора готовиться. Через двадцать минут выходим из гипертуннеля.       — Начинаю понимать, как ты так быстро заслужил все свои знания и почему посмертно тебя назначили капитаном. В Конклаве любят бесчувственных мразей, — доносится мне в спину, но я уже привычно игнорирую колючие замечания сестры. Несмотря на то, что они режут по самому сердцу.       Так или иначе, я верну Клэри. Я заработаю денег. Даже если мне придется делать это в одиночку. Снова. Может быть, все дело действительно в том, что я раз за разом наступаю на свои и чужие чувства для достижения целей. Может быть, в том, что я одиночка по природе. Но пока ситуация настолько нестабильна, у меня есть все шансы добиться выполнения поставленных задач.              Курортные города на Маффе на самом деле удивительны и прекрасны. Даже розовая трава не портит впечатления, разбавленная голубыми, синими, фиолетовыми домиками, изобилующими различными окошками, от огромных панорамных до малюсеньких, едва заметных. Практически отсутствующее темное время суток позволяет людям проводить как можно больше времени на природе, на свежем воздухе. А на деревьях всегда множество фруктов и ягод, которые можно просто срывать и есть. «Когда все утрясется, когда наша жизнь наладится, надо будет взять Магнуса и просто провести здесь неделю вдвоем. Наслаждаться природой и друг другом», — мелькает в моей голове, и я чуть улыбаюсь. Если, конечно, хоть когда-нибудь все сможет наладиться.       Голографический изменитель внешности заставляет меня напрягаться. Перекрыть его действие намного проще, чем справиться с магией Магнуса. Но пока мой возлюбленный находится в карцере, он ничем не может мне помочь. Мне придется сделать все самостоятельно. Или же почти самостоятельно.       — Лидия, — тихо окликаю девушку, как только оказываюсь рядом. Она оценивающе оглядывает меня с ног до головы, а потом раздраженно цокает языком, останавливаясь взглядом на браслете у меня на руке.       — Теперь понятно, почему ты так хотел со мной увидеться. Эта модель, кажется, устарела не то, что в прошлом сезоне, а лет этак пять назад, — один из главных техников Конклава качает головой. — Итак, чем обязана? Ну, кроме как собственной жизнью.              Три года назад       — Ты меня не хочешь, я тебе не нравлюсь, я должна перестать намекать тебе на отношения. Замечательно. Еще что-нибудь? — девушка раздраженно скрещивает руки на груди и окидывает меня с ног до головы презрительным взглядом: — Потому что тебе явно следует объясниться, Александр Лайтвуд.       — Лидия, отношения — это сложная вещь. И я пропащая душа, рядом с которой тебе не место. Серьезно, мое присутствие в твоей жизни сделает все только хуже. Намного хуже, — качаю головой. — Но проблема не в этом. После того, как я отверг тебя, моя техника уже второй раз дала сбой. Обычно с тем, что готовишь ты, такого не происходит.       — Я не понимаю, что…       — Так или иначе, я считаю, что ты не объективна. И больше не отличаешь рабочие моменты от личных. Я уже подал рапорт для Элдертри. Дальше ты с нами не летишь. Мы не можем путешествовать на одном корабле, а твой эгоизм в преддверии решающего момента может привести к печальному исходу для всей команды, — прежде, чем девушка начнет возмущаться, прерываю ее: — Ты на шлюпке отправляешься к ближайшему кораблю Конклава. Оттуда обратно на базу и получишь другое распределение. Так будет лучше для всех.       Прежде, чем Лидия успеет вылить на меня сотню другую оскорблений, разворачиваюсь и ухожу, жестко чеканя шаг. Пусть она пока этого и не знает, но так действительно будет лучше для всех.              Сейчас       — Догадалась по подписи «пропащая душа»? — чуть улыбаюсь, потом качаю головой. — Если честно, я даже не был уверен, что ты меня не сдашь.       — Да даже если бы я захотела, навряд ли бы мне кто-то поверил, что капитан, награжденный посмертно, жаждет меня увидеть на одном из главных галактических курортов, когда единственная моя улика — подпись фразой, которую ты сказал мне в последнюю нашу встречу. Но твое счастье, Алек, что я не хотела, — смотрю на Лидию долгим взглядом, а потом притягиваю к себе и крепко обнимаю. Первые мгновения она отвечает на мои объятия, а потом раздраженно хлопает по спине: — Ну все, все. Хватит. Задушишь. Лучше рассказывай, чем могу быть полезна самому необычному преступнику во вселенной.       — Это почему это я самый необычный?       — Потому что ты мертв, потому что ты герой Конклава и потому что ты умудрился провести нас всех, — пожала плечами Лидия. — Но еще потому, что ты как никто другой, видимо, умеешь затыкать собственную совесть. И все равно поступаешь правильно. Короче, ты странный.       — Вот уж спасибо. Услужила комплиментами, как могла, — качаю головой из стороны в сторону, отходя от подруги подальше, и киваю в сторону тропинки. — В одном ты права: голограф мне нужен в первую очередь. И еще достаточно много техники. Я ввязался в крайне опасную авантюру, и твои знания и навыки… скажем так, я, конечно, справлюсь без них, но с ними у меня есть шансы прожить намного дольше.       — Александр Лайтвуд. Если ты рассчитываешь на мою помощь, тебе придется рассказать больше. Твоя попытка отделаться общими фразами на этот раз не пройдет, — выдает Лидия, позволяя мне взять ее под руку.       — Сейчас дойдем до домика Лоренцо, и я расскажу все более подробно.       — Рей? — удивленно спрашивает девушка, морщится. — Я думала, у вас не самые теплые отношения после того, как он упорно пытался навесить на тебя заклятия…       — Мы с этим разобрались, и он даже меня понял. Он, конечно, любит перетягивать одеяло на себя, но его заносчивость может быть нам… мне сейчас на руку.       — Правильно поправился. Я еще ни на что не согласилась, — фыркает Лидия, — хотя, учитывая, что ты спас мне жизнь, вероятно, у меня просто нет выбора. Кстати, мне вот интересно: технику сам ломал? Специально, чтобы потом накатать на меня докладную?       — Было дело, — слегка морщусь, но соглашаюсь. Теперь уже не имеет смысл что-либо скрывать.       — Не могу поверить, что из сотни людей, которые были на борту, ты решил спасти только меня.       — У меня не было выбора, Лидия, — говорю достаточно резко, чтобы дать понять, что девушка задела больную тему. — Я защищал свою семью. И был готов сделать абсолютно все, что придется. Если бы по моим доносам начали отсылать кучу людей, это вызвало бы множество подозрений. Я мог спасти тебя, я это сделал.       — Именно поэтому мы сегодня здесь? Ты снова защищаешь свою семью?       — Всегда, — произношу достаточно холодно, а потом резко останавливаюсь у одного из домиков, взбегаю по крыльцу и открываю дверь. Увиденное шокирует, но недостаточно, чтобы я не был готов защищаться.       Огромный волк кидается прямо на меня, я уворачиваюсь, позволяя ему врезаться в дверь, которую захлопнул сразу, как вошел внутрь. Попутно достаю кинжал из ботинка — за пистолетом нет времени лезть. Волк снова кидается на меня, но буквально замирает в полете.       — Отставить! — раздается как обычно раздраженный голос Лидии. — Я сержант военной службы Конклава! Требую, чтобы вы немедленно превратились обратно и представились!       Поднявшись с пола, отряхиваюсь и, позволяя Лидии и дальше разбираться с оборотнем, подхожу к телу Лоренцо. Мужчина мертв, тело полностью обескровлено. Что бы там ни было, наш форгон не причастен к произошедшему: убийца точно барнеец. Видимо, Себастьян узнал о моих планах. И успел раньше.       — Майя? — раздается сзади удивленный голос Лидии, и я на всякий случай не оборачиваюсь. Всем известно, что после обратного превращения оборотни оказываются голыми.       — Лоренцо успел подать сигнал с просьбой о помощи. Я была ближе всех, приняла вызов, но не успела. Перекинулась, чтобы унюхать следы, но тут появились вы, — девушка откашливается, а потом хмыкает. — Можешь оборачиваться, умник. Форма конклава рассчитана на превращения оборотней.       