Потерять то, чего никогда не было

— Вот этот, — негромко говорит Тони, указывая на одну из фото — художественных, черно-белых — разложенных перед ним. Мужчина, высокий, блондин, с мускулистым телом, выглядящим немного искусственно. Он должен быть бодибилдером, но не слишком перекачанным. Этот подойдет. Собеседник Тони не комментирует неожиданный выбор, хотя в курсе, что Тони предпочитает кувыркаться с хорошенькими девушками. Вероятно, потому, что хорошо знает свое дело. В конце-концов, человек на фото совсем не похож на Стива. У того квадратная челюсть, более чувственные губы, да и скулы пошире. Тони отворачивается, чтобы не воскрешать его черты в памяти. Всё это ничего не значит. После того, как Стив погиб. Сутенер учтиво кивает, улыбается с оттенком одобрения: — Хороший выбор. Он очень опытный. Тони уже давно не пользовался услугами элитных проституток, но несомненно, в первый раз видит сутенера, который действует, как респектабельный банкир и одевается соответственно. Поднимает руки в располагающем жесте, предлагая подписать контракт, показывая, что эти ни в коем случае не шантаж, а лишь бумаги о вознаграждении. О крупной сумме наличными, к слову. Тони уже использовал сканирующие устройства, чтобы проверить, нет ли видеокамер в стенах — он бы мог взорвать их дистанционно, просто для собственного удовольствия. В конце-концов, за такие деньги можно. Сутенер вручает ключ, а затем спрашивает: — Желаете, чтобы я просветил выбранного вами насчет ваших предпочтений? Или поговорите об этом с ним сами? Тони не очень хочется распространяться о своей сексуальной жизни перед впервые увиденным человеком, но еще меньше ему хочется вести подобные беседы с проституткой. Давай, работник в строгом костюме, отрабатывай. — Я не хотел бы видеть его лицо. Скажите ему, чтобы он был властным, сильным, вульгарным и… — Тони планировал сказать все небрежным тоном, но его горло перехватило, — Пусть скажет мне, что я это заслужил. — Хорошо. Если он перейдет черту, и вы не сможете выдержать, стоп-слово — «Красный». Тони кивает. Пытаясь справиться с волнением, он продолжает иронично оценивать сутенера. Этот тип, наверное, смог бы заработать тысячи долларов, продавая пылесосы домохозяйкам. Но элитная проституция — куда более прибыльный бизнес. Тони открывает дверь указанного номера. Помещение богато обставлено, по центру — огромная кровать. Клише, но всегда комфортное. Никого нет. Сильная рука блокирует его запястья за спиной, а локоть второй сдавливает горло Тони. Мгновение непонимания уходит; к счастью, за это мгновение Тони не успевает ответить на насилие насилием. Выброс адреналина найдет другое применение. — Чего ты хочешь? — голос держащего низкий, чуть хриплый, с чувственной сексуальной интонацией. Это не голос Стива; а, впрочем, у Тони никогда не было возможности услышать его в таких же обстоятельствах, так что, наверное, сойдет. Да, это то, чего он хочет. Стив, обнимающий его, наносящий удар, чтобы наказать… и простить всё сразу. Тони не собирается отвечать, но голос продолжает: — Чего бы ты ни хотел — то, чего хочу я, заставит тебя рыдать. Избитые клише всегда срабатывают, всегда, когда их произносят с достаточной убедительностью. — Это все, что имеет значение, — пытается кивнуть Тони. — Да, — и его горло сдавливают еще сильнее. — Хорошо, — хрипит Тони, и его толкают сзади. Тони делает несколько шагов вперед по направлению к кровати. Ах, если бы это был Стив, Тони мог бы сопротивляться, сколько угодно, но у него не было бы никаких шансов уйти. Как всегда, сопротивление бесполезно. Меж тем человек отпускает Тони, проводит согнутым пальцем по щеке и подбородку, распутывает узел галстука, прежде, чем разорвать рубашку. Несмотря на высокое качество покроя и ткани, она держится на одной лишь пуговице. Тоже, конечно, высочайшего качества. Рука скользит по его груди, лаская и в то же время царапая. Скользит по животу, расстегивает ширинку. Тони не уверен, что сейчас он выглядит достаточно грациозно, наподобие какого-нибудь тигра или снежного барса: его ноги становятся немного ватными. Он уже не уверен, что было хорошей идеей заказать БДСМ, особенно не хочется думать о том, что человек, который собирается сделать тебе больно, сейчас держит твое нежное достоинство в руке. Ну, хорошо, не такое уж нежное, жестко стоящее. Тони не видит лица. Это именно то, что нужно. Ох, Стив… Губы целуют его шею, целуют, лижут, прикусывают, и эта боль посылает по всему телу дрожь возбуждения. «Я заслуживаю боль. И я хочу ее. Стив никогда бы не стал делать так. И никогда больше не будет»… И такого, вероятно, не произошло бы никогда, даже если бы Тони посмел спросить, даже если бы ответил правду, когда Стив спросил причину его тоски. Он, как всегда, ответил с непередаваемым сарказмом. Может быть, Стив тоже не смел сказать, может быть, он тоже ждал ответа Тони. Но сейчас уже слишком поздно, чтобы это выяснить. Тони представляет, какой у них мог бы быть секс со Стивом. Уж наверняка безо всякого насилия. Но они были друзьями. И он никогда бы не поступил с Тони плохо. Тони припоминает, что когда-то говорил ему, приставал к нему пьяный. Конечно же, Стив не воспользовался моментом; Стив просто уложил его рядом и спал всю ночь спокойно, а с утра прочитал лекцию о вреде пьянства лично ему, Тони Старку. Может