Второстепенный персонаж

      Сначала её окружает темнота. Это хорошая темнота: тёплая и тихая, но в ней нельзя оставаться. Надо наверх. Непреодолимое желание толкает её, и она тянется, напрягая все жилки, до тех пор пока верхушкой не вырывается из-под земли.       Она распахивает глаза и видит мир. Очень-очень светло, много запахов и звуков. А ещё всё огромное. Она дрожит и пригибается к земле — она хочет назад. Темнота внизу ободряюще греет ей корни: будь храброй.       Кап.       Что-то бьёт по голове.       Кап.       Ещё раз. Она вся сжимается. Что это? С опаской она поднимает голову: небо затянуто тёмным и рыхлым. Она высовывает язычок, ловит каплю, понимает, что это вода, и пьёт до тех пор, пока весь её стебель не набухает от влаги. Что-то внутри подсказывает ей, что так надо — чтобы расти.       Дождь превращается в ливень, хлещет холодными твёрдыми струйками. Она начинает волноваться, ведь корни её неглубоко, вдруг их вымоет? Она крепко закрывает глаза и просит дождь перестать. Пожалуйста! Не сразу, но он слушается: тучи лениво расползаются, выглядывает солнце. Слабое, будто не уверенное, стоит ли ему вообще появляться в этом мире, солнце бросает первый желтый луч. Она встречает его, восторженно расправив листочки. Она пропитывается светом и жмурится от удовольствия. Из-под земли медленно высовываются две другие её головки, испачканные мокрой грязью, смешные. Она улыбается. Теперь она — Трёхголовка. Дует холодный ветер, и она сплетает стебли, чтобы согреться. Что-то жжужит у лица — она хватает это. Муха горькая, сухая, крылышки застревают между зубов, но Трёхголовка тщательно жуёт. Она хочет стать большой как можно скорее.       Со временем она знакомится с другими. С лианами, которые путешествуют по всему королевству (а здесь собираются, чтобы поваляться в обнимку и поделиться историями, которые Трёхголовка слушает развесив листья). С крошечными шептунами, которые постоянно пищат (Трёхголовка не может разобрать их странные слова). С тощим седым вороном, который гордо восседает на ветке (из его снисходительного карканья она узнает, что живёт в Метамуре, в королевском саду). Но больше всего Трёхголовку привлекают розы. Восхитительные и молчаливые. Они гордые, никогда ни с кем не общаются. Трёхголовка растёт с ними рядом, смотрит на яркие синие бутоны и мучается: насколько же она серая и уродливая! Три её головы украшены разве что усиками, а шипов вообще нет. Неужели ей суждено вечно лишь оттенять их красоту?       Всё меняется, когда приходит садовник — добрый юноша с большими печальными глазами. В первую очередь он заботится о царицах-розах, так тщательно, словно они его родные дети, но и про других обитателей сада не забывает. Его нежные руки нравятся Трёхголовке. Они рыхлят землю, чтобы ей хватало воздуха, поливают пахучей тёплой водой (Трёхгловка извивается, подставляясь) и даже кормят сочными опарышами. В благодарность Трёхголовка гладит садовника усиком по ладони. Человек улыбается так грустно, что у неё колет в сердцевине.       Изначальная темнота выцветает на задворках памяти — Трёхголовке нравится этот мир. Она растёт и вскоре может свысока смотреть на червей, которые ползают вокруг. Правда, до стройных роз ей всё ещё далеко.       А потом что-то случается.       — Прости, девочка моя. — Садовник вспарывает лопаткой землю вокруг неё. — Приказ князя.       Острый металл проходит совсем близко от корней, и Трехголовка дёргается. Что-то в тоне юноши её пугает. Но сопротивляться смысла нет, она знает, что князь, Хозяин — самый главный. Ему принадлежит этот мир. Он создал сад, создал розы и лианы, создал её, Трёхголовку. На самом деле, ей давно не терпится его увидеть. Ведь создатель целого мира не может быть злым.       