Маленький домик

      Сугавара взглянул на нежные, словно бархат, цветы, красующиеся в горшках.       Иссиня-фиолетовая фиалка с желтой серединкой, казалось, смотрела на него так пристально, что Коуши время от времени хотелось укрыть её одеялом, чтобы не глазела. От этого, конечно же, становилось не по себе, но в то же время он очень её любил. Её подарил ему Дайчи на один из дней рождения. С тех пор он заботился о ней, как о своём ребёнке: поливал, удобрял, каждый день убирал с неё то ли пылинки, то ли засохшие падающие листья другого растения, расположившегося немного сверху от фиалки. Он любил этот прекрасный цветок, даже порой разговаривал с ним.       Сугавара, посмотрев на фиалки, отвернулся, но потом решил вернуться и ещё раз почистить их.       На самом деле он не особо любит цветы, а если сказать точнее, то не любит вообще. Но когда он получил цветок в подарок на день рождения, ему волей-неволей пришлось заботиться о нем. Вот тогда он и почувствовал, что цветы могут быть не хуже животного или даже человека, ведь, по сути, это такие же капризные, требующие к себе внимания и любящие покушать создания.       Закончив с цветами, блондин тяжело вздохнул и с чувством удовлетворения от выполненного долга вышел в маленький сад, где поблескивала блестящая гладь маленького пруда и стояла маленькая скамейка, на которую Коуши и присел.       С огромным животом, в котором расположился маленький, еще развивающийся пузожитель, Сугавара, улыбаясь, время от времени поглядывал на воду, украшенную турчой, кувшинками и другими цветами, умеющими жить в водоёмах. Сегодня как раз выдался очень славный денёк: лазурное небо, покрытое лёгкими и пушистыми, как вата, белыми облаками озарялось лучами яркого солнца, кожу приятно обдувал теплый ветерок, и стояла тишина, нарушаемая лишь звуками природы. Сугавара очень любил такую погоду – когда солнце не печёт, а ветер не заставляет бежать в дом за курточкой или даже пуховиком. Блондин мог спокойно выйти босиком, надев соломенную шляпку, сесть на деревянную скамейку, которую они с Дайчи соорудили год назад, и, обхватив одну ногу руками, завороженно наблюдать за жизнью в пруду. А жизнь там, уж поверьте, просто кипела.       Коуши вдохнул горьковато-смолистый аромат леса, обернулся и взглянул на статные хвойные деревья, окружившие их с Дайчи домик. Его слух услаждало звонкое щебетание птиц и глухой треск сучьев, на которые наверняка наступило какое-то дикое животное. Мягкая улыбка, которой, наверное, можно было освещать себе дорогу темными вечерами, не сходила с лица парня, которому для абсолютного счастья не хватало лишь одной самой важной детали.       Как же ему хотелось сейчас, именно сейчас, в этот самый момент, увидеть рядом человека, с которым он живёт. Не просто проживает, снимая вместе квартиру или домик на неопределённое количество времени, а именно живёт.       Но Коуши не стал унывать. Обхватив свой живот руками, он наговорил столько слов любви своему ребёнку, сколько он не говорил никому. Ведь, по сути, этот человечек будет тем, кого он полюбит так, как никого никогда ещё не любил. - Как провёл день? – спросил Дайчи, сев за стол и аппетитно начав уплетать за обе щёки лазанью, которую приготовил для него омега. А Сугавара, в свою очередь, сидел напротив и пьяно глядел на своего мужа, оперевшись руками о стол и положив голову на ладони. "Сегодня был просто прекрасный день, Дайчи. Но мне не хватало кое-кого, кто придал бы чудесной картине моей жизни завершенный вид," - подумал Коуши. - Как всегда, - пожал плечами Сугавара, улыбнувшись. Он, конечно, не любит держать эмоции при себе, предпочитая говорить о них тому, из-за кого они, собственно, зародились. Но сейчас слова были точно лишними. - Ты выглядишь счастливым, - улыбнулся Савамура, положив ложку на стол и сев так, будто закончил ужинать. Блондин на это удивлённо вскинул брови домиком. - Ты всё? - Для меня ты – всё, - нежно прошептал Дайчи, глядя в глаза своему мужу, и тот покраснел