Цветы для них

Мелло просыпается неохотно, но он чувствует Мэтта рядом, интересно, спал ли он? Реальность до сознания доходит медленно и лениво. Мелло не хочет открывать глаза, он только чувствует, что Мэтт сидит рядом, и запах дождя. Погода действительно дрянь. Мелло чувствует, что Мэтт наклоняется, и его дыхание у себя на щеке. Он, конечно, часто говорит что-то вроде «заебал курить в квартире», но на самом деле запах дыма в волосах Мэтта сносит ему крышу. В те моменты, когда во время секса Мелло имеет возможность прижиматься носом к волосам Мэтта, он ловит самые ни с чем не сравнимые оргазмы. Кель всё-таки разлепляет глаза и поворачивает голову. Мэтт выпрямляется, и Мелло видит у него в руке букет белых роз. — Что это? — Мелло обычно сообразительный, но со сна он не хочет думать, он не хочет думать, когда Мэтт так близко сидит на кровати, пахнет дождем и сигаретами с букетом роз в руке. Мэтт поджимает губы и смотрит на свои колени. Мелло безумно рад тому, что оранжевые гогглы висят на шее. — Тебе, — просто отвечает он. Мелло садится и берёт букет. Сначала смотрит на него пусто, будто сквозь, а потом, словно отключаясь, падает лицом на белые бутоны, словно на торт в сливках, Мэтт в детстве мечтал об этом, да и сейчас неплохо было бы, только мечтать нет времени. Мелло вдыхает запах цветов, от него ведёт и ему плевать, как это всё выглядит. Всё равно на него смотрит только один человек. — Нам, — Мелло поднимает голову, но не смотрит на Мэтта, — ведь на наших могилах не будет цветов. — Не уверен, будут ли у нас могилы. Ну, знаешь… с памятником или хотя бы кривым деревянным крестом. Нас и вместе вряд ли похоронят, — Мэтт отмахивается и говорит так по-мэттовски, как подросток, запинаясь и почесывая затылок. — Да какая разница. Мелло верил в рай и ад, он верил, что его душа будет рядом с душой Мэтта, где бы то ни было. Остальные формальности его действительно мало волновали. Мэтт отчаянно и безысходно обнимает Мелло. Своего маленького и хрупкого Мелло, который обнимает букет, который верует в Бога, шоколад и, кажется, в самого Мэтта, который чертовски крепко держит свою беретту и чертовски метко стреляет, который изредка ведёт себя как мудак, но ему-то простительно. Бог простит ему даже убийство людей, убийство Мэтта и даже себя. — И вообще… — говорит опять Мэтт, — давай без могильных тем. — Мы завтра умрём, — буднично сообщает Мелло. — Я долго выбирал между алыми и белыми розами. — Белые мне нравятся. — Не за что. Вот целуется Мэтт совсем не как подросток. Охуенно целуется, сказал бы Мелло. Сейчас бы он вообще добавил много эпитетов ко всем действиям Мэтта, словно признавая, что любит его до одури. Ангел-хранитель сказал ему во сне перестать выёбываться и прожить последние пару часов без споров с собой и своими чувствами. Мелло скривился и сказал, что признавался Мэтту в любви, когда кончал, трижды. Боженька любит троицу. Но выёбываться он всё равно перестал. Мелло сложно спорить с силами небесными. Так он выбивает себе пару билетиков до рая. Так что можно сказать, что Мэтт в курсе всех дел. У него-то нет проблем с выражением чувств на словах, хоть и с примесью тинейджерских течений. Это всё Интернет, думает Мелло. На кровати россыпь белых роз, Мелло вдыхает запах волос Мэтта и сходит с ума в последний раз.