Обними меня сейчас, Прошу, не отпускай меня, Ничего не говори, убеги со мной В одиночестве со своим волнующимся сердце Я буду ждать тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я буду кричать это в долгой тишине, Пока моё печальное сердце Совсем не ослабнет.*
Наверное, у каждого бывали дни, когда жизнь начинает казаться опостылевшей, и нет лучше выхода их этого состояния, чем сброситься с многоэтажки. И плевать, что лишь на словах. Люси подобные мысли начали одолевать с раннего утра, когда она, так и не поспав даже пары часов, поплелась в ванную, а после замерла напротив зеркала, оперившись руками о раковину. Глаза были красными, припухшими и с тёмными кругами, кожа казалась бледной, чуть ли ни прозрачной. Пожалуй, Хартфилия этим утром напоминала сонную панду. Плеснув на лицо холодной водой, актриса вновь посмотрела на своё отражение и пальцами правой руки коснулась левого плеча там, где алели небольшие синяки. Помнится, как раз здесь её держал Локи. Такие же отметины украшали и правое плечо, ну, а на щеке как завершение сего образа был едва заметен след от пощёчины. Что ж, с макияжем сегодня придётся постараться, иначе слухи по театру как тараканы поползут, а там опять шепотки, хихиканья и колкие фразочки как бы между прочим. А если вспомнить ещё и о истеричном постановщике, жизнь Хартфилии превратиться в самый настоящий ад. Люси опаздывала, безбожно опаздывала, однако нисколечко не торопилась, даже трезвонящий без конца телефон игнорировала, пусть и знала, что Эверли потом ей всю плешь изъест. Актриса была словно в трансе, на автомате заваривала кофе, кормила Плю и заправляла постель. Она словно приведение бродила по спальне в поисках одежды, а потом в полной тишине сидела за кухонным столом, не спеша попивая бодрящий напиток. И Хартфилия помнила, что обещала эту чашечку кофе соседу, однако ещё ночью решила, что даже если Нацу заявится к ней на порог, она даст ему отворот-поворот. Сегодня она не в настроении терпеть чью-то компанию. А ещё женщина надеялась на самого Драгнила. Учитывая полное отсутствие звукоизоляции, крики, наверное, слышал весь этаж, что уж говорить о соседе через стену. Однако Нацу всё равно нагрянул, скромно постучав в дверь и ожидая ответа добрые две минуты, в то время как сама Люси периодически поглядывала в глазок, надеясь, что мужчина уйдёт. Только вот тот был весьма упрям, либо же просто намёка не понимал. Драгнил постучал во второй раз уже более настойчиво, а потом вдруг даже по имени позвал, отчего Хартфилия от двери как от огня шарахнулась. — Люси, открой, я знаю, что ты не спишь. «Всё-то он знает», — фыркнула актриса, но всё же приоткрыла дверь, не желая показываться соседу в таком виде. Во-первых, переодеться она так и не удосужилась, расхаживая по квартире в полупрозрачной сорочке. Во-вторых, следы вчерашнего скандала замаскировать Хартфилия тоже не успела, что делало её похожей на растрёпанную ведьму из глуши, которая весьма неудачно попыталась превратиться в панду. Впрочем, даже в маленькую шелку Драгнил смог разглядеть синяки под глазами и пустой, затуманенный недосыпом взгляд. — Пускать не собираешься? Люси мотнула головой, не потому что не хотела с кем-то сейчас разговаривать, а по причине севшего голоса, зря она вчера кричала, ей же ещё на репетицию идти. — Давай попьём кофе в другой раз, я сегодня не в том настроении, — хрипло отозвалась актриса, прекрасно понимая, что сосед в объяснениях отказа не нуждается по той же причине полного отсутствия звукоизоляции. Даргнил же тем временем откровенно тешился над поведением взрослой состоятельной женщины, которая сейчас как маленькая девочка прятала взгляд и отказывалась показываться на глаза. Только вот если маленькие девочки так прячутся от родителей, то актриса скрывалась от соседа, с которым ещё вчера беззаботно болтала полночи, закинув конечности ему на колени. Смехота да и только. — С тобой всё хорошо? — схватившись за ручку двери, мужчина напористо потянул её на себя, однако Люси, вцепившаяся за эту ручку с другой стороны, рывком дёрнула в свою сторону и нахмурилась, зыркая на Нацу