POV Дориан
- Ну, как я тебе уже говорил, Тони был байкером и всё своё свободное время делил между мной и теми тусовками. Все его друзья поголовно были натуралами, либо тоже латентными геями, как и он сам. Тебе прекрасно известно по фильмам, что байкеры ярые гомофобы, а каминг-аут приравнивается к изгнанию из тусовки, это также может сопровождаться многочисленными оскорблениями, унижениями, избиениями...
- Аааа, - понимающе протянул Вальт. - Но как бы разве это не стереотипы?
- Сейчас да. Но тогда, когда гомосексуальность считалась чем-то позорным, такое поведение было не редкость. Стереотипы о гомофобах-байкерах в то время, скорее всего и сложились.
Ну, вот. А с чего всё началось?
Я знал, что после гонок Тони тусит с друзьями. Догадывался, конечно, об измене, потому что тусовка байкеров без пива и шлюх невозможна. Но говорить я ему не говорил некоторое время. Сам он тоже, конечно же, молчал.
Но изменения в его поведении были налицо. Это как раз то, о чём я тебе до этого и говорил: что очень сложно врать любимому.
Он стал более замкнутым, хотя, конечно, и обычно не был особо открытым, но одно дело, когда это черта характера, и совсем другое, когда отрешённости есть веская причина. Более нервным стал, тревожным.
Как-то раз спросил у него прямо, изменяет ли он мне. Пытался уйти от ответа, терялся, хотел оправдаться, пробовал меня обвинить, типа как я такое думать смею, я чё, ему не доверяю, что ли. Пока он устраивал эту сцену, я молчал.
- Ты же понимал, что он врёт! Почему не высказал ему всё, что думаешь? - перебивает Вальт.
- А я не злился на него. Мне прекрасно было известно о суровых нравах его друзей и знакомых. Я не мог запретить Тони общаться с ними, потому что это было второй частью в его жизни. Как он мне говорил всегда: "в моей жизни только две любви: ты и байки. Как я от тебя никогда не смогу отказаться, так и от них".
- Красиво, - улыбнувшись, прокомментировал Вальт. - Я бы лайкнул такую цитату, если бы попалась в ленте на Facebook.
Не могу не улыбнуться от логики молодого поколения.
- Я столько раз видел его слёзы, поэтому когда он счастливый и одухотворённый убегал к друзьям или возвращался от них, конечно, не мог не улыбаться при виде его. Но в глубине души я, конечно, понимал, что общение не столь безобидно и не ограничивается лишь гонками. Да, здесь ещё стоит сказать, что я каждый раз переживал за него сильно, больше всего боялся, что может разбиться.... - делаю небольшую паузу и тяжело вздыхаю. Замечаю на себе понимающий взгляд малыша. - Ну, и больно, конечно, было, что он изменяет... Но разве мог я лишить его всего? Лишить смысла его жизни? Отобрать то, что он любит больше всего на свете? То, чем он живёт?
И вот, вернёмся снова к той сцене. Когда Тони понял, что все его попытки оправдаться тщетны и я не верю в это, он признался. Упал на колени, со слезами на глазах умолял не бросать его никогда, клялся, что любит меня, но что не может поступить иначе. Умолял простить, ещё раз объяснял мне о байкерских устоях. Признался, что тоже не хочет это делать, женщины ему вообще не нравятся, но "только так там можно быть своим, быть нормальным". "Если бы я сказал, что я гей и живу со своим парнем, меня бы никогда больше ни одна байкерская банда не приняла".
Ну, и вот. Разве я мог его не простить? Я любил его очень.
- И сейчас, наверно, любишь... - чуть слышно произнёс Вальт с плохо скрываемой грустью в голосе.
- Люблю, - честно ответил я. Обнял малыша за плечи и нежно поцеловал в макушку. - Но это не значит, малыш, что тебя я люблю меньше. Думаешь, что раз я с тобой, то должен забыть о Тони, оставить его в прошлом? Малыш, если правда любишь кого-то, то даже смерть не станет поводом разлюбить и забыть. Знаю, что сложно это понять: к счастью, тебе не довелось пройти через такое.
- Настоящая любовь бывает только раз в жизни, - негромко произнёс он тем же грустным голосом. - Значит, у тебя это был Тони.
