***
Римминг – это охренительно. Тони уткнулся лицом в подушку, к задранной заднице прижимается Стив – вылизывает, толкается внутрь, жадно, быстро. Дразнит, распаляет... – Кэп... Мать твою! Стив не любит ругательств, но сдерживаться нет сил. Не выговорит же он ему сейчас-то... – Ой! Кэп кусает его за ягодицу и широко оглаживает языком. А потом снова безжалостно врывается в анус. Тони скулит, и под его пальцами трещит наволочка... – Роджерс, ну давай же! Нестерпимо хочется почувствовать внутри его член. В заднице пусто, а тело горит. Бесстыжий язык изгибается, и Тони едва не воет. – Терпи! – Нгах! Ноги разъезжаются уже совершенно по-блядски, отчаянно хочется подрочить. Он, было, пытался, но тут же получил по рукам. Так что приходится терпеть. Ёрзает, пытается насадиться глубже, Стив удерживает его бёдра стальной хваткой, – будто в переплетение балок попал! – и доводит до абсолютного безумия. – Да трахни ты меня уже! – Обойдёшься. Тони яростно рычит, пытается извернуться. Но Стив вдруг нежно обхватывает его яички, мягко ведёт по члену... И Тони взрывается. Он кончает и кончает в чёртову изгвазданную простыню. Содрогается, жмурится, давит крик... Оргазм окатывает тело облегчением и незавершённостью. И тоской. А через секунду Тони просыпается.***
Господи... Опять. Он отчаянно застонал, а потом вскочил и принялся яростно одеваться. Уснуть сегодня всё равно уже не выйдет. Ёбаный ты блядский боже, это когда-нибудь кончится? Ведь это же надо было так вляпаться! Нет бы втрескался в красотку с ногами от ушей, нет бы хранил отношения с Пеппер, ведь своя же до последней клеточки, умная, красивая, да ещё и друг – надёжней не бывает, так нет же! Запал на эту ходячую мораль с проповедью! Попроще задачки выбрать не мог. Стивен, мать твою, Роджерс! Легенда Америки! Хотелось или надраться до беспамятства, или кого-нибудь убить. Вот, положа руку на сердце, что у них общего? Тони – гений-технарь, Стив – от техники далёк, как от Луны. Тони предпочитает воевать с помощью самых новейших достижений науки, а Стив? Со щитом! Рыцарь недоделанный... Тони устремлён в будущее, он живёт и работает для него, а Стив – выходец из прошлого, ничуть не смущающийся этого факта. «Я так воспитан». Он так воспитан, а?! Господи... Если мы когда-нибудь встретимся, я набью тебе морду. «А ведь противоположности притягиваются», - прозвенел в голове ехидный голосок. Да бля... «И если у тебя выгорит, то материться тебе, дружок, больше не придётся!» Ну и... хрен с ним. Уж в чём-чём, а в этом он Стиву охотно уступит. Что поделать, раз уж у него воспитание...***
Дети кидают в него камни. Он сам виноват. Просто щенок был такой весёлый и пушистый, так смешно облизывал руки, его было так приятно гладить... И он забыл, что нельзя. Они налетели, отняли щенка, ударили. – Урод, пшёл вон! Камни шлёпаются вокруг, некоторые попадают по телу. Это больно, и он плачет...***
Они так теперь и едят шаурму. Чёрт его знает почему, но каждый совместный ужин в башне непременно заканчивается ею. Стив ест аккуратно, внимательно слушая трепотню Клинта. Весь он как с плаката – разворот плеч, медальный профиль... Прямо как в том наташином шпионском боевике – истинный ариец, характер нордический, выдержанный. А кэп ещё и с товарищами по работе поддерживает ровные дружеские отношения... Эталон. Образец с выставки. Челюсть, порода, экстерьер... Хотелось настоящего Стива. Не супергероя, а человека. Человек являлся редко, и, судя по всему, Тони его бесил. А ведь с самого начала... Собственно, разве могло у них быть иначе? Тони же вырос на рассказах о неустрашимом и непобедимом Капитане Америке! Кэп – святой