Погружение

Всё началось, как в сказке. Как в сказке было и потом: чем дальше, тем страшнее… Они познакомились на катке. Мила пришла туда первый раз, Андрей был постоянным гостем. Она плохо стояла на коньках, держась за бортик, с трудом передвигалась вперёд, смеялась, падала, снова вставала и делала очередную попытку поехать. Он, в прошлом профессионально занимавшийся конькобежным спортом, скользил по льду с такой лёгкостью, словно никогда не ходил пешком, а всегда передвигался в пространстве исключительно таким образом. Когда они столкнулись первый раз, Андрей лишь покачал головой, помог Миле подняться на ноги и молча отъехал. Во второй раз он нахмурился. А в третий Мила умудрилась завалиться прямо перед Андреем, так что ему не оставалось ничего другого, как профессионально грохнуться на лёд рядом с ней. — Кто же вас на лёд-то выпускает? — возмутился он, подавая девушке руку. Сам-то он поднялся на ноги без проблем, а она всё падала и падала. — Я бы училась на асфальте, честное слово. Но коньки чего-то не ездят по асфальту, — хихикнула Мила. Тогда он первый раз посмотрел на неё внимательно. Так внимательно, что Миле стало не по себе: взгляд был пристальным, изучающим, таким, от которого хотелось провалиться сквозь этот пресловутый лёд. Ей было двадцать. Но в свои двадцать она была ещё совсем ребёнком. Доверчивым, любознательным, открытым ребёнком. Он был почти на десять лет старше: в меру успешный адвокат, уже успевший сделать себе имя в определённых кругах. — Андрей, — представился молодой человек и улыбнулся. — Людмила, — ответила девушка автоматически. Ей показалось, что влюбилась она именно в тот момент: Андрей выглядел таким уверенным, таким взрослым. Таким она себе и представляла принца на белом коне. И пускай он был не на коне, а на коньках — ситуацию это не меняло. Остаток вечера они провели вместе. Он учил её кататься, а она как-то глупо хихикала и сама не понимала, почему ведёт себя так, словно, падая на лёд, отбила себе не пятую точку, а голову. Ухаживал он долго и красиво: почти три месяца встречались несколько раз в неделю, ходили в парк, катались на велосипедах, на роликах и иногда коньках. Андрей принципиально не водил машины. «Спорт — это жизнь», — говорил он, и Мила постепенно привыкла к постоянным спортивным прогулкам. Она мечтала стать геологом. Ходить с рюкзаком в походы, жить в палатках, проводить вечера перед костром в отдалённых от цивилизации местах, петь песни и есть консервы. Он хотел дом, детей, стабильный заработок и размеренную тихую жизнь… Первый раз он поцеловал её после трёх месяцев знакомства. — Мне не нужны знакомства на одну ночь, — говорил он. — Я ищу серьёзную девушку. Мила была серьёзной. Как ей казалось. Да, у них были разные представления о будущем, но ведь всё меняется… Она ведь тоже хотела большую семью, детей — обязательно троих, дом в тихом и уютном районе. Просто не сейчас. А когда-нибудь позже, лет через десять. — Тебе так повезло, — часто повторяла лучшая подруга Милы Таня. — Такого мужика отхватила: серьёзный, работа козырная, не пьёт, не курит. Замуж не зовёт? — Не зовёт, — спокойно отвечала Мила. Андрей часто повторял, что отношения нужно проверить временем. И она была с ним согласна. Хотя ей виделось всё немного иначе — раньше она была уверена, что проверку временем придумали те, кто не хочет ответственности и боится отношений. Но теперь ей казалось, что Андрей прав: нужно сначала узнать друг друга хорошо, до мелочей, чтобы позже не было болезненных разочарований. Три-четыре года, а потом можно будет думать и о серьёзных вещах. — Жалко. Он ведь почти идеальный. — Почти? — удивилась Мила. — Ага. Всё в нём классно, но если дети на него будут похожи… Бедные детки, — рассмеялась Таня. Да, красавцем Андрея сложно было назвать. Но Милу это не расстраивало: он был умным, сильным — это куда более важно, чем внешность. Ну и что, что неправильный прикус и кривой нос? Зато глаза такие ясные, серые. И к тому же он умел произвести впечатление — где бы он ни появлялся, сразу привлекал внимание. Первое неприятное чувство появилось у Милы в их первую совместную ночь. Не так она себе представляла это. Не так… Утешала себя мыслью, что, может быть, он и правда устал, как сам сказал, и что ему вовсе не важно, что он у неё первый. Она слышала, что есть мужчины, которым это вовсе не важно. Конечно, она надеялась, что будет иначе, но… — Не говори глупостей, — отрезал Андрей, когда Мила высказала свои мысли вслух. — Время — два часа ночи. Мне завтра на работу. Хватит трепаться. Спи. Отвернувшись к стенке, Мила старалась не плакать. Но не вышло… Остаток ночи она просидела в ванной, а к тому моменту, как Андрей проснулся, успела привести себя в порядок: глаза уже не были красными, и сама она улыбалась. Пообещав себе, что будет вести себя более взросло и не обращать внимания на такие пустяки, Мила поприветствовала Андрея поцелуем в щеку. Он улыбнулся совсем по-родному и дал ей ключи. — Переезжай ко мне. Что тебе с родителями жить? От меня в университет ближе ездить опять же… Так Мила переехала к Андрею. Правда, места у него было немного: квартира-полуторка была небольшой. Но разве на такое обращаешь внимание, когда влюблён? Подумаешь, обои поклеены как попало. И дверь в спальню не закрывается, потому что места на это нет. И вообще в квартире очень пусто и голо. В конце концов, он — мужчина, а они не очень умеют наводить уют в доме. Этим Мила утешала себя недолго. — Я не буду делать ремонт, — однозначно отказался Андрей. — У меня на это времени нет, а нанимать кого-то