быть, он просто ждал, когда Тони повторит всё в трезвом уме и здравой памяти? Или, возможно, это была просто мечта, его больная фантазия, навеянная парами алкоголя — то, чего никогда не было. — Не стоило делать этого, — бормочет он, все еще в плену горьких воспоминаний. — Конечно, нет, — мужчина шепчет ему на ухо, — Это никогда не стоит делать. У Тони подкашиваются ноги, и его кидают на кровать без сопротивления. Его сдернутая рубашка фиксирует его руки, чужое колено упирается в спину, его член трется о слишком мягкие простыни. Рука царапает спину, и он выгибается навстречу ей. — Тебе нравится боль, — удовлетворенно отмечает человек. — Вернее не так… Тебе нравится, но ты знаешь, что заслужил боль, не так ли? Тони в секундном замешательстве, он не знает, как ответить. В то же время, он чувствует, что его руки дополнительно сковывают наручниками — конечно, у хорошего работника всегда хороший инструмент, и, наверное, можно было бы намекнуть об их ненужности, но тут партнер ложится сверху, вдавливая его в кровать. Это приносит большее удовлетворение, чем на которое он рассчитывал. Зубы больно кусают его обнаженное плечо, руки освобождают ягодицы от штанов, безжалостно мнут мошонку. Тони сдерживает стенания. — Скажи, — о, это то, что он заказывал, — Скажи мне, что ты заслужил всё это. Ты знаешь, за что. — Я… Я отвратителен, — и Тони бы мог включить свою неуемную гордость, и не делать то, что он него ждут, или, по крайней мере, сказать это насмешливым тоном, но не тогда, когда его изнутри сжигает желание признать свою ошибку. Сейчас или никогда. — Я ужасен. Я заслуживаю боли. — Конечно. Удар обрушивается на его спину, жестокий, желанный. Снова один их этих специализированных инструментов, наверное. Это не очень больно; это не перемешает его кости в кашу, как мог бы Стив. Если бы только случилось чудо и Стив вернулся! Тони молча проглотил бы все его упреки, ненависть даже, да всё, что угодно… — Ты мой, — шепчет мужчина ему в ухо. У Тони в глазах взрывается фиолетовая вспышка, он извивается, не чувствуя удовлетворения от простого трения члена по простыни. Особенно сейчас, когда горячие чужие пальцы движутся по кровоподтекам на его спине, приближаясь к ягодицам. — Так что, мне взять тебя сейчас? — Трахни меня! — требует Тони с отчаянием. Сейчас или никогда. Но мужчина отнимает свои пальцы и спрашивает чужим, жестким голосом: — И что, ты думаешь, что заслуживаешь… меня? И прежде, чем Тони успевает ответить: — Я должен поверить, что ты раскаиваешься, если ты не проронил ни слезинки? И это даже могло бы показаться сценой из плохой мелодрамы, но есть кое-что, что так важно для Тони, отчего этот вопрос зацепляет его сердце окровавленным крюком; у Тони перехватывает горло от рыданий, слезы текут по его лицу, а он думал, что никогда больше не сможет плакать. — Нет… Я не заслуживаю. Я всегда буду один. Но, пожалуйста. Трахни меня. Прости меня… Его ноги раздвигаются двумя сильными руками и сильно смазанный пенис проскальзывает между его ягодиц, мужчина ждет секунду, пока Тони расслабится, и входит на полную длину. Это больно; это лучшая боль, которую когда-либо испытывал Тони, и она перекрывает рыдания. Теплые губы целуют его в шею, руки сильно сжимают его бедра, оставляя болезненные, желанные синяки. Тони постанывает, дергаясь, утыкаясь лицом в подушку. На мгновение он забывает кто он такой, чего он хочет, но не настолько, чтобы представить себя со Стивом, нет. Он просто почувствовал, как толчки стали медленнее, похоже, секс подходит к концу… Конечно, это не оплачивается… Но он просит тихо, хрипло: — Кончи на меня. Он хотел бы, чтобы Стив любил его так же, и чувствует быструю дрожь удовольствия, когда горячие капли скатываются по его спине. Но реальность настигает его, он понимает, что его партнер был одет — наверное, просто приспустил брюки, потому что Тони чувствовал ткань его одежды, и то, что у него не светлые волосы. Но лицо с фотографии упрямо не восстанавливается в его памяти. — Сними с меня наручники, — и поспешно добавляет. — Пожалуйста. Потому что, даже если он платит, он не может раздавать здесь приказы, а говорить стоп-слово, когда всё закончилось, уже нелепо. К счастью, мужчина понимает, что время игр прошло, и его работа закончена. По крайней мере, наручники он снимает сразу. Тони не оборачивается. Он мог бы обернуться, мог бы взглянуть, но чувствует, если это случится, то что-то сломается внутри; как если бы Стив был здесь. Возможно то же самое чувствовал Орфей, обернувшийся, чтобы увидеть умершую возлюбленную еще раз, после чего потерял ее навсегда. Или что-то подобное. Тони хотел бы, чтобы он повернулся и увидел Стива. Всей своей душой, всем своим разумом и телом. Но он не обернется, и Стива не вернуть. И может показаться жалким его стремление к такого рода встречам, но он хотя бы не опускается до того, чтобы предложить партнеру надеть костюм Стива. Мысли такие нередко посещают Тони, но он подавляет их, чувствуя, как отвратителен и жалок он становится даже самому себе. — Благодарю вас. Надеюсь, что вам это помогло, — говорит человек спокойным тоном. Да, на самом деле компетентный сотрудник. Тони не слушает, он дожидается, пока закроется дверь, и тогда уже оборачивается, и видит, как тает в воздухе призрак Стива, улыбающийся — так сладко, так горько…