˙·٠•●●♣●●•٠·˙
По песчаной дороге гордо шагал один из последних представителей клана Учиха. Холодный ветер трепал его длинные волосы, путая их, вплетая дорожную пыль. Мадара был рад этой встрече. Судьба Саске вновь предрешена кем-то старшим, более расчётливым. Теперь месть — единственный смысл его существования. Он истинный мститель, и его ничто не остановит, обрекая себя на вечный круг ненависти.На грани
26 апреля 2016 г. в 00:30
Осеннее солнце насмешливо касалось земли и совершенно не согревало её далёким теплом. Пожелтевшая листва хрустела под тяжёлым шагом уставших ног. Бесконечная дорога вдоль скалистого побережья тянулась витиеватой змейкой, исчезая за крутым поворотом. Жгучий ветер пробирал до костей. Саске не рассчитывал застрять здесь до осени, и посеревшая от дорожной пыли рубаха вовсе не спасала от холода измученное тело. Он порядком ослаб, истощив значительный запас чакры в тяжком бою с сильными преследователями из этой страны. Он вынужденно скитался вдоль моря, брёл в поисках подходящего укрытия.
За его преступную голову назначена награда, и нельзя было показываться в ближайших деревнях, где всегда есть крыша над головой, тёплая одежда и еда. Мир словно сошёл с ума, ожесточившись против Учихи.
Он шёл уже почти сутки, гонимый сырыми ветрами и не знавший ничего, кроме вкуса соли на губах. Идея разделиться больше не казалась такой безупречной, а ведь Карин настаивала, чтобы пойти со своим лидером. Каким же он был горделивым дураком… Саске пинал маленькие камни под ногами и брёл дальше.
Солнце уже скрылось за горами, погружая мир в царство сумерек. Двигаться дальше в ночи становилось опасно и парень отчаянно пробирался по отвесной скале к малоприметной пещере, которая вполне могла послужить временным пристанищем. Вскоре небо заволокло тяжёлыми тучами, проливая на землю холодные капли. Чёрная пасть не внушала доверия, однако Учиха уловил лёгкий запах дыма. Ободрённый хорошей перспективой разжиться тёплой одеждой, Саске тихо проскользнул внутрь, крадясь, словно кошка.
Он шёл на запах костра, который усиливался в глубине скалы. Ветки приятно потрескивали в огне. Рядом лежал тёплый шерстяной плащ, пара рисовых палочек и пергамент — всё указывало на то, что хозяин был здесь один. Но где же он сам? Саске сильно напряг зрение, пытаясь разглядеть хоть что-то во мраке пещеры, но попытка оказалась тщетной. Прождав за углом ещё полчаса, он рискнул выйти к костру. Намокшая рубаха липла к окоченевшему телу, продуваемая сзади ехидным ветром. Саске присел на корявое бревно, подставляя руки к огню, чтобы хоть немного согреться. Продрогшие губы потрескались. Он снял пыльную обувь, чтобы дать отдохнуть уставшим пальцам. Но всё же лёгкое волнение не покидало его, ведь что-то заставило шиноби бросить очаг и скрыться в неизвестном направлении?
За своими мыслями, а может под натиском накопившейся усталости, обрушившейся на него за эти дни, он не заметил силуэт, который бесшумно надвигался сзади. На шейных позвонках замерло холодное лезвие меча. Вмиг пробудились обманутые теплом рецепторы. Учиха, не теряя ни секунды, достал из-за пояса катану и отвёл угрозу, звонко ударяя о металл. Странное чувство, словно эта чакра уже была ему знакома. Нет, он не мог ошибиться, ведь из темноты на него смотрели два алых шарингана, поражая сложностью узора. Хозяин пещеры с победной улыбкой шагнул вперёд навстречу свету. Перед ним стояла живая легенда Конохи, самый несокрушимый из древнего клана основателей — Учиха Мадара.
— Занятно встретить здесь беглого преступника, за которым охотится полмира, — мужчина сверкнул лезвием и убрал его в ножны. — Ну, здравствуй, Саске.
