Дождь

Ольви — Дождь       Если бы меня спросили, за что я люблю тебя, смело бы ответил — за твои недостатки, драки и безразличность ко всему неинтересному. Люблю тебя за глаза, серые-серые, которые замораживают вокруг меня реальность. Когда ты рядом, внутри тела что-то сворачивается в тугой узел. Мира посоветовала пообедать. Узел так и не удалось переварить. Глупо и немыслимо — переварить тягу к тебе невозможно.       Сколько сражений и драк я выиграл и проиграл, сколько сложностей падало на мою голову, но ничего из этого не брало меня так сильно, как твои прикосновения. Ничто так сильно меня не увлекало: ни Хеппи, ни рыбалка, ни еда с гильдией. Хочу сказать, что это не простые мелочи обыденной жизни, а действительно очень важные факторы моего существования. Ты превосходишь всех их. Становишься самым главным, даже не зная этого. Тебе скорее всего было бы неловко случайно узнать об этом от кого-либо, поэтому я молчу, сдерживая все в себе. Это сложно, не спорю, иногда мне хочется хоть кому-то сказать, но лучше, чтобы никто не узнал. Так будет проще и тебе, и мне.       Поначалу думал, что со мной что-то не так. Вдруг заболел, вдруг магия какая. Может быть переходный возраст, о котором мне так усердно втирала лекции Люси. Но, знаешь, я так и не нашёл ответа на свой вопрос. Мои глупые вопросы всех только веселили. "Нацу растёт." Мне кажется, что нет, я не расту, это всегда было во мне. Оно родилось и умрёт со мной, что бы там ни говорили другие.       Люси сначала испугалась, думая, что я влюбился именно в неё. Глупо улыбаясь, выслушивал её пылкие реплики, хмурился, когда она затрагивала тему о Лексусе, и думал, что мы с ней два несчастных человека. Он никогда не примет её, а ты никогда не примешь меня. Как-то странно получается, не так ли? Игнил рассказывал мне о том, что любовь бывает в большей части взаимной, что не нужно скрывать своих чувств, мы живём только раз в этом теле. Человек умирает душевно и физически без этого. Не скажу, что умираю, но неприятно. Люси плакала иногда, говорила, что у них все сложно, что её сердце разрывается от боли, тоски, но я же не мог свалить Лексуса и приказать кого-то полюбить. В этот раз я действительно был бессилен. Джувию я бы тоже вряд ли уложил с учётом того, что она согильдеец и тоже любит. Как можно сказать: "Не люби его!"? Как можно вообще заставить человека не испытывать что-либо силой?       Время так быстро бежит. Почему оно высыпается, словно песок, когда я думаю, что держу его в своих ладонях крепко-крепко? Почему я думаю, что смогу все успеть? День сменяется ночью, а все остаётся на своих местах. Что я упустил, потерял? Мимо чего прошёл, не увидев своего урока и счастья?       Эльза, кажется, начала догадываться, что что-то не так: щурится, губы кусает, вздыхает и смотрит так жалостливо, что мне в действительности становится плохо от этого — жалко себя. Но она не понимает! Не понимает, что в этом нет никакой муки для меня. Есть только радость! Нет для меня в этом стыда и неправильности — только лишь восхищение и... любовь? Как же это смешно. Не могу сдержать улыбку, эмоции, переполняющие душу. Мне так хорошо...       Недавно прошёл крупный ливень, мне было не по себе. Знаю, что ты любишь огромные серые тучи и дождь, любишь лавину воды, которая падает на лицо огромными потоками. Сначала мне показалось, что это Локсар чем-то расстроена, но сил хватило прийти в гильдию и понять, что все хорошо, вот только, конечно, тебя там не было. Вчера, сегодня и завтра — тебя не было целую неделю, и я заметно расстроился. Не хотелось ни с кем драться, кроме тебя, никому хамить и ерничать. Что-то во мне после твоего маленького исчезновения лопнуло. Я скучал и не мог заполнить эту глухую дыру тоски, переживал, все ли с тобой будет хорошо, справишься ли ты со своим заданием. Не то чтобы я сомневался в твоей силе, нет, мне просто само собой в голову лезло любое происшествие: болезнь, ранение, автокатастрофа. Как же ужасно об этом думать. Но как прекратить нескончаемый поток мыслей? Я боюсь потерять тебя? Я боюсь, что больше никогда не увижу твоего дорогого лица? Не услышу спокойного голоса и привычного "головешка"? Не смогу сам заглянуть в твои серые глаза и прикоснуться к холодной коже? Нет, этого не случится никогда — не позволю!       Как же ты так полностью завладел мной, похитил покой и спокойный сон? Когда я стал думать о тебе и днем, и ночью? Когда твоя улыбка стала будоражить мое естество? Когда это началось? Не уследил, не успел засечь это мгновение. Горько? Возможно. Хотя даже так я не уверен, что смог бы разубедить себя в обратном, ведь такое ощущение, что любовь к тебе всегда была. Только сейчас пришло время и я готов. Принять? Оттолкнуть? А примешь ли ты мои обжигающие чувства? Примешь ли ты меня?       