Пролиться дождём...

      Чудесное морозное, снежное время года начало опутывать город своими оковами. Когда наступает это время, все становится как будто заколдованным. Леса были покрыты серебром, поля и дома надели белые шубы, которые на солнце переливаются так, что ослепляют глаза. А прекрасные ели и сосны были покрыты едва заметным тонким слоем инея, который блестел на солнце серебром. И хоть погода была морозная, казалось, что снег так и не хочет покрыть землю и показать людям всю красоту своего «настроения». Лишь в некоторых местах он выпал совсем недавно, но так несправедливо быстро таял.       Недалеко от города, где находилась небольшая поляна, стояли два человека. Невозможно было определить, кто они были друг другу — просто прохожие, заговорившие друг с другом, или знакомые, которые отдались беседе. Но беседа не была такой беззаботной, хоть в воздухе витала непринуждённость, отчего в душах этих двух людей поселились лёгкость и холодное чувство чего-то нового… чего они никогда не испытывали.       Говорили они немного и, можно сказать, не так яростно и пылко, как это бывает между людьми, нашедшими общие интересы. Но если даже кто-то из них и бросал какие-то фразы, то они не были столь примитивны и бесполезны, как это часто бывает в наше время. Они хранили в себе некую таинственность с примесью любопытства ответа собеседника; с загадочным мышлением, которое заставляло глубоко вникнуть в суть сказанных слов, которое было разбавлено такой прекрасной и не занудной философией мира сего.       Во время этого необыкновенного разговора они часто умолкали, каждый погрузившись в свои мысли. Но их молчанию отдавалось куда больше времени, чем рассуждениям и меланхоличным идеям. И вот, даже сейчас, оба собеседника молчали.       Одна — девушка, среднего роста, хрупкая и нежная на вид. Она была словно… белая роза, такая белая, такая нежная. Цвет кожи был слишком белым, что называлось «аристократическим цветом кожи», и даже казалось, что лёгкий иней покрыл не только землю, но и эту хрупкую девушку. Губы — словно лепестки только что распустившейся розы, нежные и опьяняющие словно вино. Волосы — необычный, совсем необыкновенный цвет; встречающийся очень редко в природе. Такой же серебристый, как металл. Они были настолько длинными, что доставали ей до колен. Если бы сейчас поле было бы усыпано снегом, то она непременно бы сливалась с этим волшебным пейзажем.       Глаза, такие же холодные, как эта зима. Их невозможно было назвать просто голубыми, они были какими-то тусклыми, какими-то другими… не такими… Холодными… Но несмотря на всё это, чувствовалось, что в глазах ещё играет неподдельный огонёк… жизни и какого-то смысла, который никто не сумел понять. Своими стеклянными глазами она смотрела на небо, такое же хмурое, как теперь её очаровательное личико. Оно исказилось чем-то непонятным, то ли грустью, то ли разочарованностью — этого не могла понять даже она сама. Небо не было окрашено привычным для него ярко-голубым цветом. Вместо этого, казалось, что вот-вот и оно заплачет, заплачет горькими слезами, не потому что ему просто горько, а потому что оно знает и видит всю гнилость этого мира.       «Это так печально…» — будто понимая «настроение» неба, подумала девушка.       Но всё же… продолжала смотреть на него… Будто ждала чего-то нового, не такого обычного и повседневного, а чего-то чудесного и, может, невозможного?! Смотрела и вглядывалась, будто искала в этом небе себя… свою потерявшуюся частичку невинной и никем не тронутой души.       Её собеседник — уж очень не похожий на неё, стоял чуть поодаль и наблюдал за её действиями. Взрослый мужчина, одетый в тёмное, коричневое пальто и такого же цвета шляпу, которой он прикрывал свои бездонно серые глаза. Глаза его не были столь стеклянными, как у этой молодой девушки, они просто видели много на своего веку, и казалось, что больше ничто не способно удивить его и вызвать ещё больше «отемнения» в его глазах. Мужчина был довольно высокого роста, руки были в карманах, а коричневые волосы, выглядывавшие из-под шляпы, чуть резвились на ветру. Внезапно он вздрогнул от холода и ещё теплее укутался своим шарфом, но это ему никак не помогло.       «Сейчас бы кофе, — подумал он, но ветер снова подул со всей силой, отчего мужчина вновь поёжился, — лучше два — после нескольких секунд раздумий, заключил он».       Мировоззрение его немного отличалось от этой девушки, но хоть в чём-то они всё же сходились во мнениях. И вот тогда, мужчине было приятно побеседовать с ней и проследить за неординарным ходом её мыслей. Это его привлекало и в то же время, благодаря этому, он незаметно улыбался.       В руках он держал дорогую сигару, которую он время от времени прикуривал. Он любил наблюдать, как кольца дыма постепенно рассеивались в воздухе, в этот момент, казалось, что он погружается в те мысли, в которые до селе ни один человек не погружался. Приятная и такая неординарная беседа очень нравилась ему; несмотря на противный холод, который он так не любил, мужчина всё же остался, чтобы послушать размышления молодой и полной сил жизни (девушки).       