Саске сделал несколько шагов назад, отойдя на безопасное расстояние. Хотя, что значит безопасность, если имеешь дело с таким родственником? Он опустил катану, всё ещё не выпуская её из рук. Мадара чинно устроился на том самом полене возле полыхающего костра. Пальцы ослабили крепления прочных доспехов. Скинув мешающую деталь на каменный пол, мужчина откинул длинные волосы назад. Грация такого простого жеста завораживала. Его лица не коснулись морщины. Казалось, словно само время было над ним не властно. Мадара закинул одну ногу на колено в полулотосе и, наконец, обратил внимание на застывшего Саске:
— Садись, раз пожаловал. А свою зубочистку можешь убрать. Тебе ли со мной тягаться? — Саске возмутился, ведь ещё никто не смел так пренебрежительно с ним разговаривать. Люди либо боялись его, чаще сыпля проклятья, либо восторженно показывали в его сторону, перешёптываясь: «Смотри, это последний из их клана! Он убил своего брата…»
— Как гостеприимно, — Саске всё же последовал совету и отложил оружие в сторону. Мадара не собирался нападать, он бы давно вспорол живот незваному гостю без церемоний. Но с ним необходимо быть всегда на чеку, подобные встречи редко сулили что-то хорошее. Хотя сейчас Саске горько осознал, что меньше всего на свете ему хотелось покидать тёплое сухое убежище.
— Ты голоден? — упоминание о еде болезненно скрутило живот, скулящий по ней второй день. Мадара достал из дорожной сумки тушку кролика, вероятно убитого не так давно. Неужели, его сейчас накормят? Саске застыл как вкопанный и гипнотизировал её взглядом. — Присаживайся, ты устал.
Было очень странно чувствовать на своей шкуре заботу родного человека. Хотя родство по крови вовсе не делало их ближе. Между шиноби была огромная пропасть, перейти через которую уже не представлялось возможным. Мадаре было скучно и появление такого редкого кадра разожгло в нём интерес. Глаза Саске не шли ни в какое сравнение с той силой, что таилась в его мангекью. Саске знал, что забирать их не было необходимости.
Через полчаса пещеру окутал запах жареного мяса, посылая желудку спазм. Саске сидел рядом и наблюдал за размеренными действиями родственника. Мадара увлечённо рассказывал о прошлом, как они с Хаширамой хотели создать идеальное будущее, но глупость его клана породила лишь новые убийства. Безусловно, он уже тысячу раз слышал эту историю, но другое дело, когда она идёт от первоисточника. В словах Мадары была мудрость и в правдивости истории не оставалось сомнений. Горячее мясо было подано на пальмовых листьях и заняло всё внимание младшего. Он ужасно ненавидел кроликов, однако сейчас не мог сказать точно, так ли это на самом деле. В них не было ничего восхитительного, но Мадара сумел сделать его ужин превосходным.
Покончив с едой, Саске потянулся всем корпусом и встал к огню, ощущая его жар. Намокшую под дождём одежду необходимо было просушить. Треск поленьев разбавлял тишину, повисшую в темноте. Сейчас ему было спокойно, сыто и тепло.
Чужие пальцы легли на плечи, сжимая влажную рубаху, прощупывая напрягшиеся мышцы. Мадара подошёл сзади, вдыхая аромат кожи за ухом. Такой поворот событий смутил Саске. Он попытался сделать шаг вперёд, отодвигаясь от сильного тела, однако, ему не позволили. Достаточно резким движением Мадара стащил вниз распахнутую на груди рубаху, оголяя тонкую шею и плечи Саске.
— Зачем? — Саске не шевелился, отказываясь понимать действия старшего. Руки по-прежнему сжимали плечи, не давали свободы, а длинные волосы щекотали выступающие лопатки.
— Как будешь расплачиваться за гостеприимство? — требовательные губы впились жёстким поцелуем в бледную шею, должно быть оставляя на ней багровую отметину. По спине Саске пробежали мурашки. Он конечно не носил с собой денег, но подобные методы совсем не входили в его планы.
Саске попытался дёрнуться, как тут же ощутил болезненную хватку зубов на том месте, где стояла проклятая метка Орочимару. Он закричал, чувствуя, как пальцы намертво вцепились в тело, как по груди стекает его горячая кровь. Крик звенел. Саске вёл неравную борьбу, он не собирался сдаваться.
Рубаха была тут же отброшена в сторону за ненадобностью. Сильные руки надёжно удерживали вырывающееся тело, развязывали плотный узел верёвки. Саске не мог поверить, что его сейчас так бесцеремонно раздевают, не боясь получить мечом в сердце. Разве у Учиха Мадары было сердце? Он так безжалостно вёл войны, вырезая сотни людей на поле, не проиграв ещё никому. Как противостоять такой мощи? Саске предпринял отчаянную попытку отправить его в мир Мангекью и получил ощутимый удар в голову. Уставшие ноги не выдержали и дрогнули, роняя его на холодные камни. Тупая боль пронзила затылок — силы противник не жалел.
— Глупый мальчишка, — Мадара рывком поставил его на ноги, схватив за горло. Саске лишился возможности вздохнуть. Очередной удар пришёлся спиной о каменную стену, с которой на них посыпалась сухая земля. Стальная хватка чуть ослабла, позволяя Саске всё же встать на цыпочки.
