***
Ножка аккуратно ступила на деревянную поверхность, ища опору. Мальчик сделал шаг, ещё один и пошёл быстрее. Ходил он уже уверенно, но бегал ещё плохо, поэтому не смог вовремя остановиться и ударился лбом прямо о ножку стола. Не удержав равновесие, ребёнок упал на спину. Асаха чуть приподнялся, сел и, дотронувшись до пульсирующего лба, громко всхлипнул. Слёзы сами заструились по щекам, и уже через минуту до слуха женщины донёсся горький плач. Асаноха тут же появилась в комнате и, заметив сына, села рядом. Она быстро поняла, что случилось, и усадила маленького Асаху к себе на колени, мягко обнимая и раскачиваясь из стороны в сторону. — Тшш, тише, мой хороший… всё пройдёт, — уверила женщина, но сын только крепко схватился за края её юкаты, заливаясь жгучими слезами. Боль не отпускала, и от этого было очень обидно. Мать осмотрела красное пятно и поняла, что ничего страшного не случилось, просто ему больно. Нежные поцелуи в макушку и лоб, успокаивающие слова, материнские объятия — ничего не помогало. Ребёнок вот-вот должен был начать плакать навзрыд, после чего его уже будет трудно утихомирить. И тогда Асаноха спустила сына с колен и быстро вышла, оставив его одного, из-за чего Асаха громко всхлипнул, распахнул большие заплаканные глаза и со страхом посмотрел ей вслед. Уже через минуту она вернулась, держа в руках что-то пушистое и явно живое. Мальчик ещё не знал, кто это или что это, а потому с любопытством и недоверием посмотрел на её руки. А женщина аккуратно опустила месячного котёнка, что принесла их кошка, и легонько подтолкнула его к сыну. Малыш неуверенно ступил вперёд, с таким же страхом и интересом смотря на человека. Асаха с удивлением смотрел на крохотные лапки, рыжую шёрстку, красивые ушки, тонкий хвостик и большие выразительные зелёные глаза. Котёнок уже более смело подошёл к нему, и ребёнок, смешно раскрыв рот, осторожно протянул ему свой пальчик. Малыш потянулся к нему носиком, решив понюхать, и смешно фыркнул, будто чихнув. Тряхнув головой, он ещё раз потянулся носом к тёплой руке, но теперь уже потёрся об неё макушкой, ища ласки. Асаха широко улыбнулся, а потом заливисто рассмеялся, с восторгом глядя своими чёрными глазами на нового друга…***
Последний луч умирающего заката взорвался яркой вспышкой, свидетельствуя о кончине ещё одного дня. На тёмном полотне рассыпались мириады звёзд, сверкающих подобно хрустальной росе в утренних лучах, ночь вступила в свои права, обдавая всё своим прохладным дыханием. Женщина сидела на пороге их дома, одиноко стоящего у окраины леса, и подставляла лицо ветерку. Тихая плавная мелодия переплеталась с треском цикад, а мягкая ткань юкаты грела своим теплом. Мальчик сидел подле матери, закинув голову к небу, и с жадностью и любопытством рассматривал звёздное небо. На руках у него свернулся клубочком тот самый котёнок, ставший уже почти взрослым. Асаха машинально гладил его по пушистой спинке и внимательно слушал женщину. Асаноха играла на флейте, быстро перебирая пальцами и вырывая всё новые звуки из инструмента. В такие моменты они оба могли немного расслабиться и забыть все неприятности в жизни. Но и эти моменты рано или поздно подходят к концу. На дворе уже стояла глубокая ночь, и пальцы стали слегка болеть от холода. Женщина отняла от губ инструмент и посмотрела на мальчика. — Ладно, пора спать, — выдохнула Асаноха и убрала флейту в небольшую резную шкатулку. Мальчик заметно сник и немного застенчиво погладил пальцами резные узоры на крышке. — Что, так понравилась мелодия? — Ответом послужил короткий кивок. — Надеюсь, что вскоре ты это скажешь мне, — со скрытой печалью подметила Асаноха, прижавшись щекой к макушке сына. Асахе уже почти исполнилось два года, а он не произнёс ещё ни одного слова. Это расстраивало и тревожило женщину, но сделать она ничего не могла. Мальчик поднял изучающий взгляд на неё, крепче прижимая котёнка к себе. — Мяу, — после нескольких томительных секунд выдал ребёнок и слабо улыбнулся. Женщина какое-то время удивлённо смотрела на него, а потом тихо засмеялась. Сын заметил реакцию мамы и стал снова и снова мяукать, наблюдая за счастливой улыбкой самого родного в мире человека.***
— Мам, а кто это? — тихо спросил Асаха, удивлённо глядя на парящего в воздухе духа. — Это маленький демон, их обычно называют «они», — ответила женщина, продолжая идти к дому. — А почему я их раньше не видел? — поразился сын, протянув к духу ладонь, но тот быстро исчез, что-то невнятно пропищав. — Просто твой дар набрал достаточную силу только сейчас, но не все люди их видят. — А кто видит? — Из знакомых только мы с тобой. За это нас называют шаманами. — Шаманами?.. — скорее сам у себя переспросил Асаха и уже в глубокой задумчивости продолжил идти домой.***