дорого. И кого вообще интересует, что обои криво наклеены?! — Наверное, никого, — согласилась Мила, решив, что снова ведёт себя по-детски. И правда, какая разница, дались они ей, обои эти! В целом жили они неплохо. Андрей редко бывал дома, а когда возвращался с работы, ужинал, садился за компьютер и продолжал работать. Мила и сама была занята: переехала она перед сессией, и учёба занимала львиную долю её времени. С Андреем она всегда чувствовала себя маленьким ребёнком. Неумелым, ничего не знающим и не умеющим ребёнком. Первый совместный поход за продуктами не стал исключением. — Ты тратишь слишком много денег, — сказал Андрей, выкладывая продукты из корзины обратно на полки. — Мы столько не съедим. И вообще, надо укладываться в определенную сумму в неделю. — Но я же трачу свои деньги, не твои! — попробовала протестовать Мила. — И какая разница? Мне не нужна жена-транжира. Учись и не перечь. Мила хотела было возмутиться, но мозг радостно зацепился за слово «жена», и все возмущения были забыты. Согласно кивая, Мила пообещала сама себе, что будет делать так, как говорит Андрей. Он наверняка знает, что делает. Да и не нравилось ей, когда он был недоволен, а ей несложно сделать так, как он хочет. Дальше было не легче. После месяца дискуссий о том, что нужен ковёр, потому что пол был холодным — квартира располагалась на первом этаже, Андрей раздражённо резюмировал: — Купи себе тапочки! — Хорошо, я куплю тапочки! — обиженно ответила Мила, сдерживая слёзы. — Не реви! — хмыкнул Андрей в ответ. — Вот переедем и в новой квартире будем всё делать по уму. И там уже будет и ковёр, и всё, что захочешь. Детям нашим не придётся на холодном полу играть. И снова все обиды тут же испарились: если он думал об их будущих детях, то можно было и в тапочках походить. Мила радостно размечталась о совместном будущем, о милых розовощёких детишках, о новом доме… с тёплыми полами. А до тех пор можно было и потерпеть. Через полгода Андрея словно подменили. Однажды он вернулся домой не в духе, уселся за журнальный столик и потребовал ужин. Нормальный обеденный стол они тоже купят в новую квартиру — так он обещал… Мила тут же убежала на кухню и вернулась с тарелкой ароматно пахнущего супа. Лишь попробовав, Андрей раздражённо бросил ложку. — Когда ты уже научишься готовить! Есть невозможно. Это было неправдой. Мила готовила хорошо, даже очень. Её все хвалили, и она знала, что хвалили не просто так. Готовить она умела и любила. Каждый вечер она старалась приготовить любимому мужчине и первое, и второе. Постоянно придумывала что-то новое, чтобы ему не надоело есть одно и то же. И была уверена, что ему нравится… — Но… ты никогда не говорил, что тебе невкусно, — растерянно пробормотала Мила. — И что? Учись готовить. Бери пример с Анютки, вот кто хорошо готовит. Анютка была постоянным участником их совместной жизни. Андрей смотрел на старшую сестру как на бесспорный пример для подражания. Анютка — иначе он её никогда не называл — всё делала идеально: готовила, одевалась, говорила, вела себя. Мила смотрела на старшую сестру своего избранника с опаской: та была на целую голову выше, крупнее. Про таких и говорят: «Коня на скаку остановит». Собственно, самой Миле совсем не нравилось, как Анна готовила. После обедов у сестры Андрея у Милы постоянно болел живот — она не привыкла есть такую жирную еду. Но если Андрею так нравилось… На следующий день Мила отправилась к Анне за рецептами. — Тебе не поможет, — усмехнулась Анна, выслушав просьбу Милы. — В смысле? — растерялась та. — В прямом. Ты хоть сто раз научись по-настоящему готовить, не поможет. Ты посмотри на себя! Думаешь, он когда-нибудь женится на такой замухрышке, как ты? Вернулась домой Мила, как в тумане, долго обдумывая слова Анны. Стоя перед зеркалом, она долго рассматривала себя… Ему же нравились и эти веснушки, и эти кудрявые торчащие в разные стороны ярко-рыжие волосы. Он часто повторял, как ему нравится, что она такая маленькая, и он чувствует себя рядом с ней как великан. Они постоянно смеялись с этого. И с того, что он её мог поднять одной рукой… Да, она была слишком худой, это и сама Мила понимала, но это же не от неё зависело: она никогда не сидела на диетах, просто такие гены. Вечером Мила не выдержала и спросила прямо, любит ли Андрей её. — Опять глупости в голове? — отмахнулся он. — Мы не в детском саду, чтобы постоянно говорить о любви. Лучше бы домом занялась, бардак надоел уже. Бардака в доме не было. Мила сама его не любила и держала дом в порядке: и полы мыла, и пыль вытирала, и посуду мыла — руками, посудомоечную машину Андрей покупать отказался, мол, дорого и неэкономично. Да и откуда беспорядку было взяться, если там, в принципе, не было ничего лишнего. Андрей просто не позволял Миле ничего приобретать. Даже кастрюлю. — Что ты за хозяйка, если не можешь одной кастрюлей обойтись?! — раздражённо ответил он на просьбу Милы купить ещё одну. Они прожили ровно год вместе, когда у Милы в голове произошёл перелом. Она и сама не могла сказать, из-за чего в тот вечер Андрей возмущался: был ли это неудачный ужин или плохо выглаженная рубашка, но тогда Мила первый раз не стала терпеть. Она высказала ему, всё что думает — и о его ворчании, и об ужинах, и о рубашках. Высказала громко, впервые переходя на крик. — Нам надо расстаться, — подытожила она свои слова. Не отрываясь от газеты, которую читал во время её тирады, Андрей хмыкнул: — И? Думаешь, будет лучше? Кому ты нужна вообще?! Да тебя, кроме меня, никто терпеть не будет. Успокойся, иди, умойся и убери посуду — на кухне