Не оставляя Козырей

Отцы и дети       Стоило ли и говорить что Чарльз зи Британия содержался далеко не в королевских условиях. Лелуш был юношей весьма и весьма мстительным, прощать не любил и зачастую не слишком-то желал. Стоило ли удивляться тому факту, что ныне бессмертный император Священной Британской Империи содержался на воде и хлебе, в самых спартанских условиях?       Лелуш хотел, чтобы его отец хоть немного прочувствовал то, что довелось пережить самому опальному принцу, когда британские войска начали вторжение в Японию. Конечно, для этого не хватало бомб и трупов, но, в данной ситуации, юноше приходилось довольствоваться тем, что есть.       Всё же не стоило эксплуатировать наличие у Чарльза бессмертия, это было бы низко со стороны юноши, хоть ему пару раз и хотелось пустить отцу профилактическую пулю в голову для утоления своих низменных желаний. Но опальный принц считал себя выше такой низости, как издевательства над беззащитным человеком…       Даже если этот человек был такой мразью, как Чарльз зи Британия. - Лелуш… – несмотря на не самые лучшие условия заточения, Чарльз выглядел всё таким же внушительным и грозным, ни йоты истощения от нехватки еды или отдыха не проступало на его словно выточенном из камня лице.       Причина, впрочем, скорее заключалась в сигиле Гиасса на его правой ладони. - Отец, – криво улыбнувшись, ответил юноша. Наконец он проведёт этот разговор так, как этого хотел именно он, а не так, как это устроил Чарльз во время прошлой встречи. Лелуш не позволит больше этому подобию на человека читать ему нравоучительные нотации. - И что же тебе от меня нужно, коль ты соизволил спуститься ко мне в камеру? – прямо — как, впрочем, и всегда — поинтересовался Чарльз. - Это твой последний шанс рассказать мне, что же случилось той ночью на самом деле, – твёрдо ответил Лелуш. – Почему ты не защитил мать? В твоих силах было это сделать.       В ответ Чарльз смерил юношу разочарованным взглядом. Право слово, от своего сына, сумевшего добиться разрушения (или, по крайней мере, откладывания, ввиду бессмертия Чарльза) немалого количества планов императора, он ожидал большего, чем старые вопросы. А потому, как и прежде, давать на этот вопрос вменяемый ответ, Чарльз не собирался. - Ты всё ещё ждёшь правды от других, когда ты сам нёс одну только ложь? – равнодушно ответил вопросом на вопрос Чарльз. - И что с того? – усмехнулся Лелуш. – Цель оправдывает средства, и если я смогу превратить ложь в правду… то какая разница? – добавил юноша. – Если я сумею выстроить мир, где сильные не будут попирать слабых, кому будет дело до того, что я начал эту революцию, чтобы отомстить за смерть своей матери? - Знаешь, что иронично на самом деле, Лелуш? – заметил Чарльз, усмехнувшись. – Ты говоришь о равенстве, о мире, где сильные не будут попирать слабых… но ты забываешь, что это естественное положение вещей, – добавил император, заставив своего сына раздражённо фыркнуть. - Когда-то мы считали естественным жить в пещерах, – парировал юноша. – Когда-то мы считали естественным молиться при болезнях. Человечество идёт вперёд, и оно должно меняться вместе со временем, а не находить оправдание в «естественном положении вещей», – добавил Лелуш, вперившись взглядом в своего отца.       На несколько мгновений между императором и его сыном повисло напряжённое молчание. Юношу, сказать по правде, порядком раздражала эта риторика, исходящая от фигуры его отца — всё, что он хотел, так это получить чёткие ответы, или, по крайней мере, отказ их дать. Очередной раунд полемики — это не то, что юноша хотел от последней встречи с отцом… но, впрочем, если Чарльз так уж этого хотел… - И иронично в этом то, что, несмотря на непринятие постулатов социал-дарвинизма, ты сам следуешь его догматам! – торжествующе прогрохотал Чарльз. – Ты, обладая мощным интеллектом и харизмой, подчинил себе более слабых, и ведёшь их в поход на противника! Слабые подчиняются сильным, а