Мысли и чувства

Знаете, я обычный депрессивный подросток. Из тех, кого взрослые никогда не принимают всерьез. Из тех, что ходят с ужасной прической не имеют никакого чувство стиля, считая, что это круто. Может быть, кто-то из вас похож на меня. Не знаю. Всем подросткам кажется, что они одиноки. Но они не видят простейшей истины — что на самом деле одиноки все. Не существует вечной истинной любви. Знаете, я ведь, как и все обычные подростки, залипаю на самого милого старшеклассника в школе. Может, в моем случае он не блещет популярностью как в американских комедиях про подростков, но он определенно значит что-то для меня. И, понятно, что я никогда в жизни этого не признаю, но я часами убиваюсь, разрывая свое сердце на части, при мыслях о том, что ему плевать на мое существование. Я лью слезы понапрасну, думая, что никто их не видит, или, думая, что всем попросту плевать. Придумываю отговорки, говоря людям, которые любят меня, что все в порядке, хотя на самом деле от бушующей во мне тоски и злости, я начинаю бить кулаками в стены. Все эмоции уходят, сталкиваясь с болью. Если моя грудная клетка раскалывается от всхлипов, я направляю эмоции в кулак. В такие моменты я понимаю самоубийц. Но лучше ощущать боль, чем не ощущать ничего. Лучше пережить все самые ужасные муки, чем потерять возможность существования. Знаете, я однажды стояла на самом краю высокого заброшенного здания. Один шаг — и забвение. Ветер дул мне в лицо, смахивая тяжелые соленые капли. Но я не прыгнула. Знаете почему? Нет, это не из-за всего этого бреда начет ценности жизни. Не из-за страха за родителей или друзей. Нет. Это был страх. Только он способен устоять перед болью. Только человек, вены которого вздуваются от накатывающего страха, а спина покрыта гусиной кожей из-за того, что каждое дуновение ветра ты ощущаешь, как шепот смерти, может бежать со сломанными ногами. Только полностью отчаявшийся человек может отрезать себе руку, чтобы выбраться из оков. И, если задуматься о человеческом существовании, каждым управляют эти чувства. Мы заводим друзей и любовников, так как боимся остаться одни. Мы учимся потому, что боимся остаться необразованными и выпасть из общества. Мы работаем потому, что боимся умереть в голоде и нищете. Мы живем потому, что боимся умереть. Говорят, жизнь подростков самая сложная и самая прекрасная. Я всегда задумывалась об этом. Только к возрасту шестнадцати лет мы начинаем понимать, что все в этом мире куплено, что все люди продажны, и что счастье — лишь смутная надежда, за которой гонятся глупцы. Наши нервные клетки и чувства заостряются настолько, что мы начинаем ощущать любую фальш или перемену настроения в голосе другого человека. Мы переживаем все страдания, попадающиеся у нас на пути. Со временем нервы закаляются, и, взрослея, люди становятся сильнее. И они всегда забывают, что сами переживали все то, что сейчас переживаем мы. Сравнивая их проблемы с нашими, они относятся к нам поверхностно. Ведь сейчас им хуже, от них зависит пропитание, счета за жилье, одежда. Но на нас взваливаются миллионы разных оттенков чувств, с которыми мы не представляем, что делать. Мы пытаемся идти за зовом сердца и влюбляемся в тех, кому мы не нужны. Мы хотим найти себя, но в итоге теряем саму нить взросления. Нам нужно закаляться, чтобы иметь возможность пережить будущие трудности. А мы режем вены из-за неудавшейся любви. Прыгаем с крыши из-за насмешек сверстников. Понимаем все, притворяясь глупыми, чтобы отгородиться от нахлынувших чувств. Придумываем себе кучу причин для слез, хотя на самом деле просто хотим взаимной любви. Я хочу любви….