бардак. Мила ушла в ванную и долго плакала. Конечно, у неё, кроме Андрея, никогда никого не было… Нет, ей нравились мальчишки, за ней постоянно кто-то ухаживал, и даже несколько раз она ходила на свидания, но… А что, если она действительно никому не нужна? Глупая мысль крепко впилась в мозг, и ничто не могло прогнать её оттуда. Даже логичные доводы о том, что какого же чёрта он, такой успешный адвокат, терпит её, замухрышку, в своей жизни, если она ничего не стоит. Ещё полгода спустя она забеременела. Это не входило в её планы. Так получилось. Сначала Мила напугалась. Напугалась того, что скажет Андрей: он очень не любил, когда что-то шло не по плану. Но потом страх отступил — ведь он говорил, что хочет детей. А ему уже тридцать два, почему бы не сейчас?! — Хорошо, — сухо сказал он на её новость, не отрываясь от монитора ноутбука. — У врача была? — Была. Он сказал, что всё хорошо. Срок маленький, но все показатели в норме. — Отлично, — на этот раз он закрыл ноутбук. — Надо будет подумать, куда ставить детскую кроватку. И не планируй ничего на выходные, у Анютки ремонт, она просила помочь. — Но… Мне не стоит сейчас — краски и всё такое. Это плохо для ребёнка. — Не волнуйся, тебя не заставят красить… В утро субботы Андрей поднял Милу очень рано и попросил сделать завтрак, что она тут же поторопилась выполнить. Токсикоз уже давал о себе знать, и, борясь с приступами тошноты, Мила приготовила кофе и бутерброды, обдумывая, куда дела старые джинсы, которые можно было надеть, не боясь испортить. — Когда ты уже научишься делать кофе? — раздражённо выругался Андрей, отодвигая от себя кружку с таким отвращением, как будто в ней был не кофе, а чистый яд. — Да иди ты к чёрту! — неожиданно для себя самой Мила схватила кружку и швырнула её о стену. Кружка странным образом не разбилась, а отскочила от стены и угодила прямиком Миле по ноге. Андрей спокойно наблюдал за этой картиной, словно видел это каждый день и ничего особенного не произошло, потом лишь вдохнул: — Вытри тут всё и одевайся, нас ждут уже. Мила и сама не понимала, что с ней творится: за ней никогда не наблюдалось таких приступов агрессии. Вообще у неё был очень спокойный характер. Спокойный и сговорчивый. С ней всегда можно было договориться. Так что этого приступа она сама не могла объяснить. Ей было ужасно стыдно, и она была очень благодарна Андрею, что он так спокойно отреагировал… Красить стены её, и правда, не заставили. Их вообще никто не красил — клеили обои. На стремянку Милу не пустили: в доме было достаточно высоких людей, так что «куда ты лезешь, коротышка» очень быстро угомонило её пыл. К тому же разболелась нога — от удара кружки появился огромный синяк, но признаться в этом Андрею Мила побоялась. Усевшись на диван, она откинулась на спинку и закрыла глаза. — Чего расселась? — голос Анны прозвучал так внезапно, что Мила напуганно дёрнулась. — Устала, — призналась она. — День только начался, а ты уже устала? — усмехнулась Анна и, обращаясь к брату, добавила: — Андрюш, образумь свою нахлебницу. От такого определения Мила поёжилась: конечно, она жила в его квартире, но сама зарабатывала деньги, никогда не просила их у Андрея. Она даже не ожидала, что он заступится за неё. Всё, что делала Анна, было правильно. Всё. И это не обсуждалось. — Что ты тут расселась? — прошипел Андрей едва слышно. — Все работают, а ты тут… — Мне нехорошо, — призналась Мила. — Не умрёшь. Беременность не болезнь, от неё не умирают, — сообщил сухо Андрей, вручая Миле в руки ведро. — Принеси воды… Вечером пришлось вызывать скорую. Ребёнка она потеряла… В тот момент ей хотелось умереть: было безумно больно — физически и, ещё больше, на душе. Но Андрей всё время был рядом, держал её за руку, гладил по ладони и успокаивал. — Ничего страшного. Всё равно сейчас было не вовремя. Подождём ещё годик-другой, и тогда… Мила согласно кивала, вытирая слёзы. Она и сама думала, что ещё рано. Ей предстояло писать дипломную работу, сдавать выпускные экзамены. Сейчас на самом деле был не самый лучший момент для ребёнка. На следующий день Милу отпустили домой из больницы, прописав постельный режим, пригрозив, что если она не будет его соблюдать, то может вообще остаться без детей… Приехав домой, Мила не без удивления обнаружила там Анну. — Я тут у тебя прибралась, Андрюш, — сообщила та, когда Мила с Андреем появились на пороге. — А то такой срач в доме, смотреть не могла уже. Милу словно прорвало. Она вдруг почувствовала себя в состоянии сопротивляться. — Убирайся! Убирайся отсюда! — переходя на крик, Мила указала Анне на дверь. — Убирайся из моего дома, и чтобы духу твоего тут не было больше. — Это не твой дом, — отрезал Андрей спокойно. Мила отшатнулась, словно её окатили холодной водой. Нет, она, конечно, знала, что он всегда на стороне сестры, но такого она всё равно не ожидала… Анна усмехнулась, как будто происходящее веселило её, и уселась на диван. — Иди, переоденься и сделай чего-нибудь поесть, — спокойно продолжил Андрей, словно ничего не произошло. — Но мне нельзя. Ты слышал, что сказал врач, — нахмурилась Мила. — Да что ж ты за баба такая, что даже ребёнка родить не можешь? — хмыкнула Анна, поднимаясь. — Не волнуйся, Андрюш, я приготовлю чего-нибудь, а то ты совсем исхудал с этой замухрышкой. Мила проплакала весь день и всю ночь, успокоилась лишь под утро и уснула… Она понимала, что всё идёт не так, как ей хотелось. Не о таком она мечтала. Ей хотелось нормальной семьи, нормальных отношений. Хотя бы таких, как у её родителей. Да, те часто ссорились, даже кричали друг на