сильные сражаются с равными по силе, ради достижения абсолютного господства! - В результате, даже если ты и победишь, то ты просто окажешься самым сильным. Как и диктовал Дарвин, – не скрывая усмешку в голосе, добавил Чарльз. - Ошибаешься, – если Лелуша чем-то и зацепили слова его отца, юноша этого ничем не выдал. – Да, я веду людей за собой, но моя причина иная. Я сражаюсь не за то, чтобы просто узурпировать власть, – добавил опальный принц, после чего кровожадно усмехнулся. - Если бы я хотел захватить трон, то я давно бы вернулся на Родину… ты бы меня даже принял обратно, стоило мне показать это желание — ведь тогда я показал бы себя достойным, в твоих глазах, внимания, – Лелуш сделал драматичную паузу. – Но я сражаюсь не за это. Мне не нужна страна, где людоедство в порядке вещей, и поощряется главой государства. Мне не нужно место, где единственный способ добиться чего-то, это каким-то образом заполучить титул. И мне тем более не нужно государство, где нет места моей сестре! - А потому, я сражаюсь за то, чтобы разрушить Британию до основания, и на её обломках выстроить нормальное государство! – заявил Лелуш, буравя взглядом своего отца. - Тогда ты просто хочешь доказать, что ты сильнее Британии, – усмехнулся император. - Дьявол кроется в мелочах, отец. Жаль, что ты этого не видишь… и уже не увидишь никогда, – добавил Лелуш. - И что же ты со мной сделаешь? Будешь держать в капсуле под высоким давлением? Тебе ли не знать, сколь ненадёжный это метод, – заметил Чарльз.       В ответ юноша лишь усмехнулся. О нет, у него были куда как более амбициозные планы на своего отца. Такие планы, от которых Чарльзу уже никогда не оправиться, как бы сильно он не желал обратного. Ведь даже у бессмертных, при некотором желании и фантазии, могут найтись свои уязвимости. - Сначала я думал залить тебя в бетон, и опустить в Марианскую впадину, – ответил Лелуш. – Затем я понял, что это ненадёжно, и подумал залить тебя в бетон, и сделать тебя частью фундамента нового дворца в Пендрагоне. Это было бы иронично… – несмотря на то, что Чарльз нисколько не изменился в лице, юноша буквально ощущал, как ему не нравились такие перспективы. – Но нисколько не более надёжно. А потому я нашёл лучший вариант. Отец — ты станешь первым человеком, побывавшем на солнце! – не скрывая фальши в голосе, торжественно заявил юноша. - Лелуш! – прорычал Чарльз. - Засим, хочу откланяться. Мне ещё нужно разрушить Британию… – юноша повернулся спиной к отцу и направился к выходу. - Ты расчётливый глупец! Даже избавившись от меня, в будущем тебя ожидает лишь мир Шнайзеля! – в ответ на эти слова, Лелуш на мгновение остановился и оглянулся.       Этот насмешливый взгляд сумел пробрать даже, казалось бы, непоколебимого императора Чарльза зи Британия. - Ты когда-нибудь играл в шахматы на троих, отец? – невинно поинтересовался Лелуш.       В ответ Чарльз лишь прищурился. - О да… вижу, ты понимаешь. В шахматах на троих двое всегда объединяются против одного, и вся надежда выжить у одиночки, заключается в том, что его враги передерутся за право его уничтожить, – пояснил Лелуш, после чего его губы искривила злобная улыбка. - Неужели ты думаешь, что Шнайзель не знал про мои планы насчёт тебя? Он специально позволил тебе, отец, попасться в мои руки, освободив престол для себя, – добавил юноша, после чего отвернулся от отца. - Я же использовал эту возможность, чтобы убрать дикую карту из игры. Что ни говори, но Шнайзель мне куда понятней, чем ты когда-либо являлся, – Лелуш продолжил идти в направлении выхода. - Вот так, в этой партии на троих, два врага чёрные и белые объединились против синих, в самый неподходящий момент, чтобы расчистить доску от противника, хотя ранее синие и белые сражались вместе, чтобы уничтожить чёрных. Иронично, не так ли, отец? – с этими словами, Лелуш вышел из камеры, едва сдерживая хохот.       Это была прекрасная партия. Теперь нужно было разве что разобраться с белыми…