Вечер, которого не должно было быть

      Рон в очередной раз обреченно скосил глаза на девушку, которая сидела рядом. И как только у него получается влипать в такие ситуации?! Он напряженно потер шею, как делал всегда, когда чувствовал себя неуверенно. И не мудрено: не так часто он оставался наедине с Пенси Паркинсон. Если вспомнить: вообще никогда! И если бы не Макгонагалл, то и сегодня бы это обошло его стороной. Вообще, надо быть более сдержанным — Гермиона не раз говорила. Ну стоило ли открывать рот? Ради чего? Это всегда было: Гриффиндор и Слизерин враждовали. И видит Мерлин: нет ничего удивительного в том, что два младшекурсника выкрикивают проклятья друг другу в лицо в коридоре между занятиями… Кого это вообще может удивить после стычек Гарри с Малфоем?! Но нет, надо же было вместо обычного взыскания с провинившихся еще сказать колкость в адрес старост Слизерина… Но, что удивительно: Малфой не отреагировал, он бы уже ушел, если бы вдруг Паркинсон не открыла свой рот. И над этим Рон тоже раздумывал уже не первый час, пока они выполняли штрафную работу для Макгонагалл за свой проступок, как старост. Все то время, что Минерва распекала их в своем кабинете по поводу того, что старосты должны подавать пример, а не показывать, как делать не надо, Рон раздумывал над случившимся. Она не должна была отвечать. Она никогда не отвечала, ни разу! Всегда Малфой, всегда эти стычки были с ним. При чем тут Паркинсон?! Нет, этого вечера определенно не должно было быть…       Рон в очередной раз тяжело вздохнул и запустил пятерню себе в волосы.       -Да хватит уже, Уизли. Это раздражает. И ничего я с тобой не сделаю — прозвучал скучающий прохладный голос. Рон недовольно поморщился: даже от письма не оторвалась, видимо долгое общение с Малфоем сказывается на поведении…       -Еще бы, — вставил все же Рон свои пять копеек, но при этом опять скосил глаза на Пенси и заметил, как уголки ее губ немного приподнялись. Да уж, наверное он и вправду смешно выглядел, стараясь переплюнуть в сарказме слизеринку… Поэтому оставив это бесполезное занятие, Рон попытался вернуться к работе. Только вот, мысли услужливо подставили картину ситуации, из-за которой он оказался здесь. На что же она так отреагировала? Он же ничего необычного не сказал… Что-то вроде «лучше бы за своими учениками следили, а не миловались…» или что-то вроде того. Даже не на высоте! Чего уж там, да он бы сам ни за что не обратил внимания на такую колкость, а кротким нравом Рон никогда не отличался. Что же все-таки?       Он опять скосил глаза на Паркинсон.       А ведь она очень изменилась за эти годы, надо было признать… От мопсоподобной противной девчонки не осталось и следа… Паркинсон выросла весьма высокой, с хорошей фигурой. Ее схожесть с противными собаками переросла в красивый вздернутый курносый носик, глаза больше не казались маленькими. И хоть прическу она по прежнему носила короткую, Рон мало кого мог припомнить, кому бы так шло каре. Никто больше не назвал бы ее не красивой. Да уже хотя бы тот факт, что с ней встречался Малфой — уже о многом говорит. Все же этот заносчивый придурок встречается только с красивыми девчонками.       И в учебе Пенси была далеко не последней. До Гермионы конечно далеко, но до нее далеко всем, а в списках тем не менее Пенси неизменно была в первой двадцатке.       Из-за чего же она вдруг снизошла до того, чтобы ответить на колкость? Рон, Гарри и Гермиона шли в большой зал, впереди потасовка младшекурсников, молчаливый взгляд Гермионы, говорящий, что на этот раз ему разбираться… Недалеко компания слизеринцев. Точнее как компания, Паркинсон, Малфой и блондиночка… как там ее? Гринграсс вроде… Они что-то обсуждают, Рон высказывается, Паркинсон поворачивается, ее глаза блестят…       Перо падает из рук Рона и он поворачивает голову к Паркинсон, но та уже сама смотрит на него, холодно и изучающе.       