Влюбленный парень ориентации не хозяин

Утром я проснулся особо воодушевленным, ведь мой гороскоп на сегодня гласил: «Козероги, ждите знак внимания от давно влюбленного в Вас человека». Я знал, что это она. Кто еще может быть? Это должна быть Марина. Даже если она сама не в курсе, что любит меня, то гороскоп-то не обмануть! В принципе, я вполне разумный и здравомыслящий человек, но, когда по уши влюбляешься, абсолютно теряешь рассудок и чувство реальности, и начинаешь верить во всякий бред, вроде гороскопов, примет и тайных знаков. Конечно, я бы мог перестать читать предсказания или игнорировать их, но очень уж хотелось, чтобы это было правдой. Вы скажете, что это девчачий или гейский бред? Возможно. Но влюбленный парень «ориентации» не хозяин. Я был влюблен в светловолосого ангелочка со школы, но она не обращала на меня никакого внимания, поэтому, проследовав за ней в тот же институт, на тот же факультет, я надеялся, что, повзрослев, она выберет доброго, милого парня, готового ради нее на все что угодно, а не типичного смазливого козла, на которого так велись симпатичные девочки. Но Марина выбрала именно его, как и остальные представительницы нашего потока, да и других факультетов тоже. Конечно, «козлом» Антона сложно было назвать, ведь он был добр и вежлив со всеми, при этом не выделяя конкретно ни одну девушку, отчего все считали, что у них есть шанс. Что уж скрывать, был бы я девчонкой, тоже запал бы на далеко интересного, неглупого, темноволосого красавчика. Это и бесило больше всего — как невысокий неуклюжий парень может соперничать с таким «Мистером Идеалом»? Но сегодня у меня появился шанс, о чем сообщили звезды, и, собираясь в институт дольше обычного, выбирая сногсшибательный образ, прыгая перед зеркалом, как девочка, я был готов получить знак внимания от Марины. Опоздав на первую пару из-за поисков чего-то особенного в шкафу (что так и не было обнаружено, ведь все мои вещи составляли обычные майки и рубашки), кое-как попытавшись справиться с вечно спадающей на глаза челкой, задрав ее наверх, на что ушло несколько баночек геля и лака, я вбежал в аудиторию уже к концу пары. Надеюсь, знак внимания не был запланирован на утреннюю лекцию, а то было бы неприятно так нелепо профукать предсказание звезд. Я стоял у двери и искал взглядом Марину в толпе покидающих аудиторию студентов, неохотно отвлекаясь на рукопожатия друзей. Почти все вышли, но Марину я так и не увидел. Неужели она сегодня не пришла? — испугался. — В таком случае гороскоп переносится на следующий раз? Но тут я заметил ее — Марина разговаривала с преподавателем, и, когда она закончила беседу и направилась к выходу, в мою сторону, я невольно сглотнул, предвкушая подарок судьбы. Поднимаясь по ступенькам наверх, она подняла голову и лучезарно улыбнулась мне, помахав при этом рукой. Я повторил ее жест, чувствуя, что вот оно. Именно сейчас что-то случится. Мое сердце билось, как сумасшедшее. — Нам разрешили ненадолго задержать сдачу презентации, — сообщила она довольно. — Презентации?.. — опешил, но не успел ничего больше сказать, как меня перебили. — Фух, отличная новость, — раздалось за спиной. Я резко обернулся на голос, но не рассчитал амплитуду разворота и прямо носом влетел в открытую дверь, от неожиданности покачнулся и упал. Просто отлично. Восхитительно. Прекрасно. — Ты как? В порядке? — потер нос и сфокусировал взгляд. На Антоне. — Давай помогу. — Отлично. Восхитительно. Прекрасно, — проворчал, пока меня поднимали сильные руки с пола, как неуклюжую куклу. — Новая прическа? — он одобряюще подмигнул мне и удалился вместе с Мариной. В гробу я видел эти гороскопы! *** — Да говорю тебе: он гей! — с пеной у рта доказывал другу, сидя на второй паре. Мне хватило перемены, чтобы досконально изучить Антона и понять, что у него нет минусов, за которые можно уцепиться, как за тростинку утопающему, и использовать их против него. Но как говорится, нет минусов — придумай их сам. Старая добрая проверенная схема. — Не говори глупости. Вон сколько девушек от него без ума, — с сожалением произнес Макс. — И тем не менее он ни с одной из них не сблизился! — начал доказывать, пытаясь и сам себя убедить доводами. — Может, они ему не нравятся. — Да как может Марина кому-то не нравиться! — Может, у него уже есть девушка. — Нет, — стоял я на своем. — Откуда ты знаешь? — Просто