Она ошибается. Хозяин очень-очень зол: его глаза сверкают как металл, а зубы, обнажённые в улыбке, похожи на шипы. Хозяин делает ей больно — хватает за стебли и грубо выдергивает из горшка. Пальцы страшные и твердые, как железные лопатки. Трёхголовка испуганно пищит.       — Выпусти их в портал, — говорит Хозяин.       Трёхголовку куда-то швыряют. Пространство вокруг искривляется, её крутит и вертит, как оторванный листок в бурю. А потом она падает и бьётся о что-то твёрдое — все три головы её трещат. Она шевелит корнями, пытаясь нащупать землю... ну же... Да, получилось! Корни становятся длиннее, вытягиваются, глубоко впиваются в почву. Её стебли и головы тоже растут, раздаются вширь. Трехголовка понимает, что стала очень большой. Неужели сбылась её мечта? Теперь она даже выше роз! Она карабкается по стене, взмывает вверх и наслаждается своим величием — ещё чуть-чуть, и она дотянется до солнца...       А потом Трёхголовка видит металл. Блестящий, как глаза хозяина. Наверняка, такой же ледяной, как его пальцы. Она чувствует, что должна впиться в него зубами — её разбирает такая злость, какой Трёхголовка не знала ещё никогда. Этому невозможно сопротивляться. Мерзкий-мерзкий металл кислит на языке, но Трёхголовка настойчиво грызёт его, раздирает на мелкие кусочки, ведь теперь она большая и сильная!       В стебль что-то вонзается, и всё тело вздрагивает от боли. Главная голова, с самым длинным стеблем, ныряет вниз и видит там человека. Он терзает Трёхголовку огромной металлической лопатой. Трёхголовка бросается на него, страшно рыча. Она бьёт лбом совсем рядом, и человек отпрыгивает, исчезает где-то внизу. Так-то! Рана неприятно зудит, но Трёхголовка не должна отвлекаться от металла — она грызёт его вновь. Она должна его разрушить!       Но боль повторяется. Только в этот раз намного сильнее — Трёхголовку рубят в семи разных местах, горячий сок течёт по кожице. Она возвращается, чтобы защитить стебель. Почему эти люди такие? Что она им сделала?!       Трёхголовка хватает маленького зеленого человечка и пытается проглотить, как муху, но давится: он скользкий, вонючий, отвратительный! Она кашляет и выплевывает существо, сотрясаясь от омерзения. Одно из лезвий вонзается в её сердцевину — по стеблю бежит судорога. Голова Трёхголовки несётся на врагов, но натыкается на острия лопат. Её тонкая кожица покрывается порезами, и Трёхголовка шипит, зовёт другие головы на помощь...       Она не успевает. Пять из шести людей вдруг взмывают вверх, и на неё падает огромный валун. Он придавливает главную голову к земле, сломав половину рта, — от выступившего сока на языке становится солоно. Трёхголовка перестаёт понимать, что происходит, но две другие её головы вскидываются, готовые защищаться. Невидимая сила хватает их и переплетает между собой, так тесно, что воздух не проходит в устьица. Трёхголовка задыхается. Злая магия стискивает стебли, выжимая каждую клеточку досуха. Рты раскрываются — из них взмывает фонтан сока. Её сока. Вмиг ослабшее тело падает на землю — Трёхголовка чувствует, как рвутся жилки и узелки и глубоко внутри трескается сердцевина. Её плоть немеет, словно отрубленная — только в стебле, где живое переходит в мёртвое, ещё пульсирует боль.       Трёхголовка растерянно смотрит на свои части, ставшие бесполезными и чужими. Переводит глаза на людей. Она не умеет разговаривать, даже не может позвать садовника.       Она кричит, когда её охватывает пламя.       Тишину разрезает высокий гудок: приближается поезд.       — Рельсы! — спохватывается Калеб, несётся вверх, и Стражницы летят за ним вслед.       Бланк остаётся на месте.       — Большая жралка мертва? — Он с опаской трогает потемневшую голову ногой. Голова осыпается пеплом.       Большая жралка мертва.