Покорно разворачиваюсь и оглядываю девушку с ног до головы. Если не считать ее явной молодости, обычная форгонка. Действительно в форме конклава. Капитанской форме.       — Капитан, — чуть склоняю голову, а потом, будто опомнившись, отдаю как положено честь.       — Представьтесь, солдат, — прищуривается Майя.       — Он не солдат, — отвечает за меня Лидия. — Уже нет. Будем считать, что он капитан в отставке. Мы прибыли к Лоренцо по личному делу, нужна была его помощь.       — Но меня опередили, — цежу уже сквозь зубы, потому что раздражение и вечное понимание того, что Себастьян всегда оказывается на шаг впереди, начинают выводить из себя.       — Вы знаете, кто это сделал? — интересуется Майя? — Если да, то я требую сообщить мне эту информацию. Это официально мое расследование.       — Советую о нем забыть, — коротко бросаю и отправляюсь на выход. — Надо уходить, здесь наверняка все кишит шпионами. Надо как-то сбросить хвост, потому что у меня сегодня еще одна встреча.       — А ты никогда не действуешь только по одному плану? — Лидия спешит за мной. Что плохо, Майя — тоже.       — Лоренцо был основным планом. Отправной точкой. Но у меня есть время и возможность придумать что-нибудь еще, — резко оборачиваюсь. — Простите, капитан, вы так и будете следовать за нами?       — Да, — Майя пожимает плечами. — Я никуда не денусь, пока вы не объясните мне, кто вы такой, кто убил Лоренцо, и что вообще происходит. Если бы вас не сопровождала Лидия, я бы уже задержала вас за препятствие моему расследованию.       — У вас большая команда? — интересуюсь, но вовсе не из праздного любопытства.       — А какое это имеет отношение к делу?       — Потому что чем больше людей в вашей команде, тем за большее число жизней вы отвечаете. И я прошу вас хорошенько подумать о них. Лоренцо уже мертв, и ему ничем не поможешь. Другое дело те люди, которые верят в вас и в то, что вы их защитите. Не подведите их. Садитесь на свой корабль и улетайте так далеко отсюда, как это только возможно. Забудьте об этом расследовании и о том, что видели меня.       — Какое счастье, что я следователь, а не военный, и путешествую всегда одна. Я никуда не денусь, капитан в отставке. Я буду преследовать вас до конца, пока не найду преступника.       Оглядываю Майю с ног до головы и тяжело вздыхаю. Сейчас, когда половина моего экипажа заперта, мне бы не помешала помощь, а оборотни действительно хороши в выслеживании. Вот только я не могу доверять Конклаву…       — Майя, — жестко произносит Лидия, — ты можешь остаться с нами, хотя я и сама еще толком не знаю, во что ввязалась. Но первое, что ты должна понять — скорее всего, ты станешь преступницей. И, вполне возможно, твоя служба Конклаву на этом путешествии закончится. Ты уверена, что готова так рисковать ради одного-единственного расследования? Потому что, я думаю, тебе лучше действительно отправиться на корабль. Позже я передам тебе всю информацию по делу, которую нам удастся собрать, чтобы ты смогла закрыть это расследование.       — Лидия, ты знаешь меня полтора года. Ты должна прекрасно понимать, что я никуда не уйду. Чего бы мне это ни стоило…       — А она больше похожа на тебя, чем я думала, — Лидия хлопает меня по плечу, а потом интересуется: — Куда мы идем?       — В бар, — качаю головой, а потом продолжаю путь. Даже если Майя заодно с барнейцем, который убрал Лоренцо, мне же будет намного лучше, если я буду держать ее при себе. Пришло время выпить со старым другом.              Четыре года назад       — Я не пью, — в очередной раз отказываюсь от выпивки, которая появилась прямо передо мной, и чуть приподнимаю брови, ожидая, когда мужчина передо мной перейдет от вступительной части к основному рассказу.       — Интересно, а когда ты встречаешь старых друзей, им ты говоришь тоже самое?       — На данный момент за большинством моих старых друзей я веду охоту, знаешь ли. Не сильно располагает к совместной выпивке, — пожимаю плечами. — И вообще, Ходж, ты хотел поговорить, так говори.       — Я хотел выпить. Остальное ты додумал уже сам, — пожимает плечами мужчина, и это становится последней каплей. Я резко встаю. — Ладно, ладно, не горячись, малыш Лайтвуд. У меня действительно есть для тебя информация. Правда, боюсь, она тебе не понравится и уж точно не понравится Конклаву…       Дверь бара распахивается и внутри появляются мужчины, одетые, как и я, в форму Конклава. Откидываюсь на спинку и внимательно смотрю, как они приближаются к нам.       — Могу чем-то помочь? — интересуюсь, когда стражи порядка во вселенной равняются с нашим столиком. Но меня игнорируют.       — Ходж, тебе придется пройти с нами. Тебя ждет трибунал за измену, — спокойно, почти равнодушно произносит один из них. И я, наконец, узнаю того, кого хотел бы увидеть в последнюю очередь.       Откровенно говоря, когда ты не видел человека более десяти лет, нет ничего плохого в том, чтобы его не узнать. Даже если это твой собственный отец.              Сейчас       — Роберт, — киваю я и присаживаюсь за стол к старшему из Лайтвудов.       — Я правая рука Инквизитора. Вы не находите, что обращаться ко мне по имени — слишком пренебрежительно? — жестко отвечает мужчина, но меня это уже не волнует. Я киваю девушкам, которые застыли в нерешительности, предлагая присоединиться к нам.       — Если бы я обращался к сотруднику Конклава, то определенно более церемониально. Но я обращаюсь к мужчине, который довел свою жену до сумасшествия, а двоих детей оставил расти в полном одиночестве, предпочтя им младшего сына. Как, кстати, Макс? — скрещиваю руки на груди.       Покинув родную планету, Роберт сменил фамилию и себе, и моему брату, сейчас уже мало кто мог бы догадаться о нашей родственной связи. Но он все равно остался Лайтвудом. И он был мне должен. Сейчас я планировал получить все, что мне было нужно.       — Прошу вас не упоминать моего сына. И смею заметить, что он у меня один, а ваши обвинения…       — Ради всех святых, сядьте уже, — совершенно наглым образом прерываю отца, чтобы обратиться к Майе и Лидии. Да, этот мужчина умеет запугивать. — Оставь все эти разглагольствования при себе. Ты пришел только потому, что в приглашении лежало обручальное кольцо, которое ты сам надевал на палец своей первой жены.       — Кто ты такой и что тебе нужно? — наконец сдается отец, и я победоносно улыбаюсь.       — Нужно мне крайне много чего. Но для начала хочу удостовериться, что ты не сдашь меня Конклаву. Поэтому предупреждаю сразу: если я пойду ко дну, то утяну тебя за собой, — выдыхаю и, не давая опомниться, продолжаю: — Ты помнишь свою последнюю встречу со старшим сыном? Мне вот интересно, в твоем сердце дрогнуло хоть что-то после объявления о смерти двоих твоих детей? Или ты всегда был бесчувственной скотиной?       — Не смей говорить о моих детях! — хлестко заявляет отец, но я давно уже не маленький мальчик и меня мало волнуют его замечания.       — Ой, да ладно. Как будто тебе было когда-нибудь до них дело…       — Если вы позвали меня, чтобы оскорблять, эта беседа закончена, — жестко отвечает мужчина и уже собирается встать, когда я останавливаю его одной единственной фразой:       — Нет, отец. Поверь мне, мне нужно намного больше, нежели унизить тебя перед твоими подчиненными, — жду. Смотрю на его реакцию и выжидаю того момента, как он переварит информацию.       — А твоя сестра?.. — не решается продолжить вопрос, но я прекрасно понимаю, что он хочет знать.       — Жива, к твоему великому разочарованию.       — Напротив, я счастлив, что вы живы. В конце концов, когда мы виделись в последний раз, ты хорошенько меня избил и дал понять, как я был не прав. Но я не врал тебе. Я никогда вас не оставлял. Твоя мать сама выгнала меня. Но я прилетал. Присматривал за вами. Присылал деньги. Я волновался о вас, — Роберт качает головой, но я не верю ни единому его слову.       — Это сейчас не важно. Мне нужна твоя помощь. Информация и деньги, если говорить откровенно.       — Слушаю тебя.       — Что ты можешь рассказать о Джонатане Моргенштерне? — скрещиваю руки на груди, внимательно следя за сменой выражений на лице отца.       — Он мертв, — наконец бормочет Роберт, но даже я слышу неуверенность в его голосе.       — Да, и я тоже, какое совпадение. Но пока что оставим тогда этот момент. Что Конклаву известно про Себастьяна Верлака?       — Меня больше интересует, откуда тебе известно это имя? — вижу, что отец настраивается на рабочий лад и даже не знаю: расстраивает это меня или радует.       — Он похитил члена моей команды. И причастен к смерти Лоренцо Рея. И, как ты понимаешь, это только маленькая часть его заслуг, — хмыкаю. — А еще он и есть Джонатан Моргенштерн. Если это не было известно Конклаву, можешь передать информацию. Вот только об источнике, как ты понимаешь, тебе придется умолчать.       — Ты уверен?       — На сто процентов.       Отец замолкает. Тишина затягивается, но я его не тороплю. Я уже знаю то, что он собирается мне сказать. То, что так и не озвучил Джейс, но я понял с самого начала.       — Я обучал Джонатана…       — Знаю. Скажем так, близко знаком с Вэйландом, оттуда и информация. Но Джейс тоже до этого момента считал своего названного брата погибшим. И нам нужно узнать как можно больше информации о Себастьяне.       — Джейс тоже жив? — качает головой Роберт, а потом тяжело вздыхает. — Так и знал, что эти мальчишки не промах.       — Так ты мне поможешь или нет?       — Сколько денег тебе нужно? — отец поднимает на меня глаза, а потом достает из кармана портативный передатчик.       — Ты же понимаешь, на кого я сейчас охочусь. Так много, сколько ты можешь дать.       — Я очень надеюсь, что список неожиданно воскресших не оканчивается на тех, кого ты назвал. Потому что без опытного мага вам Себастьяна не остановить. Он неуловим. Имя, на самом деле, — это все, что у нас есть. И еще информация о том, что он держит в кулаке все незаконные поставки по вселенной. А те, кто начинает на него охоту, просто исчезают.       — Будем считать, что я сын своего отца, а значит, это меня нужно бояться.       Роберт улыбается. Мой коммуникатор пищит, сообщая о переводе. От суммы, которая поступила мне на счет, у меня глаза готовы полезть на лоб. Но вместо этого я лишь киваю, и все же, не сдержавшись, говорю:       — Спасибо.       — Я перешлю тебе всю информацию по делам, заведенным на Себастьяна. И все то, что в свое время собрал Вэйланд, когда пытался прижать своего брата к стенке, вдруг это как-то поможет. И если ты собираешься отправиться в путь немедленно, то, думаю, тебе следует начать исследование с Алмейской системы. Именно там пропадали всегда сигналы наших кораблей, которые шли по следу Верлака.       — Спасибо, — говорю еще раз, но на этот раз отец лишь морщится.       — Мне нужен будет полный отчет. Я подготовлю документы о твоем чудесном воскрешении, что-нибудь придумаю, а если тебе действительно удастся прижать Себастьяна, то это искупит все возможные грехи, про которые никто не знает, — Роберт только сейчас, как ему свойственно, обращает внимание на моих спутниц, — назначу девушек тебе в команду. И не улетай с планеты, завтра сюда прибудет еще один человек от меня. Не смей возражать. Если кто и знает Моргенштерна и Верлака лучше всех остальных, так это Макс. Он вырос под их присмотром. Его знания тебе пригодятся.       — Вот теперь я тебя узнаю. Готов отправить собственного сына на самоубийственную миссию ради возможных почестей и заслуг, — морщусь. — Ты понимаешь, что, скорее всего, мы все погибнем?       — Ну, один раз ты уже умирал. Как мы выяснили, это еще не конец. Удачного путешествия. Займитесь оснащением корабля и подготовкой к путешествию в Алмейскую систему.       На этом мой отец встал и пошел прочь. Я устало потер переносицу. Потом тоже резко встал, оглянулся на девушек и кивнул на выход:       — Пойдемте, на корабле я все вам объясню, — потом нахмурился. — Майя, у тебя большой корабль?       — Нет, стандартный одиночный челнок Конклава. А что?       — Когда будем улетать, вылетишь на нем, а потом залетишь к нам в ангар, чтобы не оставлять его на планете. Нам не нужны следы, — на этой ноте я покидаю бар и отправляюсь на корабль. Странное чувство беспокойства не дает мне покоя, но приходится его отогнать. Если я действительно собираюсь отправиться в Алмейскую систему, мне потребуется любая поддержка. И не в моих правилах отказываться от возможности использовать Конклав. А вот что я буду делать дальше, если в итоге действительно воскресну из мертвых… будем думать, когда придет время принимать решение.       Уже на корабле я усаживаю девушек в столовой, жду, когда до нас доберутся Изабель и Саймон, и снимаю маскировку. Майя удивленно оглядывает меня с ног до головы, но потом пожимает плечами.       — Теперь многое проясняется. А наличие в команде рок-музыканта у беглых мертвых капитанов — это обязательное условие?       — Не обязательное. Но с ним жизнь веселее, — хмыкает моя сестра.       — Я бы на твоем месте избавился от хорошего настроения. Завтра к нам присоединится Макс, — пока Иззи обдумывает новое открытие, я постепенно ввожу всех в курс дела: девушек касательно нашей охоты, свою команду — относительно моего сотрудничества с Конклавом. И, довольствуясь всеобщим крайне угнетающим молчанием, начинаю раздавать приказы. — Лидия, я хочу, чтобы ты ознакомилась с со всеми системами Фобии — Саймон тебе поможет — и подготовила список всего, что нам нужно закупить на Гарне, чтобы ты могла по максимуму довести эту малышку до ума. Плюс нужно продумать и подготовить оборудование на случай вылазок. Что нужно, не мне тебе объяснять. Изабель, проложи маршрут до Гарны, оттуда — на Алмей. И мне нужно около двадцати-тридцати маршрутов по отходу из Алмейской системы, выход в гипертуннель из разных точек. Майя, насколько ты хороший следователь?       — Один из лучших, — крайне гордо заявляет девушка, впрочем, я все равно не поверю ей на слово, пока она не докажет.       — Мы осмотрим Алмей, но я уверен, что Себастьяна там нет. Так что, как только я получу все сведения от отца, передам их тебе. Плюс то, что есть у нас. Хотела вести расследование? Будешь вести расследование. Вопросы есть?       Видимо, мой напор всех несколько сбил с толку, поскольку вопросов нет ни у кого. Бросив короткое «Выполнять», попутно приказываю Фиби показать новым гостям их комнаты.       Невольно вспоминается, что в последний раз, когда я пустил чужака на корабль, это стало началом конца. Скоро на моем корабле будет сразу трое человек, которых я практически не знаю, которым не могу доверять: мой брат, девушка, которой я спас жизнь, и незнакомка. Посмотрим, что из этого выйдет.       Раздав приказы, направляюсь в рубку, где связываюсь с Рафаэлем. Как и стоило ожидать, мужчина понятия не имеет, кто из барнейцев мог бы работать на Себастьяна, но обещает выяснить все, что только удастся. Поблагодарив друга, замираю на месте, не зная, куда направиться сначала: к Джейсу или к Магнусу.       Решив, что пока что не готов вновь увидеть своего возлюбленного, отправляюсь к лечебному изолятору. Надо бы выяснить у Джейса, как он себя чувствует и не готов ли вернуться к трезвому, здоровому сотрудничеству. Стоит выйти на связь с другом, как в мою сторону летит достаточно больше количество нецензурных выражений. Пережидаю.       — Выпить хочешь? — спрашиваю тогда, когда Вэйланд, наконец, успокаивается.       — Да пошел ты, — ругается лучший друг, и я лишь хмыкаю.       — Знаешь, кто к нам завтра присоединится?       — Надеюсь, что твои совесть и рассудок, — и еще небольшая порция оскорблений. Ух, а я думал, что они закончились. В очередной раз дожидаюсь тишины и произношу:       — Макс Эрондейл, — на этот раз молчание служит мне ответом. Несмотря на то, что я выжидаю достаточно долго. Что ж, тогда продолжим: — Я общался сегодня с его отцом, тот сказал, что Макс буквально вырос у тебя на руках. Хочешь встретить его, сидя в изоляторе, или готов подчиняться приказам и перестать пить?       — Какого хрена ты вообще встречался с самим Робертом Эрондейлом? Как ты вообще понял, что именно он был моим учителем? — на этот раз Джейс воздерживается от оскорблений, и это дает мне надежду, что мы сможем построить конструктивный диалог.       — Заметил в твоих историях, которые ты вспоминал, пока был вдребезги пьян, кое-какие моменты, которые подсказали ответ, — тихо хмыкаю, а потом, не выдержав этого нелепого разговора сквозь колонки, открываю небольшой проем и быстро проскальзываю внутрь изолятора. Лечебный свет бьет по глазам, и я морщусь. Несмотря на то, что Фиби полноценно снабжает Джонатана едой, тот выглядит истощенным. Не обращая на это внимания, присаживаюсь рядом с другом. — Касательно того, почему я с ним встречался… Эрондейл — фамилия, которую он сам себе придумал. Та фамилия, с которой он жил до определенного момента — Лайтвуд. Твой учитель — наш с Изабель родной отец, а Макс — наш брат.       — Ты чем обкурился? — Джейс не поворачивает на меня головы, смотрит в одну точку.       — Да ничем. Ситуация… сложная. А я снова работаю на Конклав. В команде новые люди, — прежде, чем резко обернувшийся на меня Джейс что-либо скажет, продолжаю: — Себастьян — наш общий враг. Какие бы у нас ни были сложности с Конклавом в прошлом, прибегнуть к их помощи — единственный выход из ситуации.       — Я не буду работать с Конклавом, — категорично заявляет Джейс, и я качаю головой. Так и знал, что с этим будут проблемы. Но прежде, чем я успеваю ответить, он продолжает: — Я обещаю вести трезвый образ жизни и не творить глупостей, но работать с Конклавом я не буду. Выпусти меня, я сойду с корабля и продолжу поиски самостоятельно.       — Мы собираемся отправиться в Алмейскую систему. На данный момент все наводки ведут туда, и нам все равно надо было бы туда попасть. Давай мы попробуем отработать эту вылазку все вместе. А дальше, если решишь, что сам ты справишься лучше, то мы разойдемся. Я даже оплачу покупку тебе нового корабля, — я внимательно смотрю на друга. — Джейс, однажды ты уже вернул свою любовь; тогда Клэри была всего лишь твоей невестой. Я верю, что ты можешь это сделать. Но отказываться от помощи глупо и бессмысленно. Тебе ли не знать, с каким сильным противником мы столкнулись.       — Уйди, зайдешь через несколько часов, — выдавливает Вэйланд. — Мне надо подумать.       Послушно встаю и покидаю изолятор. Что ж, пора приступить к самому сложному разговору. Самому сложному, потому что я уверен: нет ни единого шанса, что Магнус согласится сотрудничать с Конклавом.       Когда я подхожу к Карцеру и возвращаю прозрачность стеклу, комната оказывается совершенно пуста. Первый порыв — броситься внутрь и попытаться понять, как моему любимому удалось выбраться. К счастью, благодаря этому самому любимому я давно научился сначала думать, потом делать.       — Фиби, местоположение Магнуса Бейна? — уточняю на всякий случай.       — Магнус Бейн находится в карцере, капитан, — подтверждает мои догадки корабль, и я качаю головой. Слегка стучу по стеклу.       — Свет мой зеркальце, скажи, я действительно должен был на это купиться? — вопрошаю у пустого карцера и покорно жду ответа.       — Про тебя ничего не знаю, — замечает Магнус, наконец снимая маску невидимости, — я всерьез предполагал, что корабль захвачен Конклавом. Видел, как мимо прошла девушка в форме капитана.       — Корабль действительно захвачен Конклавом, — решаю не тянуть кота за хвост. — Но капитаном по-прежнему остаюсь я. Скажем так, я как капитан поступил на службу Конклава для прекращения деятельности одного из самых опасных преступников во вселенной.       — И запер его в карцере?       — Я говорил про Себастьяна, — морщусь. — На самом деле твоя поимка уже не так актуальна; ты же мертв. Более того, когда я виделся с Робертом Эрондейлом, он выказал надежду, что ты тоже жив. Говорит, без тебя нам с Верлаком не тягаться.       — Вполне возможно, что он прав, — Магнус подходит к самому стеклу, и я тону в его кошачьих глазах. Мне так редко приходится видеть его серьезным, что сейчас это зрелище действительно захватывает дух. — Александр… Насколько сильно ты отчаялся, если пошел просить протекции у Конклава?       — Я не отчаялся. Я просто понял, что иногда пословица про то, что враг моего врага — мой друг, действительно может быть верна. Подумай, Магнус…       — И откуда же ты знаешь правую руку Инквизитора? — перебивает меня Маг, не давая даже возможности убедить его.       — Скажем так, он принимал крайне активное участие в моем зачатии. И мне, в отличие от Изабель, даже удалось прожить с ним достаточно долгое время, — и на этот раз моя очередь не давать вставить и слова: — Но ты же и так это прекрасно знаешь, верно? С твоими способностями я бы сильно удивился, если бы такой значимый факт моей биографии прошел мимо тебя.       — Но ты мог бы и сам мне это рассказать. Раньше, — я готов поклясться, что слышу в голосе Магнуса обиду.       — И как ты себе это представляешь? Как мог я в здравом уме и трезвой памяти признать тот факт, что мой отец — тот, кто назначил награду за голову мужчины, которого я люблю?       — Значит, все-таки любишь? — Магнус стоит прямо у стекла, смотрит мне в глаза, кладет ладонь на прозрачную стену.       И я не могу это терпеть. Я зажмуриваюсь, крепко сжимаю зубы. Стараюсь просто дышать. Но ради всех святых, разве мог я когда-либо противостоять естественным чарам этого мужчины?       — Фиби, открыть изолятор.       Я абсолютно уверен, что мне не светит ни объятий, ни поцелуев. Если мне не врежут, уже будет хорошо. Но Магнус в очередной раз сносит все стены, что с таким трудом строились внутри меня.       Меня буквально отбрасывают к стене, а потом прижимают к ней же всем телом. Не целуют, нет, с силой кусают в шею. Чувствую колено, которое давит мне на паховую область, руки, которые как стальные наручники, сковывают мое запястье, но буквально за секунду все прекращается.       — Я столько лет понять не могла, почему он меня отшил, а он так и не сподобился сказать, что гей! — звучит рядом возмущенный голос Лидии, а Магнус пропадает. В смысле совсем. Куда он испарился — остается только догадываться.       — Ну спасибо, Лидия, — хрипло дышу, не в силах совладать с эмоциями. Хотя сильнее всего сейчас ощущается только одна: страх. Что Магнус покинул корабль, что больше я его не увижу.       — Прости, само вырвалось. Мне Фиби сказала, где тебя искать. Господи, я и забыла уже, насколько великолепны корабли класса Н-2.1.6. Вся новая линейка, выпущенная Конклавом, лишена большей части изящества, которые присущи этим кораблям. А твоя Фобия вообще с характером!       — На самом деле изначально она не моя, — качаю головой, — можно сказать, подарок друга. Корабль принадлежит Саймону. — У тебя был какой-то вопрос?       — Да, хотела попросить отдать мне тот голограф, который был на тебе во время вылазки. Его надо хорошенько доработать. И я давно не видела таких старых моделей, — девушка пожала плечами. — Плюс мне нужна хоть какая-то информация по имеющимся у нас денежным средствам, поскольку я, конечно, могу прокачать эту малышку, но мои запросы могут значительно превышать наши возможности.       — Я не дал тебе доступа к информации по счету? — устало потираю переносицу, потом тяжело вздыхаю. Нервное напряжение действует на меня негативно. Я становлюсь рассеянным. — Фобия, подключить к коммуникатору Лидии возможность осведомления о счете: моем личном и корабля в целом.       — Как скажите, капитан.       — Вот почему у тебя она такая покорная?! — слегка возмущается Лидия. — Когда я попросила ее выдать мне твое местоположение, она меня еще отговаривала и трижды предложила просто отправить сообщение…       — Кстати о сообщениях. Капитан, для вас голосовое послание из изолятора, — будто бы даже насмешливо замечает Фиби. А я лишь хмыкаю в ответ.       — Просто главный инженер — Изабель. И они теперь с кораблем неразлучные подруги. Вот Фиби и нахваталась дурных привычек. Фобия, удали сообщение, я сейчас сам схожу в изолятор. Лидия, у тебя есть еще вопросы?       — Вопросов нет, капитан, — девушка по-военному отдает честь, разворачивается и уходит.       Долго смотрю ей вслед, пока не становлюсь на сто процентов уверен, что девушка ушла работать. Тихо интересуюсь:       — Фиби, местоположение Магнуса Бейна.       — Маг находится у себя в каюте, капитан. Передать сообщение?       — Да. Сообщение от капитана: нам все равно надо поговорить, подходи к изолятору. Конец сообщения. Дополнительно: проложить маршрут для Магнуса к изолятору.       Закончив с распоряжениями, сам отправляюсь навестить Джейса. Где-то в глубине души лелею надежду, что Джонатан принял мое предложение и готов хотя бы попытаться сотрудничать с Конклавом.       Но оказывается, что я иду прямо навстречу новым нотациям. Джейс уже не сидит, стоит, заложив руки за спину, смотрит в белоснежную стену так, будто способен что-то там увидеть. Стоит мне зайти, интересуется:       — Ты уверен, что это ты будешь отвечать за действия Конклава, а не он за твои? — и, не давая мне ответить: — В конце концов, все в Конклаве — известные манипуляторы.       Хочу заметить, что он явно меня недооценивает, но вовремя останавливаюсь. Пусть с запозданием, но улавливаю подтекст.       — Хочешь сказать, что я манипулирую тобой? — приподнимаю бровь. — Ты очень сильно заблуждаешься, Джейс…       — Это вы очень много на себя берете, капитан, — мой друг резко оборачивается. — Я хотел бы многое сказать, но, думаю, вы и так все понимаете. Оставим эти разговоры. Я хотел бы отправиться в свою каюту и принять душ.       — Какое совпадение. Я как раз пытался посвятить себя этому занятию, когда капитан приказал явиться сюда, — замечает Магнус, и я неожиданно начинаю чувствовать себя так, будто оказался между двух огней. Оба из которых нацелены на мое уничтожение.       — Отставить этот тон. Оба, — не выдерживаю я. — Очень легко осуждать меня и мои решения, в то время как сами занимаетесь только тем, чтобы опуститься на самое дно. Да, возможно, это не очень умно — запирать дорогих людей. Но вы как будто оставили мне выбор. Я не хочу вас потерять, но и ставить под сомнение мои решения не позволю. Я пообещал, что найду Клариссу любой ценой, и намерен это сделать. Со мной вы или без меня. На борту с завтрашнего дня будет присутствовать трое членов Конклава. Это факт и не обсуждается. Завтра мы вылетаем на Гарну. Я очень надеюсь, что вы будете в этот момент на корабле. Но я ваш капитан, я вам не отец и не судья. Поступайте, как знаете. Я устал от препирательств.              ***              Когда Макс всходит на борт Фобии, Джонатан его не узнает. Он не может поверить, что тот нескладный подросток, с которым он играл в свое время, теперь взрослый, красивый юноша с четко ощущаемой в глазах и походке сталью.       — Капитан, — Макс безошибочно обращается к Алеку, и Джейс стискивает зубы. Он все еще не может смотреть на лучшего друга без злости.       Последний месяц Лайтвуд вызывает в Джонатане бурю чувств. И ни одно из них нельзя назвать положительным. В первую очередь Джейс винит Алека в том, что Клэри вообще покинула Землю, в том, что тот пустил Себастьяна на корабль, в том, что не исправил ситуацию тогда, когда должен был. Боевой пилот прекрасно понимает, что вымещает на Алеке всю злость, ненависть, которую испытывает к своему названному брату. Но ничего не может поделать.       — Макс! — вскрикивает Изабель и, нарушая всякую субординацию, кидается прямо на шею к юноше, который, судя по виду, несколько ошеломлен такой внезапной атакой.       — Эм, мы знакомы? — пытаясь немного отстраниться от девушки, интересуется Макс.       — Прошу прощения, — Иззи, так же резко, как до этого кинулась вперед, отходит назад, — мне не следовало так бурно проявлять свои чувства. Добро пожаловать на борт Фобии.       На этом Изабель разворачивается и быстро удаляется прочь. Джейс прекрасно понимает ее. Пусть он Максу и не родной брат, но увидеть его спустя столько лет — будто бы провести ногтями по стеклу: все тело раздирается дрожью, нервные окончания звенят, но это все равно доставляет какое-то садистское удовольствие.       — Пройдемте в рубку, и я введу вас в курс дела, — спокойно замечает Алек, как будто ему совершенно наплевать на то, что он стоит рядом с собственном братом, которого не видел бешеное количество времени. — Всем остальным приготовиться ко взлету, через десять минут отправляемся!              ***              — Итак, — я откидываюсь на спинку своего кресла и окидываю нового члена экипажа оценивающим взглядом, — для того, чтобы правильно скоординировать твои действия в команде, мне необходимо понимать, что ты вообще умеешь делать. Какая твоя область?       — Я боевой пилот, — Макс пожимает плечами.       — Пошел по стопам Джонатана Вэйланда?       — Вроде того. Отец сказал, что Джейс здесь, — Макс чуть хмурится и наклоняется вперед, ко мне. — Мне даже показалось, что я мельком увидел его, когда пришел, но вы достаточно быстро меня увели. Разве я здесь не потому, что должен послужить экспертом в том, как работать с Джонатанами?       — Я предполагаю, что ты здесь потому, что отец надеется использовать тебя в качестве современного шпионского устройства. Но если уж нам нужно сотрудничать, то я намерен вынести из этого максимум пользы, — краем глаза замечаю Изабель, которая топчется у двери в рубку, и приглашаю ее внутрь. — Мне не удалось вас нормально познакомить, так что позволь представить: Изабель Лайтвуд, наш навигатор и главный инженер.       — Лайтвуд… — Макс будто перекатывает нашу фамилию по языку, и меня мучает любопытство: вспомнит ли он, какое отношение к нему имеет эта фамилия, или же только новостные сводки, сообщавшие о моей смерти. — Ты сестра Александра Лайтвуда, правильно?       — Ну, можно и так сказать. Хотя я предпочитаю говорить, что это он мой брат. Вопрос того, кто из нас кому принадлежит, все еще остается открытым, — меня несказанно радует то, что к Изабель вернулся ее язвительный настрой. Хотя эта игра «в прятки» с собственным братом начинает меня утомлять.       — Тогда, я думаю, чтобы не ущемлять твое чувство гордости, мне следует уточнить, не являюсь ли я твоим младшим братом? — Макс чуть улыбается, а Иззи гордо вскидывает подбородок:       — Все может быть.       — Прости, я действительно тебя не узнал, пока ты не представилась… — Макс качает головой, и от теплоты его улыбки даже мне хочется растаять, не то, что Изабель. — Мы пока в гипертуннеле, я бы хотел пойти пообщаться, думаю, нам надо многое наверстать. Можно?       Последний вопрос он адресует мне, и я задумываюсь. Впрочем, просящий взгляд Изабель решает все за меня.       — Вы можете недолго пообщаться, но, прошу вас, ограниченно по времени. Мне надо познакомить тебя с боевыми системами корабля и посмотреть, сработаетесь ли вы с Джейсом. Уверен, в Алмейской системе нас уже с нетерпением ждут, а значит, мы должны быть готовы к сражению.       Брат и сестра уходят, а я остаюсь в рубке, смотреть в непроглядную черноту гипертуннеля. Впрочем, вглядываюсь я не долго, вскоре от безысходности просто опускаю лицо в ладони и пытаюсь хоть как-то собраться с мыслями. Остановка на Гарне не должна занять много времени, а мне как-то надо успеть за нее наладить отношения с лучшим другом и мужчиной, которого я люблю. Вот только я понятия не имею, как это сделать, и уже не уверен, что готов хоть что-то для этого делать.       — Предаешься унынию? — раздается сзади легкомысленный голос, и я внутренне содрогаюсь.       — Не то чтобы унынию. Очень много сделано, очень много сказано, — слегка пожимаю плечами, предварительно подняв голову, но так и не оборачиваюсь ко входу в рубку. — И есть необходимость что-то говорить и делать, но нет чувства, что это принесет хоть какой-то результат.       — Ты можешь ничего не говорить, Александр, но ты не можешь перестать действовать, — Магнус подходит ближе, и вот я уже ощущаю его руки на своих плечах. — И, к твоему великому сожалению, твои поступки зачастую требуют того, чтобы ты объяснял их людям, которые тебя любят.       — Я поступаю логично, — возражаю уже по инерции, на самом деле млею от рук, которые разминают мои плечи.       — Логика редко стоит в одном ряду с чувствами.       — На войне не место чувствам, — отвечаю чуть резче, чем хотелось бы, просто потому, что Магнус задевает за живое. Я всегда был плох в выражении собственных чувств. А сейчас уже даже не знаю, что чувствую.       — А мы на войне? — насмехается. Как всегда.       — Уже — да, — откашливаюсь, резко разворачиваю кресло, попутно ловя чужие руки и крепко сжимая в своих. — Я люблю тебя. Люблю Изабель. И не могу представить, что мне придется путешествовать без Джейса. Это то, что я чувствую. Но Себастьян похитил Клэри. С моего корабля. У меня под носом. И я единственный, на чьих плечах лежит вина за случившееся. Возможно, со стороны кажется, что я этого не осознаю, но я все понимаю. И сейчас я готов пойти на что угодно, чтобы вернуть эту девушку в объятия ее мужа. А еще я буду рад сделать все, что в моих силах, чтобы избавить эту вселенную от Джонатана Моргенштерна раз и навсегда. Неужели ты не понимаешь меня?       — Я понимаю, что ты зациклился на проблеме. Но раз за разом ты поступаешь одним и тем же образом, сколько бы я ни пытался тебя от этого отучить. Мы все в равных позициях. Мы все потеряли члена команды, друга, того, кто нам дорог. И каждый из нас справляется по-своему. Но ты отталкиваешь людей. И вместо того, чтобы справиться с собственными эмоциями, помочь другим разобраться с тем, что твориться внутри них, ты просто… запираешь все в себе на замок и начинаешь действовать, не задумываясь о последствиях.       — Я могу предположить, каковы последствия моих действий, — возражаю я. — Из всего списка того, к чему могут привести мои поступки, я не готов только к одному.       — Просветишь? — интересуется Магнус, за руки поднимая меня из кресла, позволяя смотреть не снизу вверх, а на равных. Как будто он не знает, что творится внутри меня, лучше меня самого.       — Я не готов потерять тебя.       Магнус ничего не говорит. Он и не может ничего сказать, потому что мы оба прекрасно понимаем, что, даже находясь сейчас в одной комнате, мы уже настолько далеко друг от друга, будто бы находимся на разных концах вселенной. Но мой Маг целует меня, осторожно, как будто пытается приручить дикого зверя. Вполне возможно, что таковым я ему и кажусь.       — Сколько у нас времени до прибытия на Гарну? — шепчет в самое ухо, и я задыхаюсь от того, насколько сильно мне не хватало этого шепота.       — Шесть часов, но у меня — меньше, — отвечаю так же тихо, попутно вновь пытаясь найти его губы, но мне не дают. Лицо возлюбленного перемещается, прячется где-то в изгибе моей шеи.       — Значит, у нас осталось мало времени. Не будем терять его даром, — хмыкает Магнус, а потом резко отталкивает меня от себя. Я падаю спиной на кровать в своей каюте.       — Не хватает взрывов за стенами корабля, — шучу, просто чтобы разрядить обстановку, хотя не могу оторвать взгляда от мага, который раздевается самостоятельно, не прибегая к магии.       — Они бы только отвлекли. Но да, я действительно собираюсь преподать тебе урок. Поэтому ты будешь оставаться одетым до тех пор, пока я не решу иначе, — по щелчку пальцев Магнуса я оказываюсь прикован наручниками к спинке кровати, ноги широко разведены и также зафиксированы. — Не могу понять, с каких пор ты шутишь о нападениях, добровольно ведешь корабль к Алмею, готовишься к столкновению с пиратами, а не бежишь от этого. Почему ты берешь Изабель с собой, а не оставляешь ее на Гарне. И также не могу понять, вырос ты или же сломался.       Он стоит прямо напротив кровати. Обнаженный. Прекрасный. Смотрит на меня своими кошачьими глазами, в которых я вижу одновременно хорошо знакомых мне чертят и почему-то бесконечную боль. И даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что я снова могу прочитать книгу по имени Магнус Бейн.       — Не думаю, что сейчас подходящий момент для этого обсуждения, — мир плывет или пылает, это с какой стороны посмотреть. Сейчас для меня существует только этот невероятный мужчина, которого я хочу до дрожи в коленях. И которого люблю так сильно, что иногда кажется, будто он и есть мой мир.       — А по-моему, именно сейчас это и следует обсудить, — на губах Магнуса появляется короткая ухмылка, а потом он произносит то, что я до сих пор зачастую слышу в далеко не самых приличных снах. — Заставь меня двигаться. Говори со мной. Что ты чувствуешь?       Чувство дежавю по нервам стальным кинжалом, но я не могу оторвать взгляд от Магнуса, который действительно застыл на месте и не шевелится, как прекрасная мраморная статуя, к которой я не могу прикоснуться.       — Не уверен, что этот урок пройдет так же хорошо, как и в первый раз, хотя бы просто потому, что я уже давно не в полубреду, — хрипло шепчу и облизываю губы. — Хотя каждый раз, когда я вижу тебя, это все кажется сном.       — Боишься проснуться в том баре, где я тебя нашел, в полном одиночестве?       — Нет, — прикрываю глаза, а потом впервые за долгое время признаюсь: — На первой Фобии, корабле Конклава, куда ты меня отправил. В тех снах, от которых я пробуждаюсь с криком на губах, я всегда оказываюсь в сражениях, которые вел, с кровью тех, кого погубил, на руках. Хочешь узнать, что я чувствую? Я чувствую, что в какой-то момент, пока ты пытался меня починить, ты меня сломал.       — А может, открыл то, что ты так старательно прятал в себе?       — А может, мне просто стыдно признать, что я получал от всего этого удовольствие?       — Кстати об удовольствии… — Маг встает на колени между моих ног, смотрит мне прямо в глаза, а потом обхватывает свой член длинными пальцами. Начинает размеренное движение, вверх-вниз, в одном ритме. Закусывает губу и тихо стонет, а потом резко замирает. Ударяет приказом, будто отвешивает пощечину: — Говори!       — Я пытаюсь следовать правилам, собственной морали, а ты раз за разом заставляешь меня идти против них. Неужели ты считаешь, что я в принципе не способен самостоятельно принимать решения?       — Между тем, кто следует букве закона, и тем, кто слушает собственный моральный компас, огромная разница. А ты пытаешься усидеть на двух стульях, — Магнус продолжает двигаться, и мне все труднее становится оторвать взгляд от того, как его рука скользит по члену, как мужчина прогибается в спине. Хотя сам мой возлюбленный неотрывно следит за мной. В горле окончательно пересыхает; мне приходится откашляться, чтобы вновь заговорить.       — Я всего лишь пытаюсь поступать…       — Правильно, — заканчивает Магнус за меня, а потом перемещается по кровати, оказывается сбоку, раздвигает ноги, смотрит глаза в глаза, а его пальцы между тем оказываются во рту. Пока он обсасывает их, я едва ли нахожу в себе силы поддерживать диалог:       — Да, правильно.       С хлюпом мужчина достает пальцы изо рта, помещает их на свое анальное отверстие, медленно проталкивая один внутрь, в то время как другой рукой продолжает себе дрочить. Меня буквально затапливает возбуждением, но я готов поддерживать его игру, раз уж он так решил.       — Твое правильно, Александр, охватывает слишком много областей. Люди поступают так, как велит им сердце. Или же как велит им разум. Ты отрицаешь оба эти понятия, — и я готов проклясть Магнуса за то, что у него не срывается голос. Тело показывает, как же сайранцу хорошо, а он все равно умудряется философствовать.       — Тот факт, что я, возможно, следую и за сердцем, и за разумом, ты игнорируешь? — я позволяю себе хриплые нотки в голосе. Возможно, стоит дать проклятому магу понять, насколько я возбужден.       — Нет, капитан, — Магнус чуть улыбается, а потом зажмуривается, выгибается дугой. Внутри него скользят уже три пальца, а рука на члене все ускоряется до тех пор, пока он не достигает пика. Когда капли спермы находят себе пристанище у него на животе, он снова смотрит мне в глаза и как ни в чем не бывало продолжает мысль: — В данный момент я игнорирую только тебя.       Легкое движение руки — он совершенно чистый и снова одет. Наклоняется ко мне, проводит ладонями вдоль моих ног, не касаясь их, оставляя зазор буквально в несколько миллиметров. Рукой над пахом, над животом, до тех пор, пока кисть не замирает в области шеи. И это чертовски, невероятно возбуждает.       — Я обещал тебе урок, вот он: пойми, как чувствует себя человек, лишенный возможности прикоснуться к тому, кого любит, — спокойный шепот прямо на ухо. — Никогда больше не смей пытаться запереть меня. Попробуешь — и больше никогда ко мне не прикоснешься.       С этими словами Магнус покидает комнату, так и оставляя меня прикованным к собственной кровати. Впрочем, уныние на меня нагоняет не это и даже не болезненное возбуждение, с которым я не могу разобраться. Я уже пытаюсь привыкнуть к мысли, что мужчина, которого я люблю, больше никогда не позволит мне к нему прикоснуться.              ***              Алек оказывается прав. Стоит кораблю выйти из гипертуннеля в Алмейскую систему, как на него начинают нападать. Армада пиратов стоит того, чтобы ею полюбоваться. Десять кораблей, все боевые, легкие, юркие. И управляют ими наверняка опытные пилоты.       Но на Фобии были готовы к такому повороту событий. Трое из ближайших кораблей оказываются в захвате и вот уже лишены любой возможности обороняться или нападать. Просто зависли в воздухе. А дальше происходит битва.       Джейс и Макс действительно хорошо сработались. Они действуют как единый механизм, ловко и аккуратно убирая противников одним за одним. Конечно, по Фобии попадают, и в какой-то момент, когда противник остается всего один, приходится перейти на режим аварийного питания, но вот и последний корабль оказывается в огне.       — Захватываем противника и отступаем по третьему плану, — спокойно отдает приказ Алек. За время схватки на его лице не дрогнул ни один мускул, но все же стоит немного успокоиться обстановке, как он тянется к одному из пультов и вручную открывает канал связи с инженерным отсеком. — Изабель, доложить об обстановке.       — Критичных повреждений нет, один скачок перенесем спокойно, подключаем второй генератор для стабилизации работы. Но после скачка нам потребуется приземление.       Алек лишь кивает и переключается на управление кораблем. Стоит Джейсу освободить место пилота, как Лайтвуд тут же включается в работу. Его младший брат же вместе с Вэйландом отправляются в грузовой отсек, куда лучом затянуло несколько кораблей. Их еще ждет драка.       Несмотря на помощь Фобии вроде выпуска различных газов, изоляции и ловушек, пираты действительно оказываются готовы к сражению. Ситуацию осложняет то, что боевым пилотам запретили их убивать: требовалось только сковать, обездвижить противников, а Магнус принимать участие в драке отказался.       Стоит начаться схватке, как в Джейсе отключается все, что до этого тяготило. Он живет здесь и сейчас. Нет чувств и эмоций. Ну разве что он в каждом противнике представляет своего названного брата.       Джейс всегда был в этом хорош. Он даже хотел было отказаться от космоса, чтобы пойти именно в напланетную службу. На космический корабль его привели исключительно подначивания Джонатана. И сейчас каждым ударом он мстит за это. И за вечное противостояние. И за Клэри. Особенно за Клэри.       Вэйланд настолько увлекается, что пропускает и объявление капитана, и вход в гипертуннель. Он буквально живет и дышит, только когда наносит удары, пока в одно мгновение Макс не перехватывает резко руку Джейса и не оттягивает прочь.       — Хорошая работа. Огромное спасибо, — кивает вошедший в отсек Алек. — Можете быть свободны.       Джейс и Макс вместе покидают помещение, но по их лицам совершенно четко видно, что поведение капитана их заметно смущает.              ***              — Кто капитан вот этого корабля? — спрашиваю пока еще спокойно и тыкаю пальцем в обожженные угольки. Ответом мне служит тишина, впрочем, недолго.       — Моя помощь все еще требуется? — интересуется Магнус.       — А ты мне ткнешь пальцем в того, кто управлял главным кораблем? — спрашиваю, но не оборачиваюсь. В последние дни напряжение между нами все возрастало, и я никак не могу привыкнуть к тому, чтобы не бежать к возлюбленному для решения моих проблем.       — А тебе это поможет? — игра в «ответь вопросом на вопрос» продолжается. Вот только у меня нет на нее времени.       — Маг, либо помогай, либо отправляйся в инженерный отсек и наколдуй там что-нибудь приличное, — цежу сквозь зубы, лопатками чувствую взгляд, что сверлит мне спину.       — Если я укажу на капитана, мне можно будет остаться?       — Да, но я надеюсь, что ты поможешь и в другом, — на этот раз оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю брови. Может, хотя бы это поможет ему перестать меня мучить и начать работать.       — Вот он, — Магнус указывает мне за спину на рыжего мужчину.       Стоит заострить внимание на пирате, как я немедленно его узнаю. Еще бы. Как часто я встречался с этими глазами в своих кошмарах. Уверен, что Магнус прекрасно это знает.       — Карма та еще сука, да? — хмыкаю, подходя ближе, присаживаюсь на корточки перед тем, кто лишил меня первого корабля, тем, кто отправил мою сестру на больничную койку, едва ли не на тот свет. — Наверное, мне стоит сказать тебе спасибо. Без тебя я бы никогда не повстречал такое количество прекрасных и удивительных людей. Но вместо этого я поблагодарю судьбу за то, что она снова нас свела. Дала мне шанс вернуть должок. Где найти Себастьяна Верлака?       Спрашиваю для проформы, знаю, что он так просто не ответит. Поэтому меня даже не удивляет, когда пират сплевывает в сторону кровь, смотрит на меня с вызовом, а потом предлагает путевку в ад, только в несколько грубой форме.       — Маг, кто является членами его команды, можешь их как-нибудь пометить?       — Они все члены его команды, просто разбросаны по нескольким кораблям для удобства захвата, — Магнус отвечает явно неохотно. — Чем тебе это поможет?       — Спасибо за помощь, можешь идти, — равнодушно замечаю я, вновь не находя в себе сил посмотреть ему в глаза.       — Я остаюсь.       — Советую отправиться в инженерный отсек.       — Это приказ? — на этот раз и в голосе Магнуса звучит сталь. Не знаю, чего он хочет добиться. Но явно не укрепления наших с ним отношений, так что откровенно замечаю:       — Как будто ты их когда-то слушал…       — Тогда я остаюсь.       Сделав глубокий вдох, отключаюсь от мысли о том, что мужчина, которого я люблю, тот, кто верит в меня, находится у меня прямо за спиной. Сосредотачиваюсь на задаче.       — Себастьян забрал у меня кое-что ценное. Точнее, кое-кого очень ценного, — замечаю я, вновь смотря прямо в глаза капитану пиратской группы. — Я очень не люблю терять членов своей команды. Могу предположить, что тебе это тоже не нравится. Сейчас я по очереди буду пытать у тебя на глазах каждого члена экипажа до тех пор, пока они не будут умирать у меня на руках от болевого шока. С каждой смертью я буду просто переходить к следующему. А ведь их корабли целы, и я мог бы их просто отпустить, как только бы получил интересующую меня информацию…       Слегка пожимаю плечами. Не жду, пока до пирата дойдет то, что я сказал. Отхожу к дальнему пленнику, попутно отрывая от обгорелого корабля какую-то деталь. И усилием вгоняю этот штырь в ногу выбранной жертвы. По грузовому отсеку, который временами служит еще и ангаром, разлетается крик боли. Практически сразу раздается еще один окрик:       — Александр! Остановись…       — Ты можешь вытащить информацию у них из головы? — резко оборачиваюсь к Магнусу, смотрю глаза в глаза и впервые с момента нашего знакомства не чувствую себя слабым, ведомым.       — Нет, эта информация скрыта магией Себастьяна… но я думаю, я смогу достать… мне нужно время.       — У нас нет времени. Клэри уже месяц в руках этого монстра, и никому из нас не известно, что там с ней происходит. Я получу информацию здесь и сейчас. Даже если мне придется запытать каждого нашего пленника до смерти. Если тебе это зрелище неприятно, то убирайся отсюда. А остаешься — так не мешайся под ногами.       Больше я его не слушаю. Смотрю на кровь, которая течет из раны на ноге пленника, а потом вставляю свой штырь туда же еще раз, надавливая сильнее, вырывая все новые и новые крики. Следом моей пытке подвергается другая нога. Рука.       — Интересно, а как ты переносишь огонь? — любопытствую, даже не надеясь получить ответ, потому что пират едва ли еще находится в сознании. Подхожу к одному из ящиков, в котором мы храним запасные инструменты, и достаю горелку.       Прикосновение огня к коже он долго не выносит — достаточно быстро падает без сознания. Трогаю пульс, еще жив. Тяжело вздыхаю.       — Нет, общаться с ним, когда он дрыхнет без задних ног, довольно скучно, — спокойно замечаю, а после снимаю с пояса пистолет и пускаю пулю прямо в голову. И даже те, кто держал себя в руках, слушая крики своего товарища, сейчас вздрагивают всем телом. Оборачиваюсь с горелкой в руках к «соседу» убитого. — Ладно, можно теперь и с тобой поболтать.       На этот раз в мою сторону летит поток отборной ругани, что уже хоть как-то подает надежду на то, что я участвую в диалоге, а не в монологе.       И хотя я сам каждый раз от каждого крика немного умираю внутри, хотя у меня полный рот крови от того, с каким отчаянием я прикусываю щеки и язык, хотя заставить свои руки не дрожать требует массы усилий, я продолжаю действовать по своему плану.       Капитан пиратов сдается на четвертом погибшем.       — Хватит. Можешь пытать и убить меня, раз это приносит тебе такое удовольствие, но остальных оставь в покое. Они просто выполняли мои приказы.       — Знаю, поэтому и делаю то, что делаю. Мне говорили, что даже у пиратов есть совесть. Твоя, как мне кажется, должна подсказать тебе, что эти люди не должны гибнуть по твоей вине, — заставляю свои губы улыбнуться, хотя кажется, что силы закончились, и это себе я раз за разом всаживал пули в голову.       — Себастьян основал штаб на Риганте. Но свободно он пропустит только Джонатана Вэйланда — он ждет его. Все остальные умрут. Там такой оплот, что вы просто не пройдете, — пират смеется, а потом замечает: — Хотя я бы с удовольствием посмотрел, как ты пытаешься пробиться через армию.       Так со смехом на губах он и погибает от моей пули.       Я стою, смотрю, как кровь разливается по полу, и понимаю, что это конец. Конечно, было время, когда я мечтал о смерти того пирата, который командовал кораблем, напавшим на меня и Изабель. Но сейчас я не чувствую удовлетворения. Сейчас я не чувствую уже ничего.       — Джейс, — я оборачиваюсь к боевому пилоту, который появился на середине моего «допроса» и явно пытался остаться незамеченным. — Всех их надо перетащить на один корабль, я пришлю Изабель или Саймона, чтобы отключить на выбранном корабле все боевые системы. Когда выйдем из гипертуннеля, скинем их в космос, — небольшая заминка, а потом продолжаю. — У них должен быть холодильник, трупы надо переместить туда. Думаю, они захотят попрощаться со своими товарищами по-своему. Тебе потребуется помощь?       Мой некогда лучший друг качает головой, и я лишь пожимаю плечами. Уже собираюсь уйти, но останавливаюсь, чтобы высказать еще кое-что.       — Уверен, что в мертвой системе Себастьян собрал достаточно кораблей, чтобы дать нам отпор. Я не знаю, сколько времени у меня займет подготовка к этой вылазке. Но уверен, что ты не готов ждать. Когда мы приземлимся, ты сможешь забрать второй пиратский корабль и отправиться на Ригант, если сочтешь нужным.       — Сочту, — тихо подтверждает Джейс.       — Хорошо, — киваю, а потом оборачиваюсь, смотрю ему прямо в глаза и тихо замечаю. — Возможно, нам никогда не вернуть былую дружбу. И я не знаю, кем ты меня считаешь. Но я не бросаю своих. Не в этот раз. Не лезь на рожон — это все, о чем я тебя прошу. Проживи достаточно долго, чтобы дождаться меня. Я приду.       С этими словами я покидаю отсек, но очень скоро меня нагоняют. Я совершенно не хочу сейчас разговаривать с Магнусом, потому что у меня пережимает горло, я не чувствую ног, и навряд ли мне хоть когда-то было так плохо. К сожалению, у меня есть еще дела, которые необходимо сделать. И есть ответы, которые я обязан дать.       — Хочешь меня отчитывать, делай это, пожалуйста, на ходу. К сожалению, у меня очень много дел и совершенно нет времени, — замечаю я, даже не оборачиваясь.       Мне просто страшно смотреть на Магнуса. Страшно увидеть в его глазах презрение, ужас, непонимание, отвращение… хотя он и имеет право на все эти чувства.       — Я не узнаю тебя, — достаточно спокойно замечает мой возлюбленный.       — На самом деле узнаешь, — возражаю я. — Ты отправил меня под прикрытие в Конклав потому, что больше никто с этим бы не справился. Твои слова, не мои. Ты всегда видел во мне то, что не замечали другие. Я умею быть жестоким.       — Только ради тех, кого любишь.       — Я уже не знаю, есть ли в моей жизни место любви. Иногда мне кажется, что я разрушаю абсолютно все хорошее, что нам с таким трудом удается построить, — позволяю себе небольшое откровение, попутно распахивая дверь в собственную каюту и сбрасывая с себя одежду, испачканную кровью.       — По прибытии на Барней я сойду с корабля вместе с Джейсом. Найди меня, если решишь, что готов снова начать учиться любить. И жить.       — И летать, — тихо шепчу я, когда дверь за мужчиной, сделавшим для меня столько, сколько не смог бы никто, закрывается. И несмотря на то, что щелчок замка едва ли можно расслышать, уверен, что именно с этим звуком разрушается моя жизнь.              И вот мы стоим в космопорту Барнея.       — Я не хочу, чтобы ты уходил, — признаюсь и отвожу глаза, не в силах и дальше смотреть на Магнуса.       — Ты сделал все, что в твоих силах, чтобы это произошло. Одиночка по натуре — ты просто не можешь быть с кем-то. Ты прекрасно видел, что происходит со мной и Джейсом из-за потери Клариссы. Но упорно отрицаешь то, что происходит внутри тебя… И то, что ты сделал…       — Хватит. Ваш выбор, и я не могу его осуждать, также как я не хочу слышать осуждение в сторону своих поступков. Найдешь способ — передашь мне номер счета. Я буду снабжать вас деньгами, — отворачиваюсь и иду к Фобии. Чтобы сдержать все чувства и эмоции. Но сталкиваюсь взглядом с Изабель, которая стоит на ступеньках, и от этого горло сжимает лишь сильнее. — Хочешь присоединиться к ним?       — Хочу. Но я остаюсь. Потому что без меня ты пропадешь…       Киваю и равняюсь с сестрой, когда из-за спины раздается тихий голос:       — Александр…       И почему-то в голове всплывают картины, которые я давным-давно должен был забыть. Но, внутренне сжимаясь, я все же поворачиваюсь к возлюбленному, смотрю прямо в его кошачьи глаза и до невозможности хрипло произношу:       — Мы не прощаемся.       — Не прощаемся, — произносит Магнус, и я знаю: он думает о том же, о чем и я. Нашим дорогам вновь суждено разойтись, но все же… мы вместе. — Это только начало, Александр.