друга, но отец никогда не позволял себе оскорблять мать. Да, их отношения были не идеальными, но даже почти тридцать лет брака не озлобили их настолько, чтобы унижать друг друга… — Тебе нужно от него уходить, — Таня помогала Миле готовиться к экзаменам. Она-то давно говорила подруге, что отношения у них с Андреем не из разряда нормальных, но та постоянно отмахивалась, что просто со стороны всего не видно. — Да куда же я уйду?! — вздохнула Мила. — Родители квартиру продали, в их однокомнатную я точно не пойду. Свою квартиру я не потяну. Да и кому я нужна, Тань. Андрей меня хотя бы терпит, учит. Может, ещё срастётся. — Да не любит он тебя, Мил. Не срастётся ничего. На свете столько мужиков нормальных… — Он нормальный, — нахмурилась Мила. — Мы ведь не только ругаемся. У нас и хорошие моменты есть. — Ага, когда он не ругается, что суп пересоленный, и ты чуть не в обморок от счастья падаешь. — Перестань, Тань. У всех проблемы бывают. А я вообще не подарок, — отмахнулась Мила. — Дура ты, Мила. Вот правда, дура! Такую, как ты, ещё поискать надо, а этот гад над тобой только издевается… Над этим разговором Мила думала ещё долго. Да, когда-то давно, года три назад, она бы согласилась: тогда она и сама думала, что вполне завидная партия — не дура, симпатичная, готовить любит, да и по дому хлопотать ей нравилось. Но теперь-то она знала, что и готовит она ужасно, и хозяйством заниматься не умеет, и запросы у неё, не соответствующие статусу. Да и внешность у неё так себе. Вон поправилась на целых десять килограммов. Андрей уже прямым текстом сказал, что пора худеть, ему неприятно с ней даже сексом заниматься… Прошло ещё полгода, прежде чем что-то изменилось. Тот день Мила помнила очень хорошо. Они собирались на ужин с коллегами Андрея. Ужином это назвать было нельзя — встреча в модном в городе баре. Одевшись, Мила крутилась перед зеркалом, вполне довольная собой: волосы получилось отлично выпрямить — Андрею не нравились её кудри, макияж был неярким, чёрное платье с корсетом, который утягивал всё лишнее, и чудесные, до жути модные чулки в синие и чёрные полосы. — Ты так собралась идти? — Андрей осмотрел её с ног до головы с таким видом, словно перед ним была жаба. — Что тебе не нравится? — искренне удивилась Мила. — Ты выглядишь как дешёвка. Иди, умойся, я найду, что тебе надеть… — Нет, — однозначно отрезала Мила. Что-то перевернулось в ней. Ей стало всё равно, что он говорит и думает. Не обидно, не больно. Просто всё равно. — Я не буду умываться и переодеваться тоже не буду. Мы либо идём так, либо не идём. — Я иду. А ты остаёшься дома, — усмехнулся Андрей, взял со стола портмоне и вышел из квартиры, оставив Милу стоять посреди комнаты… В тот вечер Андрей вернулся в пустую квартиру… Совсем пустую — Мила собрала все свои вещи, вместившиеся в один чемодан, и вызвала такси… Забрала даже цветок с подоконника — он ведь раздражал Андрея. На столе его ждала записка: «Живи так, как будто меня никогда не было». Такси увезло её в центр города, а там Мила зашла в первое попавшееся кафе, заказала кофе и, разглядывая цветок, на котором поломались пару веток, ждала свой заказ. Именно тогда к ней и подсел молодой человек. Нагло, без спросу. — Прости, — спокойно сказал он приятным низким голосом. — Столики все заняты, а мне ну очень нужно посидеть, ноги гудят просто. Мила натянуто улыбнулась и кивнула. Ей было всё равно, кто сидит с ней рядом и зачем. В её голове крутился один вопрос: как жить дальше? — Куда-то едешь? — молодой человек кивнул на чемодан. — Сбегаю, — выдохнула Мила. — Я так и подумал. Я сам вот так же год назад «бежал» от жены. Только вместо цветка у меня раскладушка была. Мила первый раз посмотрела на подсевшего к ней человека и снова вздохнула — он был так непривычно мил. По сравнению с Андреем худощав очень и не такой высокий, но это и хорошо — ей не хотелось видеть никого и ничего, напоминающего того, от кого она сбежала. Даже глаза незнакомца — карие, тёмные, были совсем непривычны. Приятно непривычны. И он тепло улыбался. — И что жена? Не просила вернуться? — с какой-то надеждой спросила Мила. Ей очень хотелось, чтобы Андрей одумался, позвонил, попросил прощения. — Просила, конечно. Не только просила! Угрожала даже. Говорила, что если не вернусь, то сделает что-нибудь с собой. — И ты так спокойно об этом говоришь?! — За десять лет брака я узнал её достаточно хорошо, чтобы не вестись на театрально устраиваемые сцены, — молодой человек улыбнулся. И совершенно неожиданно добавил: — Красивый цветок. — Людмила, — сама того не ожидая, выдала девушка. — Люда? — переспросил молодой человек. — Мила, — она улыбнулась. Её редко спрашивали, как её называть, просто по умолчанию называли Людой, а ей самой этот вариант имени не очень нравился. — Мила, — повторил её новый знакомый, словно запоминая имя. И протянул руку: — Владислав. — Слава? — уже с улыбкой спросила Мила. Ей почему-то нравилось это странное знакомство. Владислав покачал головой:  — Влад. Мила согласно кивнула. И вдруг поняла, как давно просто не общалась с кем-то незнакомым. Всё время она проводила либо с Андреем, либо на учёбе. Андрею не нравилось, что она встречается с друзьями, и она перестала это делать. И вот теперь пыталась вспомнить, когда это произошло, что она осталась совсем без друзей. Ей даже поговорить было не с кем… — Забей, — Влад прикоснулся к её руке так, словно это было самым естественным на свете. — Что? — переспросила Мила, растерявшись то ли от неожиданного вопроса, то ли от не менее неожиданного прикосновения. — Забей, говорю. Ты