- Это всего лишь теория об одной любви. И я не верю, потому что у меня она не сработала, - ответил я, поцеловав мальчика в висок.
Малыш слегка улыбнулся, взглянув на меня боковым зрением.
- И вот так, постепенно, его измены, можно сказать, стали частью нашей жизни. Вернее, я даже перестал считать эти связи за измены. Ведь никаких чувств Тони не испытывал к своим партнёршам и мгновенно забывал о них. А я нормально к этому относился: мы предпочитали не говорить на эту тему, как будто ничего и нет, - закончил я рассказ.
- А если бы одна из его бывших залетела и он обязан был бы жениться на ней? - поинтересовался Вальт.
- Это было полностью исключено. Тони никогда не был в неадеквате во время секса. К тому же это были девушки лёгкого поведения, поэтому в первую очередь думаешь об опасности заражения СПИДом, чем как бы она от тебя не залетела.
- Чё, прям все-все? И не было нормальных девчонок?
- Что это значит в твоём понимании? Если имеешь в виду нежных и домашних лапочек, то, конечно, не было, - усмехнулся я. - Ну, а вообще девушек, как он мне говорил, немного в таком деле. А те, которые есть, обычно находят себе парней среди участников банды. Ну, или это могут быть лесбиянки. Тони рассказывал, видел одну пару в другой банде.
- В смысле??? - оживился Вальт. - То есть, лесбиянки - для них нормально, а геи - нет?! - возмутился он. - Что за двойные стандарты!
- Да. Парадокс, но некоторым гомофобам нравится, когда девушки вместе. Но вот когда парни вместе, они терпеть не могут, - согласился я.
- Они идиоты! - злился Вальт. - Это несправедливо!
- Во всяком случае сейчас намного лучше отношение, чем тогда. Люди привыкают постепенно. Это поначалу только всё воспринимается в штыки.
- Ну, зашибись, блин! Привыкают они! А чё, трахающихся баб с рождения наблюдали?! А мужиков не видели ни разу, вот и надо привыкнуть, да?!
Улыбаюсь, глядя на моего мальчика. Забавный такой, когда злится. Похож на насупившегося хомячка: щёчки надул.
- Гетеросексуалов привлекает противоположный пол. Как говорится, "один хорошо, а два ещё лучше". Так парни получают больше наслаждения от вида двух красивых и сексуальных девушек, возбуждает, как они занимаются сексом. То же самое можно сказать и про девушек-гетеросексуалок, которым, напротив, нравится гей-порно.
- Ну, всё равно. Даже если девушки - гетеросексуалки, они более лояльно воспримут лесби-порно, нежели парни-гетеросексуалы гей-порно. Почему среди девушек никогда нет гомофобии, а парни могут вести себя как идиоты? - поинтересовался Вальт.
- Я бы не стал так однозначно утверждать о том, что девушки не могут быть гомофобками. Среди них это тоже возможно. Только о такой гомофобии не так часто говорят, потому что она менее выражается. Женщины же сами по себе от природы менее агрессивны и жестоки, чем мужчины. Такая гомофобия может иметь настолько слабо выраженный характер, что покажется, что её совсем нет. Но это не всегда так, - объяснил я.
- Зачем вообще всё это надо? Когда-нибудь гомофобия исчезнет совсем? - с надеждой в глазах спросил Вальт.
- Нууу, не знаю. Если даже и да, то люди придумают новые поводы для ненависти друг к другу.
- Зачем это нужно? Почему нельзя просто сразу принять? Нет, лучше будут вести себя как идиоты! - снова недоволен он.
- Конечно! Если бы всё было так просто, вообще бы не было проблем! - усмехнулся я.
- Ну, вот. Все были бы довольны и счастливы! - наивно полагает Вальт и улыбается.
- Нет, малыш. Ни разу ещё в истории не было так, чтобы абсолютно все были счастливы. И сомневаюсь, что это вообще возможно.
- Ну, да, - вздохнул он. - Вечно всё несправедливо!
- Тебя-то конкретно что волнует? - улыбнувшись, поинтересовался я.
- Да мне-то вроде норм пока. За других людей обидно. За вас с Тони, например.
- А мы просто, по вашему говоря, забили на чужое мнение. Плевать, какая политика в стране, как на нас смотрят знакомые, родители. Когда действительно чего-то хочешь, вопрос цены просто отбрасывается, - честно ответил я.