знаю. — Чувак, прекрати, это смешно. — Молодые люди, все разговоры за дверью, — прервал нас преподаватель. — Я тебе докажу, — успел прошептать, отчего был награжден строгим взглядом Андрея Павловича. *** — Слушай, а ты случайно не гей? — так и не придумав достойных доказательств, на следующий день с надеждой спросил Макса. — Совсем сбрендил? — ошарашенно ответил друг. — Ну, так бы ты затащил его в кровать, а я сфоткал, и да здравствует компромат! — Нет, я не гей. — Может хоть немножко? — Нет. — Он тебе что, совсем не нравится? — я покосился на Антона, сидящего недалеко от нас в столовой. В окружении девушек. Как обычно. — Чувак, я тебе сейчас влеплю. — А если ты затащишь его в кровать не как гей?.. Ай! — Макс не сдержался и залепил мне кулаком в плечо. — Если тебе так принципиально затащить его в кровать, то сделай это сам. — Тогда я буду геем! И как потом заполучить Марину? — Ты совсем обезумел! *** Мне было важно, чтобы Макс был на моей стороне, ведь имея союзника, проще втемяшить свою теорию всем остальным; поэтому, тщательно порывшись в интернете, с разоблачающим геев списком, я снова подсел ему на уши с этой темой на очередной скучной лекции. — Да ты можешь думать и говорить о чем-нибудь другом? — недовольно зашептал друг. — Геи одеваются стильно и дорого, — начал зачитывать список по порядку. — У него просто есть вкус. — Серьга в правом ухе, — я прищурился, пытаясь через несколько рядов приглядеться к уху Антона, — очевидно, еще не успел проколоть, — тут же нашел оправдание отсутствию серьги. — Очевидно, он не гей, — Макс закатил глаза. Меня бесило, что мне не верят! Как настоящий друг, он должен быть на моей стороне при любом раскладе. — Открыто выражает свою неприязнь к геям. Хм, странный пункт… — Чувак, походу это ты гей, — развеселился Макс, — то-то я не понимаю твоего помешательства на нем. — Смешно, — холодно произнес. — Любит контактные виды спорта. Ну, что теперь скажешь? — произнес я самодовольно. — Если ты имеешь в виду контакт футболиста с мячом, то это скорее извращение, чем гейство, — Макс вернул меня с небес на землю. — Убежденный холостяк! Вот оно! — Мы это уже обсуждали, — устало произнес друг, но я не собирался сдаваться. — Замечает изменение в вашей внешности, — я оторвался от списка. — Он же обратил внимание на мою укладку! — необдуманно завопил, привлекая к нам внимание всех окружающих, но мне уже было все равно, я нашел доказательство! — Да вчера все заметили ее. Даже странно, как со свободными от челки глазами ты все равно впечатался в стену, — захихикал Макс. Постоянно косясь на Антона, я заметил, что и он периодически поглядывает на меня. Мне стало как-то неловко. — Это была дверь, — недовольно поправил. — Долгое рукопожатие. — И как, долгое? — Не пробовал, но на перемене докажу! — хищно сверкнул глазами, косясь на Антона. Ну что, голубчик, вот ты у меня и попляшешь! Представил, как утешаю Марину, нежно гладя по голове, играя пальцами с волосами, прижимая к себе, узнавшую, что «Мистер Идеал» — гей. *** — Эй, Антон, привет, — чересчур доброжелательно нагнал его при выходе и протянул руку в приветствии. Он явно был удивлен моим поведением, ведь мы никогда с ним так не здоровались, да и вообще я всячески старался избегать его. Может, потому что ненавидел Антона, может, потому что боялся поддаться всеобщему обожанию. Не знаю. — Привет, — он мило и немного смущенно улыбнулся мне и пожал руку в ответ, но когда «докажу, что ты гей» попытался разорвать рукопожатие, я невольно вцепился в его ладонь, не желая отпускать. Сам не понял, что на меня нашло. Наверное, пытался сымитировать длительность. В его взгляде читалось удивление. — Он гей, — торжественно сообщил Максу. — Да, мне уже сообщила Золушка, которой сообщил единорог, которому… — Понял, — холодно перебил. — Я же сказал тебе смотреть в оба! — разозлился на друга. — Я и смотрел. Видел, как ты вцепился в него. Слушай, по всем признакам, гей здесь именно ты, — снова захихикал Макс. — Отвали. Есть еще один план. *** — Короче, можно определить по реакции. Я проследил за Антоном в раздевалке, ожидая, когда он останется один. Благо у капитана футбольной команды было больше обязанностей, вынуждая его всегда выходить последним. Приказав Максу стоять за дверью и наблюдать, тяжело вздохнув, я направился в сторону Антона, закончившего одеваться, непроизвольно отметив, что