Дилемма "Адрианетт" (Старая версия)

- Через пять минут библиотека закрывается! – устало крикнула брюнетка лет сорока с очками в красной тусклой оправе, строгими серыми брюками и красной лёгкой кофте. Крикнула она машинально, не отрываясь от свежего выпуска *“Le Parisien”. На толстых и плотных страницах, сплошь и рядом забитых тоненькими буквами и редкими картинками, ничего нового, всё так же речь заходит о ЛедиБаг и Коте Нуаре, всё так же дело касается побеждённых злодеев и прочих не слишком значимых вещах в жизни Парижа.       В глубине библиотеки, как раз за всё тем же большим столом с тускло горящей настольной лампой, наконец-то, начало звучать что-то кроме тихого шелеста страниц и перешёптываний. Засидевшиеся ученики быстро сгребли в охапку книги и разложили их по полкам, а затем направились к выходу.       Дождь за всё время так и не перестал идти, превращая Париж в подобие Венеции, чьи улицы испещрены водными каналами, а жители передвигаются на гондолах. Дороги заполнены лужами создавая впечатление, что все машины вдруг стали амфибиями, а вот пешеходам повезло куда меньше – не успевали они выйти, как промокали до самых ниток и даже зонт, непромокаемый плащ или что-то ещё не могли их спасти от такой мокрой участи. Внутренний двор коллежа превратился в своеобразное болото с несколькими едва различимыми тропинками, по которым можно было вполне спокойно пройти и не вымочить обувь. – И когда же он закончится? – немного грустно произнёс Адриан, вытянув руку за перила. Холодные крупные капли дождя за мгновение ока не оставили на руке ни одного сухого места, заставив парня начать называть себя идиотом за то, что он оставил дома зонт, ведь в такую погоду без него точно не добраться.       Маринетт незнающее пожала плечами и, нажав на кнопочку, открыла чёрный зонт. – Когда-нибудь, – почти таким же голосом произнесла она, не отрывая взгляд от Адриана. Лёгкий холодный ветерок раздувает его пшеничные волосы, его шея покрылась мурашками, неприятными, даже скользкими из-за попавших на неё одиноких капель дождя, но он сам стоит практически неподвижно, словно статуя. Она подошла к парню и занесла зонт над своей и его головой. – Адриан… – Да? – он убрал руку из-за перил и посмотрел на свою подругу взглядом, полным грусти из-за дождя, но и нескольким искоркам радости там было место. – Я тут… помнишь? Ты… ну, я… – кажется, что всё вернулось на круги своя, и девушка снова стала заикаться, но нет, она просто пытается собраться с силами и, наконец-то, вернуть этот зонт, зонт преткновения. – Зонт… нет, я – не зонт, просто… ой, ах… – она в панике замахала свободной рукой и сделала невероятно испуганное, но при этом и милое лицо.       Адриан, почесав затылок, слегка захихикал. Маринетт, почувствовав на своих щеках жар, натянула посильнее на голову капюшон синей лёгкой курточки и спрятала глаза. Она бы хотела сейчас провалиться под землю или утонуть в одной из глубоких луж, какие сейчас в Париже можно встретить на каждом углу. Хотела бы взять своё йо-йо и исчезнуть на одной из крыш, спрятаться на чердаке и визжать там то ли от счастья, то ли от страха и приступа паники. – Маринетт, ты не будешь против, если я сейчас кое-что сделаю?       Время словно замерло для Адриана в ожидании ответа на один простой вопрос, правда ей вряд ли понравится то, что он собирается сделать.       Дождавшись согласного кивка, Адриан завёл одну руку за спину Маринетт, а вторую под колени и поднял девушку на руки. Она только и смогла испуганно пискнуть, да покрыться яркой красной корочкой, а ещё крепко вцепиться тоненькими пальчиками в его костюм для фехтования.       “Хи-хи-хи… ах, Адриан… ты словно сошедший с небес ангел,” – Адриан может уже даже забыть о существовании юной особы в своих руках, она уже превратилась в кусочек тонкого и нежного плавленого сыра. Сквозь костюм, сквозь своеобразную броню, она слышит стук его сердца: тихий, плавный, мерный, красивый. Это не сравнится с её обезумевшим от счастья сердцем, отбивающим в её груди барабанную дробь, которая, кажется, настолько громка, что способна заглушить даже одинокие раскаты грома. – Ты же не против? – прекрасный рыцарь понёс на своих руках юную деву в сторону лестницы. – Просто там лужи, а ты одета немного не по погоде. – Хи-хи-хи… – Маринетт немного позабавили слова Адриана и, если бы она вовремя не прикрыла рукой рот, то так бы и продолжала хихикать.       