Вальт замолчал, задумался на некоторое время. Я пока снова отвлёкся на просмотр фильма, как вдруг малыш огорошил меня серьёзными вопросами, не дававшими ему покоя больше всего:
- То есть, получается цена жизни моего отца тоже не волновала его убийцу? Но ради чего? Ради компании? - он повернул голову и взглянул мне в глаза.
В его взгляде одновременно читались и ненависть, и сожаление, и безысходность. А мне было очень тяжело видеть малыша таким несчастным и ещё сложнее - смотреть ему в глаза, потому что я понимал, что отвести взгляда сейчас не могу.
- Но у них же всё равно ничего не получилось. Так зачем же было поступать так жестоко?! Не подумать ни о ком? - снова этот взгляд, на глаза Вальта вот-вот навернутся слёзы. А я себя такой сволочью чувствую. - Вот, смотри, Дори, я тут подумал, если они хотели заполучить компанию, значит, они бы сейчас ей и управляли. Но ведь ты же главный, но ты же точно не мог этого сделать. Значит, им нужно было что-то другое, но только у меня в голове не укладывается, что это может быть за штука или возможность, которая ценится выше жизни человека?! - из любимых глаз потекли слёзы, он всхлипнул и прижался к моей груди, обнимая за шею. - Я не понимаю! Ради чего? Неужели нельзя было решить проблемы мирными способами?! Почему люди могут быть так жестоки? Почему??? - плачет он, а мне ничего больше не остаётся делать, кроме как тоже его обнимать, гладить по голове и спине. Всё делаю как-то на автомате, потому что в сознании ужас, что творится в этот момент. Совесть гложет с такой силой, что душу разрывает на части.
Так сказал: "но ты же точно не мог этого сделать". Верит. И даже никаких противоположных мыслей не появляется. Я тот, кого он точно никогда не будет подозревать. Даже не думает о таком варианте....
- Я не знаю, малыш, - отвечаю, тяжело вздохнув и, чуть коснувшись его макушки губами, легонько целую. Нервное напряжение превышает все пределы, но какими-то чудовищными усилиями я продолжаю выглядеть спокойным. - Я люблю тебя, - чуть слышно, почти шёпотом произношу я, как будто уже оправдываясь за свои действия и пытаясь загладить вину.
- Я тоже очень люблю тебя, - признаётся малыш, снова всхлипнув и прижавшись щекой к моей груди. - Если бы не ты, я бы не выжил. Ты ведь помнишь, в каком я был состоянии. Спасибо тебе за всё, за всё, что ты для меня делаешь! Я думал уже, что больше никогда не смогу быть счастлив. Дори, если бы тебя не было, я бы, наверно, уже умер: я бы не смог перенести такое, - столько откровений. Если бы он только знал, какого мне их слышать!
Душа вывернута наизнанку, сам сижу в каком-то оцепенении. Я хочу что-то ответить моему любимому мальчику, но не знаю, что и как. Мысли путаются в голове. Вопрос выбора острее, чем когда бы то ни было. С губ уже даже готовы сорваться слова, которые навсегда убьют его, но я стараюсь изо всех сил держать себя в руках. Нет, я не хочу. Я не хочу делать ему больно. Он просто не переживёт этого. Он совсем ещё малыш: что с ним будет, я даже представить боюсь!
- Дори, а если им всё-таки нужна была компания? А если они и тебя могут убить? - он поднимает голову. На глазах ещё не высохшие слёзы. Во взгляде сильнейший страх потерять меня.
Перемещаю ладони с его спины на щёки, замечая, что руки дрожат как у наркомана во время ломки. Кстати, дико сейчас хочу курить впридачу: у меня жуткий стресс, который надо снимать чем быстрее, тем лучше, иначе не знаю, что со мной может быть: боюсь, что я могу всё выплеснуть мальчику.
Осторожно ласкаю его щёки кончиками пальцев, перебарывая дрожь. Касаюсь губами лба Вальта, аккуратно целую его, прикрыв глаза и произношу:
- Я сделаю всё, чтобы этого не случилось. Я никогда тебя не оставлю.
Голос всё-таки дрожит немного. Отстраняюсь ото лба мальчика. Вальт смотрит на меня: столько надежды в глазах, столько веры. Во взгляде снова мелькает счастливый блеск. Улыбается, но улыбка всё ещё немного натянутая: настроение улучшается, но нельзя пока сказать, что он такой же довольный, как обычно.