всё через ту же щель. — Я же сказала, сегодня у меня нет настроения, — пыхтя и кряхтя, Хартфилия прилагала все усилия, чтобы захлопнуть дверь, в то время как Драгнил вообще не напрягался, уверенно держа ручку и не позволяя актрисе скрыться. — Я просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. У тебя голос охрип, знаешь, — наступал Нацу, сверля соседку пронзающим взглядом серых глаз. — Ты простыла? Может, нужна моя помощь? Всего на секунду, но Люси была уверена, что глаза Драгнила зловеще сверкнули. Сущий дьявол, не иначе. — Нет, я здорова! У меня просто нет настроения, сколько раз повторять?! — Люси запаниковала, продолжая тянуть дверь на себя. — Будь добр, уйди в туман, а! — Ай-яй-яй, мисс Хартфилия, в вашем-то возрасте и выражаться подобным образом, — нет, актриса готова была поклясться, что сосед сейчас говорил голосом сатаны, ему только звериного оскала не хватает для целостности образа. — Отстань от меня! — И не подумаю. — Чёртов кретин, ненавижу! — Ох, вы мне льстите. — Доволен?! — пинком распахнув дверь, сдалась Люси, в последний момент сорвав с крючка вешалки халат, который ещё несколько дней назад по случайности оставила в прихожей. Нацу замер в дверном проёме, прожигая соседку нечитаемым взглядом, отчего та поёжилась и опустила голову так, чтобы след вчерашнего скандала был невиден. — Знаю, это не моё дело, но… — Раз знаешь, то и говорить нам не о чем, — перебила его Хартфилия, сложив руки на груди. — Нацу, я правда не в настроении, уходи. Драгнил же наоборот уверенно переступил порог и, закрыв за собой дверь, подошёл вплотную к Люси. Та даже против ничего высказать не успела когда ладонь соседа легла на щёку, там, где ещё вчера ярким пятном горел след от пощёчины. — И часто он так срывается? — нахмурившись, спросил мужчина, поглаживая нежную кожу подушечками пальцев. Актриса молчала, опустив взгляд и поджав губы. Сколько себя помнила, ни перед кем, кроме Локи, подобных слабостей себе не позволяла. Она терпеть не может, когда её жалеют, утешают, лгут о том, что всё образуется. Хартфилия ненавидит себя слабую, но не будет отрицать, что нежные прикосновения чужих рук ей вот уж нисколечко не приятны. Когда рука Нацу легла на талию, Люси испугалась, попыталась отстраниться, вяло отталкивая Драгнила от себя. Тот же лишь хохотнул едва слышно и прирезал все попытки сопротивления, положив вторую руку Хартфилии на макушку. — Я не знаю насколько сильны ваши чувства друг к другу, но могу как мужчина сказать, что на любимую женщину рука не поднимется даже у последнего садиста. Актриса на эти слова лишь всхлипнула и лбом уткнулась соседу в грудь, закрыв глаза и чувствуя, как душа до краёв заполняется спокойствием и доныне неизвестным чувством защищённости.***
В жизни Люси наступила череда безмятежности и стабильности, которую она берегла как зеницу ока, боясь сбоя, который в очередной раз может дать Локи. Мужчина словно исчез, даже трубку не брал, когда Хартфилия всё же решилась ему позвонить, дабы встретиться и спокойно всё обсудить. Поставить точку нужно было уже давно, а в случившемся тем вечером некого винить, да и незачем. Оба хороши, больше сказать и нечего. Репетиции в театре, дом и регулярные прогулки с Плю стали неотъемлемыми пунктами каждого дня. По выходным же визиты к Редфоксам и уже традиционные киновечера в компании соседа, пиццы и шипящей колы. Никаких развлечений, кроме сегодняшнего новоселья. Нацу наконец-таки закончил ремонт и сразу же организовал небольшую вечеринку, на которую были приглашены его самые близкие друзья. Хартфилия же себя в таком статусе ещё не представляла, потому-то и отказывалась от приглашения почти с неделю, но поняв, что Драгнил не отвяжется, пока не получит желаемое, согласилась. Так вот и вышло, что в пятницу она отпросилась пораньше с репетиции и, добравшись до дома на такси, принялась шерстить свой гардероб. Как раз к шести вечера актриса была полностью готова, захватила подарок, что купила ещё пару дней назад, закрыла дверь своей квартиры и постучала в соседнюю. — С новосельем! — улыбнулась Люси, протягивая соседу средних размеров