В её понимании как раз он одет не по погоде, причём совсем, ведь его костюмчик продержится под дождём каких-то полминуты, а её куртка немножечко подольше, но не факт. – Глупый Адриан... – Маринетт поняв, какую глупость только что прошептала, закрыла руками губы и прикусила язык. Капюшон на курточке, словно поняв желание своей хозяйки, сам опустился ниже и полностью скрыл её лицо. Господи, только бы он не услышал!       Прошла одна секунда, две, три, а Адриан ничего и не ответил. Он не услышал своеобразного оскорбления в свой адрес, хотя это из её уст он вряд ли сочтёт оскорблением – это скорее будет казаться маленькой дружеской подколкой или забавным комплиментом. Хотя, признаться честно, для прекрасной девы рыцарь сейчас кажется милым, глупым, забавным, но в его взгляде всё равно есть что-то грустное, как и в выражении лица. Его что-то беспокоит, но Маринетт сейчас совсем не до его беспокойств – ей бы самой сейчас успокоиться и перестать чувствовать себя как круассан в духовке. – Держись крепче, – задорно произнёс Адриан и начал спускаться по лестнице. Маринетт сильнее вцепилась в фехтовальный костюм и подняла зонт над его головой.       Крупные холодные капли сразу же забарабанили по плотной чёрной ткани так, словно они, найдя своеобразный танцпол, нашли себе пару и закружились в ритме сальсы. Быстро, энергично, яростно, словно этот танец является в их жизни последним. Так же бьётся и сердце Маринетт, задыхаясь от желания выпрыгнуть из груди и убежать прочь, даже не важно куда, лишь бы подальше от этого сладостного мгновения. Лишь бы подальше от заставляющей сгорать заживо любви, лишь бы подальше от сильных рук прекрасного принца, от его милой улыбки, от его слегка промокших и растрепавшихся волос. – Адриан? – чуть сдавленно произнесла имя парня Маринетт, продолжая так же прятать своё лицо под капюшоном, но один маленький порыв ветра заставил лицо предстать во всей красе и выйти из тени.       Ярко-красное, как спелые яблоки. Ресницы слиплись от нескольких капель сладкой, с привкусом малины, воды. Белки глаз стали едва заметно красными из-за нескольких пропущенных слёз, которые девушка даже и не пыталась сдерживать – если бы не они, то она бы уже взорвалась от переизбытка эмоций. Веснушки, рассыпанные по переносице и частично на щеках, сейчас из-за румянца видны особенно хорошо, что делает девушку ещё красивее и милее. Но её губы, они дрожат, в них как будто засели иголки и безумное желание прямо сейчас прильнуть к его губам или хотя бы к щеке… очень сильное, почти безумное, желание.       Адриан, продолжая спускаться по лестнице, успел бросить осторожный взгляд на Маринетт до того, когда она прикрыла капюшоном глаза. Это заставило его улыбнуться, причём достаточно тепло и естественно, лучезарно. Нескольких таких улыбок хватило бы для того, чтобы разогнать эти противные серые тучи, но для Маринетт эта улыбка неповторима, такой на свете больше нигде не найти. – Ты что-то хотела спросить? – Я? Ну… эм, нет, но я бы… спасибо тебе… – За что? – парень недоумевающе покосился на девушку. Лично он считает, что благодарить его совсем не за что, он просто сделал жест доброй воли и решил перенести её через болото, каким из-за дождя стал внутренний двор, не позволив её аквамаринового цвета ботинкам намокнуть. – Ты меня несёшь на… руках… – легко улыбнувшись, тихо и робко промолвила Маринетт. Её губы неприятно, но так желанно ноют, они взывают к поцелую, но нельзя поддаваться, иначе всё может пойти наперекосяк, и такой прекрасный момент быстро прервётся. – Вот бы это никогда не кончилось… – прошептала она так, что Адриан вновь ничего не услышал. – Пустяки, Маринетт.       “Врёшь… тебе не стоило брать меня на руки и нести через все эти лужи. Я могла бы и сама дойти до выхода из коллежа… ах, я никогда не перестану тобой восхищаться,” – ах, что делать ей с весной и этой любовью, что так нагло заполонила весь воздух в коллеже? Куда деться от буйствующих гормонов? Как, наконец-то, взять себя в руки и перестать вести себя рядом с Адрианом как полоумная дура? Ещё сегодня утром эти вопросы Маринетт сильно волновали, а сейчас, когда её на руках несёт тот самый Адриан, в которого она уже влюблена двадцать один месяц, всё уже не важно. Все проблемы мира будто её больше не волнуют, и даже если на город сейчас нападёт акума, она этого совершенно не заметит.       