Жестокие губы скривились в ядовитой усмешке и впились грубым поцелуем в уголок рта Саске. Кровь дико стучала в висках. Похоже, Мадаре нравилось всё: стремление побороться за свою честь, гнев, хриплое дыхание, срывающееся с губ и ненависть. Этот урок брата Саске выучил отлично. Холодные пальцы старались скинуть Мадару, кулаки безуспешно колотили по его рукам, а глаза искали брошенную на пол катану. Как он мог остаться столь беспечным? Долгий и мучительный поцелуй накрыл его губы.
— Мадара-сан, вы в своём уме? — Саске был на грани срыва. Мадара явно спятил, — Я вам не куноичи, чтобы до меня домогаться!
По глазам Мадары он понял, что тот не намерен отступать, принимая во внимание такой весомый аргумент. Одной рукой он ловко распутывал узел на брюках Саске, другой продолжал держать его шею, отбивая любое желание сопротивляться. Грубые животные ласки оставляли на коже укусы и бардовые засосы, которые сойдут не раньше следующей недели.
Быстрым движением, Мадара стащил и свои штаны, высвобождая возбужденную плоть, требующую к себе внимания. Бескомпромиссным рывком он опустил Саске на колени, больно ударяя о камни. Властные руки схватили его за растрёпанные волосы и притянули ближе. Прозрачный намёк дал понять, какого вида услуги он жаждет:
— Не ломай комедию, Саске, — горячая плоть прижалась к щеке, ощутимо скользя по бледному лицу. — Будь послушным мальчиком. Где твои манеры? Или ты решил, что я сделал большое исключение, оставив тебя в живых? Не делай глупостей и тогда всё закончится быстро.
Звонкая пощёчина взбодрила Саске, заставив поднять глаза на Мадару. Он сверлил его алчным взглядом, требуя беспрекословного повиновения. Саске мог бы назвать его великим в гневе, будь они в иной ситуации, но нетерпеливые пальцы давят на челюсть, чтобы ворваться в горячий плен губ. Слишком быстро, слишком глубоко — Саске закашлялся и протестующе упёрся ладонями в бёдра Мадары. Но тот, не сбавляя темп, вколачивался в глотку, доводя Саске до слёз. Безысходность, разве можно идти против такого тирана? Огрубевшие от оружия ладони скользили по его щекам, стирая дорожки слёз, зарывались в волосы, даря некое подобие ласки.
Сколько это длилось? Саске совершенно потерялся во времени, стараясь расслабиться, чтобы унять неприятные чувства от грубости Мадары. Рычащие звериные стоны мужчины, вопреки всему волновали слух. Саске отмечал, как он запрокидывал голову, стоило языку встречно пробежаться вдоль напряженного ствола, ощущая каждую венку, очерчивая изгиб. Голос Мадары был низким, но очень соответствовал той страсти, охватившей тело. Вскоре это закончилось: резким рывком Мадара вошёл до самого основания, вгоняя напряжённый член как можно глубже в глотку Саске и замер, издав протяжный стон. Саске уткнулся в жёсткие волосы. Он вдыхал его пряный запах, чувствуя, как тот изливается внутри. Разве мог кто-нибудь рассказать, что это бывает так?
Несколько секунд понадобилось основателю Конохи, чтобы привести дыхание в норму. Мадара отпихнул его и вернул обратно к неровной стене. Саске тяжело дышал, приоткрыв саднящие губы, глядя куда-то в ноги своему мучителю. Его только что грубо поимели в рот, а он даже не смог толком воспротивиться этому. Брюки Мадары сползли к ногам, упав бесформенной тряпкой. Ровно так себя и ощущал Саске — вещью, которой воспользовались. Что дальше? Почему он молчит? Теперь он отпустит его или оставит тлеть в остывающих углях костра? Мадара легко поднял ватное тело Саске и провёл тонкую дорожку кончиком языка от ключиц до уголка губ. Они распухли и стали податливее, чем когда игра только начиналась. Врываясь без спроса в глубину рта, Мадара вновь перекрыл весь кислород. Он призывно прижался горячим телом к любовнику. У Саске не оставалось сомнений, что Мадары хватит и на второй раунд.
Останавливая всяческие попытки к сопротивлению, Мадара одной рукой зафиксировал тонкие кисти младшего у него над головой, больно сжимая запястья. Вторая рука по-хозяйски опустилась в серые брюки, ощупывая напряжённые бёдра Саске, поглаживая кожу на крайней плоти. Прикосновения были постыдными, хотелось сбросить ладонь. Но плоть отличилась своим мнением на этот счёт, отзываясь на настойчивые поглаживания, увеличиваясь в ладони Мадары. Саске закусил до боли губу, чтобы отвлечься от охватывающего наслаждения. Всё было неправильно: не те руки, не та обстановка, не его стоны, не Мадара, наконец. Жестокие зубы вновь впились в кожу, ставя очередное клеймо, что будет гореть ещё долго. Мадаре словно хотелось вконец сломать мальчишку.