грааль их семьи, отец всю жизнь его искал. Капитана нашли позже, и будто разом сбылись детские сказки, а реальность даже превзошла ожидания – кэп оказался не монументом, не памятником, живым человеком с горячим румянцем, упёртым, наивным, выносящим мозг своей непохожестью на официальный портрет. Тони не мог не повестись... Едва увидев его, он сделал стойку: заговаривал, красовался, пускал пробные комплименты, только что глазки не строил. Вот только это бревно даже внимания не обратило! Может его не до конца разморозили? А может... Другое время, да. Ведь всё всегда гораздо сложнее, чем в детских сказках. Но Стив был нужен, чем дальше – тем больше. Ему хотелось и вмазать, и забраться под кожу, а ещё вытряхнуть из одежды и из героического образа. Сны совсем замучили, реалистичные до невозможности. Естественно, опыта у Тони хоть отбавляй, вот уж действительно, во многия знания – многия печали. Мысли крутились в голове привычной каруселью, тёмные воды желания и раздражения копились, поднимались, грозя пересечь критический уровень. Жизнь супергероя полна одиночества, а недотрах – вещь серьёзная... – Тони. А? – Ты уснул что ли? Все уже разошлись, – Стив смотрел внимательно, словно из окопа целил. – С тобой всё в порядке? Устал? Много работал? М-мать Тереза! Хоть бы не прикидывался, что и в самом деле волнуется! Тони оскалился: – Не бойся, кэп, второго Альтрона я не мастерю. Стив мигнул. – Я и не думал... – Да? Ну, как знаешь. Встал, потянулся. Привычно разозлился – сколько ни... позируй тут, этот даже не взглянет. А, к чёрту! – Я что-то и в самом деле устал. Может смотаться в отпуск, а, кэп? Ну там, знаешь, пляжи, Малибу, девочки... Самба, румба, вечеринки. Что скажешь? – Что, – от Стива полыхнуло презрением, – надоела служба? По жизни плейбоя соскучился? И в голове вдруг стало блаженно пусто. – А почему бы нет? – с тихой угрозой сказал он. – Я, Роджерс, живой человек. И ещё хочу помнить, ради чего мы спасаем этот долбанный мир! Нет, то есть я понимаю, что тебе это не надо. Зачем? Ты ведь у нас слишком стар для простых человеческих радостей! А может просто так забронзовел, что уже и расслабиться не можешь? Великий герой! Куда нам, грешным, до тебя! Ты просто жалок, Роджерс, жалок и нелеп! Заслоны прорвало. Контрольные системы в голове надрывались, вопя об опасности, но было уже плевать. Боль выплёскивалась, становилось легче. – Слушай, скажи мне, ты хоть раз в жизни целовался? Обнимал кого-нибудь живого? Трахался? Танцевал? Или это слишком низменно для великого Капитана Америки? Рылом мы все для тебя не вышли?.. Кем-кем, а дураком кэп не был никогда. Он всё понял. Его глаза сделались круглыми и изумлёнными, и в воздухе повисло тихое: – Тони... Он словно споткнулся. Чёрт. Чёрт. Стало стыдно. Мерзко. Горько. Он отвернулся. – Что, шокирован? – вышло глухо и тяжело. – Не ожидал? Ладно, я всё понимаю, не бери в голову. В твоё время гомосексуалистов, кажется, вообще кастрировали. Они же не люди. Тебя ведь так воспитывали?! – Нет... – Стив шагнул к нему, вскинул руки, словно прикрыть от чего-то пытался. – Тони, я не говорю, что моё время во всём лучше! И что тогда мы были правы! – Нет? И нелепая, жалкая, горячая надежда вдруг затопила его. И так просто оказалось развернуться и... – Стив... Он почти коснулся, почти сумел. Под пальцами разлилось сводящее с ума тепло, пружинили литые мышцы сильного тела. Пухлые губы, гладкий блеск зубов... – Нет! Стив выбросил вперёд ладонь, и он замер. Нет... Идиот! – Тони, постой! – Стив шёл за ним, – ты не понял! Я не... Ты... Ты... Просто мы не можем. Ты очень... но... – Подожди, ты что? На щеках Стива алели яркие