Адриан, осторожно ступая по заполненному водой внутреннему двору коллежа, мог лишь думать, стараясь отвлечься от мыслей о предстоящем завтрашнем дне. Он обещает быть тяжёлым, утомительным и закончится не раньше восьми вечера, да и то если повезёт, что не факт, ведь Кот Нуар, как известно, привлекает к себе одну лишь неудачу, а удача часто обходит его стороной. – “Ох-ох-ох-о… Да ты делаешь успехи!” – зазвучал в голове Адриана ликующий голос Плагга, сидящего в пока ещё сухой сумке возле излучающего слабое тепло планшета. – “Только утром Маринетт с тобой едва могла разговаривать, а теперь ты её на руках носишь! Хе-хе-хе, это часть твоего плана?” – “В этом всё и дело, Плагг – нет никакого плана. Только импровизация”.       Адриан совсем чуть-чуть соврал – в каждой импровизации сама импровизация составляет примерно девяносто пять процентов, а остальные пять являются планом, точнее совсем небольшим наброском с чётким началом и желаемым концом. По такому плану Адриан и будет идти до самого конца – так будет куда меньше разочарований и больше простора для действий.       Быстро и ловко перемахнув через внутренний двор, рыцарь опустил прекрасную деву под крышей у самого выхода из коллежа, правда ему пришлось ловить её – из-за мира грёз ноги девушки стали ватными и предательски подкосились. Только почувствовав под ногами почву, она пришла в себя, правда, вся с ног до головы покраснела и отвела глаза в сторону, не желая встречаться с его прекрасными изумрудными глазами, иначе комплекс вины её точно придавит к земле или же ноги получат ускорение да ещё такое, что она за несколько секунд добежит до пекарни и спрячется у себя в комнате. – С-с-спа-аси… спаси… спаси-бо…– Маринетт снова стала заикаться и от этого почувствовала себя полной дурой. Она завела руки за спину и принялась водить ногой по луже, а взгляд опустила и отвела в сторону, только вот эта водная гладь полна обмана, и в другой луже появилось отражение её лица. – Всегда пожалуйста, Маринетт. Обращайся если что, – Адриан постарался как можно милее улыбнуться, чтобы не напугать свою подругу, но улыбка получилась перекошенной из-за её забавного отражения в луже, разбиваемого падающими с потолка каплями дождя.       “Вот он, мой шанс, наконец-то, вернуть ему зонт! Я это сделаю! Я смогу! Я справлюсь! У меня получится!” – Зонт… – сдавленно проговорила Маринетт, повернул лицо к Адриану и протягивая ему зонт. Она уже чувствует, что её голос дрожит, трескается, мысли все разом начинают путаться, ноги едва могут держать хрупкое девичье тело, но надо во всём этом поставить точку. Зонт должен быть возвращён владельцу! – Ты помнишь? Тогда… осенью, позапрошлой осенью ты… ты дал мммне ззонтт… ты ещё тогда… тогда… тогда смеялся, помнишь?       Адриан немного поколебался, но всё же кивнул. Он помнит тот день, когда первый раз пошёл в коллеж и обрёл друга, даже двух друзей: Нино и Маринетт. Этот самый чёрный зонт всегда был в голове блондина, в его мыслях всякий раз, когда Маринетт приносила в коллеж зонт, а приносила она его достаточно часто и не всегда в дождливый день. Почему? Он не спрашивал никогда об этом, но вот Плагг не упускал момента глупо пошутить по этому поводу, а в конце частенько говорил следующее: “Вы просто созданы друг для друга… но, увы, нет на свете более романтичней пары, чем я и камамбер.”       Да, этот противный чёрный усатый комочек шерсти прекрасно помнит свои слова, сказанные в тот день, когда он наделил Адриана силой разрушения и неудачи. Этому вечно крутящемуся в мире моды парню нужна хорошая милая девушка, а таких среди его фанаток полным полно, но у него на уме только ЛедиБаг. Сколько уже прошло? Достаточно, а он всё по ней сохнет и отказывается признавать тот факт, что у него никогда не будет шанса завоевать сердце своей Леди из-за какого-то… из-за какого наглеца, нахала, варвара, вора, который украл ЕЁ сердце. – Он… он… зонт, он твой и я бы… я…       Маринетт не смогла договорить – звук сигнала стоящей у обочины машины в один момент заглушил все её слова. Она знает контуры этой машины наизусть, и, если уж на то пошло, то она и с закрытыми глазами по одному лишь звуку двигателя узнает эту машину где угодно. – До скорого Маринетт, увидимся завтра… – машина приехала за Адрианом. Он, честно говоря, не ожидал такого и уже готовился возвращаться домой пешком под проливным дождём в своём фехтовальном костюме. Он, помахав рукой на прощание, быстро спустился по лестнице и в самом её конце развернулся на несколько секунд. – Не забудь принести домашнее задание!       