Внезапно ветер подул ещё сильнее, последние еле державшие листья на деревьях сорвались с такой быстротой, что мужчина, наблюдавший за этим, не успел даже моргнуть. Волосы обоих собеседников развевались от ветра настолько сильно, что они закрыли им глаза, тем самым мешая видеть происходящее.       Ветер дул пару минут, и вскоре всё снова успокоилось. Стало как прежде, но что-то всё равно изменилось. Чувство чего-то нового, появившееся в самом начале разговора снова появилось. Внутри мужчины что-то затрепетало, и он перевёл взгляд на девушку, но та всё так же стояла и смотрела куда-то вдаль… Собеседник перевёл взгляд… может, она ничего сейчас уже не скажет? Но он ошибся…       Приятный, нежный и такой мелодичный голос пронзил пространство между двумя людьми и донёсся до мужчины… — А знаете, я люблю мечтать, — с какой-то радостью, но в то же время с отстранённостью произнесла девушка. Мужчина лишь слегка улыбнулся, смотря на то, как это маленькое дитя начинает новый с ним разговор. «Мечтать значит», — с ухмылкой подметил собеседник. Сколько же люди мечтают? Очень много. Даже разочаровываясь в своих мечтах, они всё же продолжают думать и надеяться на то, что в скором времени они исполнятся. Мечта — это не только нечто, созданное воображением, мысленно представляемое, но также предмет желаний и стремлений. «Мечты — это паруса нашей жизни. Можно плыть и без них… но медленно и недалеко», — рассуждал про себя сероглазый.       Не услышав ответ со стороны собеседника, девушка продолжила с ноткой печали в голосе: — А разве плохо мечтать? — своими холодными и стеклянными глазами она смотрела на небо, и казалось, в её голове выстроился целый план, который не приведёт её к счастью. — Нет, совсем нет, — спокойно, заверяя, произнёс мужчина, при этом томно затянувшись сигарой. — Но тогда почему мне нельзя? — невинно, будто маленькое обиженное дитя, спросила девушка.       Собеседник задумался. Довольно странно слышать это от той, кто недавно говорила, что любит мечтать. Но он уже давно понял, что ход мыслей этой девушки невозможно предугадать. Поэтому, чтобы всё ещё больше не усложнить, он ответил вопросом на вопрос, как это часто бывает в интеллигентных кругах этого города. — А какая у тебя мечта? — чуть прищурив глаза и внимательно посмотрев на неё, поинтересовался мужчина. — Я мечтаю умереть и пролиться на эту землю дождём… — шёпотом, совсем робко, но с какой-то уверенностью прозвучал ответ.       «О, а вот это уже интересно», — мужчина довольно улыбнулся, но мгновение спустя сам задумался над её ответом, над её такой интересной мечтой. — Для чего тебе это? — как-то отстранённо, с ноткой холодности прозвучал его вопрос. Будто это не его только что интересовала её мечта, размышления… да и сам факт того, что ему просто любопытно наблюдать за ней. «С чего бы это?» — Ну как же… — со всем энтузиазмом, что у неё был, произнесла девушка и обернулась к собеседнику. Наверное, только в это мгновение он увидел в ней маленького, обиженного ребёнка, которому не хотят верить. — Посудите сами, — с тоном молодой и интеллигентной дамы, начала она, шагая и махая указательным пальцам из стороны в сторону, — наш мир слишком подл, низок и… — не успела она договорить, как её перебили. — Не могу с вами не согласиться юная леди, — поправляя шляпу, проговорил шатен. — Но зачем вам умирать, разве это что-то изменит? — Не перебивайте, пожалуйста, — с недовольством взглянув на взрослого, который не способен понять ту глубокую пучину мыслей и чувств, произнесла голубоглазая. — И… наш мир черн. — Мужчина кивнул; он не хотел более отвлекать эту малышку от её размышлений. — Вы спросили, что изменится? Так? — уточняла девушка. — Да. Ведь кроме вас, многие уже пожертвовали своими жизнями, так ничего и не доказав. — Вы не правы. Может они ничего не доказали, но… разве люди не задумываются об этом. Разве они не думают бороться с этим?       Мужчина усмехнулся и затянулся сигарой, вместе с кольцами дыма он выдохнул с каким-то пренебрежением и свойственной только ему усмешкой. — Люди глупы… — с каплей отчаяния, прозвучали его слова. — Как не прискорбно это осознавать. —После чего он опустил голову, но вскоре снова поднял её. — Я хочу пролиться на землю дождём… — будто не слыша его слов, снова повторила девушка. — Вы это уже говорили… — Знаете, если я прольюсь на землю дождём, смогу ли я очистить её от всей гнили, грязи и мерзости? От всей печали и горестных слёз? — с тоской произнесла собеседница. — Возможно, — коротко ответил шатен. — Но… я так хочу увидеть улыбки людей, ведь нет ничего прекраснее счастливого человека. — Вы правы, юная мадам, — согласился мужчина. — Ах, как было бы прекрасно, если бы наш мир был бел чист словно… словно… — она запнулась и стала оглядываться вокруг, чтобы найти подходящее сравнение.       