пятна. – Мы не можем, – отчаянно повторил он. Так значит... – Какого чёрта, кэп? То есть... Почему? – Мы товарищи по оружию. – Погоди... – Тони ошарашено уставился на него. – Ты рехнулся? Это самая идиотская причина на свете! – Нет, – глухо сказал Стив. – Таким, как мы, нельзя иметь семью. У Тони отвисла челюсть. – Наташа и... – И посмотри, как у них всё кончилось. – Да твою мать! – Не надо, – тихо попросил Стив. – Не матерись. Это пройдёт, Тони, обязательно. Знаешь, поезжай-ка ты, и правда, в отпуск. Отдохни, развейся, переключись. Я скажу Фьюри. Не приходи на базу. Давай пока... Тони буквально видел, как он вновь обрастает бронёй Капитана Америки. – Есть дело. Долг. И мы не можем. У тебя пройдёт. – У нас! Стив на мгновение опустил глаза. – У нас. Счастливо отдохнуть, Тони. Он развернулся и вышел. Охренеть. Тони долго пялился в стенку, а потом вдруг рассмеялся. Ну, ничего. В самом главном он неожиданно выиграл. Но его, кажется, посадили на карантин! Пока не «выздоровеет». А вот это напрасно – по части упрямства мистер Старк способен дать фору хоть десяти Капитанам Америка. Так что чёрта с два, Стив, чёрта с два...***
Папа опять бьёт маму. Мама кричит и цепляется за его руки. Но он всё равно её бьёт. – Не надо! – Сука! Ты даже ребёнка мне нормального родить не смогла! У, недоносок! – Нет! Папа идёт к нему. Сейчас будет больно! Он мычит и пытается убежать. Мама бросается вперёд, обнимает, закрывает собой. Папа бьёт её. Мама вздрагивает под градом ударов и плачет. И шепчет: – Сыночек мой, сыночек мой маленький...***
Прошёл месяц. Целый месяц страстной осады, преднамеренных и случайных встреч – видеться они стали даже чаще, чем до... Ну, до всего. А что? Тони же не виноват, что какой-то шутник взломал базы данных Щ.И.Т.а! Он, наоборот, помогает наладить новейшую систему безопасности! И вообще в поте лица трудится на благо общества: заменил генераторы, перестроил энергосетку, и теперь База Мстителей сможет работать в автономном режиме пару столетий. А ещё придумал, как улучшить боевые костюмы. Новый материал обещал быть прочнее и удобней, так что Капитану Америка надо бы примерить, поносить, побегать-попрыгать, доложить, не трёт ли где... Все гневные взгляды Стива встречались самой невинной миной. Тони не при чём, все претензии к его музе! Светловолосой, сероглазой... Ты давай, давай, приседай! Он ждал взрыва. Торопил его, предвкушал. Взрыв освобождает энергию и освещает всё вокруг. А иначе до этого тихушника не докопаться... Стива хотелось до дрожи в коленях. А такого злющего, сопротивляющегося – ещё больше. Ну что ты брыкаешься, дурачок? Иди сюда. – Что там между вами происходит? – глаза Наташи смеялись. – Ничего. – Да ладно... Женское любопытство – страшная штука. Это Тони ещё с Пеппер понял. Тут закон простой: раньше сдашься – меньше потери. – Кэп мне отказал. – С ума сойти. – Но ты же понимаешь, я... – Да я-то понимаю. Он тебе как, на раз поиграть? – Слушай, Романова! Ты хоть и женщина... – По морде мне дать решил? – Наташа усмехнулась. – Банально. Но с ним ты так зря. Он боится... – Чего-о-о? – Того. С Брюсом было то же самое. Только Брюс боялся себя, а Стив... Ты думал, скольких он потерял? А ты хочешь снова втравить его в отношения. – Но ты ведь тоже... – Возможно, я ошибалась. – Значит, сидеть под лавкой и бояться за компанию? – вспылил он. – Нет уж, Романова, уволь. А Беннер вернётся. Наташа зажмурилась. – Хорошо бы...***
