Услышь моё "Я тебя люблю"!

Люси Хартфилия. Хрупкая, стройная девушка, шоколадные глаза которой переливаются на свету, а по-девичьи тонкое лицо обрамляют волосы цвета солнца. На первый взгляд Люси- простая школьница семнадцати лет, которая, как и все другие школьницы, живет обычной рутинной жизнью. Вот только есть у девушки одна тайная особенность, отличающая её от остальных. А заключается она в том, что... она ничего не слышит. Не может. Потому что Хартфилия глуха. Еще давно, будучи семилетним ребенком, она потеряла слух. В день, отнявший у нее не только способность слышать, но и самого дорогого для Люси человека - мать. После того случая, всё, что встречало её каждое утро и провожало каждую ночь - это беспросветная пугающая тишина. Свою глухоту Люси держит в строгом секрете от остальных. А кому понравилось бы, если бы его постоянно жалели? И, чтобы об этом никто не узнал, девушка научилась общаться с окружающими самым необычным способом - читая по губам. Однако Люси не всегда была лишена слуха: то был несчастный случай, повлекший за собой столь тяжелые последствия. А случилось это так... *** Златовласка была девочкой, чья улыбка светила ярче солнца, волосы цветом напоминали едва взошедшую рожь, а глаза, подобные топленому шоколаду, всегда сияли радостным огоньком... Только вот, эта Люси осталась в далеком прошлом. Как же бывает эфемерно наше счастье. Всего за один день можно безвозвратно погасить и радостный огонек детских глаз, и улыбку, что раньше светила ярче солнца. Семилетняя девочка, сидя на полу в своей комнате, весело играла с куклами, подаренными ей родителями. Какой же беззаботной и счастливой она казалась. Лишь одна-единственная вещь беспокоила в тот момент малышку (даже не столь беспокоила, сколько будоражила): девочка предвкушала возвращение с работы самого дорогого для нее на всем белом свете человека- матери. Вот раздался долгожданный звонок в дверь. Малышка сорвалась с места и побежала ко входу, не замечая ничего вокруг. В это время в голове у нее была лишь одна мысль. Сейчас она увидит маму. Подбежав к двери, девочка, встав на предусмотрительно поставленный стул, посмотрела в глазок, но... Снаружи стояла совсем не мама. За дверью с грустными, от чего-то покрасневшими глазами, стоял отец. "Что случилось? Где мама?" - обеспокоенно проносились в голове малышки мысли. — Привет, Люси, — хриплым и надломленным голосом произнес мужчина,уже войдя в дом и присев перед дочкой на корточки. — Мне нужно кое-что тебе рассказать. Тон папы забеспокоил девочку: что происходит? Она еще никогда не видела отца таким грустным. Джуд, а так его звали, поднялся и, взяв дочь за руку, повел в гостиную, усадил там на диван и присел рядом. — Что-то случилось, папочка? — спросила кареглазка, внимательно разглядывая грустное лицо отца и надеясь, что ничего плохого не произошло. Люси пусть и было всего семь, но она уже всё понимала. Мама не пришла - значит что-то случилось. Джуд сидел с напряжённым лицом. Стоит ли всё рассказывать? Ведь такой удар не выдержал бы ни один взрослый, что уж говорить о ребенке. Но, с другой стороны, отец не мог скрывать такое от дочери. Лучше было рассказать обо всем сейчас, нежели потом... Если бы только Джуд знал, чем это всё обернется. — Понимаешь, наша мама... — пытался подобрать слова Хартфилий. Ох, как же ему самому было в тот момент паршиво. Больно. Словно в груди образовалась огромная дыра, которую уже ничем было не заполнить. И от мысли, что он вот-вот должен испортить жизнь дочери, становилось еще хуже. — Что-то не так с мамой? — сердце маленькой девочки быстро забилось. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. На детском лобике выступили капельки пота: обстановка напрягала и угнетала. Где же мама? Почему отец был так подавлен? И что же произошло? Эти и подобные вопросы кружили в голове слишком смышленой для своих лет малышки. Но она не знала ответа ни на один из них. — Она умерла, — тихо прошептал Хартфилий, силясь избежать вмиг остекленевшего взгляда дочери. Казалось, температура в комнате резко упала. Слова отца убили девочку, стрелой вонзившись в сердце и вырвав его из груди. Они прозвучали словно смертный приговор для всей семьи. Люси даже не шелохнулась. Более того, она будто перестала дышать. — Ты же шутишь, да? — тихо спросила девочка, вот-вот готовая взорваться. Сердце невыносимо сжалось, а отец молчал, что только давило на нее. Люси охватил настоящий страх. Страх, нестерпимый страх, липкий и вязкий, он словно поглотил все её внутренности и безжалостно сдавил. Люси испугалась. Нет, этого просто не могло быть, не могло. Но почему же тогда отец молчал?  — Ну же, ответь, я прошу тебя! Она жива? — молила своего отца малышка, глаза которой, некогда ясные, теперь потускнели. Пелена слез размыла лицо отца и всю окружающую их комнату. Джуд продолжал молчать. — Ну что же ты молчишь? Прошу тебя, ответь! — уже срываясь на крик, умоляла своего отца дочь. Но Джуд лишь с болью в глазах смотрел куда-то вдаль. И кареглазка наконец поняла, что слова отца вовсе не были шуткой. — Пойми, Люси, все когда-то уходят из нашей жизни. Ты не должна плакать, ведь мама бы грустила, если бы ты… — договорить отцу не дал крик дочери. — Хватит! Не хочу ничего слышать! Ты врёшь! Я не верю тебе! — рыдала малышка, уткнувшись в свои руки. Детские ладошки сжались в маленькие кулачки. Отец что-то ласково ей говорил, поглаживая по спинке. Было невыносимо больно. Люси подняла глаза на стену - туда, где висела их совместная с мамой фотография. Отчаяние охватило девочку. Сорвавшись с места, Люси рванула к двери, а оттуда - в темноту улицы, где её встретил сильный ливень. — Стой, Люси! Не надо... — не успел закончить отец: голос его потонул в шуме дождя. Громыхал гром, капли больно ударяли по нежной детской коже, но Люси было всё равно. Она не видела, куда бежала: слезы на щеках смешались с дождевыми каплями. Единственное, чего хотела девочка- это убраться отсюда куда подальше. Вдруг позади раздались чьи-то крики. Отец окликал девочку, силясь догнать дочь. Он не мог позволить себе лишится еще одного важного для него человека. Люси не знала, куда бежала: ноги сами несли её. Вот она выскочила на какую-то людную улицу, вмиг смешавшись с толпой. Девочка не останавливалась ни на секунду. Горло саднило от холодного воздуха, а ноги горели, но она продолжала бежать, боясь, что отец догонит её и заставит вернуться туда, где некогда жила мама. В место, стены которого до сих пор хранили её запах, а каждый уголок напоминал о ней. Вдруг малышка услышала резкий сигнал, за которым последовал чей-то громкий крик. Это закричала сама Люси. Разрезая темноту светом ярких фар, на нее мчался автомобиль. Послышался противный скрип шин и холодная сталь больно ударила девочку в бедро. На миг наступила невесомость. Такая легкая, словно Люси взлетела. Но уже через секунду её заменила всепоглощающая боль. Все кости будто разом сломали тяжелым молотком. Когда же этот кошмар закончится? Разум постепенно покидал малышку. Столпившиеся над её окровавленным тельцем люди слились в одно пятно. Последнее, о чем она успела подумать: "Это... Конец?" Усталый и потрепанный мужчина, чье мертвецки-бледное лицо больше походило на лицо трупа, сидел возле операционной палаты. Стеклянный взгляд его был устремлен на дверь. За ней сейчас, под скальпелями, лежала его маленькая дочка. Неужели судьба настолько жестока, что за один раз была способна лишить человека абсолютно всего, что тот имел? Его жена сегодня умерла. Дочь была всем, что у него оставалось. Но и её он не сберег. Это Джуд был виноват в том, что Люси попала под машину, и теперь её хрупкая жизнь висела на волоске. Веки мужчины налились холодным свинцом, и уже через минуту Джуда сморила усталость. После трёх часов ожидания двери операционной наконец отворились, и оттуда вышел мужчина в белом халате в сопровождении медсестер. Разбуженный шумом, Джуд тут же распахнул глаза и мигом подскочил с места. — Как там моя дочь? Она в порядке? — буквально налетел он на врача. Голова от столь резкой смены положения внезапно закружилась. Колени от страха подкосились, а желудок неприятно свело. Если бы не стена, Джуд распластался бы на полу. Врач был сильно обеспокоен, что напугало Хартфилия. Сердце болезненно сжалось: он никогда не простил бы себе потери дочери. Ведь он обещал. Обещал своей жене, что позаботится о Люси. — Она в порядке. Сильных повреждений у нее нет, но...— тут врач запнулся. С плеч Джуда словно гора свалилась. Люси была жива. Вот только это "но" доктора продолжало сильно настораживать мужчину. Неужели он недостаточно пережил? — Что "но"? — напряженно спросил Хартфилий, заглядывая в глаза мужчины в белом халате. Еще одного удара он бы не выдержал. — Давайте присядем, — с грустью в глазах врач положил руку на плечо Джуда и провел к скамье. — Когда её сбили, — начал он рассказ, — девочка упала на спину. Сильный удар об асфальт повредил ей голову. Начавшееся кровоизлияние заполнило ушные раковины и... — Джуд стал постепенно понимать, к чему клонил этот доктор, — Мне так жаль, господин. Ваша дочь лишилась слуха. Руки мужчины непроизвольно сжались в кулаки. Нет, нет, нет... Всё, что угодно, только не это! Люси не могла лишиться слуха. Ребенок, всегда мечтавший петь, не мог оглохнуть! Внутри образовалась пустота. Его дочь больше ничего не слышала. У Люси был талант. Её звонкий, чистый детский голосок был создан для того, чтобы петь. Но теперь его уже больше никто и никогда не услышит. Однако Джуд поклялся: он будет любить и поддерживать свою дочь не смотря ни на что. Люси еще может стать счастливой. *** С того дня и началась тяжелая, полная трудностей жизнь Люси. Так началась её история. «Какой же у меня голос?» — вопрос, который Люси задает себя на протяжении вот уже десяти лет. Вопрос, ответа на который она никогда не узнает. Но, несмотря на все трудности, выпавшие на её долю, Люси не перестает помнить о своей мечте. Сбудется ли она? Это уже не ей решать- всё в руках судьбы... А она порой бывает очень коварна.