С любовью и нежностью, среди которых прячется жалость и вина, смотрю на мальчика. Даже пытаюсь улыбаться ему, но улыбка тоже натянута.
***
<Следующий день>
Вчерашний вечер ничем необычным не закончился, если только не брать в расчёт состояние моей психики, о котором малыш, конечно же, не знает. Так он постепенно отошёл от грустных мыслей, самочувствие улучшилось и ближе к ночи Вальт снова мог растянуться в счастливой и довольной улыбке, когда я делал ему массаж. После сеанса ублажения, частью которого и массаж можно назвать, мой любимый умиротворённо и сладко уснул.
Мне же на то, чтобы заснуть потребовалось часа два, если не три - точно не знаю, но казалось, что эта ночь никогда не закончится. Я то ворочался в постели, то бродил по дому. Несколько раз выходил на веранду подышать кислородом. Раньше я всегда курил тут, когда нервничал. На днях же Вальт уговорил бросить. Малыш сказал, что волнуется за меня: боится, что могу угробить своё здоровье.
Честно говоря, я и сам хотел бросить когда-то, только меня ненадолго хватало: срывался уже через два-три дня. Самое долгое, сколько я мог продержаться - около двух недель. Когда спокоен, нехватка сигарет ещё нормально переносится. Но когда стресс, возникает очень острое желание покурить. Вчерашним вечером оно было особенно сильно.
Ночью кое-как всё-таки удалось заснуть. Но проснувшись сегодня утром, было такое чувство, будто я вообще не спал. Хотя на часах было около десяти, когда открыл глаза. Малыш уже был в школе, поэтому не видел моего зомбического состояния. Потребовалось не меньше получаса на то, чтоб привести себя в порядок, а то не поедешь же на работу в таком виде.
Конечно, раз я нифига не отдохнул за ночь, то и на работе был несколько на взводе. Да мне и вчера нервы изрядно помотали: есть там один, особо отличившийся кадр. Ну, сегодня тоже даже незначительные косяки подчинённых бесили больше обычного.
А тем, кто курил на работе, хотелось даже чуть ли не втащить уже. Вчера я тоже проходил мимо этих ребят, но сегодня стало последней каплей в чаше терпения. С этого дня совсем запретил курить на работе. Кому очень надо - выходите на улицу, но только не попадайтесь мне на глаза!
Опять устал как собака после работы. Даже не столько от самой работы, сколько от внешних её воздействий: люди, обстоятельства, сюда же можно и пробки отнести в час-пик.
Как же всё-таки хорошо дома! Зона комфорта и удовольствия. Особенно если ещё заниматься чем-то приятным, когда есть любимый мальчик. Кстати, как нестранно, секс очень помог справиться со стрессом, вызванным недокуром, а не недотрахом, как это обычно бывает (не зря же говорят, клин клином вышибается). Ммм, теперь понятно, почему вчера мне тоже хотелось Вальта больше, чем обычно.
Вечером я опять достаточно измотал мальчика, что он сразу уснул. Сам же нисколько не устал. Наоборот появился какой-то прилив сил, а желание спать полностью отпало, несмотря на то, что я и вчера не выспался. Хотелось курить. Опять. Начинается вторая "чудесная" ночь!
Первые несколько минут я пытался лежать спокойно и смотреть в потолок. Потом закрыл глаза, отгоняя от себя навязчивые мысли. Меня хватило буквально на пару секунд. Я совсем не хочу спать. Ещё через пару минут начал нервно перебирать пальцами по краю кровати. Я хочу курить! Жутко хочу!
Встал с кровати и вышел из спальни, чтоб не создавать лишнего шума. В голове даже промелькнула мысль беспалевно слинять из дома в магазин или киоск, чтоб купить сигарет. Но я переборол себя и остался дома. Обещал себе и самое главное, Вальту, что брошу совсем. Значит брошу, никаких магазинов!
Ушёл в свой кабинет. Взял с полки одну из книг, стал читать. То есть, я пытался читать, потому что никак не вникал в суть книги. Пролистав пару страниц, отбросил бумажное издание на стол, как только дошёл до того момента, где главный герой закурил. Раньше бы я совсем не обратил на это никакого внимания, но сейчас меня это взбесило, прямо как те парни на работе. Какого хрена всем можно курить, а мне - нет?! Это издевательство!!!