Прекрасный рыцарь сел в машину и уехал. Дева же осталась одна, в ужасе, в шоке и непонимании, ноги её предательски подкосились и она, оперевшись спиной о стену, села и положила голову на сложенные на коленях руки. Рядом не было никого, так что Маринетт не стала сдерживать себя и дала горьким слезам свободно течь по её румяным щекам. Всё безнадёжно, всё тщетно… – Маринетт, не плачь, – из внутреннего кармана жакета вылетела Тикки и села Маринетт на плечо. Она тут же начала гладить её маленькими лапками по щеке в попытке успокоить. – У тебя почти получилось…       Маринетт и слушать ничего не желала. Ещё одна бездарная попытка вернуть этот чёртов чёрный зонт Адриану! Таких уже было не мало, взять хотя бы одну на прошлой неделе: она долго думала, а в конце урока всё же смогла позвать Адриана, но не смогла и двух слов связать без заикания, а этот зонт был у неё в руках и прижат к груди. Одна из немногих попыток, которая хоть как-то смогла проявиться в жизни, а остальные (таких около сотни) только и могли тешить воображение, поскольку были или слишком смелыми, или глупыми, или смешными, а какие-то и вовсе доходили до высшей степени абсурда. – Не получилось… у меня не получилось… – сквозь всхлипы проговорила девушка, продолжая держать в левой руке зонт, который прячет её от всего мира, что находится за крышей коллежа. – И никогда не получится. Нико… никогда… – она разревелась не в силах больше вообще как-то сдерживать ту боль, что поселилась в её сердце из-за одного простого зонта.       Тикки непонимающе покосилась на подругу. Зонт преткновения – так обозвала квами кусочек чёрной ткани на спицах с алюминиевой палкой. Из-за него все беды! Из-за него Маринетт практически после каждой неудачной попытки плачет в подушку пытаясь бороться с болью в сердце, со своими разгорающимися с ещё большей силой чувствами, корит себя за дрожащий при нём голос, за свою глупость, за слабохарактерность, за неспособность вести себя рядом с ним так же, как рядом с другими! – Неужели для тебя этот зонт важнее всего того, что сегодня произошло? – Тикки сначала заговорила полным удивления и непонимания голосом, но после квами быстро всё взяла в свои маленькие лапки и заговорила не только уверенно, но и восторженно, заставив Маринетт поднять голову и начать слушать. – Ты разговаривала с Адрианом, даже не заикаясь! Ты сидела с ним в библиотеке целый час и вела себя непринуждённо! Он нёс тебя где-то минуту на руках, а ты готова всё это забыть из-за какого-то зонтика?! Так, а ну вставай! Хватит плакать! – квами остервенело потянула девушку за рукав куртки, пытаясь поднять вес явно больший своего. – Пойми же, что если бы не эта машина, то у тебя всё могло бы получиться! Здесь нет твоей вины…       Маринетт, вняв словам Тикки, прекратила плакать и попыталась улыбнуться. Тикки права: о том, что произошло сегодня, можно только мечтать. Адриан нёс Маринетт на руках, он разговаривал с ней в библиотеке, и она, наконец-то. смогла побороть себя и не заикалась. Зонт? А что зонт? Разве стоит лить горькие слёзы из-за какого-то там глупого зонта? Нет, можно лишь радоваться за саму себя, за очередную попытку вернуть эту глупую вещичку, и эта попытка оказалась ближе всех предпринятых ранее.       Юная дева, как только окончательно пришла в себя и вытерла слезы, пошла домой. Она безумно счастлива и готова весь день летать в облаках – этот день для неё уже признан самым лучшим в её жизни. Будет ли какой-то день лучше этого? Хи-хи-хи, да, будет, и будет много таких дней: Адриан не намерен бросать всё на полпути, он как никогда хочет стать для Маринетт таким другом, какого она заслуживает. А она ни за что на свете не станет отталкивать своего прекрасного рыцаря.       Крепись, влюблённая дева, среда обещает быть тяжёлой – у тебя намечена встреча со свирепым огнедышащим золотым драконом. Возможно, тебе придётся скинуть с себя платье и облачиться в доспехи, взять в руки меч с щитом и дать отпор врагу, претендующему на твоё счастье…

***

      *Le Parisien (Парижанин) – французская ежедневная газета, которая охватывает международные и национальные новости, а также новости о жизни Парижа и его пригородов. Газета была основана Эмильеном Амори в 1944 году.