Они бьются на подходах к какому-то бункеру. Интересно, почему все злодеи так любят мрачные подземелья? Никакого вкуса у людей... Драться приходится втроём – Тор пропадает бог знает где, а кэп... Кэп там, за этими стенами. Наташа и Бартон оттягивают на себя оборону противника, давая Тони возможность пробраться внутрь. Бойница – словно гостеприимная дверь. Джарвис сканирует помещения и указывает дорогу. Он находит кэпа в какой-то пыточной. Тот прикован к стене, избит и окровавлен. И совершенно обнажён. Блядь. Рефлексировать некогда. Стив торопливо предупреждает: – Осторожней! Здесь заминировано. Он тщательно сканирует стены. Недурно... Мины не только подведены к кандалам, они вообще по всему зданию. А вот и пульт. Солидный... Войти в систему – дело секунды. – Джарвис? – На взлом паролей требуется двенадцать... одиннадцать минут. – Почему так долго?! – Система имеет многоуровневую защиту. – Ладно, делай... Ты как, Стив? – В порядке, – пытается улыбаться... – Что им надо-то было? – Ничего. Просто наблюдали, как я регенерирую. Тони отчаянно матерится. Учёные-живодёры! Биологи-самоучки! Он сбрасывает перчатки и принимается осматривать его раны. – Не ругайся... Сломана рука. Рёбра. Ожоги, порезы... А у него нет лекарств. Даже банальных обезболивающих! – Я в порядке, – повторяет Стив. Видать, выражение лица у Тони то ещё... В следующем Марке обязательно будет аптечка! Где-то там, наверху кипит бой, и раньше чем через одиннадцать минут им не выбраться. Что ж... Время для крайних мер. – Сейчас тебе станет легче. И Тони решительно опускается на колени. Протестующий возглас игнорируется. На мгновение он зависает – Стив беззащитен и одуряюще красив... Он оглаживает бледную кожу, обнимает за бёдра и решительно вбирает в рот мягкий член. Господи, как хорошо! Его ведёт от запаха, который раньше мог уловить только мельком, от вкуса, который вообще не знал, от бархата кожи и жёстко щекочущих лицо волосков. Наконец-то... Он сосёт, жадничает, притирается языком. Ну же, детка! Стив не подводит. Тони слышит судорожный вздох, и член, дрогнув, начинает наливаться тяжестью. Всё правильно, всё прекрасно. Тони помогает себе руками – оглаживает яички, дрочит, тяжело дышит, прежде чем снова взять в рот, и смотрит, смотрит прямо в глаза Стиву. Снова ныряет вниз, надевается, пропускает член в горло. Ох, чёрт, да ты действительно большой парень! Разум выбрасывает белый флаг. Есть только Стив под его руками и губами, отчаянная жажда и неистовое желание его ответа... Тони сглатывает, рычит от нетерпения, пробирается пальцами между ягодиц, касается, дразнит. Собственный член ноет и трётся о костюм, ему тесно, неудобно – но сейчас в нос и глотку ввинчивается резкий запах возбуждения, а Стив наконец стонет – и хотя Тони полный профан в медицине, он готов поклясться, что эти стоны не имеют ничего общего с болью. Быстрей, ещё быстрее! Кончик пальца ласкает анус, стоны становятся глухими, словно Стив стискивает зубы, Тони выпускает изо рта член, облизывает его, словно эскимо, сосёт самый кончик и снова вбирает в себя... Стив толкается внутрь и Тони ликующе принимает его – и чёрт с ней, с саднящей глоткой, Стив сдался, Стив хочет, и он поднимает на него требовательный взгляд – ну же! Стив снова всаживает ему, ещё и ещё – и кончает. Этого мало... Так мало! Тони трясёт от желания, в глазах темно, он пытается справиться с собой, лаская всё ещё упругий член... И наконец поднимается на ноги. Всё, что он сейчас хочет, это содрать дурацкую скорлупу костюма и взять... Стив расслаблен, обессилен, искусанные губы красны, и Тони со стоном прижимается к ним в глубоком поцелуе. Тело требует своё – он трётся изнутри о броню, и целует, целует... Из сладкого марева его вырывает вопль: – Мистер Старк! Тревога! Тревога!!! Воет сирена. В крови вскипает адреналин. Он отшатывается от Стива, разворачиваясь в боевой стойке, готовый нападать и защищаться... ...и просыпается. А через секунду осознает, что его и правда разбудил сигнал тревоги.***