А Пенси смотрела на Уизли и понимала, что он таки догадался. Не то, чтобы она думала, что он совсем безнадежен, просто не ожидала, что он так старательно будет докапываться до того, почему же она ответила. Сама виновата — до этого она никогда не позволяла себе так вспылить: едкие замечания – да, сарказм — сколько угодно, но чтобы взять и открыто ответить на довольно плоскую шутку?! Да она бы сама на месте рыжего не могла выкинуть это из головы…       Уизли никогда не был семи пядей во лбу, но с каким старанием он морщил брови и хватался за голову, когда обдумывал эту ситуацию… Надо отдать ему должное, обычно он так старался только на экзаменах. Правда сейчас на его лице была только растерянность и он начинал покрываться чисто Уизлевской краской: становился красным как рак с головы до пяток, испытывая явный дискомфорт. Пенси внезапно осознала, что сидит слишком близко. Когда они вошли и Макгонагалл их отчитывала, она вообще не задумывалась о том, куда сесть. Видимо и села с ним за одну парту. Тогда ее голову занимал только ОН, ее принц, ее слизеринская мечта… Драко. Малфой.       Конечно. Кто бы еще мог выбрать такое место для расставания — коридор?! Только он, ему же все равно. Он принц, он может делать все, что захочет. Надо отдать должное, он был предельно вежлив, насколько может быть вежлив Малфой. И даже пытался что-то объяснить, утруждал себя этим, обычно то он просто переставал ходить к своим подружкам. А тут… Значит все же он считал ее получше остальных, хоть в чем-то. Но эти шаблонные фразы только все портили, врезаясь в сердце осколками надежд, которые разбивались. Он объяснял, что они друг другу не пара, что он помолвлен с ангелоподобной Гринграсс, но он все равно всегда будет рядом, потому что они друзья, а у Пенси проносились картины, как она с третьего курса на обложках тетрадей писала Пенси Малфой. Он еще всегда усмехался, что это не звучит. А ведь и правда, не звучит.       И слова дурака Уизли стали последней каплей этого дерьмового дня.       Девушка внимательно вгляделась в лицо парня, понимая, что тем, что сверлит его взглядом ставит его в еще более неловкое положение. А ведь он симпатичный, Уизли. Не богически красив, как Малфой, но вполне симпатичен. А по росту, так даже чуть выше его. Патлатая непослушная ярко рыжая шевелюра Рона была так не похожа на платиновые шелковистые и мягкие волосы Малфоя, что это спасало. И веснушки, и немного широкий нос… Ничего общего с тонкостью и аристократичностью ее принца… Пенси тут же отдернула себя: не ее. И губы у него другие, широкие, полные. Наверняка горячие. Ничего общего с тонкими, прохладными губами Драко… Интересно, какие они на вкус…? Пенси достаточно было немного наклониться. Прикосновение действительно было теплым и мягким. Привкус корицы, запах травы и чего-то цитрусового… Совсем не свежести и моря, как у ее мечты. И это важно, это позволяет не упасть, не расплакаться, это значит, что она еще в состоянии чувствовать. Пенси отклоняется назад, уже более спокойная, но все еще смотрит теперь уже на абсолютно красного Уизли.       -Уизли, я красивая? — и девушка с улыбкой следит, как Рон немного ослабляет галстук и сглатывает, все еще с опаской смотря на нее.       -Что? То есть… Прости Паркинсон, но меня это не интересует, — Пенси слегка вздрагивает, совсем недавно она слышала эти же слова совсем из других губ, но тут же берет себя в руки и улыбается.       -Да, конечно, — соглашается она и возвращается за работу. Дышать становится легче. Теперь перо уже не дрожит в руке, да и писать письма гораздо легче, когда понимаешь о чем пишешь. Только вот теперь захотелось булочек с корицей, но ведь скоро ужин… Жизнь продолжается.       А Рон еще некоторое время наблюдал за Паркинсон, а потом взял перо и в первый раз за вечер смог таки начать выполнять задачу, поставленную Макгонагалл. В конце концов, письма сами себя не напишут. А то, что случилось только что… Что ж, этого вечера все равно не должно было быть. Вот и притворимся, что его не было. А привкус ее блеска скоро пропадет… Только вот теперь нестерпимо хочется вишни.