нахмурилась так, что лоб побелел. Что бы у тебя ни произошло, если ты сбежала, значит, на то были веские причины. — Были, — вздохнула Мила. Сама не понимая, почему делает это, Мила рассказала совсем незнакомому человеку, что заставило её собрать все свои вещи и покинуть дом человека, которого она, как сама думала, любила и с которым хотела провести остаток дней. Рассказала всё: и про его вечные упрёки, и про сестру, и про ребёнка. Всё то, что не рассказывала даже лучшей подруге. К концу рассказа слёзы высохли сами по себе, так старательно сделанный макияж размазался по лицу, и Мила совсем не заметила, как крепко сжимала руку Влада. — Прости, я гружу тебя своими проблемами. — Ничего страшного, — отмахнулся Влад. — Выговориться иногда очень даже полезно. Особенно, когда жизнь подкладывает такую свинью… Именно в этот момент завибрировал телефон Милы, который во время разговора лежал на столе. На экране высветилось некогда такое заветное «Андрей». Совершенно автоматически Мила схватила телефон, но прежде, чем успела нажать на кнопку приёма звонка, её остановил Влад. — Ты уверена? — спросил он, накрыв её руку своей. — Может, не стоит. Сжигать мосты надо раз и навсегда. — Я… — Мила нахмурилась. Ещё час назад ей очень хотелось, чтобы Андрей позвонил, попросил прощения. Она была готова простить и вернуться. Но сейчас… — Я только скажу ему, что всё закончено. Всё же это лучше делать лично. Влад кивнул: он был другого мнения на этот счёт, но это было не его дело — он мог только посоветовать, решение Мила должна была принимать сама. И она приняла… звонок. — Ты где шляешься? — спокойным голосом спросил Андрей. — Андрей… — Мила была уверена, что сможет разговаривать спокойно, но, как только услышала голос, слёзы сами появились на глазах. — Я написала тебе, что ушла. Это окончательно. — Да ладно! — хмыкнул тот в ответ. — Почудила и будет. Давай, шуруй домой. — Я не вернусь, — уже не так уверенно произнесла Мила. Что-то в голосе Андрея заставило её сомневаться в принятом решении. — Слушай, я спать хочу. Долго тебя ждать не буду. У тебя полчаса… Телефон пропал из руки Милы, прежде чем она успела согласиться. Она на самом деле была готова это сделать. Но как только услышала голос Влада, наваждение прошло. — Она же сказала, что не вернётся, — спокойно сказал Влад в трубку, словно это было само собой разумеющееся. В трубке стало тихо. На пару секунд, потом послышался закономерный вопрос: — Ты кто? — Я? — Влад усмехнулся совсем не зло, скорее даже радостно. — С сегодняшнего дня — твоя головная боль. И лучше тебе больше на этот номер не звонить, если не хочешь, чтобы из тебя сделали отборную отбивную для бродячих собак. Ответа он дожидаться не стал — нажал на кнопку сброса. Мила смотрела на Влада широко распахнутыми глазами и не понимала, что именно ей в этой ситуации нравилось. Может быть, что кто-то наконец-то дал Андрею отпор — с ним никто никогда так не разговаривал. А может, тот факт, что за неё кто-то заступился — этого не случалось уже слишком долго, она успела отвыкнуть… Перед глазами нарисовалась картинка: здоровый, похожий на медведя Андрей и небольшого роста, худощавый Влад. Тогда она ещё не знала, что этот человек напротив, внешне больше напоминающий подростка, мастер спорта по самбо. — Прости, — совсем не виновато сказал Влад, отдавая телефон Миле. Она покачала головой и улыбнулась: — Всё замечательно. Это как раз то, что мне сейчас было нужно. Это и комната на ночь. — Поехали ко мне, — не задумываясь, предложил Влад. — Эм… нет, пожалуй, не стоит. — Не переживай, не съем я тебя, — усмехнулся Влад и жестом руки подозвал официантку. Когда та подошла, он достал из кармана паспорт. — Девушка, не могли бы вы сделать копию с моего паспорта. И, если завтра по телевидению будут передавать новости о пропаже этой милой барышни, отнесёте копию в милицию. Официантка уставилась на Влада как на ненормального. Нет, в их заведении часто такое случалось — странные люди не от мира сего, но это был особенно странный экземпляр. — Сделайте-сделайте, я абсолютно серьёзно, — повторил Влад. Девушка пожала плечами и достала свой телефон, сфотографировала документ и непонимающе посмотрела на Милу, на что та сразу покраснела, словно это она делала что-то странное. — Теперь ты будешь спокойней? — Влад обратился уже к Миле. Неуверенно кивнув, Мила последовала примеру Влада и поднялась на ноги. Терять ей было нечего. Кроме собственной жизни, но и ей она в эту ночь не особенно дорожила… Так Мила оказалась в квартире и в жизни Влада. Думала, что на пару дней, но вышло всё иначе. Квартира была на удивление просторная: три большие комнаты с огромными окнами. Сразу бросился в глаза бардак — разбросанные вещи и ещё больше книги, гора грязной посуды на кухне и валяющиеся на полу в ванной полотенца. — Работаю много, нет времени этим всем заниматься, — между делом объяснил Влад, открывая двери в комнату: — Здесь ты можешь спать, этой комнатой я не пользуюсь. Она небольшая, но, думаю, лучше, чем ночевать на скамейке на вокзале. И правда, комната была небольшая и почти пустая — только одна софа и несколько стульев. Она была больше, чем спальня в квартире Андрея… Из окна открывался прекрасный вид на ночной парк. — Спасибо, — едва слышно произнесла Мила, оглядывая своё новое жилище. — Всё отлично. Замечательная комната. — Тут ключ есть, — Влад ухмыльнулся, указывая на дверь. — На случай, если ты боишься. — Не боюсь, — совершенно откровенно призналась Мила. От Влада веяло уверенностью и спокойствием. Но не так, как от Андрея. С ним всегда было ощущение, что