от кончиков пальцев до кончиков ушей, разинув рот в немой реплике. Он был не в состоянии произнести даже одно слово, даже одну букву, потому что это было неожиданно и приятно. Это дополнило картину, заставив сердце трепетать от теперь уже полного счастья. – Мы не далеко дом купили, Суга? Тебе тут не одиноко? Соседей ведь мало, да и те неблизко. - За всю свою жизнь я никогда не ощущал себя настолько свободным и счастливым, Дайчи, - произнес Коуши настолько ласково, насколько он мог. Брюнет прикусил губы и улыбнулся. Он всегда сравнивал мужа с ветром, свободным и независимым. Блондин даже пах как какой-то вольный зверь, как хвойный лес после дождя, как бескрайнее синее море, как… как никто другой пахнуть не мог.       Они сидели друг напротив друга и улыбались. Улыбались открыто, откровенно, глядя прямо в глаза. Никто из них ничего не скрывал, никто ни о чём не думал, кроме как о настоящем моменте. Но ни один из них не спешил прикоснуться к другому, потому что обоим хотелось наслаждаться этим головокружительным притяжением. Каждый ощущал какое-то мазохистское удовольствие, просто глядя на любимого и до смерти желая к нему прикоснуться. Просто дотронуться, обнять, прижать, попробовать, проглотить.       Дайчи был на работе, а работал он неблизко – несколько миль до города, а потом ещё три станции на метро. Работа была у него не особо сложная, но и не лёгкая. Ему приходилось исправлять ошибки в отчётах, писать новые и учить делать это правильно. Он знал, что, если бы не друг, который был в компании одним из управляющих, он бы ни за что не начал работать там. С другом веселее, удобнее и, чего греха таить, прибыльнее.       Они купили этот старый маленький домик около леса со своим прудом и огромным зелёным полем до самого горизонта всего лишь год назад. Они хотели уединения, хотели жить друг с другом и чувствовать природу, лицезря естественную красоту мира и являясь её частью. В городе, в огромном мегаполисе, где жизнь бьёт ключом, Сугавара чувствовал себя немного лишним. Он не понимал, почему люди всегда куда-то спешат, за чем гонятся, почему ездят так быстро и почему живут, уткнувшись носом в смартфон. Это было за пределами его разума. Он не видел себя частью этого мира, ему хотелось совершенно другого. А Савамура просто такой человек, которому для счастья хватает того, что его любимый расслаблен и доволен. А потом, месяцев через пять, они узнали, что у них будет ребёнок. - Как там Бокуто и остальные? – спросил Коуши, не отрывая взгляда от любимых тёмных глаз. - Как всегда, - низкий тембр самоуверенного голоса сводил блондина с ума. – Бокуто и Куроо любят поиздеваться над своими людьми, - Коуши облизнул губы, начал теребить пальцы, но взгляда с мужа не свёл. - Ушиджима честно работает, а Ойкава без умолку трещит об Иваизуми. - А ты? – Сугавара опустил ноги под стол и медленно, заставляя брюнета закрывать глаза и жмуриться от удовольствия, начал поглаживать босыми ногами голые колени и бёдра любимого мужа. Он чувствовал каждую мышцу, каждую неровность, и от этого становилось душно. Душно до потемнения в глазах. - А я?.. – Савамура покачал головой и рассмеялся, будто поймал Сугавару с поличным в его корыстных намерениях. Никогда Коуши не мог отказать в себе в удовольствии поиздеваться над Дайчи. После того, как он забеременел, стало и того хуже. Теперь ведь им практически нельзя было заниматься любовью. – А я сейчас не сдержусь. - Не сдерживайся, - продолжал играть с мужем Сугавара, мило и невинно улыбаясь, будто это и не он вовсе прямо сейчас соблазняет любимого под столом.       Дайчи, зная, что ступни – это эрогенная зона блондина, схватил их и, не дав ему опомниться, начал мучительно медленно массажировать, надавливая на определенные точки и рисуя разные узоры, доводящие парня до исступления. Суга сжал губы и, схватив руками край стула, закрыл глаза, всеми силам пытаясь сдерживаться, чтобы не застонать в голос из-за того, что это было больше, чем безумно приятно. Весь его мир начал кружиться, исчезать, куда-то уплывать и где-то тонуть. Савамура же не сдерживался: он сжимал сначала сильно и быстро, а потом мягко и аккуратно, ласково поглаживая. Это было мучительно приятно, причем и для Сугавары, и для Дайчи. - Дайчи… - полустон, полувыдох, ещё чуть-чуть и альфа не выдержит.       