коробку, упакованную в серебристую бумагу и перевязанную широкой красной лентой. — Спасибо, проходи, — с благодарной улыбкой ответил Нацу, пропуская Хартфилию в прихожую и тут же закрывая за ней дверь. Драгнил вёл актрису по коридору, в конце которого находилась гостиная, где уже кто-то шумел и громко смеялся, звякая посудой. Люси даже замялась слегка, остановившись перед входом в комнату. — Я же никого не знаю совсем, — шёпотом объяснила свою неуверенность Хартфилия, поймав на себе вопросительный взгляд хозяина квартиры. — Значит, самое время познакомиться, — не растерялся Нацу и, взяв соседку за руку, завёл в оживлённую гостиную. Народу было немного, что Люси несказанно обрадовало. Перед диваном стоял накрытый стол, за которым и сидела компания, уже вовсю поедая закуски и сладости. — Знакомьтесь, это Люси, моя подруга, — усадив актрису за стол, представил её Драгнил, на что высокий темноволосый мужчина, открывающий бутылку пива, присвистнул, а после улыбнулся. — Грей, — оставив неподдающуюся бутылку в покое, мужчина протянул Хартфилии руку. Помимо Фуллбастера, а именно так по фамилии звали Грея, мужчин в комнате было четверо, включая и самого хозяина квартиры. Второй гость представился Стингом, подбросив в руках яблоко, а тот, что появился с балкона вместе с лёгким запахом сигаретного дыма, Жераром. Из девушек же в этой небольшой компании были пепельноволосая красавица Мира с младшей сестрой Лисанной и Эрза Фернандес, которая представилась женой Жерара. Поначалу атмосфера была слегка натянута, ощущалась некая неловкость, что, казалось, бродила вокруг Люси с ехидной улыбочкой. Когда же несколько стопок алкоголя были осушены, пришла наконец-таки столь долгожданная раскованность, которая уже вскоре раскачала вечеринку. Музыка из колонок зазвучала громче, а также все наконец вылезли из-за стола, предвкушая игру в твистер, которую Стинг достал из ниоткуда, будто фокусник. Веселье сцапало в свои лапы всех без исключения, потому-то, наверное, никого и не волновал тот факт, что всем здесь присутствующим под тридцать, а кому-то даже больше. Хохоча над мудрёными позами, которые игрокам иной раз приходилось принимать, дабы не упасть, гости, да и сам хозяин, отлично проводили время. Когда же игра наскучила, пьяно хихикая, Мира предложила новое правило — при падении проигравший должен выполнить желание зрителей. Разумеется, на нетрезвые головы никто против и слова не сказал, наоборот, идею одобрили с аплодисментами, а Грей даже тост толкнул, предлагая выпить за эту божественную игру. Так вот и сложилось, что неуклюже повалившись на пол в попытке дотянуться до жёлтого круга, Люси должна была поцеловать любого представителя мужского пола в этой комнате, кроме Жерара, ибо пьяная Эрза — жуть какая ревнивая и страшная в гневе Эрза. Все затихли, ожидая, кого же Хартфилия выберет. В то время как женская половина собравшихся лишь тихо хихикала и перешёптывалась, по-видимому, предсказывая возможные варианты, Стинг важно выпятил грудь, восседая на ковре в позе лотоса, а Грей призывающее поиграл бровями, заливая в себя стакан апельсинового сока. Один лишь Нацу, если не считать Жерара, ковыряющегося вилкой в салате, никакого энтузиазма не проявлял, предприняв попытку ретироваться в туалет. Возможно, поэтому актриса и выбрала его. Подползая к сидящему на полу у дивана Драгнилу, Люси хитро улыбалась, не обращая внимания на охи остальных и томно глядя на мужчину из-под полуопущенных ресниц. Лишь когда она уселась рядом с Нацу, который, похоже, вообще происходящего не понимал, все возгласы стихли, а Грей схватился за телефон, с трудом попав по иконке с камерой указательным пальцем. Люси напилась, впервые выпила так много, отчего её потянуло на приключения в лице невинного, как ей самой думалось, поцелуйчика. Когда же на талию легли чужие руки, а в рот проник горячий язык соседа, сплетаясь с её собственным, весь выпитый алкоголь будто по щелчку пальцев выветрился, после чего Хартфилия испуганно отскочила от мужчины, удивлённо округлив глаза, как, в общем-то, сделал и сам Нацу под аплодисменты остальных гостей.