он сам уверен во всём. С Владом Мила и сама чувствовала себя уверенной. — Может, поедим чего-нибудь? А то я целый день на кофе. Я закажу… — Я могу приготовить… — Мила осеклась на полуслове, вдруг осознав, что не очень хорошо предлагать свои услуги по готовке еды, которой можно было кормить только поросят. — Отлично! У меня полный холодильник, но мне готовить всегда лень. Холодильник, на самом деле, оказался набитым до отказа. Мила пыталась вспомнить, когда видела столько продуктов за пределами магазина, и не могла… Пока она старательно резала овощи и со всей ответственностью пыталась сделать более-менее съедобный ужин, Влад мыл посуду и рассказывал обо всём на свете. Так Мила узнала, что он журналист: работает в одном из известнейших издательств страны, пишет статьи о культурной жизни столицы. Мила предположила, что культурной жизнью Влад называет модные тусовки, но тот весело рассмеялся в ответ и объяснил, что пишет про выставки, музеи, новые книги и фильмы. Вот сегодня писал про открытие нового театрального сезона. Миле стало стыдно… Когда-то давно она очень любила ходить по музеям и в театре бывала часто. Сколько раз она смотрела «Человек по имени Ю»! А сейчас… она даже не знала, что нового происходит в городе. — Хочешь, я возьму тебя с собой? — расставляя тарелки на столе, спросил Влад. Словно мог читать её мысли. — Через два дня будет премьера на Малой сцене. У меня пропуск, я могу тебя провести. — Правда? — обрадовалась Мила и тут же осеклась: — Это, наверное, неудобно. Влад только отмахнулся. У него всегда были забронированные два места, а не одно. И поэтому взять с собой Милу было совершенно не проблематично. За ужином Влад увлечённо рассказывал о том, как ездил в Саратов — там был какой-то фестиваль. Какой именно, Мила не поняла, а переспросить постеснялась. В голове звучал голос Андрея «Я не попугай повторять дважды». Она никогда не переспрашивала… — Обалденно вкусно, — сказал Влад, доев вторую порцию. И рассмеялся: — Сто лет так вкусно не ел. Можно я на тебе женюсь, чтобы ты никуда не уходила? Хочу всегда так есть. Мила густо покраснела. Ей казалось, он специально говорит так — чтобы успокоить её. Ей-то самой тоже нравилось, но она ведь знала, что она вряд ли могла отличить вкусное блюдо от невкусного… — Даже не думай! — Влад забрал тарелки у Милы из рук, когда она уже собралась их мыть. — Ты готовила, я мою. Разделение труда, слышала о таком? Феминизм тебя, кажется, обошёл стороной. В ту ночь Мила почти не спала: лежала в кровати с закрытыми глазами и думала. Ей хотелось плакать. Вернее, она думала, что так надо — плакать. Ведь закончился целый этап жизни. И теперь она совсем одна… Но слёз не было. На душе было легко, словно сняли очень тяжёлый груз. Под утро она всё-таки заснула, а проснулась от странного звука и запаха кофе — крепкого, ароматного. Влад был на кухне и делал завтрак. Мила застыла в дверном проёме и наблюдала за тем, как ловко он управляется. На мгновение ей показалось, что она случайно попала на съёмки рекламного ролика: Влад жарил яичницу, управлялся с кофеваркой и резал овощи на салат одновременно. Такое, как думала Мила, бывает только в кино. Ведь она привыкла к тому, что всё это она делает сама, пока её мужчина сидит с газетой и ждёт. Они завтракали почти молча. Вернее, молчала Мила, а Влад рассказывал ей о своих планах на день — о том, что уезжает и вернётся только к вечеру. Он указал на ящичек у входной двери, объяснил, что там запасной ключ от квартиры, давая Миле возможность свободно выходить и возвращаться, когда ей захочется. Правда, Мила никуда не пошла. Ей очень хотелось отблагодарить Влада за помощь, за гостеприимство. За человечность… Весь день она занималась уборкой. В личное пространство не лезла: просто аккуратно сложила вещи на стулья, вытерла пыль, вымыла полы и окна. Приготовила ужин. Впервые за долгое время ей снова нравилось делать это. Хотя она была уверена, что делает это всё из рук вон плохо, и тем не менее — такого прилива сил она не чувствовала уже пару лет. Когда Влад вернулся домой, он замер ещё на пороге, потом спешно скинул ботинки и оглядел все комнаты — молча. Когда он снова обрёл дар речи, спросил только: — Где… весь мой бардак? Мила растерялась, побледнела и пробормотала: — Прости. Я не должна была… — Обалдеть! Такой чистой квартира не была с момента, как я в неё въехал. Влад, радостно улыбаясь, заглянул на кухню и, вдохнув запах, спросил непривычно — для Милы непривычно — тепло: — Что у нас на ужин? «У нас»… Мила прокрутила эту фразу несколько раз в голове и улыбнулась. Она привыкла к тому, что её не спрашивают — командуют, даже приказывают, но не спрашивают. — Ты можешь выбрать, я немного разошлась и приготовила, кажется, слишком много, — Мила направилась к плите, но Влад схватил её за запястье и силком усадил за стол. — Ты и так целый день работала. Дай мне за тобой поухаживать. — Но… — Мила нахмурилась, вспоминая бурчания Андрея по поводу того, как тот устал и что она целый день сидит дома, может и сама справиться с домашними делами. — Ты ведь на работе был. Устал, наверное. — Очень. Целый день за рулём. Отсидел себе всё, что можно. Походить — сейчас самое то. И не спорь! Влад весело рассмеялся, а потом, заглянув во все кастрюли, вздохнул: — Так много вкусного. Как я должен решиться, что хочу есть? Эх, была ни была, буду есть всего понемножку… Следующие недели казались Миле раем. Поначалу она не знала, как себя вести и что делать, но быстро привыкла. Совместные ужины стали любимым временем — именно так когда-то давно Мила