Брюнет продолжал массировать ступни мужа, всеми фибрами души желая опрокинуть к чертям этот стол и наброситься на Коуши, но понимал, что сейчас нельзя, потому что тот вынашивает их дитя. - Ах, Дайчи… - это был уже настоящий стон, вызов, заставивший брюнета встать со стола, взять на руки почти потерявшего от удовольствия сознание омегу, зайти в спальню и нависнуть над ним, положив на кровать.       За окном было темно и тихо. Покой нарушало разве что уханье совы, жужжание пчел и стрекотание сверчков.       А в маленьком деревянном домике около леса было светло, но только лишь на кухне и в сердцах двух влюблённых. Альфа целовал своего омегу в нос, брови, лоб, глаза, губы, шею – везде. Он хотел поцеловать каждый миллиметр любимого тела, оставить на нем след, объявить всему миру, что этот прекрасный, светлый, лучший человек на свете только его, только Дайчи. А Сугавара и не отрицал. Ощущая горячие прикосновения любимых рук, омеге хотелось только выгибаться и стонать. Каждый палец альфы был буквально источником тока, превращая каждое касание в электрический заряд. Омега извивался, тихо стонал и произносил его имя. Кожа покрывалась мурашками от того, насколько всё это приятно, насколько они близки, насколько они растворялись друг в друге. Дайчи шептал парню на ухо слова любви, Сугавара же их жадно проглатывал, давая ответ вдвойне лучше. Им обоим хотелось просто быть рядом. Хотя нет, не так. Им хотелось быть одним целым. Им хотелось утонуть друг в друге, утонуть в этих бездонных глазах, в этой безграничной душе. В эти секунды они просто до безумия желали друг друга. - Тут так темно, - вдруг тихо сказал Сугавара, удобно устроившись на крепкой груди своего альфы и укрывшись тонким одеялом. Сколько ночей он тут уже провёл, но только сейчас осознал, что здесь действительно ужасно темно, хоть глаз выколи. - Не темнее, чем в городе, - сказал также тихо альфа, закрыв глаза, мягко массируя ладонь омеги и мурлыча от удовольствия. - Нет, ты посмотри, - Коуши заставил мужа открыть глаза и взглянуть. – Очень темно.       На полу расплывался большим пятном лунный свет, просачивающийся с окна, и были видны тени слабо покачивающихся от еле заметного ветра деревьев, а также темные силуэты вещей в спальне. Дайчи знал, что здесь темно. Но ведь не настолько темно, чтобы ничего не видеть. - Лунный свет - наш друг, - улыбнулся альфа. – Он поможет нам не заблудиться по дороге в туалет. - Прекрати, - зазвучал смех омеги, такой родной и любимый. "Боже, почему нам нельзя провести день и ночь друг с другом ещё раз? Почему Савамуре завтра утром придётся уезжать на работу?" - думал Сугавара. – Когда же мы ещё сможем провести такой замечательный день?.. - В эти выходные, - сказал Дайчи, громко и убедительно чмокнув блондина в тот глаз, до которого дотянулся. - Разве в эти выходные мы не пригласили твоих коллег по работе?       И Дайчи вдруг осознал, что действительно было такое дело. Но сейчас было слишком хорошо и спокойно, чтобы думать о проблемах, связанных с этими идиотами. Альфа лег на бок, повернувшись к любимому лицом, крепко-крепко обнял его и сказал: - Суга, почему ты такой хороший у меня? За что мне такое счастье? - Не надо так говорить, - тихо рассмеялся Коуши, ласково проводя ладонью по мягким щекам Савамуры. Они были сейчас настолько близки, что чувствовали дыхание друг друга. Коуши хотел сказать что-то объемное, что-то очень важное и нужное, но вдруг осознал, что слова сейчас излишни, в принципе, как и весь мир.       И оба одновременно потянулись губами друг к другу, чувствуя каждой клеточкой своего тела, что нет в мире большего счастья, чем ощущать близость любимого человека.