Крики, шум, паника. Люди мечутся, хватают вещи. Зачем? Это пугает, он забивается в угол двора и зовёт маму. Но мамы нет, а на него никто не обращает внимания: соседи тащат баулы, корзины и вопят, окликая друг друга. Все куда-то мчатся. Мама! Мама! По улице проходит странная машина – она похожа на человека, но сделана из палок, и громко говорит, что всем надо уходить. Люди бегут мимо неё. Гвалт, суета... Наконец улица пустеет, и в этот момент он слышит мамин голос. Где она? Кажется в доме? Она ищет его, и он ковыляет к крыльцу. Мама! И в этот момент мир содрогается. Земля подпрыгивает и проваливается под ногами, трещат деревья, с грохотом складываются дома, из них летят тучи белой пыли. Горячий шквал тяжёлого воздуха проходит по нему железным катком, швыряя на землю, жар опаляет спину и волосы. И всё стихает.***
Ему никогда не нравилось название их группы. «Мстители»... Пафосно и не по делу – сразу видно, что Фьюри сочинил. А Тони всегда считал, что преступления и агрессию лучше всего предотвращать. Чтобы мстить было не за что. Жаль только, что получалось это не всегда. Вот и теперь, как они ни старались, ублюдок всё-таки успел взорвать своё производство и склады. Тривиальный мудак. От вида его подпольных цехов Тони затошнило – у иных людей амбиций больше, чем мозгов. Вот и этот решил подзаработать на изготовлении ядерного оружия, сырья натащил и возился с ним. Толком обогатить не смог, но уж грязных бомб наделал от души... Вот оно всё и рвануло. – Убираемся! – заорал он, едва послышался взрыв. Трое людей для одного Марка – многовато. Но костюм не подвёл, и из зоны поражения они выскочили быстро. – Гражданские? – Должны были уйти, – Наташа всё ещё немного задыхалась. И вдруг глаза Стива расширились в испуге. – Раздевайся! – заорал он Тони. Ого. – Вот прямо сейчас, милый? Стив посмотрел совсем дико. – Наведённая радиация! Чёрт!!! Он выскочил из брони быстрее, чем из горящей машины. Рявкнул команду, и Марк унёсся обратно к эпицентру. А он остался, ощущая себя странно голым и уязвимым. – Все к врачу, – устало сказал Стив...***
Мама осталась там, под камнями. Он звал её, звал и перестал. Теперь он бродит по грязным улицам, ищет хоть кого-то. Но тут есть только собаки, мусор и пыль. Душно, и трудно дышать. Очень хочется пить. Есть совсем не хочется, тошнит. Он очень устал. Наконец, окончательно вымотавшись, он забивается под корни какого-то дерева и засыпает.***
Наутро Стив на базе не обнаружился – Фьюри сказал, что он вернулся в район вчерашней операции. Тони не колебался: быстро облачился в броню и отправился туда же. Тревога глодала – кэп, разумеется, будет искать гражданских, и с него станется рвануть в заражённую зону... А кто знает, что способен выдержать его организм? Со вчерашнего дня район преобразился – Щ.И.Т. даром времени не терял. Периметр был обнесён колючкой, неподалёку развернулся палаточный лагерь для беженцев, бегали и суетились военные. А вот и штаб... Там Стив и нашёлся. Стоял в углу и задумчиво смотрел на мониторы, в которых проплывали виды разрушенного городка. Тони тихо подошёл и встал рядом. – Ну, что тут? – Пока ничего. – Кэп, ты понимаешь, даже если кто-то там остался, это ненадолго. Уровень радиации приличный. – Ты сам-то как? – В порядке. Сидеть и просеивать песок сквозь пальцы было скучно – Тони хмыкнул и влез в настройки программы. Через минуту экран поголубел и запестрел красными точками. – Откуда их столько?.. – Домашние животные. Крысы. Птицы возможно, не