***
Всю неделю я только и делал, что лежал безжизненной куклой на кровати. Единственное место, куда я постоянно ходил, — это душ. Проводил там основную часть всего дня, а Дэн, не отходя ни на секунду, сидел под дверью и пытался со мной разговаривать, лишь бы я не убил себя. Он, конечно, не говорил напрямую, но мы оба понимали, что ситуация располагает к подобным действиям. Аппетита у меня не было, и если бы не Дэн, то я уже, наверное, сдох бы от голода. Ел я не много, ровно столько, чтобы друг отстал и дал уйти на кровать, где голая и пустая стенка перед лицом казалось такой родной и похожей на мой внутренний мир, что притягивала к себе, как магнит. К концу недели я сделал вид, что пришел в норму. Хватит уже со мной нянчиться. Он явно не желал меня оставлять одного, и откровенно не верил моей скудной актёрской игре, но каким-то волшебным образом мне удалось его уговорить. Выходные. Заставляя себя не думать о том, что произошло, я погрузился в учёбу, и так пропустил целую неделю занятий, а экзамены никто не отменит из-за одного ученика в депрессии. И эта занятость помогала. Ночью я спасался от кошмаров тоннами кофе и мне удалось преодолеть две ночи, чтобы в понедельник, ничего не чувствуя кроме усталости и апатии, вернуться в школу. Я шёл по коридорам и даже не обращал внимания на всех людей, что были вокруг. Все смотрели, осуждали и обзывали, но впервые это не вызвало во мне ничего. Вообще никаких чувств, даже злости не было. Только полнейший пофигизм и апатия. Дошел до класса, сел, поучился, перешёл в другой класс. Так прошёл день. Дэн ходил следом, он привык к моему молчанию за неделю и не говорил ни слова. С Женей я старался не видиться. Боялся, что меня заметят рядом, и я вновь попаду в этот ад. Дэн же списал это на моё нежелание общаться вовсе. В школе меня почти не было видно и мне дико повезло за все последние учебные дни не встретиться с близнецами ни разу. В коридорах я передвигался быстро и тихо, в столовую, впринципе, не ходил, аппетит так и не вернулся к моему организму, а туалет и вовсе обходил дальними путями.***
Настало время экзаменов. Всё прошло даже не плохо. Больше волновались, чем оно того стоило. Мы с Денисом сдали все экзамены и спустя пару дней договорились встретиться в кафе. Разговоры о школе давно были опущены в наших сухих беседах, а потому тема была одна. Универ. Я видел, как друг вечно прячет грусть в глазах. Переживает за меня, но даже насильно не могу выдавить из себя интерес к чему-либо. Ведь даже радость от окончания ненавистной школы не тронула меня. Я был, наверное, рад одному. Своему решению, которое выдал посреди разговора, перебивая рассказ Дэна о его вступительных: — Я уезжаю в другой город. — Я буду скучать, и… Ты хотя бы пиши, — глаза Дэна грустно потемнели. Он знал. Он понял почему. Он же мой друг. И он знает, что будет им даже на расстоянии. Я лишь кивнул на его слова. В последнее время это основной элемент с моей стороны в наших диалогах. Но у меня была ещё одна проблема, которую я хотел решить. — Есть страница, которая гласит, что я шалава. Можешь попросить своего друга программиста её удалить? Не хочу, чтобы она была у всех на глазах. — Есть такая страница? — Дэн, видимо, решил, что можно развить тему, но через секунду уже понял, что говорить об этом вообще не стоит. — Конечно, родной. Всё сделаем. На этом мы разбежались по домам. Лето обещало быть жарким, пляжи заполонили омежки и альфы, а в городе благоухали запахи горячего асфальта от дорог. Все отдыхали и развлекались. Я же долгое время находился дома, прикидывая, что взять с собой, а что оставить тут. Всё шло к скорейшему переезду. Там меня уже ждала своя койка в общежитии и место на факультете. Большего мне и не нужно. Хотелось не столько сбежать от угнетающих родных мест, сколько просто перестать видеть всё то, что и напоминало о времени, когда я ещё жил. Жил, когда шёл в школу вот по этой дороге, жил, когда играл с детьми вот на этой площадке, жил, когда бил моськи глупым омежкам, жил… когда-то. Родители не знали, что со мной делать. Я старался вести себя при них как и раньше, но изображать вселенскую радость сложно, когда ты забыл, что такое улыбка. Я жил с ними в одной квартире и в то же время был далеко. Моё решение уехать учиться в другой город я сразу же попросил не обсуждать. Родители порывались было всё выяснить, но натыкались на глухую непробиваемую стену. Как-то папа пытался достучаться до меня в очередной раз, но отец остановил его перед входом в мою комнату, но я чётко слышал его слова, за которые безумно ему благодарен. — Нам нужно его оставить, любимый. Он сам придёт, когда время позволит. Не нужно давить. Сильный и такой понимающий альфа. Папа отступил и больше не порывался отговорить меня от переезда. Прощание было недолгим, всю дорогу я проспал и смог наконец-то более-менее выспаться. Всё ещё сонный и мало что соображающий я вывалился из дверей автобуса на вокзале и повёл носом, вдыхая лёгкие запахи нового города. Возможно, тут мне станет легче. По крайней мере, это и было основной причиной переезда. Да. Мне наконец-то хотелось начать жить, с нового листа в новом городе. И речь не шла об альфах, речь шла о новой жизни, в которой всё будет так, как я сам того захочу.