Ты этого хотел?

- Скажи мне, - внезапно заговорил Ёнгук, смотря в потолок, когда они с Дэхёном остались наедине, - ты этого хотел? - О чём ты, хён? – Чон оторвался от чтения этикетки из-под лапши и непонимающе уставился на лидера. - Не притворяйся хоть ты, что не понимаешь меня. Ты не мелкий, не Химчан, не Чоноп, которые не думают об этом. Ты не Ёнджэ, который к этому и стремился. И ты понял, о чём я. Дэхён отложил цветастую бумажку на стеклянный стол и сел на пол около дивана, на котором развалился рэпер. - Давай ты конкретизируешь то, что имеешь ввиду, м? - Это. Крики фанаток, которым все равно, о чем ты поешь. У тебя красивое лицо и голос. Что еще нужно? Агентство лишь о деньгах печётся. А я ведь хотел, чтобы меня услышали. - Тебе надо было идти в писатели тогда. Ты надеялся, что тебя будут слушать? Они и слушают. - Но не слышат. - Они и не могут услышать. Может, и есть где-нибудь несколько десятков фанатов, которые поняли, что ты хочешь им сказать. А остальные… Они визжат песне, твоему голосу, тебе в общем, но не смыслу песни. Оболочке. Видят тебя таким, каким хотят видеть. Я больше, чем уверен, что подсознательно им наплевать, какой ты есть на самом деле. Они сами придумывают тебя. Дают тебе характер, желания, мысли. Мы – марионетки в их руках. - Почему это так? - Сейчас музыка – это уже не то. Знаешь, это меня ужасно раздражает. Я тоже хотел петь, доносить свои песни до других. Пусть я хоть Майкл Джексон, если я средне пою, то на кой черт меня пихать на сцену? Песня и сто лет назад была песней, только ценилась намного больше. Раньше никому не требовалось красиво трясти телом, чтобы тебя приняли как певца. А нынче песни… Чтобы люди танцевали… Глупое оправдание отстойным мелодиям. Все одинаковые, не несущие в себе никакого смысла. Тут дверь в гостиную приоткрылась, и в комнату тихонько проскользнул маннэ. - Ты почему не спишь? – Ёнгук нахмурился, но Чунхон не обратил на него внимания, укладываясь рядом на диване. - Хёны, идём спать, а? – мальчишка зевнул и обнял старшего за шею, утыкаясь ему куда-то в грудь, отчего у того по телу прошла легкая, почти незаметная дрожь. - Может, для этого ты пошёл в певцы? – усмехнулся Дэхён, вставая с пола. А Ёнгук еще долго смотрел на уже уснувшего младшего, улыбаясь. * * * - Знаешь, меня, кажется, всё устраивает. - М? – Дэхён яростно нажимал на кнопки приставки, не отрываясь от экрана. - Вроде… Я этого хотел? - Ты о Power? Да, мне наш альбом тоже нравится. - Я счастлив, а ты? - Да, я тоже, хён. - Вот как, - Ёнгук вновь глянул на вокалиста, а потом перевёл взгляд на окно, за которым светили звезды. Ярко так светили. Наверное, даже слишком ярко. * * * - А теперь скажи мне, - Ёнгук отставил на столик полупустую бутылку из-под соджу, проведя большой ладонью по лицу, - ты этого хотел? Я этого хотел? Мы этого хотели? Дэхён положил рядом с собой модный журнал, в котором читал статью об их группе. - Ты чего, хён? - Что мы поем? Набор слов, не несущий в себе никакого лексического значения. Я бы в жизни такое не послушал! Dancing in the Rain, Crash, What my heart tells me to Do… Это не те самые песни, Дэхён. О таком нынче поют все. - Ну, фанатам нравится. - А мне нет, Дэхён, нет! Мне стыдно! Мне ужасно стыдно! Я совсем не к этому стремился! И ты изменился! Послушай своё последнее выступление с I Remember! Где все те чувства, что ты вложил в эту песню в первый раз? Почему?! Почему ты изменился? - Я стараюсь! - Нет, Чон Дэхён! - Ты придираешься! - Нисколько, Дэхён, нисколько! Ты же не танцуешь, что могло бы объяснить твои элементарные непопадания в ноты. Верни мне того Дэхёна, верни! Чон быстро встал с пола и скрылся в спальне, громко хлопнув дверью. Он упал на свою кровать, утыкаясь головой в полушку, а потом расплакался. Я тоже хотел петь, доносить свои песни до других. Но в нашем мире это невозможно. Многие слушают, даже не понимая слов. Я теряю себя, мне плохо от этого. Мы – никто, а хотим быть кем-то. Поэтому становимся такими, какими нас хотят видеть. Нас ослепляют слава, деньги, успех, мы теряем тривиальное самоуважение, не замечая этого и забывая о самом важном. Забывая о том, какие мы есть на самом деле.