знаю. Куры... Стив задумчиво щурился на картинку. – Так мы ничего не найдём. А можно как-то отфильтровать по размеру? – Молодец, хорошо мыслишь. Тони углубился в программные коды. Да кто ж такое пишет, а? Джарвиса на них нет... Он работал, пил кофе – стаканчики с армейской бурдой регулярно оказывались около локтя. И наконец запустил программу. Пусто. Стив внимательно вглядывался в экран. – Ты какие параметры задал? – Объекты больше полутора метров и теплее 68 градусов (1). – А если там дети? Их в панике чаще всего и теряют. – Сейчас. На экране снова появилась россыпь точек. Да не может быть! Приближение дало ответ. – Собаки. – Их тут полно... Стив нахмурился. – Будем искать. _____________________ 1. 68 градусов по Фаренгейту равны 20 градусам по Цельсию.***
Он ковыляет через завалы и груды хлама. Тут очень плохо, тут повсюду страшно. Надо идти, искать. Хочется прилечь, но тревога сильнее. Он идёт как может, порой кружит на одном месте, но пробирается всё дальше и дальше. Наконец улицы становятся чище, и идти становится легче. Язык царапается во рту, но воды так и нет. Внезапно он видит бутылку, она валяется прямо в пыли. Такие он видел у тех, кого называли «богатыми» - они пили воду из них, а не из колодцев. А теперь такая бутылка есть и у него! Спустя полчаса он понимает – рано радовался. Как ни старается, открыть бутылку он не может. Внутри плещется вода: прозрачная, блестящая на солнце, но достать её не выходит: пальцы не могут сомкнуться на крышечке. Он плачет и колотит бутылкой по камням...***
Они просидели около экранов двое суток, рассматривая каждую подозрительную точку в большом приближении. Беда была в том, что точки всё время перемещались, и невозможно было работать по секторам. – Может их пометить как-нибудь? – в сердцах предложил, наконец, он. – Или, я не знаю, накрыть всю карантинную зону газом со снотворным. – Где ж ты столько снотворного найдёшь... Я уже сказал нашим, они опрашивают беженцев, кто у них пропал. – Ну и? – Сумбур. Одни говорят одно, другие другое. Всё же перемешалось, списка людей нет. Сперва человек объявляется пропавшим, потом находится. Обычное дело во время войны. – До войны тут, к счастью не дошло. – Зато последствия... Сколько времени здесь будет мёртвая зона? – Нисколько. Про Чернобыль читал? Ведь тоже думали, что всё, а теперь там настоящий заповедник. – А людям... – Людям не стоит. Здесь лет пять-десять хотя бы. Но не думаю, что они столько продержатся, уже через месяц-другой полезут в зону. Мародёрство. Стива передёрнуло. Тони усмехнулся – честная душа солдата... – Шёл бы ты отдохнуть, кэп. Я подежурю. На губах Стива мелькнула улыбка. – «Подежурю»... Как-то не по-плейбойски звучит. – Что поделать, стар я уже наверное для сладкой жизни. – Раз стар, то вместе посидим. Это он что, так флиртует? Тони осторожно покосился на Стива. Тот был – сама серьёзность. Они проработали плечом к плечу ещё несколько часов. – Всё, пошли спать. Глаза слипаются. И взглянул быстро – оценил ли Стив намёк? Стив намёка даже не заметил. Он стоял, напряжённо вглядываясь в монитор. – Постой, – картинка медленно приближалась, и кэп вдруг выпрямился. – Кажется, это человек.***
Вокруг него пустая земля. Тут только жухлая трава и сожжённые солнцем холмы до самого горизонта. Он не знает куда идти, но упорно движется вперёд. Жарко. Пахнет пылью и сухой зеленью. Что-то цокает вдалеке. У него уже совсем нет сил. Время от времени он ложится на землю, но потом опять поднимается и тащится дальше. Перед закатом ему везёт – он натыкается на ручеёк. Воды там мало, она перемешана с грязью, но это вода! Он пьёт и возится в грязи, потому что попить и не упасть невозможно. Дальше он ползёт на четвереньках. А на другой день его находят люди.***