Ветер подул ещё сильнее, стало холодать, и наступили первые сумерки. Голубоглазая посмотрела на небо. Внезапно на её ладонь легло что-то белое, холодное, но быстро растаявшее. Потом ещё и ещё… Снег словно белыми хлопьями спускался на землю, покрывая её уже не лёгким инеем, а крупными снежинками, являющимися достоинством красавицы Зимы.       Девушка едва заметно улыбнулась, и это не скрылось от глаз мужчины. Эта улыбка была на её лице не долгое время, но этого хватило, чтобы понять, как она счастлива. От неё будто стало веять теплом, который так и манит к себе холодных людей… Она стала кружиться вместе со снежинками в каком-то странном и созданном ею же вальсе. Позже, упав на холодное поле, которое быстро покрывалось белыми хлопьями, она радостно и от всего сердца захохотала. Смех её раздался по всему полю, такой чистый, такой заливистый. Голубоглазая протянула руки к холодному, как ей казалось, небу. Казалось, что она пыталась ухватиться за что-то, понять нечто и в то же время насладиться этим волшебным творением зимы.       Резко, как для мужчины наблюдавшим за ней и улыбающимся, так и для себя, она поднялась на ноги и ахнула, будто забыла упомянуть нечто важное. — …Словно первый снег! — закончила она свою фразу, наконец найдя ответ и прекрасное сравнение, так хорошо подходящее под её мысли.       Собеседник в это время лишь прислонился к дереву и покачал головой. «Всё-таки… интереснейшая личность», — заключил он. Захотеть умереть, для того чтобы другие были счастливы, чтобы люди мирно улыбались, и мир бы стал таким же белым и чистым, как снег… Как же интересно всё сворачивалось. Но правда в том, что даже смерть такого замечательного ребёнка ничего не изменит, люди, может, и задумаются, но совсем ненадолго. Возможно, они попытаются что-нибудь изменить, но приложат не достаточно сил.       Он не хотел, чтобы она умирала, чтобы это милое и доброе дитя отдавало себя, как жертву. Нет, мир такого просто не заслужил. Он медленно зашагал по направлению к ней, уже толстый слой снега захрустел под его ногами. С улыбкой на лице, мужчина погладил девушку по голове, та с недоумением посмотрела на него. — Знаешь, я знаю, как сделать мир лучше… — произнёс он. — Правда? — с радостью произнесла девушка и глаза её заблестели небывалым огнём. — И что же мне надо делать? — на минуту задумавшись, спросила голубоглазая. — Просто живи. — Жить? — с недоумением, спросила она. И всё? Неужели так просто? Чтобы принести счастье и белизну в мир, она просто должна жить и радоваться жизни? Неужели не надо чем-то жертвовать, кого-то убивать, чтобы получить желаемое, ведь так всегда делали герои в книгах. Она знает. Она читала. — Да. Запомни: ты будешь жить и расти, набираться мудрости и доброты. Храни в себе свои замечательные качества, которыми ты привлекла меня. Будь такой, какой ты есть. И однажды… мир увидит это… они потянутся к свету, но свет сожжёт их, тогда они оставят попытки. Но найдутся те, кто будут идти до конца, те, кто так же, как и ты… желают такого же белого и чистого мира… — мужчина направил руку вперёд и показал ей белую поляну, которая уже полностью была окутана снегом. Стеклянные и, казалось бы, холодные глаза девушки, заблестели ещё ярче. Не удержавшись, она обняла собеседника. Тот, не ожидая такого, чуть опешил, но позже тоже обнял её в ответ.       «Такая хрупкая, — подумал он, обнимая её, — значит, мне не показалось». — Юная госпожа, юная госпожа! — откуда ни возьмись появился молодой дворецкий с тёплым пальто в руках. Уже стемнело, поэтому было вполне понятно беспокойство молодого парня. — Вам пора домой, а не то о вас будут волноваться. — Хорошо, иду! — крикнула девушка. — Спасибо, — обращаясь к своему сегодняшнему собеседнику, произнесла голубоглазая. — Я запомню ваши слова. Они дадут мне надежду на жизнь. И даже если я сломаюсь и буду думать, что всё кончено, я буду вспоминать вас и ваши слова и с уверенностью буду продолжать идти вперёд. Верить, что однажды и наш мир будет таким же прекрасным, как этот первый снег. — Госпожа! — снова крикнул дворецкий, после чего юная леди, помахав рукой мужчине, с которым она провела интересную беседу, направилась к звавшему её. — Innocent Angel, — прошептал он одними губами. — У тебя всё ещё впереди. Я верю, что ты изменишь этот гадкий мир. А я… я просто буду наблюдать и поддерживать тебя.       Вскоре девушка и вовсе скрылась из виду. Теперь мужчину окружало лишь это белое поле и безмолвная тишина. Девственно-белый снег продолжал сыпаться на землю. Это не дождь. Это что-то куда более холодное и чистое. Это снег.       Мужчина снова остановился и оглянулся назад, на то место, где недавно стояла эта интересная личность. Эта девушка.       «Когда-нибудь она вернётся на небо. А потом она станет дождём и прольётся на землю. Но я знаю, что она мечтает стать снегом!»