Пришел, с улыбкой и перемотанной головой, сказал, что неудачно приложился об стену. Был бы я с тобой, подстраховал бы, урыл этого ублюдка и получил бы твою шальную улыбку. Может быть, позвать его? Люси ведь легко зову, за руку и к доске с заданиями. Ей всегда нужны деньги. А ему? Чем он вообще живет? Что ему нужно? Кто ему дорог? Вроде и знаю, а вроде и нет. Нелепо... Как же нелепо. Вместе с командой — будут отвлекать, смущать. Хочу наедине, чтобы как настоящие напарники: одни против всех невзгод! Сажусь рядом и расспрашиваю о бое, противнике. Ты всегда так увлеченно рассказываешь, в каком бы состоянии ни был. Хмуришься, машешь руками, задумываешься, вспоминая каждые детали боя, победно смотришь горящими глазами. Наверняка ты устал, ноги неприятно ноют, голова болит и кружится, но ты все равно тут, видишь тревогу в глазах и как ни в чем не бывало продолжаешь рассказ.       Как бы мне хотелось, чтобы это было ради меня. Хочу, чтобы ради меня ты приходил в гильдию, ради меня шел на очередное общее задание, ради меня ходил на рыбалку, ради меня жил... Чтобы ты просыпался утром и первая твоя мысль относилась ко мне, увидел что-то интересное и рассказал только мне, поделился своими тревогами и чувствами. Что-то уж слишком много желаний.       Смотрю на твою одинокую фигуру посреди полной гильдии, и думаю о том, смогли бы ли мы жить вместе, просыпаться каждое утро в одной кровати, готовить, есть за одним столом, идти в гильдию, на задания, в гости, в магазин... Мне страшно о таком думать и мечтать, ведь, возможно, этого никогда не будет, а я как всегда придумаю себе идеальный мир и буду в нем жить. Не хочу... Он слишком искусственен, там есть только я. Но, создав с тобой семью, я был бы поистине счастлив. В настоящем мире...       Опять куришь. Неужели, нервы? Возможно, это единственная вещь, которая помогает тебе справиться с ненастьями этого мира. Глубоко затягиваешься, морщишь лоб и выдыхаешь сизый дым, который затем вдыхаю я. Наверное, я так же вдохнул тебя, а после ты обезвожил все мое тело. Обычно никотин убивает медленно, незаметно — ты же убил меня за считанные дни. Не думал, что ты так можешь. Интересно, от этой зависимости можно избавиться? Курить можно бросить, а вывести твой дым из моего тела возможно? К чему мне все это? Оставайся, ведь тебе там вроде как хорошо, да и мне пока тоже. Твоя привычка — сигареты, моя привычка — ты. Да и не думаю, что истинная любовь убивает. Она окрыляет, дает силы идти дальше, действовать несмотря ни на что, жить, улыбаться неудачам. Любовь — это самое прекрасное, что может случится с человеком...       Что заставило одному пойти на это роковое задание? Просто захотелось размяться, выпустить накопившийся пар, вот и пошел, взяв простую, с виду, миссию. Свою последнюю миссию...       ...Всегда ненавидел трусов, нападающих сзади и неспособных посмотреть жертве в глаза. Вот и сейчас отвлекся на большое скопление людей и получил нож в спину и пару сильных заклинаний. Но я был бы не я, если бы не догнал их и не вернул должок, однако тоже просчитался: использование магии только навредило моим ранам. Сколько же я сделал глупых ошибок. Сколько потерял... А впрочем, все это уже неважно.       Мне больно и плохо. Чувствуешь ли ты, что я в опасности? Твое сердце дрожит в предчувствии несчастья? Мне страшно умирать... Я хочу жить, радоваться своей любви, хочу больше приключений вместе с гильдией, больше светлых деньков, хочу делать счастливыми людей, хочу видеть тебя... Ощущаю, как по щекам медленно ползут обжигающие слёзы, но сил вытереть их у меня нет. Вокруг тепло, но впервые в жизни мне холодно — огонь жизни покидает мое тело. Дрожу, руки зажимают рану спереди, а кровь горячая. В глазах слабые блики: на лес опускается вечер, темный из-за густых чёрных облаков на небе. Сейчас ливанет. Мне хочется что-то сказать, но не выходит. Закрываю глаза и слабо растягиваю уголки губ для улыбки. Пора уснуть под шум дождя...       Разрывая спертый летний воздух, на землю падают первые большие капли дождя. Секунда, и глухие удары воды поют мне колыбельную. На губах вкус свободы и улыбка; на бледном лице нет ни одного намека на боль. Листва из-за ветра начинает шелестеть свой безумный танец. Гром рокочет над головой. Шумно, гулко, мокро, но уже совсем не больно... Я больше не чувствую боли, я больше не чувствую ничего... — Да я же люблю тебя, твою мать! — и ты кричишь в темно-серое небо такие дорогие сердцу слова, ты смотришь безумными глазами на могильную плиту и не понимаешь, где мы допустили ошибку. Да, какие же мы с тобой глупые...       Я хотел мечтать вместе, а получилось, что мечтал один. Хотел взаимную любовь, а в итоге не заметил любви с твоей стороны. Хотел жить и работать вдвоем — мы работали поодиночке. Хотел сделать все для того, чтобы тебе было прекрасно жить в этом мире, но забрал все со своей смертью. Да, Смерти было все равно, она взяла свое, и тут уж плач — не плач... Смеюсь. Грей, ты слышишь мой смех?       Фуллбастер слышал оглушающие раскаты грома, ощущая, как тело обволакивает полотно из дождя, видел ярко-огненные вспышки от молний и плакал...       Я был счастлив оттого, что ты вошёл в мою жизнь и озарил ее своим светом...