он действительно хорош. Что бесило. — Что ты здесь… — начал было парень, оборачиваясь на меня, но от удивления распахнул глаза и открыл рот, когда я бесцеремонно схватил его за яйца. На какие жертвы не пойдешь ради любви. Я же прав? Антона словно громом ударило и он замер, переведя шокированный взгляд куда-то мне за спину. Я обернулся и увидел вывалившегося из-за двери не менее пораженного Макса. Они в оба глаза смотрели на меня, а я не знал, что дальше предпринять, ведь все пошло не по плану. По херовому плану, — отметил про себя. Кажется, мы стояли так пару минут, прежде чем я схватил Макса за плечо и мы покинули раздевалку. Кажется, эти пару минут я все еще держался рукой за его член. Кажется, эти пару минут… — Он гей, — очередной раз повторил другу. — Чувак, что это было?! Ты совсем с катушек съехал?! — заорал Макс, отчего все в коридоре оглянулись с интересом на нас. — Тише ты! — зашипел я. — Натурал бы мне врезал, а гей, как видишь… — Он бы тебе врезал, если бы я не показался. Да я и сам готов был тебе врезать! Какого хрена ты творишь?! Что с тобой происходит?! — потребовал ответ друг. — Я доказываю тебе… — Ты доказываешь себе! И если честно, я уже начинаю думать, что он тебе небезразличен! — Что за чушь?! — вспылил я. *** Просыпаюсь со стояком — снова снился Антон. Сон был настолько реалистичный, страстный. Кажется, я до сих пор чувствую его… в себе. Отгоняю мысли, но тщетно. Презирая себя, закрываю глаза — пытаюсь вернуться в сон или хотя бы восстановить каждый момент, каждое прикосновение, каждый вздох. Рукой тереблю член. Не понимаю, что за чертовщина со мной. Но мне это определенно нравится. — Видишь, как он смотрит на меня? — указал другу на Антона, пожирающего меня взглядом. Я покраснел, вспомнив, как кончил утром, представляя его. Тело. Сильные настойчивые руки. Большие карие глаза, затуманенные желанием. Чуть нахмуренные густые темные брови. Несколько следующих дней я пытался избегать его, не пересекаться даже на лекциях, приходя на них позже и уходя раньше. Кажется, сам осознавал, что стал помешанным на нем, но пытался отбрасывать эти мысли. Я был одержимым, но не признавался себе в этом, особенно Максу. — Еще бы он не смотрел после того, как ты схватил его между ног. Я вообще удивляюсь, что он еще не подловил тебя за твой тощий зад. Хороший он парень, отстань от него, — но я уже не мог остановиться. Я смотрел на «Мистера Идеала», изучал, и хотел снова и снова. Доказать. Казалось, я уже забыл о Марине и о причинах своего поведения. Весь мой мир, мысли и сны крутились вокруг Антона. Он стал центром моей вселенной. И я отказывался это признавать. Снова и снова. — Я подам тебе сигнал звонка, и вы с Мариной зайдете в кабинет. Все ясно? — давал очередные инструкции другу. — Ясно, — обреченный вздох. — О чем ты хотел поговорить? — удивленно произнес Антон, когда я затащил его в свободный кабинет. — Эээ, — тянул время, проверяя готовность Макса. Он уже стоял за дверью с непонимающей Мариной и ждал моего сигнала. Я набрал его номер. Вздохнул. Быстро преодолев расстояние между нами, я прильнул к губам Антона. Слишком поздно прильнул. Слишком мягкие были его губы. Слишком рано в кабинет зашели Макс и Марина. Слишком долго я задержался на его губах. Слишком все снова пошло не по плану. Слишком растворился в поцелуе. — Извините, — произнес Макс, и они с… эээ… Мариной? Мариной, кажется, покинули кабинет. Все пошло не по плану — я должен был поцеловать Антона, и, когда бы вошли свидетели, оттолкнуть его, обвиняя в гействе. Но глаза, рано вошедших, наблюдали совсем другую картину. Я был расстроен и разочарован. Расстроен и разочарован. Наверное, такие эмоции должен был испытывать? Я не понимал: это план включал поцелуй или к поцелую был подогнан план. Или все понимал. Как говорится: «Не хочешь знать ответ — не задавай вопрос». А я не хотел знать. И так догадывался. Я все еще чувствую вкус и теплоту его губ. Обжигающее дыхание. Руки на своей талии. Щекотка его подрагивающих ресничек на моей коже. Опасную и неправильную близость. Его руки, зарывшиеся в моих чуть кудрявых каштановых волосах. Я чувствовал его так явно, словно… Мы все еще стояли в обнимку, соприкасаясь губами. Я нехотя разорвал поцелуй и поступил, как взрослый, адекватный человек. Я убежал. Какого черта это было? — сокрушался у себя в голове. Надо найти Макса. *** После