Женщина сидела в тени густой кроны дерева, скрывавшей её и сына от яркого полуденного солнца. Однако некоторые лучики всё же прорывались сквозь сеть листвы, тихо шуршащей на ветру, и тут же исчезали. Взгляд неотрывно следил за плавными, но точными движениями рук и кружащими вслед за ними листьями. Асаха быстро обучался мастерству и сейчас уже без проблем призывал лесных духов и они. Густая копна волос волнами струилась в воздухе, плавно повторяя движения хозяина. — Хао, — позвала женщина, и мальчик обернулся, удивлённо глядя на неё. — «Король листьев», — пояснила она, и сын слабо улыбнулся в ответ. Лучше похвалы и не придумаешь.***
Женщина не спеша шла между прилавками с продуктами и выбирала нужные, стойко игнорируя все косые взгляды и шепоток за спиной. Рука сына крепче сжала её ладонь, Асаха как и всегда молчал, предпочитая словам немые жесты. Мальчик давно уже слышал всё обвинения и угрозы, которыми жители осыпали их с матерью, но, в отличие от Асанохи, не мог понять и смириться. Конечно, женщина рассказала ему, почему окружающие к ним так относятся, но Асаха всё же упорно не понимал, что такого ужасного в том, что они видят духов и демонов? Ну видят и видят, какая разница? Они ведь от этого не меняются, но, похоже, людям было всё равно. Поэтому он чуть ли не каждый день слышал в свой адрес «демон» или «сын лисицы, кицуне». Мать запрещала ему отвечать на выпады, прекрасно понимая, что всё может закончиться плачевно, но с каждым разом сдержать Асаху было всё труднее. В его сердце ещё не было никакой злобы или ненависти, только грусть и непонимание, ведь ему всего пять лет. Конечно, сын разговаривал с ней чисто и открыто, но делал он это крайне редко, поэтому точно Асаноха сказать уже ничего не могла. Мальчику больше всего нравилась тишина и умиротворение, он подолгу гулял в одиночестве и, кажется, наслаждался уединением с природой. Ещё когда Асаха только родился, женщина поняла, что он особенный и его ждёт великая судьба. — Будь ты проклята и твой сын тоже, нечестивые отродья!.. — с омерзением шикнул какой-то прохожий, и тут Асаха не выдержал. Он вырвал руку, схватил камень с земли и зашвырнул его в обидчика, попав в затылок. Ему было всё равно, что прохожий, судя по шёлку тканей и пестроте красок его одежды, был дворянином. Хотя подобная выходка могла сыграть с ними злую шутку. — Ах ты, гадёныш! — рыкнул мужчина и уже потянулся за мальчиком, чтобы проучить, как его остановила чужая рука. Асаноха держала его крепко, а смотрела холодно, но на дне глаз читалась твёрдая решимость и предупреждение. — Да как ты смеешь! — взревел мужик и залепил ей звонкую пощёчину. Асаноха отшатнулась, но от сына не отошла. Глаза Асахи вспыхнули пламенем, и он, не контролируя себя, призвал демона в небольшой нож, что всегда носил с собой. Оружие само нашло свою цель: лезвие вонзилось в плечо мужчины, и тот закричал от боли. Женщина рывком за руку заставила Асаху подойти и, дождавшись, когда он посмотрит на неё, тоже дала ему пощёчину. — Ай! За что?.. — обиженно воскликнул мальчик, потирая горящую щёку. На глазах появился влажный блеск, но он сдержался и только тихонько всхлипнул. — Не смей больше никогда так делать. Никогда. Ты понял меня?! — строго спросила женщина, стараясь не выдать боль в голосе. Она уже корила себя за то, что подняла руку на единственного и горячо любимого сына. — Но ведь они все!.. — Не смей так делать! Ты понял? — Да… — Асаноха слышала в этом ответе столько обиды и боли, но не могла сейчас его утешить. Она без слов взяла его за руку и увела из города. Только когда они скрылись от посторонних людей, женщина тут же присела рядом с сыном и крепко обняла, целуя в щёчку. — Прости меня, родной мой, прости… — прошептала Асаноха, на что мальчик только кивнул и отвёл взгляд. — Асаха, прости, так было нужно. Ты же знаешь, что люди не понимают нашу силу и отвергают. Нам нельзя её показывать, иначе будет хуже. — Я не могу терпеть, когда тебя оскорбляют, а тем более бьют, — тихо признался сын и тоже крепко её обнял. — Ты поранил того человека, это плохо. Знай, Асаха, раненый зверь — страшный зверь. Завтра я не пойду с тобой в лес, ты и сам справишься, а мне нужно будет сходить в город, — заметила женщина и слегка потрепала его длинные шелковистые волосы. — Но ведь мы всегда вместе ходили, — слабо воспротивился мальчик. — Как-нибудь в следующий раз, — ответила Асаноха и встала на ноги. Асаха внимательно посмотрел на её красивую юкату, пшеничные волосы, лёгкую походку, будто пытаясь запомнить. Женщина ласково улыбнулась ему и повела домой. Конечно, она не знала, что следующего раза не будет. Ведь завтра, пока Асахи не будет, её сожгут заживо в собственном доме. А её сын станет самым страшным зверем…