Они поцапались быстро и темпераментно. Тони настаивал, что слетает за ребёнком сам, но ни черта не вышло – тупица Роджерс вцепился в него мёртвой хваткой. А потом прыгнул в ближайший джип. Идиот. Ладно, не по-моему, так и не по-твоему. Тони вышагнул из доспехов прямо на соседнее сиденье. – А иначе ты вообще ни хрена никуда не поедешь. Кэп заткнулся и завёл мотор. Только буркнул: – Зря. – Не трясись. Стив промолчал. Джип миновал шлагбаум и поскакал по бездорожью. Ребёнок нашёлся быстро – кружащий дрон передавал им данные, – и, увидев машину, замычал и задёргался. Тони ошарашено уставился на пацана – не мог понять, что с ним случилось. Стив такими мелочами не заморачивался: велел Тони перебраться на место водителя, поднял найдёныша из травы и забрался в джип. Тони вёл и поглядывал на мальчишку. Глаза у того косили в разные стороны, и он уже обслюнявил кэпову рубашку... ДЦП у него что ли? Врач догадку Тони подтвердил. – Родовая травма, вероятно. При здешнем уровне медицины... – Нужно найти его родителей, – сказал Стив. – Хорошо, – вздохнул врач. – Но после сразу верните ребёнка в госпиталь. На том они и отправились в лагерь беженцев. Сейчас без своих костюмов они выглядели обычными волонтёрами. Приданный им переводчик мужественно бороздил волны людского моря, они брели за ним, мальчишка, отмытый и накормленный, дремал на руках Стива. Тони тоже чувствовал, что засыпает, но упрямо шагал рядом, вслушиваясь в полузнакомые звуки местного диалекта. – Вон там! Там! – неопрятная грузная женщина махала руками, тыча в какие-то палатки. – Это же Габриэлито, о святая мадонна! А где же Пьедад, вы не нашли её? Ах, бедняжка, да помилуют её все святые угодники! Хосе! Хосе! Габриэлито нашёлся! Из моментально набежавшей толпы выдвинулся угрюмый мужчина. Посмотрел тяжёлым взглядом, и на его лице промелькнуло выражение злобы. Он замотал головой. – Нет. Не знаю. – Хосе, да ведь это же... – Не узнаю. Это не мой ребёнок! – Иисусе! Да где твои глаза? – Он врёт, – сказал Тони. – Неважно... – медленно проговорил Стив. – Значит, мальчик не ваш? – вежливо уточнил он. – Не мой! И не смей меня оскорблять, гринго! Этот урод не может быть моим сыном! Стив скрипнул зубами. – Понятно. Всего доброго. Папаша... Тони шёл за Стивом и кипел от негодования. Да... А он ещё обижался на своего отца. Да Говард Старк по сравнению с этим типом был просто святым. Они забрали Габриэлито на Базу. – Пусть его посмотрит Хелен, – предложил Стив. – Здесь им всё равно толком никто заниматься не будет. Но доктор Чо ничего хорошего им не сказала. – Мальчик проживёт максимум месяц, даже с учётом лечения, слишком большую дозу схватил. Конечно, мы будем поддерживать и наблюдать...***
Стив был мрачнее тучи. Гонял новобранцев до потери сознания, тренировался как проклятый. – Кэп... – Не надо. – Как знаешь. Вечерами Стив пропадал у пацана. Таскал ему игрушки, что-то рисовал. Тони подумал-подумал, да и соорудил игрушечного робота с миллионом разноцветных лампочек. С ним и заявился в палату. Стив посмотрел так, будто Тони его убивать собрался. Ага, обойдёшься. Я – тоже человек... Пацан от робота пришёл в восторг. Что-то мычал, пытался схватить, ходил за ним следом. – Ну, славно... – Тони понаблюдал за игрой и принялся переделывать пульт вызова персонала. – Я тут почитал кое-что... – объяснял он Стиву, – Габриэлито вполне может всё понимать, только ему с кнопками трудно. Новые были огромные, яркие. Тони деловито орудовал паяльником, насвистывая сквозь зубы. – Тони, это... – Да брось. Конечно, у него месяц всего. Но мы однажды все умрём, – он посмотрел прямо в глаза Стиву. – Но это же не повод не жить! Он устал. Он чертовски устал. Когда уже кончится эта карантинная зона? Габриэлито, вон, выбрался, а он? Внезапно Тони почувствовал, как кто-то обнимает его за локоть. Мальчишка... Он прижался головой к его плечу и уставился на паяльник. – Что, интересно? Ну, смотри, только не трогай, хорошо? Он горячий. Пацан молча сопел и слюнявил его рукав.***
