Нас помнит время

За три недели до летних экзаменов у главы студенческого комитета дел невпроворот. Тут и выматывающая бумажная волокита, и нескончаемый поток поручений от совета преподавателей и администрации. Указания варьируются от смешного «Проинформируй старост», до — нервно-дергается-уголок-губ — «Заставь этого студента учиться». Однако Им Джебом плевал на все сложности, он только улыбается шире, пряча раздражение, да поправляет галстук и манжеты форменного пиджака. Ему нужна стажировка в топовой архитектурной компании Южной Кореи, поэтому с заложенными в нём качествами и должным воспитанием, он разрушит любые преграды, выполнит самые сложные задания, но достигнет желаемого, вероятнее всего, даже не запачкавшись. Спеша по коридору левого крыла alma mater, прямиком в кабинет директора, Им слегка встревожен. Кто знает, что его там ждет? Джебом молит, чтобы это «что-то» не было испорченным внеплановой работой выходным. Хотя даже такую пакость он, разумеется, перенесет с достоинством. Тяжелая дверь легко поддается, и до чувствительных джебомовых ушей доносится сладенький голосок его прямого начальства. Им морщится, этот тон директор использует в ситуации «Бюджет не резиновый, а расходов много». Наверняка потенциального спонсора ублажает, не иначе. Только зачем тут Джебом?  — А! Вот и наш президент пожаловал! — директор Ким сверкает отбеленными до цвета новенького унитаза зубами ярко-ярко, завидев своего ненаглядного лидера студентов. Мужчина сидит в кожаном кресле, в окружении мебели из красного дерева, его собеседник в кресле напротив, спиной к Иму. Лица не видно, но по отсутствию залысин на тёмной макушке, Джебом решает, что этот неизвестный моложе главы его учебного заведения.  — Добрый день, господин директор, — вежливый поклон, улыбка в ответ. В конце концов, атмосфера в кабинете на позитивной волне, но расслабляться не стоит. — Вы хотели меня видеть?  — Да-да. Проходи, я представлю тебя нашему гостю. Им делает шаг, а фигура в кресле начинает вставать. Как только их взгляды встречаются, президент студ.совета удивляется, но успевает взять себя в руки и сделать поклон. Перед ним молодой кореец, по возрасту может быть даже не старше его самого, в светло-сером костюме, при тёмно-сером галстуке. Худой и высокий. Губы, как отдельный предмет разговора, совершенно вызывающие. Лицо его приветливо озарено улыбкой, собирающей в уголках живых глаз маленькие лучики морщинок. Он знал только одного человека, умеющего так улыбаться. Иму вдруг думается: есть в этом парне что-то от популярной девчонки, из-за которой поклонники дерутся на заднем дворе вместо занятий, и от ребёнка, что радостно срывает в поле подсолнухи. Немыслимое сочетание. Джебом озадачен. Незнакомец почему-то заинтересован. Когда же рот гостя выдаёт знакомым голосом: «Рад снова встретиться, хён», у Има уходит земля из-под ног. С трудом запечатанные воспоминания, цветными картинками ворвались в сознание и лишили стойкого президента всяких сил. Этот голос.  — О! Вы, я полагаю, знаете друг друга? — интересуется директор Ким. — Как удачно! С хорошим знакомым на новом месте всегда легче освоиться.  — «На новом месте»? — повторяет Им, едва сдерживая хрипотцу на последнем слоге.  — Всё верно! С завтрашнего дня Пак Джинён Младший станет частью академии.  — За три недели до конца года? Директор стягивает губы в тонкую линию. Это был лишний вопрос. Но Иму простительно, он имеет право сказать любую чушь, ведь всё лишь сон.  — Рассчитываю на твою помощь, Джебом. Познакомь мальчика со всем. Прямо сейчас покажи ему корпус. Два раза повторять не пришлось. Им буквально вылетает из ставшего душным кабинета. Глоток воздуха в коридоре, где ветер рвётся через открытые окна, и он почти верит: иллюзия. А потом снова голос, тёплый, как лучи майского солнца:  — Как дела, JB хён? Архитектура? Ты не выбрал музыкальный, как хотел?  — А что? Вдруг стало интересно? Почти шесть лет тебя не трогало это, Junior. Им Джебом бесится, обижается, не может унять язвительного подростка внутри себя, и страшится смотреть перед собой. Это то, во что превращает его Пак Джинён за минуты. Они расстались в 16. Самолёт с Джинёном на борту направлялся в Лондон. Джебом вглядывался в небесную синь с крыши сеульской многоэтажки. Когда Джинён, его Junior, аккуратно обхватывает талию, кладя голову на плечо, в ответ лишь можно обнять крепко, вдыхая запах.  — Джебом, прости. Отец считал, что мы…  — Не стоит. Это не имеет смысла.  — Боже, я так скучал… Ты не узнал… — слёзы застыли в глазах. Им успокаивающе гладит по голове. Почти родительская нежность наполняет его. Сердце ноет. Давно ли он был таким? Все заботы перестали казаться важными. Путь виден так ясно. Это то, во что превращает его Пак Джинён. На этот раз за секунды, прямиком в вечность.