института снова засел дома, как псих — одиночка. Частенько я стал так поступать. Макс перестал звонить, звать гулять — я понимаю, что ему надоело мое помешательство на Антоне. Мне и самому надоело, но я ничего не мог поделать. Он, как клещ, плотно обосновался в моих мыслях, и никакими средствами я не мог отцепить его. Да и сам перестал звонить Максу, неосознанно желая все свое время и мысли посвящать Антону. А друг только отвлекал. Вот так я и провожу свое свободное время — лежу и думаю о «Мистере Идеале», не сводя взгляд с потолка. Перестал замечать, как моя рука сама тянется к члену. Я ненавижу себя за это. *** Мы с Максом практически не ссоримся, но это был именно тот случай. «Признай, что он тебе нравится!» — кричал он. — «Пошел к черту!» — отвечал я. Все мои мысли вертелись вокруг ссоры и Антона. Негодование. Лабиринт мыслей. Хитросплетения собственных игр, в которых я запутался. Которые скрутили меня по рукам и ногам. И я не мог выбраться. Я падал. Я тонул. Схватившая рука, появившаяся непонятно откуда, выдернула меня из мыслей. Я споткнулся и еле держась на ногах влетел в тот же кабинет, в котором на днях произошел тот… неприятный инцидент. — Запирали бы двери, а то черти кто может ввалиться, — сказал Антон, захлопывая дверь. — Я могу ее закрыть, или ты снова вызвал свидетелей? — Черти кто и ввалился, — пробубнил я, пряча взгляд. — Нет свидетелей. — В какие игры ты играешь? — сурово надвигался на меня Антон, отчего я неосознанно попятился к стене. — Хватит играть моими чувствами, — он приблизился, как хищник, медленно, близко, буровя меня взглядом. — Я и не… — не успел договорить. Его губы обрушились на меня. Такие знакомые, такие нежные. От неожиданности я ударился головой о стену. Рефлексивно зажал рот и попытался оттолкнуть его. Слабо. Вышло слишком слабо. Его горячее дыхание обдало мою кожу, отчего по телу пробежали мурашки. Приятные мурашки. Он настойчивее прижался к губам. На секунду я проявил слабость, расслабляя сжатый рот, и этого ему хватило, чтобы прорваться языком внутрь. Я попытался своим вытолкнуть его, но не успел понять, как они сплелись в опасной игре «кто кого». Наши языки словно вели борьбу, сражались, танцевали, переплетаясь в бешеном ритме. Я почувствовал жар. Свой. Его. Наш. Наши руки сталкивались, беспорядочно блуждая по телам друг друга. Наши дыхания участились и звучали в унисон. Наши мысли летали где-то далеко отсюда. Я упустил момент, когда мы потеряли «мое» и «его» — все стало «наше». Антон потянул меня за волосы, закидывая голову наверх, добираясь до шеи. Накрывая ее поцелуями. Жадно вгрызаясь зубами. Посасывая. Оставляя следы. В этой чертовой неразберихе я отталкивал его и притягивал сильнее. Умолял остановиться и не останавливаться. Хотел убежать и остаться. Я чувствовал, что теряю голову. Кровь бурлила. Член взорвался бешеной пульсацией. Он прижимал меня к стене все сильнее, а я будто растворился в нем. Слился. До полной потери индивидуальности. Чувствовал его желание. Свое желание. Его губы снова вернулись к моим губам. Он кусал их, всасывал. Выпил мою волю. Мое сопротивление. Мою душу. Я хотел его. Сейчас. Завтра. Вчера. Всегда. Меня покинули безумные идеи. Планы разоблачения. Доказательства. Зачем я все это вообще затеял? Я не помнил. Важно было только то, что происходит здесь и сейчас. Резко меня накрыло волной холода. Одиночества. Антон отстранился и аккуратно заглянул мне в глаза, словно чего-то боясь. Волнуясь. Смущаясь. Я не понял, что он так боялся. Ведь мы здесь, мы вместе, все так, как должно было быть. Все правильно. Но спустя время до меня дошло. Реальность обрушилась камнем на голову. Все было плохо. Чертовски плохо. Но я облегченно выдохнул. Мне было плевать. Плевать на все, кроме него. Кроме нас. Улыбнувшись, я нежно прильнул к его губам, как в первый раз. И почувствовал его улыбку. Я по уши влип. И мне это нравилось. Это было необходимо. — О-о-о, — где-то через пелену сознания прорвался свист, — а ты был прав, он гей, — ехидно произнесла голова Макса, дверью отделенная от тела. — Только, друг… — начал он осторожно: его глаза судорожно блестели и взгляд метался во все стороны — было видно, что он узнал какую-то страшную тайну, и не знает, как о ней сообщить. — Ты ведь тоже... Ты в курсе? Я кинул сумку в мерзко хихикающую головешку, но она уже скрылась за дверью, улюлюкая.