Они занимаются любовью. Не безумным феерическим сексом – на это их сейчас не хватит. Оба очень устали, тут бы забраться в постель и поспать... Но желание близости сильнее. Стив неторопливо двигается в нём. Сладко касается там, внутри, отчего по телу разливается истома и наслаждение. Тони пытается дышать, откидывает голову – он открыт абсолютно, переполнен нежностью и любовью... Горячие губы сцеловывают с его искусанных губ стоны и тихий шёпот: – Стив... Имена – словно секретные пароли, только для них двоих. То, что сейчас происходит, ни для чьих глаз, мир сомкнулся вокруг тёплым коконом, тёмным, дышащим, своим. – Стив! Стив смотрит на него, будто молится, касается мягко, и эти прикосновения и литая тяжесть его тела дарят такое острое и пронзительное удовольствие, что Тони может только скулить и подаваться... Движения становятся сильнее, дыхание тяжелее, он близок к разрядке. Толчки сотрясают всё его тело, Тони сжимается, и Стив беспомощно стонет, уронив голову ему на плечо, содрогается раз, другой и замирает. А Тони зависает в болезненном предвосхищении оргазма. Он тихонько ёрзает, обнимает партнёра, зовёт: – Стив!.. ...Внезапно его трясут за плечо. А?! Он вскакивает, как встрёпанный, и всё исчезает. Сон... Опять сон. Он в одной из гостевых комнат Базы – так замотался сегодня, что решил никуда не ехать... Темно, в открытую дверь из коридора падает свет. Рядом с его постелью стоит Стив. Живой, настоящий, немного помятый со сна. – Тони, ты что? Тебе кошмар приснился? Вот чёрт, а... Но отпираться не хочется. – Приснился. Только не совсем кошмар. В темноте не видно, но Стив, кажется, смущён. – Можно? – и он присаживается на постель. – Знаешь, ты был прав. «Я всегда прав!» Но он прикусывает язык и просто спрашивает: – В чём? – В том, что нужно жить. Как бы ни было... – Я, вот, когда первый раз на Марке взлетал, – вдруг перебивает его Тони, – тоже трясся. Ну, в самом деле, расчёты расчётами, а вдруг брякнешься? Равновесие не удержишь, с управлением не справишься. Это же верная смерть. – Но ты всё равно полетел, – Стив улыбается. – Полетел. А можно подумать ты не боялся, когда эту... сыворотку... – Боялся. Очень. – Мы с тобой чокнутые, Роджерс. Боимся, а всё равно прыгаем в пропасть. – Верно. Может, пора прыгнуть ещё раз? А, Тони? Во рту мгновенно пересыхает. – Пора, – сипит он. И Стив его целует.***
Люди здесь большие и красивые. А ещё добрые. Они дарят ему цветные игрушки и никогда не кричат. И зовут его «Габриэлито». Он не может это выговорить, но кто-то сокращает его имя до «Габи». У него часто болит голова и порой сильно тошнит. Но это неважно – он нажимает ладошкой на зелёную круглую штуку, приходят люди в белом, которые называются «врачи», и становится легче. А вечерами к нему приходят ещё двое. Одного зовут «Стиви», он много смеётся и играет с ним, от его одежды пахнет кожей и ветром. От другого пахнет железом, его зовут «Тони», он говорит много длинных слов и даёт ему игрушки, которые ездят и прыгают. А ещё он обещает с ним полетать. Правда пока это не получается, Габи почти всё время лежит. Но они всё равно приходят каждый день, играют с ним и рассказывают ему сказки...