и представляла себе счастливую семейную жизнь. Только не с практически посторонним человеком, а с тем, кого любит. Правда, посторонним Влада она уже назвать не могла — он стал очень близким, даже родным. Ей казалось, что никогда раньше никто не понимал её лучше. И в то же время в голове постоянно звучал голос Андрея: «Кому ты нужна вообще?!» Конечно же, стать близкой Владу она не могла. Ведь он сам такой добрый, славный, весёлый, начитанный, так много понимает в искусстве, с ним никогда не бывает скучно и всегда найдется, о чём поговорить. А она… Она такая обычная и простая, ничего толком не умеющая. Просто он слишком добрый, чтобы сказать ей об этом в лицо. Вот Андрей никогда не молчал… Сам Андрей объявился ровно через месяц. Дал о себе знать коротким смс-сообщением: «Я тут обнаружил твою тетрадку со стихами. Что с ней делать?» Мила долго обдумывала сообщение, даже уже было набрала в ответ «сожги к чёртовой бабушке», но вспомнила, как много личного вложила во все те слова, которые записаны на простых страницах в клетку. В итоге она отправила короткое «позвони», и уже через пару секунд раздался звонок. — Привет, — прозвучал голос, и Мила едва сдержалась, чтобы не бросить трубку: руки задрожали, перед глазами потемнело. Когда-то она думала, что это случается оттого, что она слишком его любит. Сейчас же она впервые поймала себя на мысли, что боится его. Нет, конечно же, он бы никогда не ударил её, не применил против неё силу — для этого он был слишком… Мила и сама не могла сказать, что именно заставляло его сдерживаться. Но знала, что он никогда бы не поднял на неё руку. И всё же боялась его. — Сегодня я буду в центре, — Мила посмотрела на часы и прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться. — Часов в одиннадцать. Помнишь кафе около катка? — Конечно, помню, — послышалось в трубке, и Мила уже ожидала привычного «я не страдаю склерозом, в отличие от некоторых», но услышала только: — Я могу подъехать. — Хорошо. Спасибо. Мила положила трубку, даже не уточнив, когда он подъедет точно. Но, лишь положив трубку, заметила, что находилась в комнате не одна: Влад смотрел на неё, прищурившись. Мила на какую-то долю секунды подумала, что он начнёт ругать её. Даже несмотря на то, что между ними не было ничего, кроме тёплых дружеских отношений, почему-то она чувствовала себя виноватой. Но Влад только нахмурился и вздохнул. — Ты уверена? — Что? — растерянно переспросила Мила. — Ты уверена, что хочешь встречаться с ним? Мила кивнула в ответ… За этот месяц она успела рассказать Владу историю их отношений с Андреем в подробностях, и иногда ей казалось, что он осуждал её. За что именно, она сказать не могла: то ли за то, что она так и не научилась не докучать любимому мужчине, то ли потому, что так и не смогла сделать его счастливым. — Если хочешь, я подвезу тебя, мне всё равно в центр ехать. Могу и забрать потом — только отдам статью редактору… — Спасибо, — Мила неуверенно улыбнулась. Сейчас ей, и правда, очень не хотелось оставаться одной. Если бы у неё хватило храбрости, она бы даже попросила Влада зайти с ней в кафе, чтобы она могла спокойно забрать свою тетрадку и уйти, не оставаясь с Андреем один на один. Но храброй она не была… Уже нет. В машине Мила молчала, нервно теребила подол юбки и ругала себя за то, что так оделась. Ведь могла бы надеть обычные джинсы и рубашку — так, помнится, она нравилась Андрею. По крайней мере, он ни разу не сказал, что ему не нравится, когда она одевалась так. Но сейчас словно назло ей захотелось надеть эту юбку со странными рваными кружевами и нелепую кофту с чересчур длинными рукавами. В голове уже звучал голос Андрея «Арлекин выглядел менее нелепо, чем ты», но, обнаружив кофту этим утром среди своих немногочисленных вещей, она просто не могла её не надеть. Сама не понимала почему. — Ты отлично выглядишь, — Влад едва прикоснулся к руке Милы, и она вздрогнула, оторвав наконец взгляд от кружев. — И не давай никому убедить тебя в обратном. Они уже припарковались у кафе. Если бы Мила следила за дорогой, то обязательно попросила бы Влада остановиться подальше, чтобы дойти пешком. Но теперь машина стояла у самых окон кафе, и оставалось только надеяться, что Андрей ещё не появился. Впрочем, в этом она была почти уверена — он всегда приходил ровно в назначенное время, а сейчас ещё было только без пятнадцати минут одиннадцать. Она ошиблась. Андрей сидел у окна и ждал. Увидев Милу, он улыбнулся — как-то совсем непривычно. Миле даже показалось, будто бы он рад её видеть, но эту мысль она сразу же отогнала. Если он и рад её видеть, то только для того, чтобы отдать тетрадь и больше никогда не встречаться. — Даже не присядешь? Мила попросила тетрадь, которая уже лежала наготове, и ожидала, что получит её сразу. Поэтому вопрос застал её врасплох, и вместо того, чтобы сказать, что у неё нет времени — этот ответ она обдумывала заранее, почему-то, как заворожённая, уселась на свободный стул за столом. Андрей тут же подозвал официантку и заказал ещё один кофе — с молоком и сахаром, как любила Мила. — Ты хорошо выглядишь, — сказал Андрей с улыбкой, когда они остались одни. — Спасибо, — едва слышно ответила Мила. Он никогда не делал ей комплиментов. Иногда, когда она сама спрашивала, идёт ли ей та или другая вещь, он мог кивнуть, и это было максимальной похвалой. Обычно же он раздражённо кривился и просил не приставать к нему с пустяками. — Как твои дела? Ты вернулась к родителям? Мила лишь покачала головой. Она могла бы сказать, что живёт у друга, и это было бы правдой. Но, уже