Что же мне делать-то? С каждым днём ломка становится всё сильнее и сильнее. Я должен найти ещё какие-то способы, помимо секса, чтобы как-то справиться с ней.
Чисто на автомате открыл мини-бар, достал бутылку виски. Отхлебнул немного, не закусывая и не запивая, и поставил обратно. Нет, так нельзя! Алкоголь - это не выход. Бросив курить, я сопьюсь.
Тогда после смерти Тони чуть не спился. Бесконечные тусовки, клубы.... я напивался, накуривался вхлам, зависая с легкодоступными мальчиками или просто парнями, которые приходили в клуб за тем же, за чем и я: познакомиться для секса без обязательств. Нет, конечно, среди них попадались и те, кто хотел отношений после такого постельного знакомства. Или кто просто хотел отношений: оставляли свои контакты для следующей встречи, потому что сразу при знакомстве они ещё не были готовы к сексу.
Мне же не нужны были никакие отношения. После смерти Тони я думал, что никого больше не полюблю. Секс с любимым остался только в прошлом, а настоящее заполонилось многочисленными, бессмысленными и беспорядочными связями....
Хорошо, что удалось вовремя остановиться.
Малыш признался мне вчера, что если бы не я, он бы не выжил. Я же думаю наоборот: если бы не он, я бы не стал снова порядочным человеком.
После того, как я чуть не изнасиловал Вальта по-пьяни, он сильно изменился. Мне очень хотелось сделать всё, чтобы загладить свою вину. Но он смотрел на меня со страхом и недоверием. Если раньше наши с ним отношения можно было обозначить на уровне дяди и племянника, то после того случая он совсем стал воспринимать меня как чужого.
Я не раз винил себя за то, что смог поступить с ним так легкомысленно. Малыш мне давно уже нравился. Не знаю точно, в какой момент я начал видеть в нём потенциального юного любовника, а не просто ребёнка. Когда я был трезв, мог сохранять самообладание относительно мальчика. Но после того случая, когда потерял самоконтроль вследствие злоупотребления алкоголем, больше не рискнул появиться рядом с Вальтом в состоянии неадекватности. Я любил его и хотел отношений с ним. Малыш первый, с кем после смерти любимого у меня возникло желание построить новые отношения.
Эрих... С ним у нас давно уже было множество разногласий по разным вопросам (в основном, рабочих) и межличностных конфликтов, порой доходящих и до мордобоев. Когда-то мы были хорошими друзьями, но постепенно превратились в злейших врагов, готовых перегрызть друг другу глотки.
План убийства давно уже зрел в моей голове. Чувства, которые я испытывал к Вальту, совсем не останавливали, последствия злодеяний не волновали. Цель была только одна, идя к которой не думаешь о ценах. Я видел немало примеров, когда люди шли по головам и в конце получали всего, что хотели. Сам постепенно и я стал таким: не щадил никого ради своих интересов.
Слёзы Вальта, его истерики, крики и оцепенение после смерти отца, потерянный, несчастный, напуганный взгляд, дрожащие губы - только увидев всё это, я осознал, что натворил. Не мог спокойно смотреть, как он страдает. Подошёл, обнял мальчика. Он хотел было отстраниться вначале, но уже в следующую секунду бросился мне на шею и прижался к груди, горько-горько плача.
"Не бросайте меня, пожалуйста! Я не хочу в детдом!" - умоляюще произнёс он сквозь слёзы.
И только в тот момент до меня, идиота, дошло, что малыш теперь остался совсем один. Брошенный на произвол судьбы в четырнадцать лет - что с ним станет? кем он вырастет с психикой, искалеченной попыткой изнасилования со стороны друга его отца и убийством отца? (тем же другом, но только он, конечно, об этом не знает).
В его глазах было столько мольбы. Я был его единственной надеждой, ведь мы были почти в родственных связях до того инцидента.
Как же мне стало жалко этого несчастного мальчика! Моего
любимого мальчика....
И до сих пор его слёзы по поводу убийства оставляют на моей душе ужасный, горький осадок, переносить который мне с каждым разом становится всё тяжелее и тяжелее...
***