Теряя остатки контроля над собой, он развернул Саске лицом к холодной грязной стене и прижал к ней оголённой грудью. Солёный запах сырых камней не шёл ни в какое сравнение с ароматом тела Мадары. Резким рывком он спустил мешающие брюки, обнажая Саске окончательно. Мадара был королём на этом празднике жизни. Он гладил прогнутую в пояснице спину и узкие бёдра.
— За мою голову назначена награда, а вы польстились лишь на задницу, — Саске горько усмехнулся, стараясь отсрочить момент своего полного поражения. — Может пойдём на мировую и посчитаем, что я достаточно заплатил за ваше тепло?
— Этот мир полон вещей, которые ты не можешь изменить. Чем дольше живёшь, тем больше начинаешь осознавать, что он состоит из боли, страдания и пустоты, — Мадара медленно водил членом по промежности Саске, заставляя всё внутри дрожать в ожидании. — Пока в этом мире существует свет, будет и тьма. До тех пор, пока есть победители, будут и проигравшие, — Мадара не мог больше играть с ним, резко введя влажный от слюны член, срывая мучительный стон с истерзанных губ Саске. Больно. Ужасно постыдно и невыносимо больно, словно его пытали калёным железом. Мадара не останавливался. — Эгоистичное желание «мира» побуждает войны, а ненависть побуждается любовью.
Хватка Мадары ослабла, словно в подтверждении своих слов. Саске оказался настолько узким, что без должной подготовки его могли просто порвать. Но разве он бы позволил растянуть себя достаточно хорошо… Саске мычал сквозь зубы, не желая дарить насильнику громкие вскрики. Его собственный член болезненно упирался в живот. Тело протестовало против той ненависти, что сжигала изнутри. Словно прочитав мысли, тёплая ладонь Мадары накрыла его плоть и принялась двигаться в быстром ритме. С искусанных губ срывалась уже иная тональность. Саске абсолютно потерялся, не понимая, как быть: его грубо имели, не оставляя шанса, и тут же говорили о любви. Пальцы Мадары оказались на удивление нежными, когда скользили вдоль напряженного ствола. Они сжимали головку, ласкали чуть ниже.
В голове Саске перемешались чувства, обострённые до грани сумасшествия. На смену боли пришло вопиющее наслаждение, стоило Мадаре сменить угол проникновения. Рваный темп возносил его голос на такие вершины, что казалось, эхо должно было долететь до ближайшей деревни. Умелые пальцы сжимали член у самого основания, не давали кончить раньше, чем ему позволят. Пытка сводила с ума.
Наступающая разрядка пьянила. Кажется, новым капризом Мадары было желание кончить вместе, ощутив всю прелесть того грязного секса, к которому он беспощадно принудил своего пленника. Зачем теперь притворяться, когда с губ слетали стоны, смешиваясь с хриплым дыханием Мадары. Не так должна была произойти эта встреча, но судьба распорядилась иначе. Последним рывком он буквально насадил на себя утомлённое тело, срывая предохранители, отпуская Саске, чтобы излиться в горячее нутро. Убрав руку, Мадара наконец позволил младшему догнать себя, обильно кончив на осточертевшую стену. Оргазм почти лишил его последних сил, делая ноги ватными.
Два изнеможённых этой борьбой тела упали на холодный пол. Угли костра тлели, забирая призрачное тепло с собой. Стараясь не думать о том, как это сейчас выглядит, Саске прильнул к горячему боку Мадары. Тепло его тела оставалось единственным маяком в чёрной череде бесконечных дней холодного одиночества, ожидающего за пределами пещеры.
Холодное утро встретило Саске острой болью. На белоснежной коже ног оставались следы засохшей крови, напоминая о вчерашней расплате за толику тепла, подаренного Мадарой. Значит он всё же его порвал. Кривясь лицом, Саске нашёл в себе силы, чтобы подняться с пола. Его рубаха оставалась валяться возле погасшего очага, брюки у той самой стены, где он столь глупо терял честь и достоинство. Укусы ныли выступившими синяками. Он недовольно сбросил с плеч покрывало. Покрывало? Саске удивлённо уставился на ткань, лежащую в его ногах — плащ, так любезно оставленный Мадарой.
— Мразь! — Саске ударил кулаком по земле, эта иллюзия заботы бесила. Кого он пытался обмануть? Плащ был отличным подарком, но это слабое «прости» за вчерашнее унижение. — Я уничтожу тебя вместе с твоей деревней…