предполагая ответ Андрея, что только неудачники делят жильё с посторонними людьми, решила промолчать, рассказав лишь о том, что родители переехали в меньшую квартиру. — А я ремонт сделал, — зачем-то сказал Андрей. Мила, не скрывая удивления, уставилась на него, словно перед ней сидел не Андрей, которого она знала почти три года, а житель Марса во всей своей красе. — Представляешь! — Андрей усмехнулся. — Надоело жить в таких спартанских условиях. Поменял обои, постелил паркет. Посудомоечную машину приобрёл. Ковёр купил. Его ведь можно потом и в другую квартиру перевезти… Мила слушала, едва ли замечая, что совершенно бесстыдно пялится на своего собеседника. А в голове была только одна мысль: кто этот человек?! — Неожиданно, — призналась она, когда наконец-то обрела дар речи снова. — Сам не ожидал, — усмехнулся Андрей. Потом как-то отрешённо уставился в окно и после недолгой паузы спросил: — А ты, значит, уже нашла мне замену? Кажется, не самый лучший вариант… Словно окунувшись в холодную прорубь, Мила вдруг пришла в себя: это всё маскарад — эти улыбки, эти жесты внимания и наигранная доброжелательность. Внутри он по-прежнему был тем же Андреем, от которого она, позорно сдавшись, бежала месяц назад. — Спасибо, что не выкинул тетрадь, — Мила поднялась из-за стола, на котором так и остался стоять нетронутый стакан кофе, и протянула руку. Андрей неуверенно улыбнулся и пододвинул тетрадь к краю стола. — Ты… Замечательные стихи. Прости, я почитал немного. — Ничего страшного, — резко выдернув тетрадь из-под руки Андрея, Мила пожелала ему хорошего дня и торопливо вышла из кафе. Когда-то давно ей очень хотелось, чтобы он прочёл стихи, которые она писала. Ей казалось, что так он сможет понять её лучше. Но он считал, что поэзия — это удел мечтателей и неудачников, а ему, как человеку серьёзному, было не до того. Тёплое солнце тут же обожгло кожу. На улице было свежо после утреннего дождя, но воздуха не хватало. Мила попыталась вдохнуть полной грудью, но с первого раза не вышло. Ей понадобилось три попытки, чтобы наконец-то снова дышать. Она шла по улице, не глядя, куда идёт, и не замечая, как слёзы текут по щекам. Ей просто хотелось сбежать подальше от этого кафе, от этого человека. И никогда больше не впускать его в свою жизнь. Никогда, ни под каким предлогом… Влад звонил ей раз десять, прежде чем Мила услышала звонок. — Извини, я… тут было шумно, я не слышала звонок, — почти не соврала она в своё оправдание: она и правда не слышала звонка, но совсем не по этой причине. — У тебя всё в порядке? Ты где? Тебя забрать? — Я… — Мила огляделась по сторонам. — Я у метро, доеду сама, не волнуйся. У меня всё в порядке. Увидимся дома. Дома… Мила действительно шла домой. Никогда прежде она не чувствовала себя дома где-либо ещё так, как она чувствовала это здесь, в этой чудесной просторной квартире, заставленной её лёгкой рукой огромным количеством цветов. Здесь она могла быть самой собой — пусть нелепой, пусть неумехой, но собой — и не бояться, что её отчитают, отругают и упрекнут. От этой мысли она улыбнулась, и улыбка уже не сходила с её лица всю дорогу домой. Влад вернулся раньше, и, когда Мила переступила через порог, он уже ждал её. — Ты плакала, — нахмуренно сообщил он, словно Мила сама не знала, что у неё заплаканное лицо и красные глаза. — Всё в порядке, Влад. Честное слово. Мне это было нужно. Теперь уже всё, точно всё и навсегда. Никогда больше… Договорить она не смогла… Ещё раньше, чем Мила поняла, что происходит, у неё закружилась голова и подкосились колени. Никогда никто раньше не целовал её так — так нежно и так… словно это был самый последний поцелуй — ещё одна секунда, и случится конец света, и есть только этот миг, чтобы передать всё, что чувствуешь… Наутро Мила проснулась со странным ощущением. Что-то было не так. Что-то было непривычно и в тоже время странно знакомо. Просыпаться в чьих-то объятьях было для неё совсем новым, но таким приятным опытом. Почувствовав движение, — Мила попыталась подняться, — Влад открыл глаза и улыбнулся. — Ты куда? — Завтрак сделаю, — улыбнулась Мила в ответ. — Суббота же! Ну его, этот завтрак — сходим в кафе внизу, там обалденные булки дают по выходным. Мила звонко рассмеялась: это было так похоже на Влада — не давать ей что-то делать, а вместо этого проводить время вместе. Почему она поняла это только сейчас. — Не уходи, — тепло произнёс Влад, убирая выбившуюся прядь волос Милы за ухо. — Да не уйду я, не бойся. — Я не про то… — А про что? — Мила нахмурилась, словно ожидала подвоха. — Не уходи от меня. Никогда. Просто останься здесь навсегда. Мила замерла, пытаясь понять смысл слов, а когда поняла, старательно пыталась сдержать слёзы… — Не уйду… Только в душ схожу и вернусь. Тут же подскочив с кровати, Мила едва не навернулась, неловко запутавшись в одеяле. Влад только покачал головой — такая неуклюжесть ему даже нравилась. Было в этом что-то очень милое. А Мила тем временем замерла на пороге: в коридоре стояли две пары кроссовок — абсолютно одинаковых, отличающихся только размером. — Это… что? — удивлённо спросила она. Приятный шок от недавнего признания Влада прошёл, а на смену пришло чистое удивление. — Кроссовки, — усмехнулся Влад. Он успел подойти к Миле и обнял её за плечи. — Надеюсь, они тебе подойдут. — Мы будем носить одинаковую одежду? — Конечно. Все нелепости совместной жизни: одинаковая одежда, одинаковые причёски, привычки и болячки, — Влад улыбался, уткнувшись подбородком Миле в плечо. — Вчера… Вчера ты сделала очень важный шаг. И дальше я предлагаю идти вместе…